Освобождение

Выбежать на открытую территорию, увидеть собственную бабушку в руках того, кого знаешь уже столько лет… К шее Таэ был приставлен нож. На лице Мизуки застыла сумасшедшая улыбка, глаза горели безумием, а лезвие в его руке сильнее надавливало на светлую кожу, разрезая ее. На разумные доводы Мизуки не реагировал, как бы Аоба ни пытался до него достучаться, говорил что-то про Морфин, предлагал присоединиться к ним. Это неправда, его друг не мог так поступать, все происходящее напоминало жуткий кошмар, если бы не острая боль в голове. Словно туда вбили метровый штырь, а затем провернули его вокруг оси. Аоба пошатнулся, зажмурился, сжав виски; тут же задрожали колени, и лишь усилием воли он не опустился на грязный асфальт. От взгляда Таэ это не укрылось, а вот Мизуки словно и не замечал состояния друга, продолжая твердить про Морфин. — Уничтожить! Аоба распахнул глаза, озираясь по сторонам в поисках того, кто это сказал. Но никого из посторонних на территории завода он не видел, а голос точно был незнакомым. Точнее, даже не так, Аоба его до этого никогда не слышал, но что-то в интонациях показалось узнаваемым. Вот только что? В любом случае, Аоба так никого и не увидел. — Уничтожь! — На этот раз показалось, что голос раздался прямо внутри него. Головная боль усилилась, и Аоба сдерживался из последних сил, чтобы не застонать, кусая нижнюю губу. — Уничтожь их! А следом его словно откинуло внутрь сознания, запирая в стеклянный куб наподобие клетки. Ни двери, ни других возможностей вырваться. Аоба начал осматриваться по сторонам, пока взгляд не наткнулся на его собственную копию, стоящую за стеклом. Этот «Аоба» хищно улыбался, наблюдая за своим оригиналом, который от неожиданности попятился назад. — Я сказал уничтожить их, — произнес его двойник, скрещивая руки на груди. — Но, раз ты этого сделать не можешь, просто смотри, Аоба. Ухмыльнувшись, фигура начала отдаляться, словно растворяясь, когда Аоба подбежал к стене и ударил кулаками по стеклянной преграде. Однако это не принесло никакого результата. Как бы Аоба ни пытался разбить квадратную клетку, на стенках не оставалось ни царапины. Куб даже не шелохнулся, а вот темнота впереди, в которой исчез двойник Аобы, начала рассеиваться, и спустя пару секунд Серагаки увидел двор завода. Мизуки по-прежнему держал Таэ в заложниках и продолжал что-то говорить. Звук голоса друга до Аобы не долетал, да и сама картинка была слегка размытой, словно смотришь телевизор, который ловит плохой сигнал.

***

— Ты должен присоединиться к Морфину, Аоба! — уговаривал Мизуки, даже не обращая внимания на перемены, произошедшие в Аобе. — Ты поймешь, что я прав, когда станешь одним из нас! — Того Аобы здесь нет, — не поднимая головы, произнес двойник. Его глаза скрывала челка. Таэ нахмурилась — ей слишком хорошо был знаком голос, которым сейчас говорил ее внук. — Аоба наблюдает за всем происходящим и не может вмешаться. Он поднял голову: прищуренные золотые глаза пристально смотрели на Мизуки и его заложницу. На губах «Аобы» появилась злая усмешка. Таэ вздрогнула — перед ними стоял не ее внук, а альтер-эго Серагаки. Тот, кого Таэ прятала в сознании Аобы, подавляя таблетками от головной боли. Видимо, Аоба, волнуясь о ней, забыл принять лекарство, когда боль только-только начала давать о себе знать. — Хватит пургу нести! — расхохотался Мизуки, отстраняя Таэ. — Присоединяйся, иначе твоей бабуле конец. Ответом ему стала тишина... а затем точный удар под дых выбил из легких Мизуки весь воздух. Как «Аоба» оказался рядом, он не успел даже понять. От неожиданности Мизуки выпустил из руки нож, которым угрожал Таэ, и начал оседать на асфальт, хватая ртом спасительный кислород. Окончательно опуститься на землю ему не позволил рывок за волосы. Мизуки приглушенно вскрикнул, задрал голову в отчаянной попытке избавиться от боли и глянул на противника. Золотые глаза «Аобы» светились превосходством, а на губах цвела безумная улыбка. Мизуки сглотнул, зашипел, когда его сильнее дернули вверх, и сжал запястье «Аобы», пытаясь остановить. Следующий удар пришелся ногой в живот, пальцы в волосах исчезли, и Мизуки отлетел в сторону, врезавшись спиной в стену завода и сползая по ней вниз. От знакомства с бетоном перехватило дыхание, позвоночник отозвался острой болью, как и ребра. Вдобавок он довольно сильно приложился затылком, отчего рассек кожу на голове. Сзади на шее ощущалось влажное тепло. Заведя руку назад, Мизуки прижал ее к затылку. На ладони осталась кровь. У Мизуки появилось отчетливое желание просто упасть на асфальт и больше не двигаться, лишь бы тело перестало ныть. Но его планам не суждено было осуществиться. Мизуки даже не успел прикрыть лицо, когда кулак подоспевшего «Аобы» настиг его. Хрустнула кость, из носа Мизуки хлынула кровь, он закричал от боли, а улыбка на лице «Аобы» стала еще шире. Пока Мизуки был дезориентирован, «Аоба» наносил удары, а затем и вовсе схватил пытающегося отползти в сторону парня за волосы на затылке, дернул вверх и со всей силы приложил об землю. Он бил Мизуки головой об асфальт до тех пор, пока не размозжил череп. Много времени это не заняло. Глухой треск дал понять, что кости головы разошлись по швам. Кое-где острые обломки черепа разорвали кожу, был виден мозг. «Аоба» вошел в раж и продолжал остервенело и методично бить об пол остатками того, что совсем недавно было головой его друга. От лица Мизуки ничего не осталось, кровь вперемешку с мозгами сгустками скапливалась в трещинах асфальта, волосы вскоре стали напоминать окровавленный колтун. Тело Мизуки еще несколько раз дернулось в конвульсиях и замерло. Громкий смех разнеся по территории завода, когда «Аоба» отпустил, наконец, обезображенный труп, выпрямился и откинул голову назад. Провел рукой по лицу, размазывая по коже капли крови, и поднял ее на уровень глаз, рассматривая. Испачканная кровью и ошметками мозга ладонь вызвала лишь очередной приступ смеха. Казалось, что «Аоба» не замечает никого вокруг; во дворе, наконец, появились Коджаку, Минк и Клиа, с которыми Аоба пришел, чтобы спасти Таэ. Они замерли, глядя на труп Мизуки, на стоящего к ним спиной Аобу. — Аоба! Крик, раздавшийся по территории завода, заставил смех оборваться, а «Аобу» — повернуться к «друзьям». Золотистые глаза, сумасшедшая улыбка, больше похожая на оскал, лицо, одежда, руки в крови — жуткое зрелище. «Аоба» медленно двинулся в сторону ребят, когда крик настоящего хозяина тела буквально взорвался в голове. Двойник почувствовал, что стены «тюрьмы» для Аобы рушатся под натиском эмоций. Значит, у него пока недостаточно сил, чтобы захватить полный контроль над телом. Что ж, тогда нужно позволить Аобе выйти наружу, самому затаиться еще ненадолго, набраться сил, а затем полностью поглотить сущность Серагаки. Аоба покачнулся, стал заваливаться назад и непременно встретился бы с асфальтом, если бы не подоспевший вовремя Коджаку, который буквально подхватил его возле земли. Золотые глаза широко распахнулись, пытаясь рассмотреть друга через мутную пелену. Постепенно зрение стало вновь четким, и Аоба огляделся, стараясь избегать смотреть на труп Мизуки, который лежал в нескольких шагах от него. Но это было неизбежно и, когда Аоба смог подняться на ноги, он упал перед телом друга на колени. Притянув к себе Мизуки, Аоба зажмурился — сдержать рыдания не удалось. Это он виноват, из-за него погиб его друг. Пусть даже тот и был под действием Морфина, пусть угрожал его бабушке, угрожал самому Аобе, но Мизуки не должен был так умереть. Как теперь жить с этим? Как смотреть другим в глаза?..

***

Наблюдая за Аобой из темноты его сознания, альтер-эго лишь ухмылялся. Еще пара таких ситуаций, парочка смертей его друзей, и Аоба добровольно отдаст ему свое тело. Тогда он сможет в полной мере насладиться жизнью вне этой тьмы, куда его загнали, словно в тюрьму. А до этого он подождет. Его освобождение произойдет совсем скоро. В этом «Аоба» не сомневался.