Cold... or not?

      Чонде был самым светлым человеком в своем потоке. Нет, он не был душой компании. Не был самым веселым из своего класса. Он просто, словно светился изнутри. Внешне он всегда был спокоен, даже немного холоден и отстранен от происходящего, но от него всегда исходило тонкое, едва заметное, свечение. Его умиротворение передавалось окружающим, а тихий смех подхватывали остальные. Чен был самым настоящим солнцем, что своими лучами могло растопить любую глыбу льда. Любое сопротивление могло утонуть в его теплых объятиях. Почти…        Никто не знал одной маленькой тайны Чонде. Совсем крохотной. Он не переносил зиму. Вообще.       Это время года его убивало, заставляло мучится от холода во всем теле и в мыслях. Потому что зимой Чен подобен увядающему цветку, чьи яркие лепестки постепенно теряют цвет, а затем медленно усыхают и опадают. Он не знал почему так происходит, но это повторялось из года в год. Стоило только на календаре появится первому дню зимы, как Чонде чувствовал, что тело его ослабевает, а в организме не достает обожаемого солнца.        Вот и сейчас, чувствуя это неприятное тянущее ощущение внутри, шатен направляется на крышу школы – единственное место, где можно пополнить нехватку витамина Д под тонким слоем бледной кожи, сквозь которую просвечивают тонкие нити изумрудно-зеленых венок. И было это как-то неправильно. Нет, не то, что он пробирается на крышу во время уроков, а то, что, находясь на солнце так много времени, кожа Чонде почти не меняет цвет. Лишь изредка появляется легкий оттенок, похожий на цвет кофе, сильно разбавленного молоком. Не то что у Чонина, у которого кожа остается смуглой, даже при том, что парень месяцами из дома не выходит. Но и до «вампирской» белизны Бекхена шатену очень далеко.        Правда, ему часто доводилось выслушивать глупые шуточки в свой адрес, по поводу того, что он больше напоминает аристократичного кровососа, чем кто-либо другой из их школы. Чен не обижался на подобные комментарии. На это он только хмыкал, разворачивался и шел в класс. Так было всегда. Почти… Зимой все чувства обострялись, и запирать в себе беспричинную злость становилось сложнее, но еще сложнее было сдержать слезы, что моментально наворачивались на глаза, стоило только подумать об этом. Не о вампирах, нет. О вечности, что была им предоставлена. Вечности, которую они проводили в полном одиночестве.        От одного этого слова на сердце становилось тяжелее, а мысли затягивала дымка страха. В такие минуты Чонде сравнивал себя с сентиментальной школьницей, только вот боль от этого меньше не становилась. Шатен боялся этого. Его пугала сама мысль об одиночестве. Поэтому он окружал себя множеством знакомых, одноклассников – всех, кто подошел бы на роль «успокоительного» для него. Но, спустя некоторое время, Чен начал замечать то, что одиночество его меньше не становилось, а ни одного из тех, кто его окружал, он не может назвать другом. И как бы глупо это не звучало, на самом деле это было очень страшно. Потому что не было никого, о чье плечо Чонде мог опереться, с кем можно было просто посидеть и поговорить, не притворяясь, что у тебя все хорошо, чтобы не расстроить собеседника собственными проблемами.        Чен всегда искал такого человека. Даже сейчас, взбираясь по лестнице, он лелеял надежду о том, что когда-нибудь сможет найти. Шатен с силой толкает дверь и выходит на крышу.        В нос ударяет свежий холодный воздух. Здесь, наверху, это особенно чувствуется. По телу проходится волна мурашек, и Чонде невольно морщится. Но не перестает смотреть вперед и вверх. Там видно небо. По нему растянулись тонкие лоскуты белых облаков, что напоминают вату. А само небо необычно голубое для зимних дней. Чену очень нравится этот цвет, такой насыщенный и яркий, завораживает и приковывает к себе взгляд. И шатен почему-то вспоминает истории о воздушных кораблях и самолетах, он и сам бы хотел взлететь, но сердце его навсегда останется на земле, живя надеждой о встрече.        Любуясь картиной, представшей перед ним, Чонде не сразу замечает тихое шипение, раздающееся из-за двери. Шатен осторожно заглядывает за нее и видит какого-то парня, что усиленно потирает свою нежно-розовую шевелюру. Чен удивленно смотрит на парня, ожидая, пока тот перестанет причитать. И вот, когда боль в ушибленном месте была устранена, розовый поднял голову.       - А, это ты, - тянет гласные парень, явно обращаясь к Чонде, потому что на крыше больше никого нет. Но шатен решает еще раз проверить этот факт, убеждаясь в том, что здесь, кроме них двоих, действительно никого нет. Но почему этот розовый парень обращается так фамильярно?       - Что-нибудь потерял? – спрашивает парень, поднимаясь и разминая затекшие конечности. Его явно не устроило игнорирование со стороны пришедшего, но Чен не мог ничего сказать.       Слова застыли где-то на языке, а все внимание Чонде было обращено на лицо розоволосого парня. Овальное, молочного цвета. Внимательный изучающий взгляд и тонкие губы – нижняя, напоминающая лепесток вишневого цветка, и немного пухлые щеки. Чен спокойно мог сказать, что парень перед ним довольно красив, но не пользуется огромной популярностью у девушек, потому что тем нравились более смазливые или наоборот слишком мужественные особы. А парень перед ним был самым обыкновенным.       - Эй! Хватит так на меня смотреть! Возвращайся с небес на землю, - вырвал Чонде из мыслей, звонкий голос, а перед его лицом активно замахали руками. – Ты меня вообще слышишь?       - А, да? Что ты сказал?       - Пошли говорю. Если уже пришел, - голос звучал тише и мягче, приятно лаская слух.        Парень схватил Чена за рукав пиджака и потащил его за собой. А шатен ему и не сопротивлялся, не особо понимая, что собственно происходит и куда его тащат. Спустя минуту перед Чонде открылся великолепный вид на небольшую часть города. Как все-таки хорошо, что их школа стоит на возвышении. Холодный ветер бьет в лицо и пробирается под ткань рубашки, словно опытный любовник, выискивая слабые места шатена и заставляя его сильнее напрячься. Чен пытается хоть немного успокоится, смотрит вниз, видит проезжающие машины, а затем переводит взгляд на парня, что продолжает стоять рядом.        Розовый жмурится и улыбается, подставляя ветру свое лицо. Он выглядит спокойным и даже счастливым, видно, ему нравится такая погода. Чонде не смог удержаться от этого вопроса, и парень ему ответил, продолжая улыбаться:       - Да, очень люблю. Зима – мое любимое время года. Потому что очень холодно, снег повсюду и приятно засесть где-нибудь с чашкой горячего чая.        Он продолжал говорить, рассказывая множество приятных вещей, которые можно было сделать зимой, при этом потирая, замерзшие и побелевшие от холода, пальцы.       - Вроде снег обещают на выходных. Не могу дождаться! – без остановки трещал парень, а потом, вдруг, - Минсок.       - Что? – недоумевает Чен, который вновь погружался в свои мысли. Снег на выходных – это совсем нехорошо.       - Мое имя – Минсок, - поясняет паренек, а затем кивает в сторону шатена. – А тебя?       - Чонде или Чен, как удобней, - отвечает шатен, про себя подмечая, что Минсок чуть ниже его.       - Чонде~, - тянет последний звук розовый, смакуя имя на вкус и улыбаясь своим мыслям. – Мне нравится!       А потом Минсок затихает, молчит и смотрит куда-то вниз.       - Ты меня знаешь? – неожиданно спрашивает Чен. Его волновал этот вопрос, когда он только столкнулся с парнем, но сейчас это было скорее отступление от повисшего молчания.       - Да, наверное, - отвечает Мин, отрываясь от созерцания пейзажа, и внимательно смотрит на шатена. А Чонде глядит удивленно и не понимает.       - Знаю, - тихо шепчет Минсок, а потом громче добавляет, - Я часто тебя здесь вижу. Постоянно ходишь на крышу. Ты на уроках вообще появляешься?        Розоволосый звонко смеется. А на щеках Чена появляется легкий румянец. Ему нравится этот мягкий приятный перезвон, напоминающий крохотные колокольчики, что мерно колышутся под порывами игривого ветра, где-нибудь на заснеженных вершинах гор. Смех Минсока совсем не холодный, он свежий, как воздух рано утром.       Чонде представляет ледяные ручьи, мерно бьющие своими потоками о гладкие камни. Видит долину, которая еще совсем недавно была наполнена сочной зеленью, а теперь трава на ней потускнела и пожухла, но зима не желает оставлять это место столь неприветливым, поэтому медленно стягивает со всех концов тяжелые свинцовые тучи, готовые вот-вот разорваться и наполнить земли высокими сугробами. Первая снежинка срывается с неба, а за ней следуют и другие. Не долетая до земли, они тают. Но первый снег смотрится все равно великолепно.       - Почему я никогда тебя не замечал? – как-то отстраненно спрашивает Чен, не совсем уверенный в том смысле, что вложил в этот вопрос.       - Я всегда сижу там, - Минсок указал на небольшое возвышение из деревянных ящиков у двери. – Не уверен, что ты мог бы кого-нибудь заметить. Ты слишком погружен в себя.       - Да, ты прав, - Чонде уселся на холодный бетон и перевел взгляд обратно на город, Мин последовал его примеру.       - Иногда сложно удержаться в этом мире.       - Когда ни к чему не привязан? – спросил Минсок, и шатен удивлено посмотрел на него.       - Д-да. Это так заметно?       - Нет, просто я слишком часто…        Минсок запнулся и замолчал, опустив голову и упираясь взглядом в свои ботинки. Чен будто не замечал его странного поведения. Шатен не хотел вдаваться в подробности, было и так понятно, что Мин видел именно те минуты, когда Чонде мог позволить себе забыться и с головой погрузиться в собственные мысли.       - Я не люблю зиму.       - Меня раздражает холод, и я не люблю снег, - тихо шепчет шатен, смотря перед собой и не замечая реакции Минсока. Тот замер и внимательно вслушивался в каждый звук голоса Чена. А когда шатен замолкает, быстро подрывается с места, обращая на себя внимание, и улыбается Чонде во все тридцать два.       - Это же отлично! – восклицает парень с розовыми волосами.       - Хочешь, я научу тебя любить зиму? – спрашивает Минсок, склоняя голову на бок и солнечно улыбаясь.        Чонде шокировано смотрит то на парня, то на его протянутую ладонь. А потом и сам улыбается, немного приглушенно, и протягивает Мину свою руку.       - Только у меня есть одно условие: взамен ты отдашь мне кое-что, - Минсок загадочно улыбается. – Об этом позже. Так ты согласен?       В ответ парень с нежно-розовыми волосами и сияющей улыбкой получает кивок… От кого: Минсок)       Чонде-я, начнем с этих выходных? Давай в кино, а после куда-нибудь зайдем ^^. От кого: Чонде~       Я не против. Скажешь время и место : )       На губах Чена расцвела теплая улыбка, и, не обращая внимания на учителя возле доски, шатен перевел взгляд на улицу за окном. Серый нерадостный пейзаж, а к тому же еще и холод, от которого стёкла в кабинете запотевают и покрываются мутной дымкой. Чонде дотягивается до стекла кончиками пальцев, ощущая покалывание от холода, и стирает тонкую матовую пелену, открывая вид на соседние дома. Все слишком бесцветное и ледяное, такое безжизненное…       Как Минсок заставит его полюбить все это? ...        Температура немного повысилась, и было не так холодно как в понедельник, но разница в несколько градусов совершенно не спасает. Потому что, простояв на улице минут пятнадцать, перестаешь чувствовать пальцы на ногах, а щеки обжигает ледяной ветер.        Но Чонде продолжал стоять у прозрачных дверей торгового центра, вжимаясь носом в плотную ткань шарфа и пытаясь согреть руки в глубоких карманах куртки. Минсок опаздывал. Причем задерживался уже на пол часа. И, нет, Чен не волновался. И совсем не мерз. Только сильнее кутался в шарф, пытаясь не растерять оставшееся тепло. Мысли снова уносились вдаль, но что-то не давало ему до конца погрузиться в себя. Может быть, надежда на то, что Минсок не обманул, не подшутил над ним, что розоволосый паренек вот-вот прибежит, и все будет хорошо.        Но минуты шли, Чен замерзал все больше (нос он уже совсем не чувствовал), а парня с пухлыми щеками все не было. Чонде чувствовал себя настоящим неудачником. Его не покидали навязчивые мысли, наподобие: «Может он занят?», «Или с ним что-нибудь случилось?», «Может я неправильно прочитал сообщение?». Шатен только собирался полезть в рюкзак, чтобы снова просмотреть сообщение (раз уже в двадцатый), как сзади его окликнули:       - Чонде-я!        Чен оборачивается настолько быстро, насколько может, и начинает терять равновесие от неожиданности. Минсок, стоящий в шаге от него, быстро подхватывает шатена за талию, а затем тянет на себя и порывисто обнимает. Чонде замирает на месте и не может пошевелиться. И совсем не потому, что его тушку зажали в крепких тисках, а из-за того, что эти самые объятия были настолько спонтанными. Но Чен не спешил выбираться из них. Минсок был настолько теплым, настолько домашним и уютным, что отрываться от него совсем не хотелось. И парни так бы и стояли, прижавшись друг другу и пытаясь согреться, если бы ноги Чонде не стали медленно подгибаться из-за веса Минсока, что просто повис на шатене.        Чен с трудом и большим нежеланием отпустил от себя парня и с удивлением обнаружил для себя одно небольшое изменение в новом знакомом. Теперь мягкие короткие волосы Минсока были не нежно-розовыми, а светло-коричневыми, напоминая собой вкусную плитку молочного шоколада с лесными орешками. Чен облизнулся и сразу же пожалел о содеянном. То ли из-за в момент замерзших губ, то ли из-за удивленного взгляда напротив. Шатен и не думал о том, чем вызвана подобная ассоциация со сладостью, но считал её весьма подходящей.        Чонде не смог преодолеть в себе желание еще раз коснуться волос Минсока. Он осторожно потрепал его по голове. Легкие шелковистые пряди проходили сквозь пальцы, подобно тоненьким шоколадным потокам. Чен судорожно сглотнул. Вдруг откуда-то донесся едва ощутимый запах корицы.       - Будешь? – спросил Минсок, протягивая кусочек от разломанной шоколадной плитки.       - Да, спасибо, - Чен кивнул, тут же беря шоколад и откусывая.       Приятная сладость неспешно растекалась во рту. Шоколад молочный да еще с разнообразными специями. Неповторимый и немного специфический вкус, но Чонде ничего прекраснее не пробовал в своей жизни. Он улыбается, почти незаметно, но это не ускользает от внимательного взгляда Минсока, который не отрываясь наблюдал за уничтожением шоколадки.       - Очень вкусная! – заключает Чен и позволяет себе еще одну улыбку. – Откуда она?       - По дороге купил, - улыбаясь, отвечал Мин, - но, - он замялся и отвел взгляд, - когда тебя ловил, она сломалась. Так что, вот!       - Очень вкусно! – повторил Чонде, и на его губах вновь родилась улыбка.        Минсок весь засветился от счастья, а затем схватил Чена за руку и потянул за собой внутрь торгового центра. Шатен лишь усмехнулся, сильнее сжимая теплые пальцы Мина.        Они поднимались все выше и выше и, наконец, достигли своей цели. Перед ними расположилась касса кинотеатра. Чен скромно переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать. А Минсок внимательно изучал афишу, хотя на самом деле и слова прочитать не мог от волнения.       - На что пойдем? – спрашивает Чонде, пытаясь разорвать напряженную пелену молчания.       - Я бы хотел посмотреть что-нибудь легкое. Комедию там, хорошо бы - новогоднюю. Ты как на это смотришь? – Минсок отрывается от пристального изучения расписания и смотрит на шатена.       - Я, конечно, не против, - тянет задумчиво Чонде, а потом разочарованно добавляет, - но там нет ничего кроме боевиков и фильмов ужасов.        Мин еще раз смотрит на афишу, отмечая, что ни одно из названий фильмов его не заинтересовало. А потом печально вздыхает и тащится покупать билеты в кассе, даже не спросив у Чена, что он хочет посмотреть. Но шатену как-то все равно, и он просто ждет, когда Минсок вернется. Чонде почему-то жутко забавляет печальное выражение на лице парня, которого так и хочется развеселить, а еще потрепать за пухлые щеки.        Минсок покупает билеты, и теперь они сидят в зале, ожидая, когда выключат свет. Выбранный фильм никак нельзя назвать веселым, если только не считать тонны черного юмора. Поначалу парни пытаются смотреть это «произведение искусства» и вникать в сюжет, но потом Чен что-то спрашивает, а Мин ему отвечает – так и завязывается разговор. Несколько минут и полупустой зал наполняется шуршащим шепотом и смешками, что с каждым разом становятся все громче. Парней кто-то просит замолчать, но те и не пытаются быть хоть чуточку тише.        Минсок и Чонде просто сбегают из зала под сопровождение выкриков некоторых зрителей, но парням наплевать. Они просто хватаются за руки, смеются, и бегут куда глаза глядят. Прозрачные витрины, украшенные новогодними гирляндами и лампочками, проносятся мимо них. Повсюду толпы людей, которые покупают подарки на Новый год или просто прогуливаются по гигантскому центру. Минсок сильней сжимает пальцы Чена, чтобы случайно не потерять его в толпе, а шатен пытается не отставать.        Они продолжают свой бег, и перед ними проносится все тот же цветной калейдоскоп из новогодних украшений и подарков. Чонде никогда не чувствовал себя настолько живым в холодные зимние дни, он никогда не позволял себе делать какие-нибудь глупости, наподобие тех, что так легко вытворял паренек с шоколадными волосами, бегущий впереди. И Чену становилось легче от того, что сейчас он не одинок, что может веселиться с кем-то, делиться своим счастьем. А приближающиеся морозы и новогодние праздники казались уже не такими страшными.        Минсок останавливается только на втором этаже. Притом очень резко, поэтому Чен не успевает затормозить и налетает на Мина. Они вместе падают на плиточный пол. Чонде, обвивающий Минсока за плечи, и Мин, который замер в неудобной позе. Они смотрят друг другу в глаза и пытаются отойти от шока. Первым из этого состояния выходит Минсок. Он начинает заливисто смеяться, а затем обнимает Чена за талию и перекатывается так, что шатен оказывается сверху. Теперь и Чонде не может сдержать смеха. Это маленькое ребячество не остается не замеченным. Все, проходящие мимо, оглядываются на них, а пожилые люди крутят пальцем у виска. Только парням все равно, они смеются и протирают пол своими вещами. Чонде запускает пальцы под расстегнутую куртку Минсока и начинает пересчитывать его ребра. Мин сотрясается беззвучным смехом от щекотки и просит прекратить. Чен улыбается и позволяет парню освободится. Минсок садится напротив шатена, долго смотрит на него, а потом протягивает руку.       - Вставай, - Мин улыбается и кивает в сторону какого-то магазина напротив. – Мы уже пришли.        Чонде окидывает взглядом то, на что указал Минсок, и издает тихий смешок. Перед ними небольшое кафе, украшенное все теми же гирляндами, мишурой и елочными игрушками. Приятный аромат кофе раздается из кафе, и Чен удивляется тому, что раньше не заметил такого яркого запаха, хотя можно было предположить, что во всем виноват замерзший нос или вкус корицы, застывший на языке и не желающий покидать шатена ни на минуту.        Минсок поднимается и помогает встать Чонде, а потом тянет его за собой. Шатен уже привык к этим постоянным прикосновением, и думает, что подобное скоро войдет в привычку. На эту мысль, произнесенную вслух, парень с шоколадной шевелюрой загадочно улыбается и ведет Чена за самый дальний столик.       - Думаю, что мы заслужили две чашки кофе в подарок, зато что протерли пол перед их входом, - вздыхает Минсок, склоняясь над меню. – Что-нибудь будешь?       - А, нет, я не голоден, - стоило только Чену закончить говорить, как раздается громкое урчание его желудка.       - Да-да, я вижу, - посмеиваясь, говорит Мин, а потом делает заказ подошедшей официантке.        Через десять минут у них на столе красуются две чашки густого ароматного напитка и небольшие кремовые тарелочки со сладкими десертами. Горячая керамика обжигает ладони, постепенно согревая их, а приятный запах кофейного напитка заставляет взбодриться и вновь впасть в сладкую негу, похожую на предпраздничную ностальгию, когда вспоминаешь весь прошедший год. А красивая обстановка в кафе только помогает этому. Пестрая пушистая мишура висит повсюду, разноцветные гирлянды, которые медленно затухают и загораются вновь, улыбки на лицах посетителей и невысокая пушистая елочка, украшенная такими же цветными огоньками и стоящая позади их столика, - все это наталкивает на мысли о тепле и уюте, и Чонде жмурится от приятных ощущений и вкуса теплого кофе во рту.        Минсок много говорит в тот вечер, а Чонде и половины из сказанного не вспомнит, но что-то определенно засело в его голове и прокручивалось, как на повторе: «Кто сказал, что парни не любят кофе и сладкое? Я, например, обожаю сладкое. Очень жаль, что здесь не продают печенье. Я дома часто готовлю, особенно выпечку. Люблю печенье с шоколадом, имбирное тоже вкусное. Приходи ко мне, я тебя угощу. Забыл сказать, меня еще Сюмином называют» …       Чонде сидит на уроке и вспоминает те минуты, что удалось ему провести с Минсоком, и улыбка не покидает его лица. Что-то невообразимо теплое и притягательное есть в этом парне с шоколадными волосами. И Чен замечает, что от одних воспоминаний о Мине становится тепло, а все происходящее вокруг обретает новые краски. Чонде не может не улыбнуться, вспоминая растрепанного парня, что каждый раз забегал за ним после уроков, и они вместе шли домой. И каждый раз, когда они останавливались у дверей дома Чена, шатену казалось, что между ними остается определенная недосказанность. Чонде хотелось что-нибудь спросить, но он не находил нужных слов, а Минсок просто разворачивался и уходил. И каждый раз в голове Чена билась лишь одна мысль – догнать. Остановить, не дать уйти, крепко сжать в объятиях и впиться в пухлые губы нежным поцелуем. Но каждый раз он замирал на месте и смотрел вслед уходящему Мину. А на следующее утро клялся, что такого больше не повторится, и пытался отогнать от себя эти навязчивые мысли. Но стоило урокам закончится, и запыхавшемуся Минсоку забежать в кабинет, как все начиналось заново. И понемногу Чен начал мириться с мыслями о том, что питает к Сюмину нечто большее…        Раздается звонок на перемену, но Чен не покидает своего места, продолжает сидеть и внимательно изучать параграф учебника. Слышится глухой стук слева, и шатен поворачивает голову в сторону окна. Комок белоснежного «нечто», что медленно сползает по стеклу, оставляя за собой влажный след. Снег.        Чонде быстро поднимается, открывает окно и выглядывает на улицу. Все белым-бело, все блестит и переливается в свете солнца. Абсолютно все покрыто белоснежным ковром, похожим чем-то на слой ваты, состоящий из тысячи крохотных узорных снежинок. И этот покров сияет в тусклом свете зимнего солнца. Чен, хотя бы немного, но любуется этой картиной, что раньше была ему столь ненавистна и неприятна.       - Чонде~, с первым снегом!        Чен смотрит вниз и видит макушку шоколадного цвета, ярко блестящие глаза и сияющую улыбку. Что же таит в себе этот парень, так похожий на снег? От кого: Минсок )       Привет! Давай встретимся в парке, в пять?       Вот Чонде снова стоит и ждет. Но на этот раз Сюмин не опоздал, и Чен ощутил это на своей спине, когда крепкий снежок ударил ему прямо между лопаток. Шатен зашипел и кинулся на обидчика, но Минсок слишком быстро бегал, поэтому Чену пришлось применять оружие в виде нескольких снежков: два из которых миновали цель, а один попал прямо по шоколадной макушке. Теперь убегать приходилось Чонде. И он, смеясь, бежал от злой Булочки, которая все же смогла нагнать его и повалить в снег.       Ледяной покров медленно окутывал Чена, а Минсок, ухмыляясь, восседал на нем. Только Мин собирался применить к шатену страшное наказание, вроде обтирания снегом, как тут Чонде не смог удержаться. Он провел кончиками пальцев, по застывшим на челке Сюмина, снежинкам, аккуратно снимая их, а потом сильнее запутался в волосах, пропуская сквозь заледеневшие пальцы мягкие пряди шоколадного цвета. Чен притянул Минсока к себе так, что между их раскрасневшимися носами оставалось несколько сантиметров, а потом обдал губы Сюмина приторно-сладким дыханием с привкусом корицы на кончике языка…        Они вновь поплелись куда-то. И Чонде долго стоял в оцепенении, когда увидел блестящую толщу застывшей воды, по которой сейчас, из стороны в сторону, катались влюбленные парочки.       - Я заметил, как его заливали еще в прошлый раз, когда мы были здесь, - на губах Минсока снова эта загадочная улыбка, не дающая покоя шатену, который никак не может понять её секрета.        Каток выглядит по-настоящему завораживающе. Лед был покрыт тонкими белесыми линиями витиеватых следов от коньков, а на его поверхности сверкали отражения маленьких огоньков, «как тысячи огненных пчел» сияющих в покровах вечера. У одного из бортиков расположилась высокая ель, чья темно-зеленая хвоя так резко выделялась рядом с золотым свечением. Все казалось настолько торжественным, что Чену не хотелось портить своим присутствием эту картину. Но у Минсока на этот счет были другие планы.       - Давай-давай! Езжай! – приказывает Мин и толкает Чонде под зад.        Шатен неуверенно выезжает на лед и тут же падает на свою многострадальную пятую точку. Сюмин хохочет, но, поймав на себе недовольный взгляд, понимает, что весь сегодняшний вечер проведет в роли инструктора. Мин помогает подняться Чену, а дальше начинает учить его азам катания. На это уходит почти все отведенное время для катания. Но это того стоило, потому что столько раз, за несколько часов, видеть шатена в нелепых позах да еще и с таким обиженным выражением на лице – все это было просто бесценно.        И вот, когда остаются последние минут пятнадцать, Минсок решает не издеваться над своим учеником и предлагает сделать кружок вместе. Чонде на это заявление только счастливо улыбается и протягивает руку Мин. Тот тоже улыбается легко и беззаботно, а потом берет Чена за руку, а другую кладет ему на талию. Шатен возмущается и говорит, что так ему будет неудобно, но Сюмин пропускает эти реплики мимо ушей и медленно начинает их движение. Неспешное скольжение по льду заставляет Чонде расслабиться, он чувствует себя раскованней на льду, но не спешит отрываться от Минсока. А тот уже заметил, что Чен прекрасно справляется без него, но не хотел выдавать себя и ловил последние мгновения такой сладкой близости… - Чонде-я, сегодня у меня, помнишь? – громко спрашивает Минсок, заглядывая в кабинет.       Чен кивает ему в ответ и улыбается. Не просто помнит, он ждет этого с нетерпением. - А кто это был? – слышится шепот в классе, когда парень с шоколадными волосами побежал к себе на урок. - Новый знакомый Чонде, - отвечают шепотом. - Чен стал таким веселым в последнее время. - Наверное, это хорошо, - шуршание, а затем в класс входит учитель. - Они не встречаются? – тихий тонкий голос. - Думаю, что…        За окном уже вечер, и улицы подернуты завесой темноты. Там, наверное, очень холодно, потому что разыгралась настоящая буря, от которой на следующий день останутся высокие сугробы, поваленные деревья и оборванные провода. Но тут, в небольшой комнате, тепло и хорошо, а все благодаря обогревателю и гостеприимству хозяина дома.        Комната в теплых оттенках (что очень странно, зная вкусы её владельца), обставлена малым количеством мебели. Больше всего, как ни странно, разнообразных комодов со множеством ящичков, в которых наверняка спрятано все самое важное. Совсем недавно Чонде провел ревизию в одном из таких шкафчиков, потому что занять себя в отсутствие Минсока было просто нечем. Пока Сю возился на кухне, делая последние приготовления к их ужину, Чен внимательно изучил содержимое одного из ящиков.        Там он обнаружил коробки с цветными карандашами, разнообразные ластики и белые листы различных размеров и плотностей – в общем, все, что нужно для рисования. И, судя по всему, очень серьезного и целеустремленного. Чонде представить себе не мог, как выглядит Минсок во время рисования. Шатен закрывает глаза и пытается представить себе Сюмина, который сидит неподвижно на крохотном, поросшем молодой ярко-зеленой травой, участке земли, посреди, сияющего в солнечных лучах, снега. Но при этом Мин находится в абсолютно расслабленной позе.        Чен представляет то, как Сю держит на коленях альбом, как бегает по поверхности белоснежного листа кончик угольно-черного карандаша, как парень прикусывает другой его конец, как его волосы цвета молочного шоколада растрепались под порывами легкого зимнего ветра, потому что Минсок решил срисовать пейзаж с натуры. И Чонде видит этот пейзаж. Та самая долина, которую он видел при первой встрече с Сюмином. Те самые ручьи, покрытые тонкой коркой льда, и гладкие холодные камни. Только теперь земля под ногами укрыта не пожухлой травой, а толстым снежным покровом, который хрустит под ногами и переливается, подобно россыпи драгоценных камней. Чен жмурится от приятных солнечных лучей, что почти и не греют, и от ослепляюще-белого снега, а потом подходит ближе к Минсоку и остается стоять у него за спиной, боясь своим присутствием отвлечь художника от работы.       Шатен пытался представить, но какой-то детали не хватало. Может быть, Чонде помогли бы готовые работы Сю, но как назло шатену не попалось ни единой, даже крохотной зарисовки. Но Чен не терял надежды, продолжал искать. И нашел.        На дне ящика, под кипой листов и красок, лежала темно-синяя папка. Шатен аккуратно достал её, смахнул крошку от грифеля и открыл на первой попавшейся странице. И обомлел…        Минсок сгрузил корзинку с еще теплым имбирным печеньем и чашки на небольшой деревянный поднос, проверил все ли выключил на кухне и осторожно, чтобы не разлить свежесваренный кофе, побрел к своей комнате. Парень толкнул дверь и та со стуком распахнулась. Сю подошел к невысокому столику и поставил на него поднос, а потом посмотрел на Чонде, который стоял к нему спиной. Минсока немного удивило, что Чена заметно колотило, хотя в комнате было довольно тепло, а затем, когда он увидел уголок драгоценной папки, запаниковал. Он подскочил к шатену и выдернул такие дорогие рисунки из таких любимых рук. Сюмин заглянул в лицо Чену. Его глаза лихорадочно блестели, зрачки были немного расширены, губы подернуты кривой полуулыбкой. Чонде просто находился в шоке от увиденного, и Сю ничего не оставалось, как усадить шатена за все тот же низенький стол и впихнуть ему в руки чашку с горячим напитком.       - Что это было? – охрипшим голосом спросил Чен, сделав глоток терпкого напитка. Его руки немного подрагивали, и он пытался крепче взять чашку.       - Это – ничего. Ты не должен был этого видеть, - спокойно ответил Минсок, а в мыслях усмехнулся. Почему из всех папок, спрятанных в этой комнате, Чонде наткнулся именно на эту?       - Нет, но что это было? Ты правда… - шатен замялся, не зная, что сказать. Его голос звучал все также хрипло. То, что он увидел на рисунке. То, о чем он даже мечтать не смел, хотя так часто сам хотел сделать нечто подобное. На рисунке Чонде и Минсок целовались. Нежно, любяще, аккуратно стягивая с друг друга одежду и укладываясь на широкую кровать. Это все было настолько красиво нарисовано, что основательно засело в голове Чена, а шатен еще долго пытался уверить себя, что это не был момент из реальной жизни. А жаль. От подобных мыслей и воспоминаний щеки Чонде начали покрываться румянцем.       Но Минсок не видел этого, он смотрел в пол и боялся поднять взгляд. Боялся потерять того, кем бредил уже больше года, кого рисовал каждый день, сидя на крыше и любуясь не только красотой высокого неба, но и тонкими чертами любимого лица.       - Так, ты правда? – тихо спросил Чонде.       - Если тебе станет от этого легче, я скажу – нет, - пытаясь сохранять спокойствие, отвечал Сюмин.       - Но там были рисунки. Ты и… - Чен судорожно сглотнул, - я.       - Тебе показалось, - отрезал Мин и добавил, - лучше съешь печенья.       - И как часто ты рисовал… меня? – запинаясь, спросил Чонде. Его сердце билось с бешенной скоростью и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Туда закрались подозрения и неуверенность в том, правильно ли он отреагировал на случившееся. Ведь своей реакцией он, скорее всего, только оттолкнул Мина.       - Часто, но лучше я покажу тебе другие рисунки.        Сюмин поднялся, а затем достал из какого-то ящика еще одну папку, но на этот раз ярко-красного цвета. В ней лежали, аккуратно сложенные, портреты и другие композиции, в которых менялся только вид сзади или техника написания, но главный герой на всех рисунках был одним и тем же. Чонде немного передернуло от такого количества собственных изображений, но не мог оторвать взгляда от них. Как мягко и влюбленно, были выведены линии на рисунках. Создавалось впечатление, что художник любуется своим натурщиком.        Чонде посмотрел на Минсока, который прожигал своим взглядом пол, а потом спросил:       - Этот не дорисован?       Сюмин посмотрел на листок в руках Чена и кивнул. Его последняя работа. На картине Чонде шел по заснеженному парку, в его глазах затаился хитрый огонек, а губы изогнулись в теплой улыбке. Вокруг медленно падали снежинки, которые путались в волосах шатена. Рисунок был раскрашен лишь наполовину. И почему-то лицо Чена было неестественно бледным, будто его обволокла тонкая дымка холода и мороза, которая может разрушить что угодно, но не притрагивается к волшебной и даже ледяной красоте Чонде.       - Доделай её, - тихо просит Чен, который начал потихоньку догадываться о смысле этой картины. Ведь тот мороз, который овладел им, это же…       - Ты уверен? – спрашивает Минсок, придвигаясь ближе.       - Не совсем, - Чонде видит нерешимость Сюмина, поэтому решает не медлить, - но я очень хочу, чтобы она была закончена.       Чен принимает для себя решение. И понимает, что если Мин уйдет сейчас, он уже никогда не сможет вернуть его, поэтому он сделает то, о чем так давно грезил.       - Я не…        Минсок не успевает договорить. К его губам прикасаются чужие губы, которые медленно целуют и пробуют на вкус тот самый молочный шоколад, что остался тоненькой горечью специй на языке. Сюмин поддается на эту ласку и отвечает на поцелуй, обвивая руками Чена за талию. Мягкие касания губ и языка. Тонкие мягкие поцелуи, легкие полуукусы. Нежность, которая тянется, подобно густой карамели. Приторные поцелуи, которые ложатся на шею, ключицы и плечи. Сердце бьется сильней, и, кажется, что оно одно на двоих. Все эмоции, все чувства и переживания сливаются в один бесконечный поток. И для них ничего не существует сейчас. Чен впивается в губы Минсока со всей страстью, на которую способен, а Сюмин старается ему не уступать, забираясь пальцами под ткань рубашки и выводя на молочной коже витиеватые узоры. И они не могут оторваться, насытиться тем, что отдают друг другу сейчас.       А потом, очнувшись утром ото сна, когда тонкий солнечный луч проникает сквозь незанавешенное окно, крепче прижаться к любимому и наслаждаться его теплом.       - Теперь ты полюбил зиму? – тихо шепчет Сюмин.       - Даже больше, я полюбил мороз, - легкая улыбка коснулась губ Чена, - но...       - Но что? – недоуменно спрашивает Сю. Его волосы разлились шоколадными потоками на белоснежной ткани подушки.       - Что я должен отдать тебе? – Чен перебирает эти светлые пряди и любуется тем, как они переливаются в солнечном свечении.       - Ничего. Ты ничего мне не должен, - качает головой Минсок.       - Поздно. Я уже отдал тебе свое сердце.        Чонде улыбается и неспешно целует Сюмина, чувствуя, как последние крупицы его ненависти к зиме таят, подобно крохотным снежинкам на оконном стекле.