Я все же люблю тебя

POV Артем. Он хромает и держится за руку. Господи, Миша, почему ты такой неуклюжий? За кулисами его усаживают на диванчик и с любопытством рассматривают раны. Я не боюсь крови, не брезгую, но видеть их на Мише мне очень тяжело. Чего вы только смотрите на него, идиоты!? Отчаяние и неожиданное раздражение захватили меня, и я слегка оттолкнул кого-то, схватив Мишу под неушибленный локоть и потащив за собой с твердым «Пошли». Он возмущался, что не хочет идти к врачу, как настоящий упрямый ребенок, и даже сопротивлялся. Я его и не слушал, уверенно ведя за собой. Не хочешь к врачу – пожалуйста. Наверное, оскорбленному мне бы стоило принять позицию отстраненного, холодного зрителя после того, как Миша замешкался тем вечером, но голова была забита совершенно другим. И вот уже спустя десяток минут толкаю его на свою постель, заставляя сесть, и лезу в сумку за аптечкой, которую взял еще из дома. Достав лейкопластыри, бинты, вату и йод, я спокойно прошу его снять рубашку. Сначала молча бережно обрабатываю его содранные колени, а он смешно дергается и шипит, но потом с досадой понимаю, что йода не хватает. Выливаю жидкость до последней капли, но левая рука все равно остается необработанной. - Будь здесь, я в аптеку и обратно, - я хмурюсь, чуть наклонившись к нему, а он внезапно встает и надвигается на меня. Едва успеваю отвернуть голову от его поцелуя, отступая на шаг назад и отходя к двери. – Сказал же, сиди и жди, - хлопаю дверью, с раздраженным топотом направляясь к выходу из здания. POV Миша. Все-таки я заметил, что с Артемом что-то не так. Все эти несколько дней он не приходил ко мне, а я почему-то не бегал к нему, не касался так откровенно, как раньше. Его серьезность и спокойствие по-странному напрягали. Он оставался таким же открытым и отзывчивым, но между нами стояла будто невидимая, но очень плотная стена. И вот, мы остались наедине. В такие моменты он часто позволял подолгу себя целовать, но не сегодня. Он ушел, почти приказав мне сидеть в его комнате, что я и сделал. Первые сорок минут. Я поиграл в телефон, поотвечал на некоторые сообщения, просмотрел новости, но надоело мне это уж слишком быстро. Остальное время я лез на стены, но сбегать из комнаты не решался. Легкий голод и скука подтолкнули меня к преступлению, и я незаметно прошмыгнул из комнаты в коридор, а там уж в свою обитель за курткой, и, наконец, к выходу, чтобы добраться до ближайшего магазинчика, в котором я нашел просто невероятно вкусные пирожные. На улице было прохладно, зубы иногда стучали друг о друга, но я быстро добрался до заветного уголка уюта и свежей выпечки. Внутри пахло сдобой, корицей, кисло-сладкими яблоками и ванильным сахаром, и мой желудок требовательно оповестил меня, что хочет перекусить. Уплетая уже третью булочку домашней кухни, я все-таки решил вернуться в комнату Артема. И чем скорее я там окажусь, тем лучше. У меня плохое предчувствие, что он безжалостно сделает из меня колбасу, если не найдет на месте. Расплатившись, я неохотно выглянул на улицу, поежился, только сильнее запахнулся в куртку, и побрел обратно. - Ты что здесь делаешь? – От этого строгого, знакомого голоса все внутри обвалилось, будто хрупкий карточный домик, как и весь план моего побега. Я повернулся и увидел перед собой явно недовольного Артема с полными пакетами неизвестно чего в руках. Он дрожал, но это не мешало ему оставаться рассерженным и хмурым, как осенняя туча. - Ну… Я ждал тебя, а потом пошел навстречу, - врать я никогда не умел, что никак не играло мне на руку, и я выдал ему голую правду. - Я же просил тебя… - Угляров закатил глаза, вздохнул и двинулся на меня, пройдя мимо и ненамеренно, но ощутимо задев плечом. Я же остался на месте, но потом побежал за ним, схватив за куртку и развернув к себе. Он возмущенно вырвался и ускорил шаг. Я шел за ним, как уличный маньяк, преследующий свою желанную жертву, и мне стало не по себе. Я решил чуть отстать, а заодно и проветрить мысли, даже в такой мороз. Меня и Артема разделяли на глаз около трехсот метров, я видел его куртку, но не смел подходить ближе, пока не услышал хриплый смех. Он меня насторожил, но я вдруг застыл на месте в ожидании. Из темной арки к Углярову подошли две невысокие, но крепкие фигуры. Возможно, из-за верхней одежды они и казались шире в плечах, но лучше от этого не становилось. - О, да это же тот пидор из телика, - изумленно объявил один из них, тыкая пальцем, и я услышал воинственный, но совсем не громкий словесный отпор Артема. Ну и кто еще из нас идиот? Уверенно иду на место начинающейся потасовки. Какой-то из этих мудаков уже протянул руки к моему сокровищу, а второй иронично просил фото и автограф. А уж когда на свету блеснула сталь перочинного ножика в свете противно-желтого фонаря, страх сменился приступом храбрости и желания защитить. В глазах потемнело, кулаки сжались. Я не отвечал за себя. Я кинулся на одного из них, снес его с ног ударом в скулу и продолжить бить, уже на промерзшей земле. Моя рука вспыхнула от боли, я зарычал, но так же и до моих ушей донесся звон металла об асфальт – я-таки выбил из его рук ножик. Вмазав по лицу еще парочку раз, я разъяренно зыркнул на второго парня, который был, кажется, младше меня, и тот убежал, будучи беззащитным без своего старшего товарища. Я поднялся на ноги, а Артем принялся стряхивать с меня песок и нечто бурчать с упреком. Я и не заметил, как моя шапка слетела на землю, а вот зубы начали болеть от такого сильного стискивания в порыве агрессии. Я не стал ждать, взял суетливого Артема под локоть и потащил в наш так называемый дом. Артем обеспокоенно обрабатывал мою руку с разбитыми до крови костяшками и содранной белой кожей. Я с легким благовением любовался им, подбирая нужные слова. В конце концов, это он нарушил повисшую тишину. - Зачем ты устроил этот спектакль? – Он не поднимал на меня своих восхитительных кофейных глаз, бережно дуя на ранки на руке. - Из-за тебя, конечно же, - изумленно поднимаю брови. Неужели он так и не понял? – Они ведь могли ограбить тебя. - Я умею постоять за себя. Тем более, можно все решать и без кулаков, - упрямо заявляет, уже с вызовом смотря на меня. - Можно. Наверное, - свободной рукой беру его за точенный подбородок, мягко притягивая к себе и не позволяя отводить взор. – Знаешь, если все то, что я прочитал в интернете, называется любовь, то я, вероятнее всего, тебя люблю, - не медля ни секунды, я склонился и встретился с его непривычно холодными губами, терпеливо и трепетно передавая всю ту нежность, что во мне скопилась за эти дни.