***
Выйдя из здания аэропорта Нью-Йорка, Курт сразу заметил бегущую к нему девушку в приталенном голубом платьице и маленьких туфельках такого же цвета. Ее каштановые волосы развевались летним ветром, а карие глаза, очевидно от суррогатной матери, счастливо поблескивали при виде отца. Она подбежала и сразу кинулась в объятия мужчины, немного всхлипывая — они не виделись целых два месяца. Курт обнял свою дочь, прижимая к себе настолько близко, насколько это вообще возможно, и погладил по голове. — Привет, доченька, — прошептал он. — Папочка, — девушка снова всхлипнула, — я так по тебе соскучилась, — она поцеловала мужчину в щеку и снова его обняла. — Я тоже скучал, родная. Как ты? — Он посмотрел дочери в глаза. — Хорошо. Но без тебя так плохо. — Я знаю, милая, мне тоже без тебя плохо. Если бы я мог, я бы все сделал, чтобы мы жили вместе. — Это не твоя вина, пап. — Я знаю. — Курт снова погладил дочь. — А как Блейн? — дрогнувшим голосом спросил он. — Скучает. Он старается не вспоминать тебя, но при этом каждый вечер рыдает в своей комнате. Он думает, я не замечаю, но вся его спальня заставлена твоими фотографиями. Он каждую ночь засыпает, кладя одну из них на подушку рядом с собой, перед тем обязательно рассказав твоему образу все свои события за день. Он любит тебя, пап, — девушка посмотрела в глаза отцу. Мужчина сглотнул ком в горле. — Поехали домой, — ответил он. Они сели в такси, предварительно засунув чемодан Курта в багажник, и поехали к дому, где когда-то он провел свои самые лучшие годы. Вспоминания сразу накрыли с головой. Вот кафе, где они постоянно обедали между занятиями. Вот и сама академия, где они утерли нос всем задиракам, выпустившись, как лучшие. Вот Центральный парк, где они так обожали гулять и, держась за руки, делать снежных ангелов на еще не тронутом снегу. Вот роддом, где они впервые взяли на руки Элизабет. Скупая слеза прокатилась по щеке Курта и он вытер ее тыльной стороной ладони. Уже подъезжая к дому, где находилась большая двухуровневая квартира Блейна, Курт подумал, что ему немного трудно здесь находиться. И с каждым подобным приездом становится все труднее. Они поднялись на предпоследний этаж, Элизабет открыла дверь своим ключом и на пороге их встретил приятный аромат свежесделанной лазаньи. Да, Блейн все еще помнил, что любит его бывший муж. — Здравствуй, — сказал он, выйдя из кухни. На нем был тот передник, что Курт подарил на Рождество два года назад. Мужчина улыбнулся при этой мысли. — Здравствуй, — ответил он и коротко обнял Блейна. — Как долетел? — Спросил тот, вытирая руки о полотенце. — Нормально. Особенно, если учитывать, как я не люблю перелеты. — Да, я знаю, — ответил Блейн, опуская глаза. Видя, что повисла напряженная тишина, Элизабет решила перевести тему. — Папочка, а что ты привез мне в этот раз? — Спросила она, смотря на Курта. — Нет, милая, узнаешь, когда придет время. А придет оно через четыре дня. Потерпи, — улыбнулся мужчина. — Ну пап, — жалобно протянула девушка и состроила щенячьи глазки. Прям, как Блейн. — Ничего не хочу слышать. — Элизабет надулась. – Эй, ну не дуйся. Выглядишь, как маленький обиженный хомячок. Если бы Рейчел узнала, что ты ее копируешь… — Она бы обиделась и не привезла тебе подарок, — закончил за бывшего мужа Блейн. — Точно. — Ну что, пойдем ужинать, ты устал с дороги. — Да, Блейн, мы сейчас придем. Я хочу кое-что сказать этому хомячку, — Курт с нежностью посмотрел на свою дочь, — всего одну минутку. — Добавил он. — Конечно, — мужчина скрылся на кухне. — Что такое, папуль? — Спросила девушка. — Ты больше на меня не обижаешься? — Ну как я могу на тебя обижаться? У меня же лучшие папы на свете! — Добавила она уже громче, чтобы и Блейн услышал, и поцеловала мужчину в щеку, побежав на кухню. — Ну, конечно, — произнес с улыбкой „лучший папа“ и отправился за ней. Лазанья оказалась чересчур вкусной, что Курт почувствовал, что даже немного переел. Но он не жаловался. Наоборот, он вызвался помыть посуду, хотя Блейн и упирался до последнего. Закончив, мужчина решил немного отдохнуть и отправился в гостевую спальню, в которой и ночевал всегда по приезду. Он уснул почти сразу, вдыхая запах родных стен.***
В день рождения Элизабет мужчины договорились разбудить ее вместе, как они всегда это делали. Девушка проснулась от настойчивых поцелуев в обе щеки и щекотаний. Едва разлепив глаза, она услышала радостный вопль. — С Днем рождения! — Воскликнули в один голос Курт и Блейн. — Happy birthday to you, happy birthday to you, happy birthday, dear Ellie, happy birthday to you, — также хором пропели мужчины. — Папочки! — Обрадовалась девушка. — Уже День рождения? — Да, моя милая. Пора вставать и принимать подарки! — Воскликнул Курт. — Неужели ты не хочешь посмотреть, что папочки для тебя приготовили? — Вторил ему Блейн. — Очень хочу! — Тогда быстрее умываться, одеваться и спускаться к нам! — Курт поднял девушку и подпихнул ее к ванной. — Наша девочка выросла, — продолжил он, когда Элизабет скрылась за дверью. — Да, — подтвердил Блейн. Они устроили праздничный завтрак. Курт приготовил огромный торт, но сказал, что это к ужину, когда приедут все гости. Поэтому они ели любимую манную кашу девушки, приготовленную Блейном и заправленную медом. Что-то вроде еще одной семейной традиции. Затем пришла пора подарков. Курт нашел его в одном магазинчике на окраине Парижа, а Блейн облазил весь Нью-Йорк в поисках. Но, в конце концов, радости их дочери не было границ, когда она увидела, что именно подарили ей папы. Мужчины сами удивленно переглянулись, когда увидели подарки друг друга. — Боже мой, это же огромный плюшевый мишка! Такие продаются только в Европе. Неужели ты нашел его здесь, пап? — Да, моя хорошая. Я искал целый месяц, но все же нашел. Тебе нравится? — Спросил Блейн. — Нравится? Да это же моя любимая игрушка! — Прокричала девушка и кинулась отцу на шею. — И что же скрывал наш второй папа? — Заговорщицки спросила она, разрывая вторую коробку. — Это… огромный плюшевый мишка? — Она удивленно посмотрела на Курта. — Да, видимо оригинальностью я не отличаюсь, — ответил он. — Ты что, это же девочка! А тот мишка мальчик! Они же пара! — Радостно завопила Элизабет на ухо мужчине, обнимая его. — Фух, а я уже подумал, что круто облажался. — С улыбкой вздохнул он. — Ни. За. Что. — С расстановкой проговорила девушка. — Я так вас люблю, вы мои самые-самые папочки! — Теперь она уже обнимала обоих.***
Ближе к вечеру дом стал наполняться людьми. Из Лаймы приехали Рейчел с Финном и маленьким Майки. Пятилетний мальчик протянул девушке милые наручные часики, по-детски поздравляя от всей семьи. Затем вошли Бёрт и Кэрол. Бабушка с дедушкой подарили Элизабет деньги, мол, „пускай сама купит себе подарок, а то мы старые совсем не разбираемся“. — Вы не старые, — ответила девушка, взяла Майки на руки и полетела наверх показывать папиных мишек. Ужин прошел на отлично, все смеялись, говорили тосты, желали девушке счастья и любви и просто весело проводили время, расспрашивая о делах друг друга. Когда же отцы внесли торт с шестнадцатью свечами, Элизабет знала, что загадать. — Пусть они снова будут вместе, — проговорила она в уме и задула огонь. Все радостно захлопали и поспешили оторвать себе кусочек от лакомства. Ближе к полуночи девушка пригласила всех спать. Места было достаточно, так что все могли спать в отдельных комнатах. И разумеется, Курт все также спал отдельно от Блейна. На следующий день гости уехали, а еще через три дня уехал и Курт. Но в этот раз он взял с собой Элизабет.***
Девушка давно просила папу свозить ее к себе, но ей пока нельзя было уезжать из страны. По исполнению шестнадцати Блейн сделал разрешение и мечта Элизабет наконец сбылась. Париж оказался прекрасным городом. Девушка провела там всего три дня, но успела побывать везде. Ну ладно, на Эйфелевую башню Курт идти отказался, мотивируя это тем, что никогда еще на ней не был, а его мечтой является впервые побывать там со своим любимым. Девушка в душе надеялась, что папа обязательно сходит на башню вместе со вторым ее папой. Когда-нибудь. Обязательно.***
Блейн скучал. Он действительно очень сильно грустил, хотя даже сам не мог понять по кому больше: по дочери или по Курту. Элизабет была права, он каждый день запирался в комнате, говорил с фотографией Курта, сделанной сразу после свадьбы, и плакал. Он отчаянно пытался убедить себя, что все прошло, но понимал, что чувства, которые он испытывает к бывшему мужу, останутся с ним навсегда. Мужчина не раз вспоминал тот день, когда подписал злосчастные бумаги о разводе и постоянно корил себя. „Зачем, зачем ты это сделал, идиот?“ „Потому что люблю его больше жизни и хочу, чтобы он был счастлив. Пусть даже и без меня“, — отвечал он сам себе и снова плакал. И так все три дня, что его дочь была в Париже с любовью всей его жизни. — Знаешь, а у меня плохое предчувствие, — сказала Элизабет Курту, когда они поедали мороженное перед посадкой на самолет домой. — Будто с папой что-то может случиться. — Что ты, милая, мы оба знаем, что с Блейном все будет хорошо, — сказал мужчина, убеждая больше себя, чем дочь. Как ни странно, его тоже преследовало это непонятное чувство плохого.***
Вернувшись домой, девушка начала без перебоя повествовать о своем увлекательном путешествии Блейну, сетуя на то, что его не было с ними. Мужчина пожимал плечами. — Я не хотел вам мешать и портить настроение папе. Не беспокойся, когда-нибудь я тоже туда поеду, — говорил он. «Когда же это „когда-нибудь“ наступит?» — Мысленно негодовала девушка.***
Через три дня после того, как он отвез дочь обратно в Америку, Курт получил звонок. — Папочка? — Привет, милая. Уже соскучилась? — Голос мужчины был довольно веселым, несмотря на пасмурную погоду за окном. Чего нельзя было сказать о голосе девушки. — Папуль, — она всхлипнула. — Что-то случилось, родная? — Курт сразу насторожился. Былое чувство плохого внезапно вернулось в душу. — Папа, он… — Что с Блейном? — Он пытался покончить с собой, — еле слышно ответила девушка. — ЧТО? — Воскликнул ее отец на весь офис. — Он… жив? — Да, но он все еще в больнице. Я нашла его в комнате с пустой банкой от таблеток, когда вернулась из школы. На кровати лежала записка. Он просил у меня прощения и сказал никого не винить в его смерти, потому что без любимого ему жизнь не нужна. А во второй руке он крепко сжимал твою фотографию, ту, его любимую. Даже когда проснулся, он первым делом спросил где она, когда понял, что жив. — Я сейчас же еду к вам, — бросил Курт и сразу же позвонил в аэропорт. Он забронировал билеты на завтрашнее утро и тут же побежал к начальству. Узнав, что Блейн в больнице, начальница мужчины тут же дала ему командировку в Нью-Йорк на месяц и сказала раньше даже не возвращаться. Всю дорогу до самолета, весь перелет в Америку и всю дорогу до дома Курт корил себя, что подписал те чертовы бумаги год назад. Да, они поссорились, да, он хотел просто насолить Блейну, подавая на развод, ведь он думал, что любимый его не отпустит. Но он любил слишком сильно, чтобы удерживать. „Вот видишь, к чему привело твое самолюбие? Знаешь, кто ты, Курт? Ты не человек, ты последняя сволочь!“ — Думал мужчина. Он приехал к дому и тут же побежал к двери. Перед самим вылетом Элизабет позвонила и сказала, что Блейна выписали, но он закрылся в комнате и не желает ни есть, ни разговаривать. Мужчина открыл дверь своим ключом — его бывший муж не менял замок — вошел внутрь и сразу увидел дочь. — Ну как он? — Плохо. Очень плохо, пап, — ответила девушка, обнимая его. — Он отказывается есть, сидит и смотрит в одну точку, не двигаясь уже несколько часов. Я не могу ничего сделать. — Хорошо, давай так. Ты говорила ему, что я приеду? — Нет, иначе он бы меня вообще возненавидел, если бы узнал, что я позвонила тебе. — Отлично. Нам нужно выманить его из комнаты. — Но как? — Кто у нас будущая актриса? — Заговорщицки спросил мужчина. — Черт! — С громким криком девушка приземлилась на пол. — Ну кто придумал скользкие полы? — Воскликнула она, показывая отцу, что поняла его намек. — Боже, как больно! Папа! Папа, пожалуйста, помоги мне, я не могу встать. Папа! Черт, кажется, я еще и ногу сломала, просто прекрасно! — Наиграно возмущенно продолжила Элизабет. В этот момент с верхнего этажа спустился с отдышкой Блейн. — Что здесь происходит? Что за цирк, Элизабет, ну-ка, быстро поднимайся, — мужчина поднял дочь на ноги. — Ч-что ты здесь д-делаешь? — Спросил он, заикаясь, заметив Курта. Девушка поднялась на ноги, уже собираясь уйти, но тут ее взгляд упал на руку отца и она замерла в глубоком шоке, округлив глаза до размера тарелок. — Папа? Что это? — Спросила Элизабет, указывая на безымянный палец Курта, на котором виднелось серебряное кольцо. Блейн последовал за взглядом дочери и к его горлу подступил ком. — Ты что, помолвлен? — Девушка уставилась в глаза отца. — Да, — весело ответил он. — Если твой отец, конечно, не возражает. — Мужчина фыркнул. — С чего бы это мне возражать, — сказал он, едва сдерживая подступившие к глазам слезы. — Ну хотя бы с того, что помолвлен я с тобой, — сказав это, Курт направился в сторону Блейна, глаза которого уже были абсолютно мокрыми. — Посмотри, — он поднял вверх руку, демонстрируя кольцо, — неужели ты не узнаешь его? — Курт все еще улыбался. Блейн чуть не обомлел. — Ты… Но откуда? Я же… — Ты думал, я не знаю, куда ты его спрятал? Думал, я не знаю, что оно уже двадцать лет лежит у тебя под подушкой в той же коробочке, которую ты открывал тогда на лестнице в Далтоне? Я все знаю о тебе, милый. — Курт подошел к Блейну впритык и обнял его, утыкаясь носом в шею. — И я должен наконец признаться. Я подал на развод, чтобы позлить тебя. Я не думал, что ты сможешь меня отпустить, а потом было уже поздно. Прости меня, я такой идиот. Ты чуть не умер из-за меня, я никогда себе этого не прощу. — В глазах обоих стояли слезы. Элизабет смотрела на отцов и тоже плакала. — Я так сильно тебя люблю, — проговорил Блейн, прижимая Курта еще ближе. — Прости меня, родной. — Я люблю тебя больше жизни. Ты же не против, что я стырил его, правда? — Вот и когда ты только успел? — Глаза мужчины улыбались. — Когда ты ходил в душ вечером перед моим отъездом. Я тогда не знал, зачем взял его, а когда Элли позвонила, до меня дошло. Я не хочу тебя терять. Я не могу тебя потерять. Не знаю, как ты, а лично я завтра же подаю документы в загс. — Даже без меня? — Улыбнулся Блейн. — Даже если меня Кондратий по пути хватит, — ответил Курт. — В таком случае, я обязательно должен поехать с тобой. И дочь возьмем, да? — Естественно. — Ты как, а, дочь? — Лучше всех. Мои милые папочки, — она бросилась к мужчинам и крепко их обняла. — Я самый счастливый мужчина на свете, — одновременно сказали они. Курт и Блейн ездили в Париж. Они сходили на Эйфелевую башню вместе и сводили туда дочь. Затем Курт уволился и Блейн забрал домой его вещи. Они подали в загс на следующий день и решили, что их дочери не помешает маленький братик. Или сестричка, как получится. А еще завтра у них свадьба и даже всегда молчащий Финн сказал, цитирую „наконец-то свершилось!“ Сбылось желание Элизабет — папа Блейн пообещал, что больше никогда не отпустит папу Курта. Теперь ему есть с кем засыпать и кому рассказывать события прошедшего дня. А еще есть кого обнимать, целовать и любить больше жизни. И быть любимым в ответ.***
Курту и Блейну сорок лет, из которых двадцать пять они вместе. У Курта и Блейна есть шестнадцатилетняя дочь Элизабет, названная в честь своей бабушки. У Курта и Блейна все хорошо. Они уже ровно год, как разведены. И ровно месяц, как помолвлены снова.