Преступление

«Какой же прокуренный этот город. Фальшь с него так и прет. Самому интересно, почему я до сих пор здесь живу. Да, здесь я родился, здесь родились мои родители, но почему же я до сих пор здесь? Я не люблю свою работу, она мне осточертела за двадцать лет. Думаю будет дождь, дождь… Именно в такую сырую погоду пятнадцать лет назад меня вызвали на работу в три часа ночи. Я помню, тогда мы с моим первым напарником впервые ужаснулись. В центре города в фонтане плавало тело юной девочки. Ей было не больше пятнадцати. Молодая красавица так и не успела пожить. Все ее внутренности плавали в воде вместе с фотографиями. Убийца не просто убивал жертв, он выслеживал их, а потом дарил нам, полицейским, творения камеры. С тех пор я перестал спокойно спать. Каждый вечер молюсь, чтобы я не приехал на труп своей дочери. Моя милая Шенен, если с ней что-то случится, я не переживу этого. Она все, что у меня осталось… Черт! Это уже четвертая сигарета за последние полчаса. Хватит курить, Дэниэль, или сдохнешь в сорок пять». На балконе квартиры стоял одинокий мужчина, погруженный в свои хмурые мысли, докуривая четвертую сигарету. Его что-то тревожило. Пятнадцатилетняя девушка, стоящая за его спиной, не решалась отвлечь его от мыслей. Он не был стар, но морщины засели глубоко на его лице, а на голове уже виделась седина. Экран мобильного телефона засветился. Девушка подошла к отцу, протягивая телефон. Звонил Джек, явно не к добру. — Да. — Мы взяли его. — Буду через полчаса. Мужчина поцеловал макушку дочери, надел черное пальто, сел в машину и поехал на работу. Он уже не надеялся, что они найдут этого убийцу. Пятнадцать лет слежки, догадок, незакрытых дел, море слез и наконец-то его взяли. Два дня назад, с утра, Дэниэль предложил план, как вычислить убийцу — ему отказали, но его напарник Джек, с которым они уже шесть лет ищут убийцу, пошел против правил, взял своих ребят и привел в дело план. Джек на свой страх и риск попросил сестру стать жертвой. Напарник был еще совсем молод. Ему только исполнилось тридцать четыре, его сестре было только двадцать. Он любил ее, и заверил, что она выживет. Девушка поверила ему, и они взяли маньяка на живца. Кто не рискует, тот не пьет шампанского — по этому принципу жил Джек. Наверное, поэтому у него даже девушки не было. Он любил риск и запах смерти. С таким человеком трудно найти общий язык, но Дэниэль смог, и как ни странно они стали лучшими друзьями. Этому удивлялись не только люди, но и сам следователь. Он ехал быстро, не замечая других машин. Серийный убийца, наконец-то, в его руках. И его никто не сможет у него отобрать. Дэниэль пятнадцать лет представлял его. Их встречу. Он хотел заглянуть в эти «мертвые», холодные глаза, и спросить: «Почему ты это делаешь?». То, что за окном четвертый час, его не волнует. Ему интересней, как такой профи, смог попасть к ним в ловушку. Может он сам сдался? Специально? Может, раскаивается? Нет! Такие люди не раскаиваются. Тот, кто ступил на эту дорогу, с нее не сходит. И даже Божьего гнева не страшатся. Они живут для своих прихотей, для своих удовольствий. Впервые за сорок пять лет, сердце Дэниэля стучало, боясь. Оно боялось увидеть не посланника смерти, а саму смерть. Этот мужчина стал на путь смерти, и вряд ли упустит возможность убить представителя закона. Дэниэль включил радио, там говорилось, что серийный убийца пойман. Его дочь эту же информацию смотрела в это время по телевизору. Эта новость расползлась повсюду, как будто не убийцу и насильника поймали, а прошли выборы президента. Дэниэль вошел в кабинет, там распивали шампанское его коллеги. Джек подошел к другу и обнял его. — Это твоя заслуга, Дэн! Выпей с нами! — Это ты, — доброжелательно произнес Дэниэль, похлопав мужчину по плечу. — Нет, это — ты! Я всего лишь взял твою идею. Прости, что не сказал, боялся, что если пойдет что-то не так, обвинят тебя. Но все прошло как по маслу! Твое имя на телевидении. — Спасибо, — искренне произнес Дэниэль. — Ты пятнадцать лет потратил на его поиски, ты это заслужил. — Я хочу видеть его. Хочу, допросить первым. — Хорошо. ФБР приедет после девяти. До девяти утра у тебя есть время. Он — твой! Джек протянул ему ключи и папку. Дэниэль был благодарен. Наконец-то они встретятся, наконец-то взглянут друг другу в глаза. Мужчина шел коридором, замечая каждую мелочь, даже то, что паук доедал муху. Убийца и жертва — жертва проглотила наживку, как и его заключенный. Дэниэль остановился возле двери. Джек уже привел подсудимого в комнату для допроса, включил камеру и оставил его одного. А у следователя не могла поднятья рука, отворить дверь. Ему казалось, что он спит, что его убийца на свободе, что он вечно будет на свободе. Проснись, Дэн! Он за этой дверью! И он ждет тебя! Думаю, вы оба ждали эту встречу. Никто так маниакально его не искал, как Дэниэль Гордон. Рано или поздно все бросали эту затею, говоря, что он неуловим, и только Джек поистине поверил в него. За эту веру Дэниэль будет благодарен до конца жизни. Может, после этой ночи, он наконец-то сможет понять своего убийцу, сможет увидеть в нем человека. И возможно, они увидятся первый и последний раз. Дэниэль не может упустить этой возможности. «Ну же! Отвори дверь! Ты ждал эту встречу долгих пятнадцать лет!» Так думал следователь, но его рука по-прежнему просто держала заветную ручку двери. Сердце начало колотить. «Ты никогда ничего не боялся, а сейчас боишься дернуть ручку двери, за которой тот, на кого ты потратил все детство дочери и всю свою молодость!? Открывай!» —мысленно кричал сам на себя. И это подействовало, он отворил дверь, и уходить было поздно. На него уставились два серых холодных, как смерть, глаза. Он замер, а убийца расплылся в улыбке. — Ну, здравствуй, Дэн. Убийца знал его, и Дэн, уже не боясь, вошел в комнату, закрывая за собой дверь. Все, что произойдет за этой дверью, никто никогда не узнает, ведь это личный интерес Дэниэля. Он никуда не отдаст этот материал, это для него. Ему просто важно знать, а почему это для него важно, он не знал. Просто, важно.

***

Дэниэль присел на стул, его сердце успокаивалось. Ему было интересно рассматривать своего убийцу. Он был его структуры: крепкий, подтянутый мужчина лет тридцати пяти. У него были темные коротко-стрижены волосы и серые пепельные глаза. Он был молод, хорош собой. У него была добрая улыбка, и взгляд сегодня был добрым. Не верилось, что эти добрые черты лица убивали. Такому человеку невозможно было не поверить. Он потирал руки от наручников, следователь понимал, что его убийца никуда не убежит, но наручники снять не рискнет. — Можно сигарету? — спросил мужчина. Дэниэль вынул сигареты, убийца улыбнулся, как будто этим жестом, следователь что-то сделал не так. — Я тоже их курю. Видишь, Дэн, у нас много общего. Убийца расплылся в улыбке, выпуская дым. Сероглазый чувствовал себя в своей лодке. Он знал, что они сейчас абсолютно одни и за зеркалом никого нет. Он мог ударить Дэна, забрать ключи и убежать, но он тоже ждал этой встречи. — Я тоже ждал этого дня, Дэн Гордон. Видел, как ты ходил за мной по пятам, и честно говоря, три года назад в декабре, был уверен, что сяду, но ты упустил меня. В это самое время, убили твою жену. Мои соболезнования. Те кто, сделал это, уже заплатили цену. — Заплатили? — Я уважаю тебя, Гордон. Это мой грех, не ищи убийц жены. Однажды, я тоже буду там, где и они, — от этих слов, убийца уныло улыбнулся. — Я расскажу тебе все. Ты же за этим пришел? — Да. — Я хочу, чтобы все, что я тебе рассказал, никогда не выплыло наружу. — Мне выключить камеру? — Напротив, оставить включенной. Это мой тебе подарок. Я жду главный вопрос, Дэн. Дэниэль уже не боялся, он видел, что его убийца абсолютно спокоен, раскован. Он отомстил за смерть его жены, и видеть угрозу в нем, он не мог. Мужчина расслабился, бросил на стол пиджак, закатал рукава, откинулся на спинку стула и улыбнулся. Убийца был доволен, но молчал. Ждал. — Почему ты этим занимаешься? Убийца улыбнулся еще шире, он затянулся и прикрыл от удовольствия глаза. Дэниэль понимал, что все начнется именно сейчас, и пути назад уже не будет, но в этом убийце он видел себя. Дэн даже не открывал папку, он хотел услышать имя от убийцы. — Все началось девятнадцать лет назад. Давно… Казалось, что убийца жалел об этой дате. Он потушил сигарету, заглянул в карие глаза, сидевшие напротив, набрал в грудь воздуха и продолжил. — Мне было семнадцать лет, близился мой выпускной. Я жил с матерью. Моя мать была шлюхой, кто мой отец, я не знаю. Ее ухажеры били меня, она била меня, и я любил убегать из дома, не возвращаясь домой неделями, за что был всегда наказан. Однажды, я решил, что хватит с меня этих наказаний. Это случилось пятого мая в три часа дня. Как сейчас помню ее перепуганные глаза. На лице убийцы появилась лихая ухмылка. Он прикрыл глаза, казалось, что он пытался вспомнить лицо своей матери, и последний день своей беспорочной жизни. — Ее звали Линди Стейнс. Мне она дала фамилию своего отца. Он умер, когда ей и года не было от рака, а мать спустя десять лет умерла от спиртного. Меня она родила в двадцать семь, и величала Алексом Фрейндмом. Алекс Фрейндм, так меня звали когда-то. Теперь, я — Лезвие Смерти. Так меня прозвали. А некоторые зовут еще проще — Вестник. От этих слов ему стало грустно, не он выбрал эту жизнь, но став на этот путь, сойти с него уже не мог. Дэниэлю казалось, что он поймет Вестника, ну, а вдруг все-таки они разные? Нет, одинаковы. Только один ангел, а другой — демон. И этот демон ненавидел свою сущность. Ненавидел всей своей проклятой душей. Дэниэль испытывал к нему сочувствие, но убийца тут же громко засмеялся. Он не хотел, чтобы его жалели, и Гордон это понял. Flashback Семнадцатилетний парень сидел на крыше какого-то дома и смотрел вниз. Он был неплохой физической формы, и казалось, как его можно было бы обидеть, но в пепельных глазах стояла боль. Ни слезы, ни горе, а боль. Он смотрел на свои руки, и понимал, что в них таится сила. Его боль заменялась яростью, гневом. Было очень жарко, но ему наоборот хотелось, чтобы было еще жарче. Он хотел видеть, как от такой погоды люди сходят с ума и выдыхаются. Казалось, что это принесло бы ему море удовольствий. Парень встал и куда-то ушел. Он знал, куда надо было идти, он знал, что ему нужно сделать. В его глазах застыла смерть, и это не заметить невозможно. Медленно отворил дверь своей грязной, пропитанной алкоголем, сигаретами и сексом, квартиры. Под дверью валялась пустая бутылка из-под виски. Парня чуть не стошнило от этого кошмара. Казалось, что он смотрит на все по-новому, раньше он не замечал всей этой грязи, но сейчас ею кишит квартира. Не успел он подумать о своей матери, как его щека начала жечь. Он понял, что его ударили, и оставил компанию своих мыслей. Перед ним стояла брюнетка, страшно накрашена и страшная на лице. Она смеялась, а потом стала серьезной. Подпирая стенку, ведь алкоголя в ней было чрезмерно много, она начала речь. — Где ты был? Где тебя носило, целую неделю?! Но парень не слышал ее. Он смотрел на свою мать и ужасался. Шлюха, что еще сказать. На ней было порвано синее платье, которое еле прикрывало ее голую задницу. Ноги были порезаны. Видимо, в квартире есть побитая посуда. Опять… Парень был зол, он гневался на свою мать. Она дала ему жизнь, но превратила ее в ад, как и свою. Спилась, и пропиталась чужими сигаретами. Парня тошнило от нее. — Алекс! — она опять ударила его. Он прикрыл глаза, ему это совсем не нравилось. Такого к себе отношения он не допустит больше. Никогда. Это будет последняя пощечина, последний удар по нему. — Эй, ты, мелкая тварь, где тебя носило? Она замахнулась, но терпению Алекса пришел конец. Он схватил ее за руку и ударил спиной о стенку. Женщина не на шутку испугалась, она начала ползти от него подальше. Когда она доползла к кухне, то увидела, что ее сын берет в руки нож. Женщине было страшно, она закричала, но Алексу было все равно. Оружие так и манило к себе, это была стихия юного парня. Он вдохнул запах орудия смерти и учуял кровь. Его глаза стали еще холоднее предыдущего. Вспомнив, зачем он вообще вошел на кухню, он расплылся в убийственной улыбке. Улыбка была хищной, смертельной. Женщина поползла к дивану, но ее за волосы схватили цепкие мужские руки. С глаз хлынули слезы. — Алекс… сынок… — Сынок? Это слово просто убило парня. Расстреляло. Заставило забыть все, что он любил и желал раньше. Он понимал, после его действия, ему придется убегать из города, найти новый дом и навеки залечь на дно. Или же, стать серийным убийцей, а может еще и маньяком. О нем еще заговорит мир, и не он будет бояться, а люди будут бояться ходить улицами, зная, что вестник смерти всегда наготове со своим лезвием. Парень ударил женщину по лицу, и она, не удержав равновесие, упала на сломанный стол. Ее пронзило насквозь, парень победно улыбнулся, посмотрел на оружие и принял решение, что все будут умирать от лезвия. Его лезвие будет нести смерть. Он будет ее Вестником. Собрав все вещи, забрав все документы, найдя деньги шлюхи, он сел на первый попавшийся автобус и уехал свет за глаза. Еще не скоро спохватятся, в его дом приходят только в назначенное время в назначенные дни. Но сердце Алекса стучало ровно, он не считал, что сделал что-то плохое. Нож он взял с собой, он всегда должен напоминать ему, почему он это сделал. Возле него присела молодая школьница, она была веселой и хороша собой, но он почувствовал отвращение к ней. Виделся фальшь. Она улыбнулась ему, и его чуть не стошнило. Ради прихотей, она готова пригнуть в штаны парню, которого даже не знает, а ведь он мог оказаться серийным убийцей. — Ты едешь домой? — спросил Алекс, проводя пальцами по ее коже на ножке. Девушка явно была довольна тем, что соблазнила смазливого парня. Она посчитала, что птичка попала в клетку, но на самом деле, это рыба проглотила хорошую наживку. Парень прикоснулся губами ее губ и девушка стала млеть. Сегодня он еще поиграет, и отыграется так, что мало не покажется. Он заставит молить о пощаде и услышит такие слова, как «я изменю образ жизни», но его это не остановит. Он будет убивать медленно и красиво. Девушка завела парня в свою комнату, она жила в частном доме и первое что попалось парню в поле зрения — фотоаппарат. Он подошел к предмету и нежно провел по нему рукой. — Любишь фотографировать? — Да. Это подарок отца на шестнадцатилетние — профессиональный фотоаппарат. — Хочу сфотографировать тебя. Обнаженную. Девушка не могла отказать этим серым глазам, которые пронзали ее насквозь. Она повела его в подвал и под освещением начала позировать ему на мате. Парню нравилось снимать ее, и он совсем уже забыл свою затею убивать ее. Он был готов простить и отпустить ее, но она встала на колени, подползла к нему и расстегнула его ширинку. Алекс опустил фотоаппарат, а девушка взяла в рот его агрегат. Член парня тут же встал, и он прикрыл от удовольствия глаза. Алекс уложил ее на спину и начал насиловать юное тело. Им было хорошо, и этого не могло скрыть даже его хотение убивать. Когда они были в душе, то парень целовал ее грудь, шею, губы. Ему хотелось услышать эти крики сладости, но в другой руке он держал нож. Он не знал, как ее зовут, и ему было плевать, но сейчас она заплатит за то, что стала такой легкодоступной. Парень вынул нож и всадил его в живот. Она закричала и упала на колени. Он уложил ее на спину и вынул оружие. — Ты была очень плохой девочкой. Он сжал губы в линию, но было видно, что правый уголок его губ улыбался. Нормальный человек после убийства матери должен был закрыться дома, страдать, но не Алекс. У него давно родился этот план, и когда он почувствовал свое яство, зажегся. Он хотел убивать еще и еще и это нельзя остановить. Разве, убив его, это закончится. Алекс провел ножом по ее шее и вонзил лезвие в горло. Девушка начала захлебываться собственной кровью. Он не спешил вынимать нож, ведь она тут же умрет. Он встал, и взял с тумбочки другой. Им парень отрубил ей пальцы на правой руке. Девушка закричала, и он наслаждался этим голосом. Он понял, что ему нравится, но голос был уже хриплым, и он вонзил второй нож в ее грудь. Сердце перестало стучать, он выключил душ. Алекс оделся, вытер везде свои отпечатки пальцев и, забрав с собой фотоаппарат, сел на поезд, уезжая еще дальше от дома. Ему казалось, что таким свободным как сейчас он не был никогда. Парень прикрыл глаза и не боялся уснуть. Алекс знал, что завтра он проснется, и его руки затребуют новую кровь. Он не был психом, с психикой у него было все нормально, просто женщины отравили его жизнь и он научит их жить правильно. А вокруг девушки он оставил много фото. Он сделал их в подвале на память родителям, чтобы они узнали, какая их дочь сука. И плевать, что это горе. Она заслужила это, ведь если бы он не убил ее, то она просто могла сломать чью-то жизнь, а так он сохранит эту жизнь. Такие чистые, правдивые глаза и это глаза убийцы. Он не врал, ничего не обещал, а просто забирал жизнь. Зачем он забирал их — знал и почему — знал. *** Дэниэль докурил сигарету и заглянул в пепельные глаза убийцы. В них отражался тот паренек, но он не жалел о содеянном. Он вынашивал свой план и привел его в действие. Алекс понимал, что Дэну нужно привыкнуть к тому, что он не псих. Этот убийца убивал намеренно, чтобы больше не ломались жизни детей. — А как же любовь? — спросил Дэн. На это слово, убийца мечтательно замер. Дэн понял, что убийца чувствовал, но как человек, который чувствует, мог убивать? Это не укладывалось в голове. Убийца и любовь? Он ненавидел женщин, а тут —любовь? — К этой части мы еще вернемся, — произнес убийца, смотря на часы следователя. — Я рассказываю все по порядку. Я уже забыл многие лица, имена тем более, но своих первых жертв я помню, как будто это было вчера. Все фальшивые, как этот город. И ты это тоже чувствуешь? Дэниэль заворожено кивнул. Убийце понравился такой ответ. Они понимали друг друга, и от этого разговор выходил легким. Дэниэль посмотрел на часы — пятый час. Долго… он рассказывает историю слишком медленно, но Дэн готов сидеть до последнего. Он пожертвует своим сном, но узнает правду, узнает историю Вестника. И Вестник тянул время, зная, что Дэн никуда не уйдет. Он важен ему. Алекс знал, что следователь переживает с ним каждую минуту его жизни. Он пытается понять его, и за это он говорит, молча «спасибо». Он не жалеет его, он видит историю загубленной души, которую нужно простить. Но нужно ли ему это прощение? Он не кается, хотя возможно это первый и последний «священник» в его жизни, и эта история — исповедь. Этого не знали ни убийца, ни следователь. Они молча изучали друг друга, запоминали черты лица, манер, ища в этом себя: свою потерянную душу или своих демонов, которых они навеки посадили на цепи. Дэниэль закурил и опустил глаза. Он не боялся опустить глаза. Убийца не сбежит и не попытается его ударить. Для обоих, эта беседа была желанной и необходимой. Дэниэль наконец-то усмирит своих демонов, а Алекс, пройдя снова свою жизнь от самого начала, поймет, что ему нужно в этой жизни. Нужно ли дальше вообще убивать. Flashback Холодные глаза приехали в неизвестный для них городок. Он вдохнул запах и тут же понял, что это за воздух. Таким воздухом была прокурена его улица. На секунду убийце показалось, что он дома, но смех пьяных прохожих говорил, что эти голоса чужие. Поправив рюкзак, медленно пошел по дороге. Город вымер, даже машин здесь не было. А ему было все равно, он шел на звук сердца. И его сердце говорило «мало», говорило «крови». Алекс от этих мыслей даже улыбнулся, но черная тень привлекла его внимание. Он услышал приглушенный крик и пошел на его звук. Ему было плевать, что там мог оказаться убийца. Как по Алексу, проще умереть, нежели жить здесь. Эта жизнь причиняла слишком много страданий. Он вошел в переулок и улыбнулся. Какой-то маньяк перерезал горло своей жертве. Девушка лежала абсолютно голой на асфальте. Черные глаза маньяка встретились с глазами убийцы. Убийца хищно улыбнулся, маньяку показалось, что эта душа родственная. Маньяк подошел к парню и кивком головы позвал за собой. Алексу было плевать, что с ним будет, поэтому покорно последовал за маньяком. Они пришли в приличную квартиру, но Алекс пока шел за маньяком поймал себя на мысли, что люди боялись ночи. И, кажется, парень знал причину этой боязни. Войдя в квартиру, мужчина пропустил его вперед, и теперь Алекс мог разглядеть своего маньяка. Молодой черноглазый мужчина лет двадцати пяти. Блондин выглядел очень хищно, казалось, что с ним лучше всегда соглашаться, и Алекс решил не злить его. Он вошел в квартиру немалых апартаментов. Внутри все было красиво, мебель с красного дерева и явно германская. Маньяк любил красный цвет — цвет крови. Мужчина снял с себя куртку, под которой таилась черная рубашка. Маньяк налил парню виски, и Алекс не отказался. Он поставил рюкзак и подошел к маньяку. Они понимали друг друга и не боялись. Они испытывали интерес. Маньяк был удивлен, что семнадцатилетний мальчишка не бросился бежать, а стал наблюдать. Такое он встречал впервые. Маньяк раскинулся на диване и кивком руки предложил присесть и парню. Парень сел в кресло и выдохнул. Ему показалось, что он дома. — Ты не убежал, — произнес мужчина. — Почему? — Это красиво, — кратко ответил Алекс, незаметно для себя улыбнувшись. — В твоих глазах таится смерть. Давно убиваешь? — Нет, но это приятно. — Ты убийца? — Да, — протянул Алекс, доверяя случайному знакомому. — А ты любишь насиловать? — Это забавно. Это мне приносит бурю удовольствий. В этом городе я родился и вырос. И не даю покоя спать всем. Люди с наступлением сумерек прячутся по углам, как крысы, — маньяк ухмыльнулся. — Уже пять лет боятся спать, зная, что я могу и в дом забраться, забрать то, что хочу и уйти незамеченным. — Как это у тебя получается? — Хочешь обучиться? — Да. — Для начала умри. Ты должен умереть, чтобы тебя не искали. А затем — твори! — казалось, что маньяку нравится творить. — Как тебя зовут? — Алекс Фрейндм. — Умри. Я тебе помогу, а потом воскресни под другим именем. — А ты живешь под своим именем? — Уже нет. Я умер, а родители уехали прочь. Может, на старость заведут себе ребенка, — маньяк наплевательски относился к семье, и убийце это нравилось. — Меня называют Кровавым Аполлоном. Я сам дал себе это имя. После меня все умирают и всегда перерезано горло. Аполлон потому, что блондин, но черноглазый; влюбляю, но убиваю; смертный, но людям так не кажется. Алекс заворожено слушал маньяка, и маньяк это видел. Он любил привлекать внимание. — Сейчас меня зовут Виктор Корвин. Но еще пять лет назад мама звала меня Стивеном, а учителя университета Стивеном Макей. Я не жалею, о том что ступил на эту дорогу. И если ты истинный убийца, и ты не будешь жалеть. — Как ты поднялся? — Мой дядя, умирая, передал весь свой капитал мне. Я его продал Виктору Корвину и умер. Я помогу, если ты попросишь. Маньяк был хитер, он видел и знал, что парню нужна помощь, и он мог ее оказать. Алекс улыбался. — Будь королем ночи, мой юный друг. Глаза Алекса ожили, но ожили для зла. Он нашел своего дьявола, которому мог довериться, и который его не бросит, а напротив — поможет. Он поможет встать на ноги. И секрет о том, что они вообще были знакомы, они уничтожат. *** Дэниэль перевел дыхание. Его сердце замерло. Он ожидал услышать многое, но не то, что два убийцы будут действовать вместе, что у него был наставник. Алекс видел это и ухмылялся. Сейчас он был похож на Виктора. Дэниэль встал и подошел к стенке, опираясь об нее рукой. Алекс затянулся и выдохнул без всяких прелюдий. Дэниэль переваривал информацию, которая его просто убивала. Он вернулся к заключенному и присел на стол. — Шесть лет назад, в этом городе был Кровавый Аполлон. Это ты его позвал сюда? — Нет, он искал меня. Он пробыл в городе целый год, и мы действовали на пару. Это был лучший год за последние десять лет. Я скучал по нему. — Виктор Корвин богатый бизнесмен. — Это не мешает быть хорошим маньяком. — Ему сорок четыре года. — Будет в январе, — пролепетал Алекс. — Меня ты тоже знаешь, Дэн. Мое сегодняшнее дело, — он открыл папку, — Зейн Рейндом. Я успешный бизнесмен тоже! Вы писали на меня какие-то протоколы, кроме этой папки — зуб даю, что нет. Вы сразу отмечать пошли. И здесь написана чистая правда! Алекс был недоволен. Он хочет, чтобы следователь понял, что он не милый щеночек, он – грозный волк, из-за которого люди бояться ходить в лес и выводить своих овец на пастбище. — Ты долго жил у него? — Год. За этот год, я научился всему. Я рассказал, что люблю запах лезвия. Оно несет смерть, а я хочу быть ее вестником. И он помог мне стать таким Вестником. Я убивал без разбора, оставляя везде лезвие. А сам писал на стенах, что вестник смерти пришел за жатвой. Так и прозвали – Лезвие Смерти или Вестник. Я был благодарен, но мне надо было идти в свободное плаванье, а он в это время влюбился. После женитьбы, он исчез из моей жизни, а появился вновь десять лет назад у меня на пороге. Он был подавлен, и я поднял его. Какие-то сволочи, напали на его Ирен и убили ее, поиздевавшись так, что даже я был в шоке. Я помог найти ему их, меня не было в городе пять месяцев, а потом я вернулся. Все, что я знаю, у него есть дочь. Как ее зовут – не скажу, и это к лучшему. Он мой отец, Дэн. Но я знаю, что ты не пойдешь искать его или открывать на него дело. У нас не допрос, у нас тайный ужин. Алекс был прав, Дэниэль не пойдет открывать дело на известного миру бизнесмена, и Дэну не хотелось этого делать. Он предпочитал молчать и слушать. Он готов слушать вечно этот убийственный голос лишь бы знать, что творится в его голове. — Я познакомил его с Ирен. Был благотворительный бал в городе, он жутко не хотел идти, а я его вытащил. Бал организовывала Ирен. Я их представил друг другу, и они влюбились. Это была первая женщина, которой даже я бы оставил жизнь. Второй стала твоя жена, третья – твоя дочь, а четвертая… — Алекс мечтательно улыбнулся. Следователь понимал, что это та девушка, которую он полюбил. Странно, но при воспоминаниях этой девочки, он улыбался. Его сердце таяло, а в глазах застывала нежность, которую он тут же менял на лед. Flashback За окном стояла ночь, часы били девятый час, и город Кровавого Аполлона жил. Сегодня, он забыл, что есть два убийцы-маньяка, которые обожают убивать, перерезая глотки всем кому не лень. Виктор, был явно зол. Он нахмурил брови, но покорно шел за Алексом. Алекс умер, он прыгнул вниз с моста, а тело так и не нашли, чему поспособствовал Виктор. — Мистер Рейдм, — торжественно произнесла молодая блондинка за их спинами. Мужчины обернулись и замерли. Один замер – Виктор. Такой красоты, раньше он не встречал. Зейн спокойно разговаривал с девушкой, которая организовала весь бал, а Виктор не мог и слова произнести. Его пленили и он был рад. Сердце застучало так, что его стук могли услышать все, если бы не музыка. Зейн заметил, что его друг стоит и глядит заворожено на прекрасный брильянт этого бала. Зейну тут же захотелось прошептать Виктору: «А ты не хотел идти», но промолчал. — А это Виктор Корвин – мой друг. — Мистер Корвин, не ожидала вас увидеть здесь. Обычно, вы игнорируете все мои предложения на такие мероприятия. — Просто раньше, я не знал, что хозяйка истинная королева, — он поцеловал ее руку, Ирен мило улыбнулась. — А я не знала, что хамы, бывают галантными, — Виктор ей явно не нравился. – Зейн, я оставлю вас, если я понадоблюсь вам, то я в зале. — Конечно, Ирен, — Зейн поцеловал ее ручку. Ирен таяла под напором Зейна, а вот Корвин вызывал в ней гнев. Она ушла к другим гостям, а Виктор провожал снежную королеву глазами. Зейн кашлянул, и Виктор обратил на друга внимание. Виктор не мог говорить, ему хотелось глядеть на богиню. — Аполлон нашел свою нимфу? — Да, — прошептал Виктор, и тут же загрустил. – Ты ей нравишься, Зейн. — Мы партнеры по бизнесу, не больше. Попытай свое счастье, ведь даже я считаю, что она достойна жить. Ты влюбился? — Бесповоротно. — У нее трехлетний сын. — Не важно. Я женюсь на ней этой же весной. Клянусь. — Иди к ней. Виктор взял шампанское и пошел просить прощение нимфы. В эту минуту Зейн почувствовал каплю ревности, но с другой стороны, не вечно же быть и маньяку одному. Виктор никогда не откроет ей свою тайну, никогда. Она будет видеть прекрасного мужа, любящего отца и отчима. Отчим, который станет отцом. В эту минуту Зейн еще не знал и даже не думал, что когда-то полюбит сам. Он предпочитал спокойную жизнь, без всяких мелодрам и слез. Что значило в понимании убийцы «спокойная жизнь»? А сами как думаете – смерть и кровь, крики и страх. Это заставляло его улыбаться, а сердце биться чаще прежнего. Зейн смотрел в глаза Ирен и заметил в них улыбку. Может, на словах она язвила Виктору, но ее глаза уже сияли от счастья, что он просил прощения и напрашивался в гости. Виктору пошло бы быть отцом, и Зейн в этом был уверен. Уже через месяц Зейн был свидетелем на свадьбе Виктора. Об этом писали газеты, говорило телевидение. Было много журналистов на их свадьбе. Маленький Дин стал для него сыном, а Зейн в эту же ночь, не прощаясь, исчез. Он был лишним в его жизни, теперь маньяк не был одинок, а сердце бизнесмена одно. Оно не могло быть маньяком с Зейном, и мужем с Ирен. Сердцу надо выбирать, и Зейн сделал этот выбор за него, за что Виктор был благодарен. Когда утром Корвин не обнаружил лучшего друга рядом, то выдохнул. Он не смог бы сделать выбор, он надевал бы маски, а так он выкинул их обе. Маньяк уснул, а бизнесмен начал жить так, как того хотел очень давно. Зейн сел в машину, и поехал свет за глаза. Сердце восемнадцатилетнего парня хотело приключений, и он поехал в город правильных людей. В их штате был город, где, по словам многих, жили правильные и праведные люди. Зейн ехал в этом убедиться, а если быть точным, то опровергнуть это. Его глаза выдавали хотение крови, а руки уже чесались от того, что он давно не убивал. У него была маниакальная потребность убивать. *** — И сейчас руки чешутся? — перебивая, спросил Дэниэль. Алекс громко засмеялся, но тут же его выражение лица стало добрым, оно вызывало доверие. Дэн проглотил слюну, и начал тяжело дышать ртом. Алекс понимал, что доводит следователя до безумия. Сейчас Дэну было страшно, хотя убийца пообещал ему ничего не пытаться делать. — Нет. Теперь, я знаю, чего я хочу. Я хочу ее… — маньяк опустил глаза, и на миг Дэну показалось, что в глазах убийцы застыли слезы. Он поднял свой взгляд на следователя, и Дэн понял, что это омана. Интересно, многих он так обманул? — Ты злился на Виктора? — Нет. Таким образом, он дал мне свободу, отпустил. Я благодарен ему за это, хотя спустя много лет, я не прочь снова идти с ним рука об руку. — Вместе убивать, — произнес Дэн. — Без этого никак. Кто-то же должен помогать вам получать зарплату. Дэн искренне засмеялся, и Алексу было приятно. Преступление Алекса было в том, что он вообще родился. Но к этому выводу Дэниэль еще не пришел. Сейчас ему намного интересней послушать о городе правды. Алекс задумался. Он думал, как правильно сформулировать свою речь, чтобы следователь не пришел в ужас от того, что в первую же ночь в этом городе сделал убийца. Он вспоминал эти лужи крови, крики девушек, женщин и даже маленьких девочек. Все они заслуживали смерти. От этих воспоминаний, убийца расплывался в очаровательной улыбке. Хищность, смерть и страсть – вот это передавала всего лишь одна улыбка. Трудно устоять, убежать от такого напора, трудно забыть эти глаза. Он соблазнял намеренно, но кто просил вестись на эти глаза, эту улыбку? Никто, только похоть, только он. На самом же деле в каждой девушке он искал убежище, такое, как Виктор нашел в Ирен, но в результате он находил пустоту. Все чем-то ему напоминали его мать, и ему хотелось убивать еще и еще, неважно в каких количествах. Он был приведение, неуловимый Фантом. Его боялись, выговаривая его имя, шептались, а детям закрывали уши. Но он был самой популярной темой для разговоров не только городов, но и стран. Такой популярности, Виктор смог достичь спустя четыре года убийств, а этот парень в первый же год. Виктор гордился им, а Зейну было плевать, что о нем говорили, лишь бы боялись, лишь бы желали. Ведь самое запретное и страшное, всегда кто-то хочет попробовать. И таких дегустаторов в мире много, они никогда не исчезнуть. Flashback Зейн докуривал сигарету в своем номере гостиницы. К нему подошла молодая шатенка, она держала в руках нож и играла с лезвием языком. Зейн заметил это и начал наблюдать за действием. Это вызывало в нем интерес. Шатенка, заметив это, подошла и провела ножом по его горлу. Он прикрыл глаза, улыбнулся и стал ждать. Так близко у его горла не ходило еще не одно лезвие. Он дышал ровно, спокойно. Ему хотелось, чтобы этот нож вонзили ему в горло, но шатенка убрала нож. — Это так опасно, — прошептала она. – А вдруг я бы вонзила его в твое горло? — У тебя была такая возможность, — он резко выхватил нож, — ты ее упустила. Расскажи мне еще об этом городе. Я превращу этот город в грех. — Здесь много священников, которые пропагандируют веру в Бога, то, что до замужества девушки должны быть девственницами… — И ты девственница? В двадцать три года? — Да, — шатенка опустила голову. — Когда ты вошел в то кафе, я тут же почувствовала, что ты другой. Мне захотелось узнать какой ты. —Можно вопрос: мужчины тоже девственники? — Да. — Что это за средневековье? И то, там было больше пошлостей и разврата, нежели в этом городе. Ладно, Джини, мы это изменим. Он положил в ее руку нож, стал за ее спиной и поцеловал плечо. — Почувствуй, какой он опасный. Почувствуй, как может отобрать жизнь. Я дам тебе деньги, выбью всех священников и дурную администрацию, а ты сотворишь бордель, и прозовешь этот город – городом Греха, — он так сладко шептал ей в ухо, что Джини замирала. Ее сердце переставало биться, оно хотело слышать этот голос вечно. Вечно быть в его плену. Убийца подарил ей самый страстный поцелуй в ее жизни. Джини верила ему, а он хотел, чтобы она была независимая Арахна и убивала всех, кто ее не слушал. Джини сама не заметила, как зажглась не на шутку. Она хотела крови и ласки. Страсть двигала ее сознанием. *** — Ты же сказал, что жизни заслуживает только четыре женщины, — произнес Дэниэль, выпуская дым. — Так и есть. Дженнифер — моя сестра, само собой она заслуживает жизни. Она моя плоть. Если мой дьявол – Виктор, то ее дьявол – я. Она Арахна. Казалось, что убийца гордится тем, что создал машину для убийств. Дэниэлю это трудно давалось, но он покорно ждал, изредка перебивая убийцу. — В этом городе я прожил три года, а затем приехал сюда, и уже не уезжал. Здесь я обрел дом. — Три года? — Я выбил администрацию. Новым мэром города стал ее дядя, которому понравилась тактика племянницы. Она открыла бордель, самый сладкий из всех, в которых я бывал. Я иногда езжу туда, — убийца расплылся в хитрой улыбке. — Джини вышла замуж за сына священника. Этот парень стал бизнесменом, а его брат — остался священником. Только оба брата пропагандируют теперь похоть. — Ты превратил город в бордель? — За три года. Но он вырос экономически. Везде, куда я прихожу – я приношу смерть и разврат. Сын Джини, которому сейчас четырнадцать, обожает секс в борделе мамы. А старший сын, которому пятнадцать, насилует, но не убивает. Все знают насильника в лицо, но молчат. Там все схвачено. — Значит, они могут прийти за тобой и спасти тебя? — Да. Джини всегда говорила, что если я попаду в беду, то она спасет меня. А поскольку новость, о моем заточении облетела мир, они уже в пути. Тогда, когда я ездил мстить за смерть жены Виктора, я брал ее с собой. Следователю такое не нравилось, теперь он понял, зачем убийца это все рассказывал. Убийца не собирается здесь задержаться. Дэниэль начал считать минуты, ведь понимал, что убийца мог испариться навеки. Это персональное интервью может быть первым и последним не только в жизни следователя, но и в жизни заключенного. Заключенный опять что-то вспомнил. Он смотрел на наручники и улыбался. Они мешали ему, и пока Дэниэль думал о своем, то открыл их булавкой, которая была на папке. Но Дэну не показал вида, что наручники сняты. *** Бордель города Греха. Примерно сорокалетняя шатенка красивой наружности шла между своими девчонками. Она открыла другую дверь, это был ее кабинет. В кабинете сидел молодой парень, она провела рукой по его плечу, он зашипел ей в ответ. — Как твои мальчики? — Новенькие? Уже слушаются. Я быстро их усмиряю. Моя хозяйка научила меня быть покорным всегда, — он подошел и, встав на колени возле ее кресла, поцеловав ручку. Парню было не больше двадцати пяти, он был чертовски сексуален. Женщина улыбалась ему, а она набрала номер телефона. Парень встал и начал целовать ее шею, массируя плечи. Женщина была довольна и тонула в эйфории. Она хотела продолжения, но ей нужен здравый смысл. — Шон, прошу тебя, — просила она и он сел на стол, заглянув в карие глаза госпожи. — Да, — на другом конце провода, появился голос. — Здравствуй, Виктор. — Дженнифер. Рад тебя слышать. Я знаю, зачем ты звонишь. — Его нужно вытащить. — Мои люди уже работают в этом городе. Дин и моя дочь в городе. Они вытащат его. — Точно? — Не сомневайся. Они уже неделю за ним следят. С ними еще друг Дина – Скотт. Они вытащат Зейна. — Хорошо. Потому, что мне придется лететь к нему только сутки, ехать еще больше. Я не успела бы, его дело передадут ФБР. — Не успеют. Не позволю! — Тогда я спокойна. — Я лечу к тебе, а через три дня, он приедет к нам. Его вытащат сегодня! Он мой друг! — Как и мой, — ответила Дженнифер. — Я жду тебя Виктор. — Под вечер прилечу. Виктор положил трубку телефона, он собирался лететь к Дженнифер. Они были одной большей семьей. Говорят, убийца должен быть один, но у каждого убийцы есть наставник, друг, брат, сестра и эти люди его семья. Они помогут друг другу, чего это им не будет стоить. Дженнифер любила Зейна, как брата и отца. Он создал ее, и только он вправе забрать ее жизнь. А если его не станет, кто будет ей говорить, как нужно играть с лезвием? *** — Я приехал в твой город и почувствовал тепло. Тогда я понял, что я нашел свой дом и никогда его не оставлю, — убийца уныло улыбнулся. — Зря так подумал, думаю, скоро меня будут фотографировать для дела, и мое лицо будет везде. — Дэн, — в комнату вошел Джек. – Что делать с его делом? — Ничего. — ФБР заберет его у нас! Они звонили и сказали, что скоро приедут за ним. Он – наш. — Нет, Джек, не наш. Даже если он сбежит, мы забудем его имя. Я перед ним в долгу. Он отомстил за Саванну. Джек был удивлен, а убийца, улыбаясь, говорил: «Он отпускает меня, я не ваш. Я неуловим». — Делай, как знаешь. Он – твой. Дело готовил я, и я сохраню его в себе. Они приедут к девяти. У тебя три часа. Я поехал домой. Джек пожал руку следователю, а убийца спокойно провел мужчину глазами. Он говорил этим взглядом: «Правильно делаешь, что забываешь меня уже сейчас». Джек понял, что убийца сбежит, и не хотел стать его жертвой. Дэниэль был благодарен напарнику, что тот не стал осуждать его. Убийца продолжил свою речь, ведь время поджимало. И поджимало так, что даже Дэниэлю чудилось, что время ускорило темп. Время смеялось над следователем, а убийца просто пытался скоротать срок своего пребывания здесь. — Ответь, всего на один вопрос, Алекс, — тихо попросил Дэниэль, глядя в глаза убийце. — Мы не нашли тело последней девушки, хотя некоторые люди видели, как черный джип увозил тело. Люди привыкли к твоему джипу. Если есть джип – есть смерть. — Что ты хочешь услышать? — Последняя девушка живая? Дэниэлю было жаль молодую девушку, которую украл убийца. Он верил и надеялся, что она жива. Теперь лицо убийцы стало ласковым. Он вспомнил последнюю свою жертву, и понял, что не может рассказывать злорадно. Он рассказывал с эмоциями, будто ему было приятно вспоминать каждое мгновение, которое он провел с девушкой. Дэниэль понял, что попал в точку. Эта четвертая девушка, которой он желал жизни, а не смерти. Он любил эту девушку, и не мог причинить ей вред. Flashback Зейн сидел в баре, выпивал и искал глазами новую жертву, которую мог бы уничтожить, заласкав до смерти. Все девушки были однотипны и скучны. В каждой из них он видел уже что-то знакомое. Возле него присела девушка в кожаной куртке и таких же брюках. Блондинка обула туфли на шпильке, а серебристая майка ослепляла сероглазого мужчину. Девушке не больше семнадцати лет, бунтарка пришла искать приключений. Она была не местной, Зейн сразу это понял. Голубые глаза пронзили его, а милая улыбка не могла забыться. Девушка хотела выпить спиртного, и Зейн протянул ей его. Девушка охотно согласилась. Она зачаровано смотрела в пепельные глаза и находила их воистину волшебными. Мужчина поцеловал ее пальчики, девушка засмущалась. К нему подсел русоволосый парень и заказал выпить. На вид ему было не больше двадцати одного года. Зейн даже не заметил его, а парень казалось, что узнал его. Он смотрел на Зейна, и улыбался. — Ты не изменился, — заявил парень, хлопая мужчину по плечу. — Дин? — Зейн был рад парню, а тот куда-то ушел. Зейн не ожидал увидеть приемного сына Виктора здесь и сейчас. Девушка была озадачена, а мужчина тут же вернул свой привороженный взгляд к ней. Ему казалось, что он понял, как это быть на месте Виктора. Сейчас он был Виктором, а эта девушка – Ирен. Его сердце начало стучать при ее виде, и он молил дьявола, чтобы он не разочаровался в ней. — Зейн. — Эйприл. — Красивое имя, — ответил он, — но ты прекрасней. Скажи, не хочешь ли устроить профессиональную фотосъемку. — А кто фотограф? — Я. Эйприл хитро улыбнулась и согласилась. Она взяла мужчину за руку, и он увел ее прочь из клуба. Дин смотрел на всем этим, и тяжело дышал. Казалось, что он чего-то боялся. К нему подошел шатен, он стоял в тени, и его лица не было заметно. — Он уже следит за одной девушкой. Сестра копа, — прошептал Скотт. — Боюсь, что его поймают. Надо позвонить отцу, и все рассказать. Дин не хотел, чтобы с Зейном что-то произошло, но тот так и хочет приключений, а из-за Эйприл, возможно он потеряет свою бдительность. Если он полюбит, но при этом не бросит дело и клюнет на наживку, значит, пора ему идти в отставку, или возвращаться в семью, где его ждут брат и сестра. Зейн привез Эйприл в красивый особняк. Они были одни, он поцеловал ее в голое плечо, ведь куртку она бросила на пол. Эйприл включила музыку и начала танцевать: пафосно и развратно. Зейну нравилось каждое ее движение, но все же она была похожа на шлюху. Или специально создавала это впечатление. — Сколько тебе лет? — Семнадцать, — она подошла и соблазнительно провела язычком по его пересохшим губам. – Это проблема? — Мне тридцать шесть, но я не считаю это проблемой, — он провел рукой по ее ключице. — Я тоже, — шепча на ухо, произнесла Эйприл. — Где твоя камера? Хочу фотографироваться. — Идем, — он закурил и пошел куда-то на второй этаж. Эйприл последовала за своим искусителем. Он завел ее в спальню, положил руку на новый фотоаппарат, она стала слева от него и накрыла ладонью его руку. Их взгляды встретились, она не боялась его – она желала его. В ее глазах стояла любовь, которую она хотела бы ему подарить. Ему казалось, что в свое время он уже видел эти глаза, но вот только где, вспомнить не мог. Его сердцебиение участилось, он боялся сделать ей больно. — Беги от меня. — Нет, — заявила она, как будто знала, кто он на самом деле. — Не уйду… — он прикоснулся щекой ее щеки и нежно поцеловал кожу ее лица. Чистое, невинное сердце хотело тепла, и искало этого в нем. В убийце. Если бы она только знала кто он, то убежала бы прочь. Он резко прижал ее к стенке и жестко поцеловал. Девушка неумело отвечала, и он почувствовал это. За свои три десятилетия жизни он знает, кто как целуется. — Я первый? – тихо спросил на ухо. — Я хотела этого. Я знаю, кто ты, Алекс, — прошептала она ему на ухо. Взгляды вновь встретились, он не мог поверить, что попался на уловку. Но она не полицейский. Его сердце вновь загорелось любовью. Она специально искала его, но для чего? — Зачем ты искала меня? Смерти ищешь? — Любви. — Во мне? — Зейн фыркнул и отошел от нее. — На меня мировые сыщики не могут выйти, а ты вышла? Он взял какой-то спрей и брызнул в ее лицо. Девушка упала в обморок. Он сел в машину и заехал в какой-то переулок. Водитель угнал машину обратно, а он понес ее в джип. Три девушки закричали при его виде, и виде джипа. Они бросились убегать, а ему было все равно. Он сел в джип и завел его на полную мощь. Его следы размоет дождь, который начал усиливаться. Единственная мысль, которая поселилась в его голове, это было: «Как она меня не просто нашла – вычислила? Кто мог меня предать?» Девочке семнадцать лет, и он видел ее глаза. Они не врали, она искала любви, на минуту ему показалось, что они уже встречались. Он знал эти глаза! И от того, что он не мог их вспомнить, он приходил в бешенство. Он привез ее в лесной коттедж. Коттедж был невероятно красив, но все-таки одноэтажный. Он занес ее в комнату и положил на пол. Начало этой осени приносило все больше и больше новостей. Он уложил ее на меха перед камином, растопил его и стал ждать, когда эта красавица откроет глаза. При ней не было ни телефона, ни документов. Кто она? Он не мог допустить ту мысль, что это уловка Дэниэля Гордона. Она не врала! Она не актриса! Девушка прищурила глаза, и закашляла. Это вывело Алекса из своих мыслей. Алекса? Давно он не был Алексом. Зейн Рейдм сменил Алекса Фрейндма. Эйприл повернула к нему голову, и улыбнулась. — Я еще жива? — Еще, — произнес убийца, потушив сигарету. Он присел возле нее и захотел увидеть раскаяние и страх в ее глазах, но увидел холод и смерть. — Ты убийца! – не сомневаясь, заявил Алекс. – Такая молодая и убийца… — Ты убийцей тоже рано стал. Тоже в семнадцать! Я убивала многих. И не раскаиваюсь в этом. Хорошие, плохие, мужчины, женщины, дети, взрослые – плевать. Моя жизнь – убийство. С тех пор как в детстве тебя увидела, забыть не смогла. — Мы знакомы? — Да. — Я помню, что видел этот взгляд уже, но не у ребенка, а взрослого человека. У кого? — Это глаза женщины, которую ты когда-то знал и уважал. — Я мало кого уважал, может ты ошиблась? — Нет. Мне было семь, когда ты явился на порог нашего дома, Алекс. Я знаю о тебе все. Мой отец о тебе тоже знает все. Он знает, что я сама захотела тебя найти. Что мое детское увлечение стало моей зависимостью. Ты моя зависимость, Фрейндм! — Ты первая, кто за последние девятнадцать лет назвала меня настоящим именем, — он провел рукой по ее щеке. С прикрытых глаз блондинки стекала капля слезы. Он присел еще ближе и обнял ее. Она прижалась к его груди, как ребенок прижимается к отцу. Она искала его, она любила его. — Ты все равно умрешь, Эйприл, — произнес он. — Только будь сейчас моим, — попросила она, целуя его щеку. Такая нежная, такая беззащитная. Ему было совестно убивать ее. Она любила не убийцу, она любила его. И не Зейна желала, а Алекса. Он сжал ее волосы и в его глазах застыли слезы. Ее тело дрожало, а он не знал, что ему делать. Что с ним происходит. Он поднял ее за подбородок и погладил ее голые плечи, нежно целуя шею, потом щеку, а потом губы. Он целовал ее очень нежно, и она не отказывала ему во взаимной нежности. Они были похожи, оба убийцы, оба прекрасны, обоих боялись. Он отстранился от нее. Еще раз взглянул в лицо, которое не забудет никогда и повалил на меха. Он страстно впился в ее шею. Она убивала, но как ее называли? Дин стоял за окном и смотрел на все это. Его друг положил руку ему на плечо, и Дин хитро улыбнулся. — Идем, Вампир, — произнес Дин. — Сыну Аполлона больше нечего здесь делать? — Поехали. Утром явится Дочь Аполлона. У нее будут новости, и тогда поспать вряд ли удастся. Убийцу наверняка поймают. Дин хитро улыбнулся, сев в машину, Скотт завел мотор, и они уехали, оставив убийцу одного. Нет, не одного, а с той, которая любила его и желала еще с детства. Девушка плавилась под умелыми руками убийцы. Он присел и расстегнул черную рубашку, под которой пряталась серебряная цепочка, а на ребрах было тату, которое было видно издалека. Оно было на всю правую сторону ребер мужчины. Девушка целовала его, и не могла остановиться, а руки попутно расстегивали кожаные брюки мужчины. Он жестко надавил на ее ключицу, и впился в ее пупок, а потом начал подымать серебристую кофточку, под которой не было лифчика. Он снял кофту и припал к груди девушки. Она извивалась под ним, зарываясь пальцами в его волосы. Она не сдерживала стонов, она хотела еще и еще. Он начал спускаться ниже и ниже, расстегнул ее брюки, а потом снял трусики. Взмочив пальцы, он провел ими там. Она была мокрой, и задыхалась от того, что он до сих пор не взял ее. Девушке хотелось нежности, сладости, и она это получала. Мужчина поцеловал ее чуть ниже пупка и начал языком спускаться все ниже. Он провел язычком по ее половым губам, а потом начал им насиловать ее. От неожиданности она выкрикнула. Он проталкивал язык все глубже и глубже, а она стонала все громче и громче. Ее пальцы сжимали меха, ведь не знали куда деться. Мужчине нравилось доставлять ей удовольствия, при этом он не просил отдачи. Он и так ее чувствовал. Девочка хотела его, он знал это и видел. Мужчина отстранился и снял с себя брюки, вместе с боксерами. Он наклонился над ней и поцеловал ее губы: нежно, робко, игриво даже. Одной рукой он поглаживал ее волосы, другой приставил член к входу. Он сделал толчок, и она закричала, он тут же припал к ее губам. С глаз девушки предательски скатилась одна слеза. Он целовал ее губы, щеки, уши, шею. Обнимал и шептал, что скоро все пройдет. Как он убьет ее, если шепчет такие слова?! Он называет ее «девочкой», «маленькой», «солнышком». У него рука не поднимется! И он это прекрасно понимает. Целуя ее, он продолжал толкаться. Он укусила его за нижнюю губу, но он этого даже не почувствовал. Боли не было, была страсть и любовь. Не было похоти, для него это новое. Он начал двигаться быстрее, но темп не набирал. Это был ее первый раз, и порвать девушку совсем не хотелось. «Эйприл» срывалось с его губ. Он ласкал это имя, сам тоже не замечая. Двигаясь в ней, он чувствовал любовь. Ему хотелось еще и еще, совсем не хотелось выходить с нее, отрываться от этого юного тела, которое его обожало, и даже больше. С ее губ слетел стон наслаждения, а на ее лице появилась улыбка. Наконец-то она открыла глаза, и они установили зрительный контакт. Он не мог не улыбнуться, и когда ее рука потянулась к его лицу, когда гладила его щеку, он прикрыл от удовольствия глаза. Она рискнула, и риск оправдал себя. Они созданы друг для друга. Он толкнулся, и она сладко улыбнулась. Он наклонился за поцелуем и получил его, а сам продолжил насиловать юное тело. Им было жарко, и не од пламя в камине. Она стонала под ним, кричала, царапала его спину, и он хотел, чтобы эта пытка была вечна, чтобы эта ночь была вечной. Девушка выгнулась и прикрыла глаза. Он с рыком кончил на мех. Он не смог выплеснуть на нее свое семя. Они лежали, молча смотрели друг на друга и держались за руки. Она подползла к нему, и он тут же принялся целовать ее. Не сможет, не сможет убить. Он не сможет с этим грехом жить. Она достойна жизни, а он – нет. Лучше бы она пришла убить его, а не любить. Он встал, взял плед с дивана и укрыл их обоих. Она прикрыла глаза, лежа на его груди. — Убей, я все равно люблю тебя. *** Следователь достал последнюю сигарету, и бросил пустую коробку в урну. Убийца любил убийцу. Редкое сочетание, даже невозможное. Как они могли бы доверять друг другу? Убийца видел, что озадачил Дэниэля. Дэниэль медленно выдыхал дым, изредка поглядывая в хитрые глаза убийцы, хотя тот просто мило улыбался. — Она жива? — И здорова. — Кто она? — Не знаю, но я найду ее, обещаю. И будем вместе убивать, будем вместе города вырезать. Я помню каждое слово из той песни, под которую она для меня танцевала. Там пелось о любви, о верности, преданности и о том, что влюбленные будут вместе либо в этом мире, либо в том. — А вдруг один в рай, а другой в ад? — Такого не бывает. Любимые одинаковы. Куда один, туда и второй. Мне кажется, что эти голубые глаза меня освободили, но от чего? От кого?.. — Ты любишь ее? — Да, — честно протянул убийца. — Как она ушла бы из леса? Убийца улыбнулся, Дэниэлю было интересно все. За окном было уже светло, и Дэниэль боялся, что не сможет дослушать историю до конца. Но убийца хотел, чтобы следователь дослушал эту историю до финиша. Ему было важно рассказать ее ему. А почему, не знал… Flashback Эйприл проснулась одна, ей было холодно без убийцы. За окном виднелся рассвет. Девушка догадывалась, куда он ушел, но она не жалела об этой ночи. На мехах лежал конверт. Она потянулась к нему, и вынула оттуда ключи и записку. «Спасибо за любовь». Девушка счастливо улыбнулась, оделась, взяла ключи и пошла в гараж. Там стояло шесть машин, одна из них – джип. Она села в синюю, и уехала отсюда. Вольная птица нашла того, кто смог бы посадить ее в золотую клетку, но он упустил ее. Ничего, это не конец. Она приехала в центр города, оставила машину. Она шла через дорогу к черной машине, а когда мимо нее проходил двадцатилетний парень, просто прижала ключи к его груди и, не оборачиваясь, пошла дальше. Парень ничего не понял, но когда клацнул на кнопку, то ему подмигнули фары шикарной машины. Парню это понравилось, странно, но его даже не смутило то, что девушка без верней одежды, только в майке. Она села на заднее сидение машины, и машина тронулась с места. *** — А дальше, этой ночью я попал в уловку. Я хотел, чтобы это была последняя моя жертва. Я потратил бы все годы, но нашел бы Эйприл. Теперь, это сложно сделать. Дэниэль не видел сожаления в глазах убийцы. Он не каялся, он сожалел только о том, что упустил Эйприл. Дэниэль докурил последнюю сигарету, и сделал для себя какой-то вывод. Убийца не просил прощения, не просил любви, но все это получил. Прощение в лице следователя и любовь в лице девушки. Следователь простил его за все. Судьба этого парня, была слишком сложной и то, что он стал на такой путь, не удивительно. Парня? Парень давно умер, осталась его тень. А это мужчина, убийца и создатель убийц. Следователь был благодарен, за то, что его Саванна отомщена. — Дай лист, — попросил убийца. — И ручку. Я напишу имена убийц твоей жены и место, где они закопаны. Можешь открыть уголовное дело. Убийца играл сознанием следователя. Тот вынул с папки ручку и бумагу. Убийца написал и протянул сложенный листик следователю. Дэниэль взял этот лист, но даже сам не знал, хочет ли он открывать его. Убийца видел его колебания и не осуждал его за это. Алекс тоже сомневался при виде Эйприл и не жалеет об этих сомнениях. Сомнения спасли его проклятую и загубленную душу. Она спасла его душу и его! В здание вошли двое мужчин в черном. Они показали удостоверения ФБР. Один из сотрудников провел их к Дэниэлю и убийце. Они шли спокойно. Лица были каменными, а глаза пустыми. Казалось, истинное ФБР. Они ворвались в комнату допроса. Дэниэль спохватился на ноги и тут же спрятал листик в карман штанов. Шатен подошел к камере, вынул запись. Дэниэль хотел что-то сказать, но что он мог. Он посмотрел на сотрудника, тот шептал «ФБР». Шатен схватил папку, что лежала на столе, а русоволосый взял под руки убийцу и повел его. — Спасибо, — произнес шатен и пошел за убийцей и напарником. Убийца шел и улыбался, он знал, куда его ведут. Следователю жаль было материала, что он записал на камеру, но не мог ничего сделать. Бедный Дэниэль начал собирать вещи, он еще раз взглянул на время – 8:50. Рано забрали его. Рано, он хотел услышать прощальные слова убийцы. И не услышал, он видел только хитрую улыбку. Дэниэль поехал домой, разминаясь с черной машиной, подъезжающей к зданию. Он ехал спокойно, приехал ближе к десяти. Дома ждала его дочь. Шенен улыбнулась ему и протянула конверт. — Его принесли двадцать минут назад. — Кто? — Какой-то шатен. Дэниэль открыл конверт и увидел записку. Шенен протянула еще один конверт, там лежал диск с камеры. Он не понимал, что происходит. «Прощай, светлая сторона моей души. P.S. Однажды, я вернусь». Дата на конверте стояла вчерашняя. Видимо он знал, что оставит этот город. — И вот еще, — произнесла Шенен, протягивая какой-то нож. Это тот самый нож, которым он убил мать, с которого все началось. Им же и закончилось. Дэниэль засмеялся, и вспомнил черную машину. Он понял, что убийца на свободе. А подъезжающая машина — это истинное ФБР. Они были в шоке, что убийцу уже увело другое ФБР. Сбежал и замел все следы того, кто он. Где факт, что Гордон смог узнать его истинное имя? Ушел. Вестника нельзя поймать, если он сам того не захочет. А он не захочет. Он будет искать Ее. Flashback Убийцу выводили из здания, он шел доволен. Дин добрался до него первым. Убийца вышел из здания, и остановился у черной машины. — Диск верните Гордону. И возьмите с джипа нож. Он тоже для Гордона. — Вампир, — попросил Дин. Вампир сел в другую машину — белую, и куда-то уехал с диском, а папку себе оставил Дин. Дин открыл машину, убийца сел на заднее сидение и тут же снял наручники. Дин сел за руль, и улыбнулся, глядя в зеркало. Убийца застыл, когда увидел, что возле него сидит блондинка. Его блондинка. — Эйприл? Она хитро улыбнулась, телефон Дина зазвенел. На экране высветилось «Отец». Он включил громкую связь. — Ну? — Он у нас. — А моя дочь? — Жива. С ним. Как ты сестренка? — Я в порядке, отец, — ответила она. — Жду вас всех четырех. Не обидь ее, Алекс, — произнес Виктор, сидя возле Дженнифер, и допивая виски. Убийца был в шоке, перед ним сидели дети Виктора. Эйприл совсем не Эйприл. Он резко вспомнил, как когда-то стоял на похоронах Ирен и видел возле Виктора маленькую светловолосую голубоглазую девочку с братом. Он расплылся в улыбке. — Дети Аполлона? — они кивнули. — Соня, — прошептал он. Соня засмеялась, а он не мог оторвать от нее глаз. Дин включил ту самую песню, под которою танцевала Соня для Алекса. — Ты вернулась за мной… — А как иначе, — он притянул ее голову. Они сидели лоб ко лбу, он смотрел в ее голубые глаза. — У тебя мамины глаза, — она засмеялась. Сейчас он хотел сказать ей, все что чувствует. Он чувствует! Она заставила его сердце стучать. Соня имела великий талант — заставить любить. Но не каждого, ей нужен был один, а она нужна была одному. — Ты не убил меня, — произнесла она, поглаживая его руку, которой он держал ее лицо. — Я полюбил тебя. Ты заставила меня полюбить. Полюбить тебя. Навека. — Просто, мы одинаковы, Алекс. — Я люблю тебя, — последнее, что произнес он, и припал самым нежным, искренним и любящим поцелуем к ее губам. Он не мог надышаться ею, а она не могла оторваться от него. Дин, понимая, что больше им здесь делать нечего, завел мотор машины. По дороге он подобрал Скотта. Они бросили старую машину на дороге, и Дин взял курс на город Греха. В этом городе их история закончилась.