Украденный поцелуй

Он это делает намеренно. Правда потом Патрик оправдывается, что это был порыв, это было случайно, всплеск адреналина в крови, и вообще нельзя было в тот момент быть настолько красивой, но факт остается фактом – Патрик целует Юну. В перерыве между выступлениями притягивает к себе, отступая к стене, большим пальцем поглаживает изящное запястье, видит бледные-бледные веснушки на щеках, едва касается волос, а потом, тихо выдохнув, срывает с ее губ поцелуй. Легкий, невинный, словно первый в его жизни, и тут же отстраняется, ударившись затылком о стену. В темных глазах Юны он не может ничего прочесть, а она, меж тем, касается своих губ кончиками пальцев, словно не веря в случившееся, смотрит на него, смотрит, смотрит и молчит. Патрик думает – надо извиниться, надо первым сказать что-нибудь, но в этот момент в коридоре появляются другие фигуристы, и они как нашкодившие дети отпрыгивают друг от друга и теряются среди остальных, надеясь, что в полутьме не видно пылающих щек. Патрику невероятно стыдно, но глупое сердце по-мальчишески быстро бьется у него в груди, а от эйфории покалывает в позвоночнике. И когда ему время выходить на лед, он даже не чувствует земного притяжения, порхая надо льдом так, словно коньки ему ковал сам Гермес. Он слышит рев зала, видит сверкающие огоньки публики, а перед внутренним взором маячит легкий румянец на светлых скулах девушки. От аплодисментов гудит в ушах, и Патрик смеется, чувствуя любовь зрителей, и махнув еще раз, уходит со льда, пропуская Ягудина и момент, когда цепкие пальчики хватают его за руку, и он оказывается прижат ко все той же злополучной стене тонким телом, и покатая грудь девушки прижимает к его, лишая возможности к сопротивлению. Он думает – это все, конец, и уже ждет пощечины, но кончики темных волос касаются его плеча, щекоча кожу даже через ткань, а потом Юна его целует – быстро, мимолетно, невесомо, словно его губ коснулось крыло бабочки. Он смаргивает это наваждение, и краем уха слышит звонкий смех. - Теперь мы квиты, - говорит она, забавно морща нос. Теплый запах ее цветочных духов окутывает его, и Чан не может оторвать от нее взгляда – Юна сейчас такая красивая-красивая, думается ему, растрепанные волосы, покрасневшие щеки, сияющие глаза, блики от костюма на светлой коже и частое-частое дыхание. Он осоловело кивает в ответ, все еще не веря в происходящее. - Нам пора на поклон, - тихо шепчет Юна, и крепко сжимает его руку, прежде чем отпустить, и скрывается в темном коридоре. А Патрик смотрит ей вслед, случайно ловит заговорщический взгляд Алексея Ягудина, и краска стыда заливает его щеки. Но все равно он чувствует себя абсолютно счастливым.