Трехпутье

А Гатс, сам того уже не осознавая, был с Ширке таким, каким никогда не становился даже с Каской. Ширке знала истину, постулат: "Этот человек - моя судьба". Она слабо пока представляла, что имела в виду наставница, что хотела сказать тихая Флора, такая любящая и такая мудрая. Почему она с такой печалью смотрела на свою ученицу, почему говорила это новым, тихим голосом? "Этот человек - твоя судьба"... Гатс Ширке интриговал. Гатс был одним сплошным клубком из ненависти, ярости и слепого отчаяния, однако было в нем и светлое. Воспоминания, которые почти стерлись, ушли, поджав хвосты, в самые дальние закрома памяти, отчаянное желание - любовь ли? - защитить Каску, женщину с рассудком младенца, калеку душой. А в пылу битвы Гатс походил на обычного человека столько же, как луна на солнце. Ширке изучала, присматривалась к нему. Пыталась понять, что за зверь такой. И беспокоилась, волновалась за этого странного человека. Свою судьбу? А Гатс и не ведал, что с Ширке вел себя абсолютно не так, как с остальными. Когда Каска с Фарнезой упали в бурлящую воду, Ширке пыталась сделать все, чтобы спасти их. Не успела. Их унесло вместе с троллями. Гатс, раньше запылавший бы безумной яростью, оклеветавший бы не-искусство маленькой ведьмы... Гатс одобрил Ширке, сказав, что нет в том ее вины. А когда на берегу моря Ширке спрашивала, все ли в порядке с ним из-за проклятого доспеха? Гатс, чувствовавший себя весьма хреново, отчаянно заверил ее, что все хорошо. Да стал бы он утруждать себя раньше? Промолчал бы или сказанул что-то, что имело обыкновение ранить людей, а Пака - начинать читать проповеди о добре и человеколюбии. Говорил ли Гатс все это потому, что хотел поскорее отвязаться от Ширке? Нет, абсолютно. Наоборот, ведьму он... Уважал? Гатс еще сам того не осознавал. Только шел за желанием сберечь Каску и отомстить Гриффиту. Но все же, сам того не осознавая, с первых дней относился к Ширке не так, как к другим.