Идиот

Джон стоит и смотрит влюблённым взглядом. Он стоит под окном на Бейкер-Стрит, и смотрит снизу вверх, как, впрочем, всегда на Шерлока, который пока ещё не оторвал своего взгляда от пюпитра. Его фигура виднеется за неплотно задёрнутыми шторами; в комнате полумрак, но Джон видит гибкий стан детектива, и его плавные движения при игре на скрипке. На улицу проникают звуки печальной музыки. Вокруг шумят проезжающие мимо машины. Прохожие идут, иногда толкая его, шурша верхней одеждой, задевают невзначай, извиняются, и идут дальше. Джон стоит, и впервые за много лет чувствует себя дома. Людям вокруг него невдомёк, что этот мужчина побывал в аду. Джон смотрит на фигуру за стеклом, и представляет тонкие кисти, белеющие из манжет, длинные пальцы на струнах и смычке, расстёгнутый ворот фиолетовой рубашки, сквозь который выдаётся длинная шея, — Джон отсюда не видит, какого цвета рубашка надета на Шерлоке, но представляет именно фиолетовую. Он судорожно вдыхает сырой Лондонский воздух, всё ещё наполненный мечтами и сизым туманом. Джон представляет прикрытые тонкими веками глаза цвета "раскрошенного и покрытого инеем мрамора", так он любил про себя называть это невиданное чудо, эти прекрасные глаза с длинными чёрными ресницами. Дымчатый топаз, с острой формой век, вобравших в себя линию холодного горного ущелья. Он с первого взгляда был сражён наповал, как солдат он полностью капитулировал перед взглядом Шерлока Холмса. Он добровольно сдался в плен. Но тот пленных не брал... Бледное сосредоточенное лицо появляется у самого окна, звук скрипки стих. Шерлок смотрит на улицу. Джон стоит задрав голову, держа руки в карманах военной куртки. Он не прислал телеграмму, что жив, и просил Майкрофта не сообщать об этом Шерлоку, потому что не знал, вернётся ли он к нему. В стекле отражается ртуть неба. Лицо Шерлока внезапно исчезает, и Джон подхватывает чемодан и приближается к двери с цифрами "221-b". Шерлок не постарел ни на день. Правда, лицо худее обычного, поэтому кажется, что скулы стремятся разрезать изнутри бледную кожу. Кудри немного отросли, смоляная прядь упала прямо на лоб. Но Шерлок так поглощён созерцанием Джона, что ничего не замечает. Не замечает, что его руки дрожат, пальцы хватают воздух. Джон стоит на пороге, не торопясь что-либо предпринять. Он ждал эту встречу, и не пойдёт в отступление, даже если этот болван опять сделает что-то не так. Шерлоку кажется, что воздух душит его. Сухое горло не способно наскрести и пары вразумительных звуков, чтобы поздороваться с Джоном. Он смотрит на него, на его пыльные армейские ботинки, и понимает, что это не призрак. Учитывая, что Джон не призрак, необходимо что-то сказать. Замкнутый круг. Шерлок боится всё испортить. Он уже был на грани, когда шагнуть со стула с петлёй на шее — правильно. Это не от безысходности, а справедливая расплата за своё пренебрежение к любви. Надо что-то сказать. Шерлок боится. Рядом с Джоном он уязвим. Шерлок смотрит с мольбой на Джона и еле шевелит губами: — Помоги мне, Джон, - шепчет он. — Я вернулся, - говорит Джон. Это именно то, что нужно. Шерлок благодарно закрывает глаза, а по сухой коже щёк катятся слёзы. *** Длинные пальцы выстукивали на поверхности стола неизвестную Джону увертюру. Непонятный ритм, но непрекращающееся музыкальное полотно дроби и ритма. Джон смотрел мимо этой бледной руки с потрескавшейся на костяшках, сморщенной кожей. Он допивал чай, наслаждаясь его вкусом, теплом и примешавшимся запахом кухни. Не раздеваясь, он прошёл прямиком на кухню, где миссис Хадсон даже не поведя бровью, обняла "своего дорогого вояку", приготовила чай, и сразу незаметно ретировалась восвояси. Шерлок то брал свою чашку с чаем в руки, то ставил в сторону и принимался стучать подушечками пальцев по столу. Джон пил аккуратными глоточками, но молча и держа под контролем созданную дистанцию. У него уже был припасён план. В госпитале Джон Уотсон провёл три месяца. Рана оказалась сложной, операции следовали одна за другой. Времени было предостаточно. Джон долго приходил в себя от наркоза, и в это время он вцеплялся всеми силами в мокрый от пота матрас, и говорил себе сквозь стиснутые от боли зубы: Шерлок, я люблю тебя. Потом Джон мечтал вновь увидеть его, и в этот раз не поддаваясь никаким провокациям, не обращая внимания ни на какие протесты и неизбежное сопротивление, добиться своего. Время настало. Бросаясь в невидимую пропасть, чтобы воспарить из неё к неизведанным высотам, Джон отставил пустую чашку в сторону, встал и положил обе ладони Шерлоку на плечи. — Я тебя люблю, - сказал он. Шерлок посмотрел вверх, широко распахивая неземные очи, и приоткрыв рот, к большому удовольствию Джона упрощая ему задачу. Джон впился губами в его рот, оказавшийся с горьковатым привкусом полыни. Шерлок в полном замешательстве позволил Джону поцеловать себя, облизать губы, прикусить нижнюю, и оставаясь в полном удивлении, впустил его внутрь. Он только слегка наклонил голову вбок, чтобы Джону было удобнее. Руки Джона оказались на его затылке, пальцы перебирали, тянули, впивались в кудри. Поцелуи были властные, жестоко-сдержанные, но искусные. А потом Джон схватился за ткань рубашки, к сожалению не фиолетового цвета, и рванул её пополам, принимая на себя расстрел мелкими пуговицами. Шерлок расслабленно откинулся на стол, зажмурившись и облизывая губы, пробуя на вкус поцелуи Джона. Торс Шерлока был ещё бледнее, чем его лицо. Потрогав волоски на груди, Джон стащил с плеч Шерлока рубашку, превратившуюся в лохмотья, и без предупреждения оседлал колени деморализованного гения. Приступил к исследованию груди. Соски были небольшие, ещё ненапряжённые, ареолы бархатно-гладкие, розовато-кремового оттенка. Джон сомкнул руки на талии Шерлока и взял один сосок в рот. Шерлок вздрогнул и мучительно застонал. Джон почувствовал его пальцы возле своих висков. — Джон, - отвлёк его Шерлок. — Что? - спросил Джон и посмотрел ему в лицо. Не без удовольствия он заметил розовые пятна, что проступили на коже щёк, и лихорадочный блеск в глазах детектива. — Джон, ты хочешь прямо сейчас? - в этом вопросе был весь его несносный характер. Джон кивнул. Он встал со стула, утягивая за собой Шерлока, располагаясь на полу кухни. Стягивая с себя одежду, Джон добавил: — Именно сейчас и здесь. Потом Джон прижался губами к ушной раковине, проник внутрь кончиком языка, сжал в руках задрожавшее и дёрнувшееся длинное тело, и прошептал: — Если ты не против... Но ответа он ждать не стал, силой укладывая Шерлока на спину. Выбранная позиция делала Шерлока беззащитным и уязвимым. Открытым, впервые доступным. Перед первой близостью, Джон не стремился показать своему любовнику все прелести и изыски секса. Можно подарить блаженство и радость от соития не познавшему его ранее. Но всю ласку, нежность и умение, что Джон бережно хранил только для одного человека, он будет отдавать ему постепенно, растянув удовольствие на долгие годы. Джон целовал, быстро, влажно, горячо, и почти не трогал изнывающее, но дикое и непокорное тело Шерлока. Давал привыкнуть к себе, не забирая свободы. Он не развернул Шерлока, а остался с ним лицом к лицу. Помог приподнять поясницу, прижал его ноги к своим бёдрам, придерживая рукой. Другой он осторожно готовил Шерлока, проникая только пальцами. Шерлок подчинялся, не отвергал, но не двигался навстречу. Джон знал, что ему страшно. Поэтому он склонился к нему, целуя родинки на шее, и тихо бормоча совершенно бессмысленные слова любви, обещая, что больно не будет. Их обнажённые тела соприкоснулись первый раз, когда Джон осторожно вошёл. Большой перерыв в сексе у него теперь скрадывался неопытностью партнёра. Им обоим пришлось открывать для себя всё заново. Шерлок был тесный и упругий. Он тоже не искал нежности и снисхождения к себе. Не понимая, что он сейчас чувствует, он сменил ритм на сильные толчки. Вибрация приближающегося оргазма только раззадорила Джона. Он дёрнулся, забыв обо всём, настроившись только на эту волну. Мелькнула мысль, пока не погас в оргазме разум: первый раз, у них первый раз. Джон хотел выйти, но Шерлок открыл ставшие светлыми, словно раскалённая луна, глаза, и помотал головой, отчего кудрявые пряди прилипли к потной коже лица. — Нет, - на выдохе сказал он, — Прошу. Джон кончил, сделав ещё пару движений. Шерлок задержал дыхание и замер, прислушиваясь к необычной вибрации внутри себя. Изнеможение, которое накрыло сразу после оргазма, Джон сразу же отогнал от себя. Устроившись на боку и притягивая Шерлока к себе за бедро, он накрыл пальцами его полувозбуждённый член. В первый раз всякое случалось, и Джон просто наклонился, сразу вбирая губами тёплую и нежную плоть. От пары движений языком, член мгновенно напрягся, а Шерлок царапнул ногтями по шее Джона, вцепляясь тому в затылок. Неторопливо двигая ртом, скользя языком по уздечке, оттягивая шелковистую кожицу, Джон впервые с удивлением услышал чертовски пошлые и грязные ругательства и просьбы, которыми апеллировал Шерлок, приближаясь к разрядке. Кровь прилила к лицу Джона, он чувствовал желание и нетерпение партнёра, а когда бёдра Шерлока зашлись в судороге, а громкий вопль резанул по барабанным перепонкам, он сам удовлетворённо застонал. Он не сразу выпустил член из влажного и горячего плена рта, успокаивая, обмывая упругую головку слюной перемешанной со сладко-вяжущей спермой. — Джн, - позвал Шерлок сдавленным голосом. Джон встрепенулся. Он совершенно не был готов к тому, о чём им придётся поговорить сразу после близости. Теперь он и представить себе не мог, что сказать Шерлоку. Ведь он уже признался ему в любви. Он осознал, как безжалостен был его план возвращения, и жесток по отношению к чувствам Шерлока. Он мечтал не вернуться, а придти и забрать то, что считал по праву своим. Как теперь смотреть ему в глаза? — Джон, прошу, не начинай себя корить за то, что произошло. Голос Шерлока глух, но спокоен. Джон обернулся. Шерлок не походил на смущённую жертву насилия, ни на подчинившегося или потерявшего от любви голову человека. Собранный, холодный, с довольными припухшими алыми губами. Только серый взгляд не льдист и не насмешлив, скорее выжидательно-спокоен. — Шерлок, как ты? - не найдя ничего лучшего, спросил Джон. — Спасибо за заботу, Джон. Пара слов, и он вновь хозяин положения. Как ему это удаётся? Щёлкнула зажигалка, и Шерлок с заслуженным удовольствием затянулся сигаретой. Джон теребил кисточки на сползшей скатерти. Шерлок попытался усесться ровно, и невольно поморщился, живот напрягся. — Шерлок, я бы посоветовал тебе сходить в ванную. — Я знаю. Джон взорвался. — Почему ты всегда такой? — Какой? - струйка дыма отделяла его от Джона. — Вот такой! Невозмутимый сукин сын! Машина! Ты... - запал медленно погас и Джон рассмеялся. — А ты всё такой же идиот, но я тебя люблю, - произнёс Шерлок. — Кстати, в ванную мы можем сходить вместе. По моим наблюдениям, миссис Хадсон уже давно пьёт чай с соседкой, и с ней перемывает нам кости. Не хочется разочаровывать нашу домовладелицу. — Шерлок, ты сам себя слышишь? — Что именно? — Не могу поверить, что переспал с таким засранцем! — Я бы не надеялся, что этот физиологический процесс как-то повлияет на мои умственные способности и привычки. Шерлок встал, чтобы выбросить окурок. Джон проводил взглядом длинные до невозможности ноги с подтянутыми икрами и со стоном прислонился затылком к стене. — Идиот, идиот. — Не бейся головой об стену. Я жду в душе, - донеслось из коридора.