* * *
Намджун просыпается из-за того, что соседи, которым не хватило раннего утра субботы, когда они переставляли мебель, решили, что в воскресение с утра можно и поругаться, и повыяснять отношения. И это никому особо не помешает. Тихо матерясь на странных людей, которым не спится в восемь утра в воскресение, Джун поворачивается набок, чтобы поцеловать Чимина и разбудить его. И замирает. Потому что половина кровати, на которой спит мальчишка, – пуста. Это пугает старшего, он боится, что ночью мог сделать что-то не так, что мог обидеть Чиминни или тот его всё же не простил из-за случая с девушкой. Из-за этого Намджун, впервые одеваясь за секунд тридцать, выбегает из комнаты, но практически тут же находит свою пропажу. Чимин лежит на диване, прижав к груди коленки, и на удивление старшего на его голове красуется кепка. Обычно Мин не прятал перед ним кошачьи уши и хвост, не было смысла, ведь Ким прекрасно знал о природе Чимина. Именно поэтому кепка на голове младшего не только удивляет Нама, но и вводит его в ступор. — Чиминни, что случилось? — взволнованно задаёт вопрос Намджун, присаживаясь возле младшего. Он тянется к головному убору, чтобы снять его и потрепать младшего по волосам, вот только тот шлёпает парня по рукам и смотрит как-то затравленно, даже испуганно на него. — Чимин! — Я… Джун вновь тянется к кепке, и ему даже приходится устроить небольшую шуточную битву с мальчишкой, но всё же у него получается стянуть кепку с головы младшего. Он довольно улыбается собственной проворности, но улыбка буквально через секунду исчезает с его лица, потому что он осознает – чего-то не хватает. — Чиминни, а где твои ушки?! — удивляется Намджун и даже глаза трёт, а затем за руку себя щипает. Ничего не помогает, и кошачьи уши не возвращаются на свое законное место. — Исчезли. Как и хвост, — неуверенно и боязливо отвечает Чимин, пряча глаза и тихо всхлипывая. Он боится, что сейчас, став обычным мальчишкой, он больше уже не будет нужен Киму, что тот выбросит его из своей жизни, а ему и пойти-то теперь вообще некуда. И в кота обратно он уже превратиться не может. — Как? — недоумевает старший, а Минни лишь жмёт плечами, потому что ответа на этот вопрос у него нет. Есть только подозрение, что, лишившись девственности, он лишился и части своей природы. Не то чтобы ему не хватает его кошачьих возможностей, но от их отсутствия не по себе, да ещё и страх потерять старшего после всего слишком велик. — Ты же хотел стать обычным человеком. Или уже… — А ты говорил, что любишь во мне то, что я необычный! То, что я не похож на других с этими ушами, а теперь… Намджун, я же теперь как и все другие, я тебе теперь не нужен? — Чимин и сам не уверен, насколько его последняя фраза звучит вопросительно. Скорее он уже констатирует факт, и от этого сердце болезненно сжимается, и плакать хочется сильнее. Он трёт покрасневшие глаза, стараясь сдержаться, вот только молчание Нама добивает. Он вновь всхлипывает и всё-таки смаргивает слёзы, что тут же катятся по щекам мальчишки. — Ты совсем дурак?! — возмущается молодой мужчина и, заставив мальчишку сесть, крепко обнимает его. — Я люблю тебя. И не важно, с кошачьими ушами и хвостом или нет. Я просто люблю тебя, дурачок, — уверяет его Ким и сцеловывает солёную влагу со щек младшего. Тот, громко и как-то задушено всхлипнув, утыкается в плечо старшего и тихонечко плачет, высвобождая всю ту тревогу, что копилась с раннего утра. Когда спустя минут десять Чимин всё же успокаивается, Намджун мягко улыбается ему и целует мягко в губы, давая понять – он его любит таким, какой Чимин есть. — Пойдём в душ? — предлагает Нам, и Мин, послушно кивнув, морщась, поднимается с дивана. — Не будешь скучать по тому времени, когда я мог обращаться в кота, и ты гладил меня, чесал за ушком, и… — Чимин не договаривает, потому что Джун его затыкает коротким поцелуем, полным любви и нежности к младшему. — Не буду. Исчезли ведь только твои уши и хвост, и твоя способность обращаться в кота. Но не исчез ты сам. Чимин кивает и успокаивается, понимая, что у них с Намджуном всё будет хорошо. Он уверен в этом. В конце концов, кошачья интуиция никуда не делась, а она никогда не ошибается.Эпилог
1 мая 2015 г. в 10:29
Их поцелуи мягкие и неспешные, но в них чувствуется та страсть и желание, что они испытывают друг к другу. Чимин жмётся всё сильнее к разгорячённому телу Намджуна, будто бы стараясь слиться с ним воедино, стать одним целым. И с каждой секундой кажется, что в комнате становится всё меньше воздуха, а его остатки становятся всё горячее, раскаленнее.
Мальчишка стонет, когда Нам ловит его язык губами и посасывает. Он уже не контролирует ни себя, ни своё собственное возбуждение. К тому же Ким, вовремя вспомнив об ещё одном эрогенном месте Чимина – кошачьих ушах, начинает активно касаться их одной рукой, второй продолжая прижимать младшего к себе. Все эти прикосновения выбивают последний воздух из лёгких Минни, он задыхается, но отстраниться от столь любимых губ не имеет сил, да и желания.
Джун же, будто бы почувствовав состояние младшего, разрывает поцелуй, давая секундную передышку им обоим. Его грудь тяжело вздымается, а глаза застилает пелена возбуждения. Он осознаёт, что уже вряд ли сможет отказаться, отстранить Мина от себя и справиться с собственным стояком в душе. Он хочет мальчишку до темноты в глазах, да и к тому же теперь, когда даже Юнги и Хосок узнали правду, больше нечего бояться или скрывать. Вот только теперь появляется новый страх – страх причинить боль, заставить мальчишку страдать.
— Я хочу тебя… — откровенно шепчет Чимин, и это сносит те немногие заслонки, что ещё сдерживают Кима, чтобы просто не наброситься на “питомца”. Этот шаг последний, решающий для их отношений. После просто так расстаться уже не получится. Но Намджун и не собирается этого делать. Он сознаётся самому себе в том, что хочет провести с Чимом всю свою жизнь и даже больше. Все оставшиеся жизни, если они у него будут, он тоже хочет быть с младшим.
— Мальчик мой. — Нежность, что накрывает Намджуна с головой, после этого признания выливается в поцелуи, которыми старший покрывает лицо и шею Чи. Тот задыхается от прикосновений к чувствительной коже, а пальцы, что ненавязчиво задевают кошачьи уши мальчишки, лишь подливают масла в огонь. Он хрипло стонет, откидывая голову назад и подставляя шею под поцелуи.
Голова идёт кругом, а дышать просто нечем, но это сейчас последнее, что их волнует. Кое-как они добираются до спальни. Чимин успевает даже раздеть Намджуна: по крайней мере, футболка остаётся валяться где-то в коридоре, а джинсы уже расстегнуты. Они вновь и вновь целуются, оставляя короткие поцелуи-укусы на губах, и Минни в отместку за прикосновения к собственным ушам прижимается к старшему ещё плотнее и трётся о его возбуждённый член своим.
— Ещё! — вырывается у Кима прежде, чем он проводит по шее языком. Он скользит руками под ткань домашних штанов, отмечая, что на мальчишке нет белья. Это возбуждает лишь сильнее, хотя казалось бы уже некуда, и кладёт ладони на ягодицы младшего, сжимая их, срывая с полных, искусанных и распухших от поцелуев губ громкий стон. — Чиминни… — Шепчет старший, как в бреду, стягивая с младшего футболку.
Перед глазами темнеет, когда Намджун сжимает его ягодицы, а затем начинает ласкать их. Порой он проводит пальцами по ложбинке меж ягодиц, заставляя мальчишку стонать громче от этих нехитрых ласк. Но Чимину этого мало. Он вновь ведёт бедрами, соприкасаясь с возбуждением Нама. Они в унисон стонут от наслаждения, а затем Ким просто отталкивает мальчишку от себя, осознавая – если так пойдёт и дальше, он просто оттрахает его до полусмерти, причинив тому слишком много боли. А этого он совершенно не хочет.
— Просто. Ничего. Не. Делай. — Приказывает ему Джун, опасаясь, что если Чимин ещё хоть раз коснётся его, то он сорвётся. Намджун в каком-то беспамятстве стягивает с младшего домашние штаны, а тот, будто бы не понимая, насколько возбуждён Ким, ведёт хвостом по его бедру. Эти щекочущие ощущения ни черта не помогают расслабиться, наоборот, заставляют хотеть Чимина всё больше и больше. Нам никогда не испытывал такого огромного желания к девушкам. Но он и не хочет сравнивать, потому с мальчиком-котом всё острее, всё иначе.
Они оба остаются обнажёнными, когда старший стягивает с себя последнюю деталь гардероба – боксеры. Чимин опускает взгляд на член своего парня и зависает, потому что впервые в его возбуждённом мозгу появляется вопрос: “А как это всё будет происходить?”
— Не волнуйся. Просто доверься мне, — просит Намджун, заметив испуг в любимых глазах. Чимин кивает и тут же получает мягкий поцелуй в губы. Ким ложится на него, опираясь на руки, и старается хоть немного успокоиться, отвлекаясь на этот поцелуй. Вот только Чиминни совершенно не хочет дарить Наму спокойствие. Потому что иначе старший вряд ли может объяснить, зачем тот продолжает ласкать его своим собственным хвостом, скользя по бедру, ягодицам и пояснице. Эти лёгкие, едва ощутимые прикосновения заставляют Намджуна застонать в поцелуй и даже укусить язык Чимина.
— Я же просил ничего не делать. Мне сложно сдерживаться! — восклицает Намджун, умоляя и разрывая поцелуй. Он облизывает собственные губы и тянется к прикроватной тумбочке, где с недавних пор появился тюбик с лубрикантом. Он прекрасно осознавал, что когда-нибудь в их отношениях с Чимином настанет этот момент и подготовился заранее. Достав заодно ещё и квадратик презерватива, Джун отстраняется от мальчишки, оставляя на его губах короткий поцелуй.
— Ты мне нужен… Весь… Я люблю тебя… — Намджун не особо контролирует, что он говорит. Ему важно донести до Минни всё то, что он чувствует к младшему. Чимин на удивление мягко улыбается на подобное признание, и Нам, не имея возможности сдержаться, склоняется и целует младшего в искусанные губы.
— Я люблю тебя, — отвечает взаимностью Чимин.
Вся та нежность, что копилась в нём, наверное, ещё с появления Джи в его квартире, сейчас находит свой выход. Намджун не хочет причинить Чимину боль, и это становится той самой соломинкой, за которую цепляется возбуждённое сознание старшего, не давая упасть в пропасть желания. Ким выдавливает себе на пальцы достаточно смазки. Он не успевает ничего сказать, потому что Чимин уже широко разводит ноги и сгибает их в коленях, будто бы читает мысли своего хозяина.
— Маленький мой… Ты потрясающий, — восхищённо шепчет Намджун, смущая младшего. Он отвлекает мальчишку на слова, пока вводит один палец в его анус. Он замирает, склоняется и медленно, неспешно целует Минни в губы, заставляя отвлечься и расслабиться. Он мягко, боясь причинить лишнюю боль, ласкает мальчишку изнутри, заставляя того слегка извиваться от странных, непривычных, но довольно-таки приятных прикосновений.
Тихие жалобные стоны заставляют Намджуна замереть в испуге, что он делает что-то не так.
— Я спешу?
— Нет… Намджун, всё хорошо… Продолжай, умоляю, только продолжай, — шепчет Чимин, глядя широко распахнутыми глазами на старшего. Он никогда не испытывал возбуждения, и сейчас для него всё в новинку — и напряжение в бёдрах, и сжатые пальцы на ногах, и ногти на пальцах рук, что больно впиваются в ладони, лишь бы помнить о том, что ему нужно дышать.
Старший, немного осмелев, вновь начинает ласкать мальчишку и затем медленно, но проталкивает второй палец. Чимин выгибается, стонет громко, чуть ли не срывая голос, и борется с собственным желанием насадиться на пальцы.
Намджун старается растягивать мальчишку неспешно, но с каждой секундой это становится сделать всё сложнее. Выдержка вот-вот закончится, и Ким боится того, что может случиться после этого. Он старается отвлечься от столь возбуждающей картины, что видит сейчас перед собой, всеми известными способами. Даже представляет себе вместо младшего Юнги, но помогает это как-то мало. Потому что стоны Минни разрушают картинку на корню.
— Намджун… Намджунни… Пожалуйста… — умоляет мальчишка и выгибается в спине, стонет, насаживаясь глубже на пальцы. Ему безумно нравится этот контраст лёгкой боли и дикого наслаждения, что он получает от ласк любимого человека.
И Ким поддаётся. Он добавляет третий палец, растягивая, задевая ту самую точку, о которой так много читал в интернете на гей-сообществах. Чимин выгибается так, что кажется, позвоночник вот-вот сломается пополам. Он стонет громко, срывая голос от каждого прикосновения к простате, и мечется по кровати, облизывая пересохшие губы.
— Чиминни, можно я?.. — Намджун несмело берёт руку мальчишки в свою и накрывает ей свой возбуждённый член. Мальчишка кусает губы и обводит сочащуюся смазкой головку члена старшего большим пальцем, не совсем понимая, что от него хотят. Но когда спустя несколько долгих секунд до его возбуждённого мозга всё же доходит смысл сказанных слов, он лишь кивает.
Джун вытаскивает пальцы и слышит стон разочарования. Чимину становится даже непривычно без того приятного ощущения наполненности и ласк, что дарил старший. Он не обращает внимание ни на то, как Намджун раздирает блестящий квадратик, ни на то, что тот раскатывает презерватив по собственному члену. Он просто закрывает глаза и старается хоть немного восстановить сорванное дыхание.
Ким смазывает презерватив дополнительно смазкой и аккуратно пристраивает возбуждённый член к растянутому анусу. Он понимает, в первый раз будет в любом случае больно — он читал достаточно много предупреждений и комментариев на этот счёт на всевозможных сообществах. Вот только он очень надеется, что всё же эта боль будет совсем минимальной.
Он медленно входит в мальчишку, накрывая одной рукой его полувозбуждённый член, а сам склоняется, чтобы поцеловать. Чимин старается расслабиться, но от неприятных, даже болезненных ощущений в уголках глаз собираются капельки слёз, а дыхание прерывается. Он вцепляется пальцами в одеяло, комкает его в руках, стараясь перебороть болезненные ощущения.
Поцелуй и прикосновения к собственному возбуждению отвлекают, заставляют забыться. Чимин отвечает со всей страстью, на которую только способен, и обнимает старшего, царапая от удовольствия его плечи. Намджун же полностью входит и сам не сдерживает громкого стона. Он никогда не думал, что секс с парнем может быть настолько восхитительным. Но сейчас, чувствуя тесноту стенок, что плотно обхватывают его член, Нам готов кончить только от одного этого. Вот только он всё же подаётся назад, почти выходя из мальчишки, и затем вновь входит, но делает это лишь наполовину, давая мальчишке возможность привыкнуть.
В какой-то момент Чимин понимает, что боль сменяется наслаждением. И он уже сам начинает подмахивать бёдрами и громко стонать от каждого толчка. Он выгибается, кусает губы и царапает плечи старшего, когда тот задевает простату в нём. А затем при особо глубоком толчке Минни просто изгибается и с громким криком кончает, потому что Намджун начинает дрочить член мальчишки в том же темпе, что и двигается в нём.
— Намджунни… — стонет тот и обмякает на кровати. Сердце бешено стучит, а перед глазами мелькают яркие огни. Грудь тяжело вздымается, и так сложно сделать лишний вдох, потому что воздух обжигает лёгкие.
Намджуну хватает ещё нескольких толчков прежде, чем он кончает. Парень выстанывает тихое:
— Чиминни, — и кое-как выходит из мальчишки, ложась рядом с ним. Сил хватает лишь на то, чтобы стянуть презерватив и, завязав его, убрать куда-то под кровать. Чимин поворачивается к старшему и, крепко обняв его, утыкается в плечо. Дыхание у обоих тяжелое, горячее. Но их это особо не волнует. Ким хоть и не видит, но чувствует, что Мин улыбается сейчас так же, как и он, – устало, но счастливо.
— Я люблю тебя, — шепчет Нам. Он прекрасно понимает, что надо бы сходить в душ, но утренние переживания, ссора с Юнги, а потом и с Чимином, не самый лёгкий разговор с Юнги и занятие любовью с самым важным в его жизни человеком, выматывают его настолько, что он просто не в состоянии сейчас куда-либо идти. Единственное, на что его хватает, так это на то, чтобы просто провалиться в сон.