"Улыбнись" и смайлик

— А если найду? Слышь, найду если?! — Ой, да пожалуйста. В последний раз я вообще деньги видел, когда на них ещё Ленина печатали, так что искать будешь долго. Гопник задумчиво смотрел на Дмитрия, который, в свою очередь, решил, что такой удивительный процесс, как ход взаимосвязанных мыслей, проходил в его голове только в исключительные дни... например, в такие как этот. Парню даже показалось, что видит, как медленно крутятся шестерёнки в его голове. «Похоже, я сейчас наблюдаю самое поразительное явление, какое только может произойти с этим деградирующим существом» — думал он, смиренно дожидаясь, когда потенциальный мыслитель таки переварит полученную информацию и сделает соответствующие выводы. — Студент, что ли? — наконец раздосадовано сплюнул гопник. Парень как можно более убедительно закивал, словно бешеный китайский болванчик, всем своим видом показывая, что это чистая правда. — Ну, так чего шляешься тут тогда без денег?! «Действительно, чего это я так оплошал?» — мысленно фыркнул Дмитрий, но вслух это сказать не решился. Столкновение с отбившимся от стаи гопником было явно не самым лучшим завершением дня, но всё же Дмитрий лелеял надежду отделаться от него, оставшись при своей родной коллекции зубов и целых костей. И потянуло же его до метро срезать дворами. Ведь знал же, что по сугробам далеко не убежит от вот таких вот жертв замершей эволюции. — Ну, раз такое дело... может, отпустишь тогда меня на землю-то? — решился-таки сказать парень, ибо его совсем не вдохновляло его нынешнее положение. Гопник последний раз окинул Дмитрия взглядом генералиссимуса и соизволил отпустить ворот его куртки, за который парень и был приподнят над землёй пятью минутами раньше. — Чеши отсюда. Собственно, Дмитрий и без этого щедрого наставления знал, что делать. Однако пока торопился последовать совету, не забыл поднять шапку, ранее слетевшую с его головы в ходе крайне культурной и интеллигентной беседы. «Везёт же мне на всяких ...» — раздражённо думал парень, быстрым шагом покидая злосчастный двор, в который зарекся больше не заходить. День этот у Дмитрия совершенно не клеился с самого начала, что удивляло самого парня. Сегодня же не какое-нибудь пятница тринадцатое, в самом деле. Однако это не помешало и без того нелёгкой судьбе студента одарить его ободряющим пинком: не расслабляйся, мол. Да и не только этот день у него не клеился, что давало Дмитрию весомый повод чувствовать себя буквально избитым судьбою. Весь год как-то слишком внезапно ушёл под откос, парень даже не заметил, когда успел потерять контроль над ситуацией, и с чего эта череда неудач вообще началась; хотя он предполагал, что с предательства друга. Да к черту! Денег нет? А когда они были-то? Выкарабкаемся! Сессии стал заваливать? Нагоним! Вот только не выкарабкался и не нагнал. Его попытки заработать ни разу не увенчались успехом: то быстро увольняли, то он просто не мог совмещать работу с учебой. К слову, с учебой тоже ничего не улучшалось со временем, казалось, даже наоборот, всё хуже и хуже. А самое противное то, что у него не возникало ни желания, ни даже полужелания готовиться к сессиям, хотя знал, что надо. И не просто надо, а жизненно необходимо. Только вот не получалось себя заставить. Помимо этого существовало ещё множество не таких важных, казалось бы, неудач, которые в сумме представляли собой проблему большую как кит и не решаемую как смысл жизни. А тут ещё этот гопник! И даже не стоило удивляться, почему он не попытался отжать у парня мобильник, это же элементарно! Кому нужна старая побитая Nokia, судя по виду и степени дряхлости, существовавшая ещё в мезозойскую эру. Дмитрий даже озадачился, не зная, радоваться по этому поводу или нет. К слову, Дмитрия было трудно разозлить, но сейчас, прокручивая все свои неудачи в голове и понимая в каком, прямо скажем, дерме он оказался, чувствовал, что закипает. — Это просто сказочное свинство... — сделал, на его взгляд, самый логичный в данной ситуации вывод парень, слушая, как под ногами хрустит снег. Не успокаивает. И вроде бы декабрь. В воздухе витает какое-то лёгкое предпраздничное настроение, когда делать-то особо ничего и не хочется: хочется праздника и как можно скорее. Дмитрий же не особо ощущал это предпраздничное настроение, да и сам праздник если и ждал, то из-за десяти обещанных дней мытарства, да и только. С таким вот не самым позитивным настроем парень дошёл до метро, что только подлило масло в огонь: Дмитрий терпеть не может метро и уже который год ему приходится смиряться с тем, что буквально каждый день ему приходится им пользоваться. Он, как человек, склонный время от времени — а именно где-то в перерывах между неудачей и ещё одной неудачей — размышлять о жизни и смерти, представлял свой личный Ад именно в образе метро. А почему бы и нет? По его мнению, они соответствуют по всем параметрам. Однако один плюс в метро он всё-таки нашёл: поезда долго ждать не надо. Но, как назло, попал он в самый час пик. Парню дико хотелось куда-нибудь убежать, забиться в тёмный угол и тихо попсиховать. «Спокойствие, только спокойствие» — подумал он, мысленно воспроизводя голос Карлсона. Таки просочившись в забитый до отказа поезд и оказавшись зажатым между телами, окружавших его людей, Дмитрий, вроде как, немного успокоился и тупо уставился в окно, снова погрузившись в омут своих невесёлых мыслей. Иногда парню казалось, что он просто какая-то неудачная шутка природы. Либо он что-то делает не так, либо там, наверху, над ним попросту поиздевались. Причём Дмитрий больше склонялся ко второму, ибо своих ошибок он не видел даже в упор под микроскопом, веря, что всё всегда делал правильно. Кто знает, возможно, так оно и было. «Интересно, а хоть кто-нибудь заметит, если меня внезапно не станет?» — неожиданно для самого себя задался вопросом парень, — «Кого-нибудь это будет волновать? Или прикопают земелькой и забудут?» Дмитрий не любил мысли подобные этой, но сейчас они сами лезли в голову с назойливостью свидетелей Иеговы. «А пошло всё к черту!» — решил Дмитрий. И он, вероятно, и дальше бы так всё посылал налево и направо, если бы внезапно перед его глазами не возник блокнот. Парень тупо уставился на него. Обычный блокнот. Маленький, похожий на тот, какие любят девушки. Во весь и без того небольшой лист было написано аккуратным орфографическим почерком: «Улыбнись» и рядом улыбающийся смайлик-колобок, для восстановления справедливости получившийся кособоким. Дмитрий озадаченно перевёл взгляд в сторону, на хозяйку блокнота, которая стояла совсем рядом и держала этот блокнот в руке прямо перед его лицом, лучезарно улыбаясь. Улыбка оказалось настолько заразительной, что парень на миг даже забыл о своих далеко не радужных помыслах и тоже улыбнулся. На его взгляд, девушка не была красавицей. Она была обычной. Таких, как она, на улицах сотни, вот только... Только не у каждой такая красивая улыбка. Девушка немного подумала, перевернула страницу блокнота и написала: «Так намного лучше. Как тебя зовут?» и снова этот глупый смайлик. — Дмитрий, — сказал парень, но его голос, к сожалению, потонул в шуме поезда. Девушка чуть нахмурилась и медленно покачала головой, давая понять, что не услышала. — Дима! — повысил голос и опять был не понят. Проклятое метро! Девушка снова покачала головой и сунула ему в руки блокнот с ручкой. Дмитрий написал своим корявым почерком своё имя и добавил: «Тебя как?» «Лена. Я тебя часто встречаю в метро, несмотря на большое количество людей. Ты как-то выделяешься из общей массы. А ты меня помнишь?» Он не помнил. Вообще редко всматривался в лица людей, ему это было не нужно. Однако же он не хотел расстраивать новую знакомую: «У тебя красивая улыбка». Из-за шума не было слышно, но Дмитрию показалось, что она рассмеялась. Хороший знак. «Скоро моя станция. Может, обменяемся номерами, пока не поздно?» Парню жутко не хотелось, чтобы она уходила. Да, может, они и знакомы-то всего пару минут, но с ней ему было легко. Она, сама того не осознавая, отвлекала его от всего, что его волновало, и даже такое адское место, как метро, не могло омрачить общения с ней. Он с готовностью пионера и скоростью спринтера настрочил в блокноте свой номер, стараясь писать разборчиво, но чем больше он старался, тем корявей получалось. Лена взяла из его рук блокнот, перевернула лист и начала писать свой номер, но тут поезд остановился. Она не успела. Толпа людей, торопясь по домам, двинулась на выход, и девушку попросту вынесло вместе со всеми. Вот что за несправедливость? Недолго думая, а точнее не думая вообще, Дмитрий вышел из вагона, но Лену он уже потерял. И тогда он почувствовал себя самым несчастным человеком в мире, будто какая-то струна души просто оборвалась. Домой он вернулся в самом паршивом настроении, какое только может быть. Следующие дни он, каждый раз оказываясь в метро, возвращаясь из института, всматривался в каждое лицо. Искал её. Но безрезультатно. На третий день ему вообще стало казаться, что она была лишь плодом его больного воображения... Но она стала тем смыслом, который он искал последний год, когда жизнь стала превращаться в бездонный колодец проблем и неудач, из которого ему одному не было и шанса выбраться. Казалось, она стала той, ради которой он мог бы ещё побороться, ради которой он бы жил. На шестой день парень опустил руки. «Навоображал себе... Да кому ты нужен?» — корил себя Дмитрий, но всё равно вглядывался в лица, хотя надежда уже растаяла. Седьмой день. Телефон, поставленный на беззвучный режим, настойчиво вибрирует. Неизвестный номер. Собираясь уже послать звонившего на три весёлые буквы, Дмитрий ответил на звонок. — Это Лена. Прости, что не позвонила раньше. Я боялась... Давай встретимся? — Я... Думал, ты уже не позвонишь, — пауза. — Да... Да, давай.