Обещание

      Недолгая прогулка перед аппарацией позволяет этому чудовищу более или менее развеяться, чтобы случайно не расщепиться на моих глазах. Запах алкоголя никуда не исчезает, собственно, как и это глупое, мечтательное выражение на его физиономии. Но, по крайней мере, можно рассчитывать на некоторую долю адекватности в его измышлениях и поступках, раз уж Гарри может произнести такую длинную фразу и ни разу не запнуться. — Северус, а ты правда позволишь мне рассказать друзьям о наших с тобой отношениях? — он задумчиво склоняет голову набок, когда я сильнее прижимаю его к себе, чтобы аппарировать.       Хлопок, это знакомое тянущее чувство «прыжка в пространстве», глухой стук… Ну конечно, он снова не удержался на ногах и опрокинул многострадальную вазу в коридоре в семнадцатый раз. Знал бы Поттер, сколько лет этому декоративному антиквариату, может, не пытался размахивать руками, как птица крыльями. С другой стороны, я все равно терпеть не могу старинные вещи. Особенно, доставшиеся от каких-нибудь дальних родственников. Возможно, когда мальчишка разобьет ее в тридцатый раз, я поленюсь вновь собирать ее из осколков и просто выброшу. Да, именно так и поступлю. — Reparo, — мне приходится еще раз прокрутить в голове последние две минуты, чтобы наконец ответить на вопрос. — Лишь при том условии, что ты можешь поручиться — твои друзья не побегут распространять эту информацию среди всех знакомых им магов.       Судя по счастливой и абсолютно безмятежной улыбке, Гарри вообще не понял, что я сказал. Для него это звучало как «Да, да и еще раз да! Расскажи всему миру этот маленький и незначительный секрет, мой юный любовник. Будь так добр!». Я нервно чертыхаюсь, пытаясь помочь этому ходячему недоразумению снять обувь. Он постоянно норовит просто лечь на меня всем своим весом. Хотя, есть, все же, что-то привлекательное в этой податливости и слабости… — А мы можем рассказать это… вместе? — он цепляется за края моей зимней мантии и старательно заглядывает в глаза.       На долю секунды представляю себе эту «великолепную» картину… Вообще, больше всего на свете в данный момент мне хочется истерически закричать «Нет». Ну, на крайний случай, забиться в угол и прикинуться шкафом. Меня так не пугала даже перспектива смерти в руках у Темного Лорда… Теплится на задворках сознания слабая надежда на то, что пьяный Поттер просто не вспомнит с утра о своем вопросе, но было бы слишком наивно ее лелеять. — Не думаю, что это хорошая идея. Отрицать сказанное тобой, если это не будет абсолютно абсурдно, я не стану. Но не стоит думать, что я с радостью проведу вечер откровений с Уизли, — у меня получается сказать это спокойным тоном, не теряя лица. Чувство собственного достоинства аплодирует мне стоя.       Гарри довольно улыбается и лезет за поцелуем. Собственно, целоваться у этого чудовища получалось всегда лучше, чем разговаривать, так что… Я был бы круглым дураком, если бы сейчас отказывался. Сразу вспоминается первый вечер — тогда он тоже основательно выпил, для храбрости. Не знаю… Может, сейчас я — поддавшийся чужому влиянию слабовольный идиот? Может, проще было бы продолжать отказывать настырному Поттеру, а не почти сразу принимать совершенно иррациональную идею строить отношения между нами? Слишком уж сложно выходит. Стоят ли потраченные нами обоими нервы этого? — Ага, почти сразу, — он накуксился. Неужели я произнес это вслух?.. — Все время и нервы убил на то, чтобы завоевать неприступную крепость по имени Северус Снейп. Будешь и дальше думать, что зря… Не знаю. Я прикую тебя цепями в подвале Гриммо. И мы будем заниматься сексом до тех пор, пока у тебя не выработается стокгольмский синдром! — Если у кого и есть этот синдром, то у тебя, — качаю головой, помогая ему снять верхнюю одежду. — У обоих. Иначе как можно любить такого, как… — Ты? — И ты. Но у нас же все хорошо, — он старается говорить это уверенно, но я легко замечаю вопросительные нотки. — У нас все так, как вообще может быть между таким вспыльчивым, склонным утрировать и раздувать из мухи слона, влюбленным дураком и… — Таким педантичным, неуверенным в себе, вечно угрюмым… Хм. Умопомрачительно выглядящим, приятно пахнущим, самым сексуальным мужчиной, который никогда не признается, что любит меня, — Гарри вздыхает, и я не успеваю остановить его порыв.       Мой юный любовник, неугомонное существо, опускается на колени и… О черт! Руками обвив мои бедра, Поттер откидывает полы мантии в стороны и трется щекой о ширинку брюк, периодически обдавая жарким дыханием тонкую ткань. В такие моменты я прекрасно понимаю, почему вообще позволил Гарри находиться рядом, а не выгнал его взашей. В некоторых случаях он чертовски настойчив и соблазнителен… ***       Прислонившись к стене, Снейп часто дышит, пытаясь удержаться от того, чтобы не вцепиться руками в густую шевелюру Поттера, не зарыться пальцами в темные непослушные волосы. Периодически что-то довольно мурча себе под нос, Гарри послушно работает ртом. Хотя, в данном случае, подобная фраза не совсем уместна… То ладони его чертят косые линии на пояснице Снейпа, то ногти впиваются в чужие ягодицы, прижимая ближе, то пальцы оглаживают почти щекочущим движением чувствительную кожу внутренней стороны бедра. Острый язык легкими и дразнящими движениями порхает над головкой члена, губы чувственно обнимают скользящим движением почти до самого основания. В какие-то моменты, стараясь взять глубже, чем он может, Гарри почти давится, задыхается, отстраняется… Но это скорее сильнее заводит Северуса, чем отвлекает или раздражает. Это действительно сводит с ума и будит внутри самые низменные и яростные желания. — Есть у тебя навыки… Которых не отнять… — шипит Снейп, сильнее поддаваясь бедрами вперед, чуть сгибая колени.       Снизу доносится глухой смешок, явно крайне довольный. Отстранившись совсем немного, держась на небольшом расстоянии, Гарри скользит губами по выпирающим венам тяжелого из-за прилившей крови достоинства, упершись влажным лбом в острую тазобедренную кость. Ладони и пальцы его находят новое, столь же продуктивное занятие — вслепую избавляют мужчину от верхней одежды, расстегивая терпеливо пуговицу за пуговицей. Северус ничуть не помогает. У него имеется своя задача, столь же значимая, но действует он отнюдь не аккуратно — просто срывает мешающуюся ему ткань с чужих плеч, не заботясь о сохранности одежды, не обращая внимания на треск нитей. Достаточно сумбурно, но в той же степени… правильно.       Освободив любовника от сюртука, рубашки и вообще всего, что он посмел на себя надеть, Поттер приподнимается и начинает выцеловывать странные узоры на чужих ребрах. Передышка позволяет Снейпу вернуть себе долю необходимого контроля над ситуацией, чтобы переступить через скатившиеся к лодыжкам брюки и белье, резко поднять за подмышки юношу и поставить того на ноги. Качнувшись от нахлынувшего было головокружения, Гарри склоняет голову набок и довольно улыбается. В его чуть мутных зеленых глазах явно пляшут дьявольские огоньки.       Северус чуть наклоняется, чтобы сократить разницу в росте, приподнимает двумя пальцами чужой подбородок… Ему доставляет какое-то странное извращенное удовольствие, когда юноша смотрит на него так — соблазнительно, снизу вверх, нервно облизывая губы… Во время поцелуя Снейп едва-едва прикусывает кончик языка любовника. Гарри отвечает ему попыткой ухмыльнуться, щурится, сильнее обнимает руками за шею. Мужчина правильно понимает своеобразный намек — поднимает на руки свое «недоразумение», не отстраняясь, не прерывая поцелуй, и, отпинывая по дороге мешающиеся элементы одежды, разбросанные по всему полу, тащит добычу в спальню.       Не зажигая ни свет, ни Люмос (палочки остались, увы, в карманах мантий) двое размещаются на кровати. Северус пытается сдернуть верхнее покрывало с постели, что дается ему с большим трудом — взгляд его намертво прикован к одному наглому обнаженному юнцу, который в данный момент, откинувшись на деревянную спинку, проводит ладонями по своим бедрам, разводя ноги шире, позволяя своему партнеру в очередной раз увидеть, как чертовски сильно он жаждет продолжения. — Тебе совершенно не жаль мое сердце, Поттер… Однажды оно перекачает всю кровь в причинное место, и я умру на твоих руках. — Абсолютно не согласен, — Гарри ухмыляется и одной ладонью принимается медленно водить по собственному члену. — Хотя, знаешь… Это будет счастливая смерть, не так ли?       Северус не отвечает, лишь как-то странно фыркает, после чего плавно опускается рядом с любовником, одной рукой властно притянув его к себе на грудь. Но мальчишка совершенно не согласен спокойно лечь: он елозит всем телом, трется, тычется носом в чужую шею, высовывает свой острый язык едва-едва за пределы губ, уворачивается от попыток поцелуя… Почему, собственно, и получает ощутимый и звучный шлепок по заднице. — И за что? — деланно недовольствует парень. — Кто сказал, что это было в наказание? — Северус касается губами чужого уха и повторяет движение рукой. — Ммм… А кто сказал, что мне не нравится?       Гарри, оставив небольшой алый засос на выступающей ключице, с придыханием шепчет любовнику куда-то в шею: — Если ты сей же час не перейдешь к более активным действиям… То я за свои не отвечаю… — Посмотрел бы я на твое «не отвечаю», — начинает Северус, но, встретившись с гневными искорками в чужих глазах, добавляет, — но в другой раз.       Когда зельевар проводит одной рукой по пояснице юноши, спускаясь все ниже, Гарри выгибается, как кот, подползая повыше и подставляясь под своеобразную ласку. Длинные пальцы медленно и словно дразня поглаживают кожу, обводят линию позвоночника, очерчивают ягодицы… В какой-то момент, неосознанно толкаясь бедрами в чужой живот, Поттер рычит и заводит собственную руку за спину для того, чтобы вцепиться в чужое запястья и направить. — Ты можешь делать это быстрее?.. — шипит он. — Простите, мистер Поттер, но без смазки… Не испытываю желания травмировать Вас, не таким образом, — издевается Снейп.       Снова издав глухой рык, Гарри тянется рукой к стоящей у кровати тумбочке, вслепую нашаривая там флакон. Пока он борется с ящиком и с крышкой от смазки, Северус пользуется небольшой заминкой, чтобы проскользнуть членом меж подставленных ягодиц. Раздается гортанный стон, но сложно понять, кому он принадлежит. Поттер закрывает глаза, произносит какое-то незамысловатое ругательство и опускает флакон рядом с незанятой рукой Снейпа. — Сейчас же… — произносит он, уткнувшись в чужой висок. — Иначе я просто пробью в тебе дыру.       И, чтобы подкрепить свои слова действием, двигает бедрами, прижимаясь каменным стояком к плоскому животу.       Северус приобнимает юношу за талию и погружает три пальца в вязкую жидкость, пытаясь равномерно распределить лубрикант. Он снова тянется к чужому анусу, осторожно оглаживая колечко мышц, едва-едва надавливая. Излишки лубриканта капают на кровать, напряженные и дрожащие бедра юноши. Поттер нетерпеливо елозит, пытаясь поскорее насадиться на чужие пальцы, но они всё легко скользят, распаляя, но не входя ни на фалангу. Поттер хватает инициативу в свои руки и берет чужой член в тесный захват, резко проводя ладонью до самого основания. Хриплое восклицание, неосознанное движение вверх… Северус запрокидывает голову и медленно погружает в чужое тело сразу два пальца, плавно, до самого конца. Когда он чуть разводит их в стороны, на манер ножниц, Гарри сползает ниже, чтобы плотнее обнять бедрами эрекцию любовника и освободить руки. Одной он вцепляется в спутанные волосы, притягивая для поцелуя, другой водит по вздымающейся в такт неровному дыханию груди. — Пожалуйста…       Снейп продолжает мягко и слишком медлительно разрабатывать партнера. Он почти всегда столь нежен и сдержан, хотя и прекрасно понимает нетерпение юнца. Он аккуратен, но иногда это оказывается слишком. Иногда Гарри всей душой мечтает, чтобы Северус не задумываясь выполнил свою частую угрозу «затрахать до смерти» без надлежащей подготовки. Чтобы странная тянущая боль внизу смешивалась с жгучим желанием и острым наслаждением. — О чёрт!       Три пальца внутри и Северус чуть сгибает их, вырывая у Гарри громкий возглас, переходящий в воодушевляющий стон. Мужчина скользит языком по подрагивающим губам юноши. Еще несколько размеренных движений рукой, и он освобождает пальцы из тесного плена, напоследок прочертив ногтями линию на чужом бедре. — Если ты сейчас же не… — окончание фразы тонет в глухом стоне.       Гарри впивается зубами в подставленное плечо, пока Северус медленно входит в него. Поза не самая удобная, но юноша не особенно обращает на это внимание. Впрочем, как и Снейпа ничуть не отвлекает болезненный укус, от которого обязательно останется след. Погрузившись почти до конца, Северус отталкивает любовника за плечи, заставляя полностью сесть на него, чтобы оказаться как можно глубже, как можно ярче почувствовать чужой жар. Красноречия мальчишки хватает лишь на то, чтобы сдавленно охнуть, даже ругательства кончились. Он выгибается назад, опираясь ладонями о чужие острые колени. Снейп не дает ему ни секунды передышки — он слишком долго и тщательно его готовил, чтобы ждать сейчас: надавив на плечи Поттеру, мужчина мягко вскидывает бедра вверх. Еще раз. И еще. На шестом по счету толчке парень сдается — это слишком, он тянется обнять партнера и попытаться сменить позу. — Ну уж нет, мистер Поттер. Хотели «до смерти» — будет до смерти… — Северус напряженно улыбается.       Он прекрасно знает — это вовсе не больно, в этом нет ничего неприятного. Просто это чрезмерно глубоко для чувствительного мальчишки, он теряется в ощущениях, когда оказывается сверху. Перехватив чужие запястья, зельевар заводит их юноше за спину, и одной рукой фиксирует. Гарри недовольно стонет, ерзает… Но когда Северус чуть меняет угол, недовольству не остается места: Гарри жалобно стонет сквозь зубы, пытаясь самостоятельно насадиться как можно ниже, как можно ближе. Теснее прижаться бедрами, оттолкнуться, напрягая ноги, и снова… — Пожалуйста… — раздается между стонами жалобная просьба.       Северус приподнимается, не переставая двигаться, все еще держа Поттера на расстоянии. Они почти соприкасаются грудью, почти чувствуют дыхание друг друга. Гарри снова стонет и пытается дотянуться до щеки мужчины, чтобы оставить там влажный след от скользящего поцелуя, но… — Что, «пожалуйста»? — зельевар ловит мутный взгляд любовника.       Не дождавшись ответа, Снейп ускоряет темп, стараясь как можно чаще задевать чувствительную точку чужого тела, заставляя любовника выстанывать нечто, напоминающее «Северус». Он прекрасно замечает попытки юноши выгнуться, чтобы потереться о разгоряченное сексом тело, чтобы получить желанную разрядку как можно скорее. Но, конечно же, бывшему Пожирателю нравится мучить любовника, нравится смотреть на его лицо, когда он не может получить то, чего в данный момент хочет чуть ли не больше всего на свете. Как он хмурится, страдальчески кривит губы, а после снова сладостно вздыхает. — Ещё… — О чем ты просишь меня? — Северус лишь на долю секунды приближается вплотную, чтобы прошептать в скрытое влажными прядями волос ухо, — Гарри… — и снова отклоняется назад.       Поттер что-то невнятно мычит, стонет, пытаясь освободить руки из крепкой хватки мужчины. Но каждый раз, когда Северус с силой поддается вверх, юноша лишь сильнее прогибается в спине, позволяя, настаивая, умоляя… — Я больше не могу… — он хнычет. — Господи, просто коснись меня. Пусти и трахни до звезд перед глазами, — а теперь требует сквозь сжатые зубы, прерываясь на каждом движении бедрами, — или просто отдрочи мне уже! Я не могу больше!       Северус хищно улыбается и резко освобождает своего «пленника», от чего тот тут же заваливается вперед, падая на партнера. Не успевает Гарри облегченно выдохнуть, как мужчина переворачивается и подгребает под себя податливое тело, укладывая его на живот, а после и вовсе притягивает к себе, настаивая на коленно-локтевой. У юноши нет сил сопротивляться. Он позволяет зельевару выбрать удобный для того темп, позволяет почти вбить себя коленями, локтями, а после и щекой в матрас — только загнанно дышит… Но когда ладонь Снейпа почти бережно ложится на гордо стоящее достоинство, уже почти до боли, когда пальцы обхватывают головку и скользят вниз в такт движениям сзади, когда зельевар поддается вперед, не ложась, но полностью соприкасаясь с влажной от пота спиной, Поттер громко вскрикивает, комкая простынь. Он кончает лишь от нескольких уверенных движений рукой, разбрызгивая белесые капли по кровати, никаких хитрых манипуляций. Он жмурится и на несколько секунд не может сфокусироваться ни на чем, даже на громком дыхании любовника… Гарри слышит и чувствует лишь биение своего сердца, причем не в груди, но внизу, где тонкие пальцы Северуса все еще нежно обнимают чуть пульсирующую плоть, где еще некоторое время кольцо мышц сдавливает продолжающего двигаться мужчину.       Когда волны оргазма сходят на нет, Гарри оказывается грубо зажат между жаром тела любовника и мокрыми простынями. Ему остается только поддаваться, следуя странному дерганому ритму. Простые движения. Он чувствует впивающиеся ему в плечо ногти, они оставляют красноватые лунки на коже, точно будет саднить. Чувствительная крайняя плоть почти до боли трется о кровать, но едва Поттер успевает обратить на это внимание, зубы Снейпа смыкаются у него на загривке. По телу словно проходит еще один разряд. Юноша вновь содрогается всем телом, чувствуя, как мужчина изливается глубоко внутри него. Один слабеющий толчок, второй… Зельевар тихо рычит, продолжая впиваться клыками в открытую шею, а Гарри удовлетворенно вздыхает, стараясь расслабить мышцы ануса, чтобы отпустить партнера. Хотя, ему очень не хочется, чтобы тот разрывал контакт.       Северус скатывается на бок и притягивает к себе ослабевшего любовника. Гарри тяжело дышит, про себя отмечает ноющую боль в запястьях, но некоторое время не шевелится. Повернувшись лицом к зельевару, он утыкается ему в грудь, замирает и с безмятежной улыбкой тянет, просто чтобы подразнить: — Ма-а-ало.       Мужчина молчит. Только улыбается уголками губ, приподняв брови в ответ на по-лисьи хитрое выражение лица мальчишки. Натянув на них обоих одеяло, Северус оставляет легкий поцелуй на вихрастой голове, на макушке и проводит пальцами по отдельным меткам на теле любовника, как бы еще раз напоминая, отмечая для себя. — Я люблю тебя… — тихо шепчет Поттер, укрывшись с головой одеялом. — Я знаю. — И я знаю, что ты меня любишь, — доносится глухо, но уверенно.       Северус закрывает глаза, обнимая свое маленькое чудо, свое личное чудовище, свою Немезиду. По телу все еще разливается теплая и нежная истома. А душ будет завтра. И душ, и Уизли, и работа, и все насущное. Все на свете — завтра.