Не верю!

Первый эфир и провал. Самые обидные для него, как для артиста, слова, Влад услышал от Ивана Дорна: - Ты не боролся. Я не поверил ни одной твоей мимике, ни одному жесту, ни одному твоему вздоху. Ничего не почувствовал. - Я пел не для вас, Ваня, поэтому вы и не почувствовали, - на критику Дорна, Ульянич ответил дерзостью. После эфира, когда они встретились в коридоре, Влад прошел мимо, сделав вид, что не заметил Ивана, который шел ему навстречу. Ваня усмехнулся, когда наглый, по его мнению, парень сделал вид, что не заметил судью. «Ой, эти тупые детские обидки» - подумал Ваня, садясь в свою машину. Второй эфир для Влада прошел еще ужасней, чем первый. Соседов разнес его в пух и прах. А Дорн смеялся без остановки, пока Сергей Васильевич безжалостно критиковал выступление парня. Вот тогда-то Ульяничу и стало по-настоящему обидно. Он знал, что отдается песне, чувствует каждое слово и каждую нотку пропускает через себя. А судьи снова не приняли, не рассмотрели, не поняли, раскритиковли. Провал, снова провал. И снова сдержанный, но очень колкий комментарий Вани Дорна: - Все твои эмоции, как по расписанию. Влад терял веру в себя, как в исполнителя и творческую личность. После эфира его успокаивала Ира. Дима Бабак пытался донести до Влада, что дальше все получится, главное не сдаваться. - Тебе легко говорить, когда все получается, - ответил ему Влад, но без зависти, злости, агрессии. – Я не понимаю, что делаю не так?! Ладно, Соседов, у него завышена планка, он всегда слишком строг, но Дорн! Дим, вот скажи мне, почему он так критикует? - Не знаю, - Бабак пожал плечами. – Может потому, что ты поешь лучше, чем он. - Да все на проекте поют лучше, чем он, но почему для своих издёвок он выбрал именно меня? – Влад был слишком раним и просто не сдержал слез. - Эй, ну не надо. Ты еще покажешь Дорну, на что способен и он обязательно оценит по достоинству твоё исполнение и голос! – Дима обнял приятеля, успокаивающе похлопав по спине. - Боже! - раздраженно воскликнул Влад. – Разве я мог подумать, что попав на Х-Фактор, буду доказывать свою исполнительскую состоятельность Дорну, блять! - Ты должен бороться! У тебя есть Игорь Васильевич, ни одно плохого слова в твой адрес он не сказал, он твоя опора, - отзывчивый Бабак очень хотел помочь Владу. - Ай, Кондратюк вообще со мной мало говорит. Потому что я самое слабое звено в его команде. Я раздражаю его. - Тебя хлебом не корми, только дай покритиковать самого себя! – Дима добродушно улыбнулся. - Спасибо, Дим. Спасибо за поддержку, - Влад сжал плечо парня и встал с лавки. – Спать пора. - Ну, пока, - Дима жалел его, хотя прекрасно понимал, что жалеть мужика нельзя. Несмотря на все надежды, ожидания и тлеющий огонек веры в себя, на третьем эфире чудо не случилось. Всё те же, всё там же, все так же критиковали Влада Ульянича. - Я не понимаю, почему зрители так тебя любят, наверное, потому что ты красивый, - пытаясь перекричать публику и Оксану Марченко, говорил Дорн. Красивый бездарь - это словосочетание весь вечер после концерта крутилось в голове Влада. Он уснул только под утро, измученный нерадостными мыслями. Утром он проснулся разбитым, без настроения. Владу ни чего не хотелось. Он вышел на улицу. Было холодно, свежий морозный воздух немного взбодрил его, он пошел прогуляться к воротам базы. Территория, где находились домики участников проекта, была довольно большой. Неспеша Ульянич шел к выходу. Внезапно, он услышал звук работающего мотора приближающегося авто. «Так рано может приехать только Кондратюк, и снова придется начинать работу над песней, исполнение которой облажают Соседов и Дорн» - подумал Ульянич. Но в открытые ворота въехала машина Вани. - Вот черти принесли, - шепнул Влад и развернулся, чтобы быстро уйти обратно. - Эй, Ульянич, погоди, куда же ты?! – громкий задорный голос Вани полетел в спину, удаляющемуся Владу. - Блин, - Влад остановился, но не оборачивался, дожидаясь, когда обидчик догонит его. - Избегаешь меня? – весело улыбаясь, запыхавшийся Дорн, протянул Владу руку. - Не хочу нарваться на очередную порцию «приятностей», Иван Александрович, - едва коснувшись руки Дорна, Влад выпустил его ладонь, любой контакт с этим человеком приносил ему душевную боль. - Так сделай уже что-нибудь, чтобы я перестал поливать тебя говном! – эмоционально и громко сказал Ваня. - После ваших слов вообще ничего больше делать не хочется, - тихо сказал Влад, засовывая замерзшие руки в карман. - Слабак, - с каким-то презрением бросил Дорн, и зашагал быстрей. Из глаз Влада градом хлынули слёзы. Всё то напряжение, которое копилось в нем на протяжении долгого времени, вырвалось наружу. Он скрылся в заснеженном саду среди деревьев, и сидя на снегу под яблоней, плакал, жалея себя, обвиняя Дорна в жестокости и бесчеловечности, проклиная этот проект и судьбу, которая дала ему шанс. *** -Влад, готовий до ризику? – Кондратюк был серьезен как никогда. - Мне уже все равно, Игорь Васильевич, - Влад посмотрел на продюсера глазами полными печали. - Що трапилось? – тихо спросил Кондратюк, хотя он прекрасно понимал, что у этого мальчика уже нет рвения к победе. - Я слабак, - безразлично ответил Влад, пожимая плечами, глядя вникуда. - Дорн? - Что? – встрепенулся Ульянич, услышав фамилию человека, которого винил в своём стрессовом состоянии. - Нічого. Давай братися за роботу. Влад кивнул, но, когда услышал название песни, которую предложил ему продюсер, когда Кондратюк сказал Ульяничу, кто ее исполнитель, у парня все внутри похолодело. - Он же в прямом эфире с землей меня сравняет, Игорь Васильевич, - в отчаянии сказал Влад, ему было страшно, реально страшно, что это будет не только его лебединая песня на проекте, но плюс ко всему он уйдет с позором. - Яка назва у пісні, Влад? - «Ненавижу», - растеряно ответил Ульянич, не понимая, к чему клонит Игорь Васильевич. - Вот і заспіваєшь йому, про те, як ненавидиш, - на губах Кондратюка заиграла хитрая улыбка. - Ага, а потом он мне выскажет все, что думает по этому поводу, - не унимался неуверенный в своих силах Влад. – Мне и так хватило. - Не примушуй мене думати, що Дорн правий на твій рахунок, - Кондратюк строго посмотрел на парня. Влад опустил голову, соглашаясь на этот риск, лишь бы не видеть больше в глазах своего наставника мелькнувшее разочарование. Ульянич считал, что и так каждый чертов эфир подводит Кондратюка, которому постоянно приходится отбиваться и защищать его от нападок Соседова и Дорна. Ночью перед эфиром Влад настолько нервничал, что не мог сомкнуть глаз. Кондратюк специально ставил репетиции Ульянича в самом конце, чтобы Ваня не слышал, как поет Влад, чтобы не видел танцев. Парень не знал, как было бы лучше: чтобы Дорн услышал на репетиции и уничтожил его там, а не в прямом эфире перед всей страной. Как ему хотелось сейчас выпить, чтобы расслабиться, чтобы просто спокойно уснуть, отпуская навязчивые мысли и волнение, пронзающее все тело. Выключить мелькающие картинки выступлений Дорна с этой песней, его рваные резкие движения, его неразборчивые фразы, его расфокусированный взгляд. Выбросить Дорна из головы. Просто отключиться, забыться и проснуться перед самым концертом. Выйти на сцену, закрыть глаза, чтобы не видеть его уничтожающий взгляд, оглохнуть, чтобы не слышать его унижений… - Владик, ты что, не ложился? – лохматая сонная Ира вошла на кухню. - Нет, - тихо и устало ответил Ульянич. - Вот дурак, ты ж уснешь до эфира, - зевая, сказала девушка, наливая себе кофе. Влад молча смотрел в окно на заснеженные верхушки деревьев и мечтал лишь о том, чтобы все это скорей закончилось. Нервное напряжение не позволило ему уснуть до эфира, как предсказывала Ира. Игорь Васильевич дал ему пару таблеток валерьянки. Взгляд Влада был совершенно потухшим. Он устал волноваться и к началу концерта чувствовал себя совершенно опустошённым, а где было взять ту энергию, которую нужно было дать, исполняя песню? Он стоял у гримерки, слушая музыку, которую исполнял оркестр. - Удачи, - на его плечо опустилась тяжелая ладонь, Влад вздрогнул от неожиданного прикосновения, он даже не заметил, откуда взялся Дорн. - Спасибо, - бесцветным голос ответил Ульянич и, открыв дверь в гримёрку, покинул Ваню, который явно хотел ему что-то сказать. - Дурак, какой же ты дурак, - прошептал Дорн, сжимая кулаки. – И я дурак. Влад смог собраться с силами, взять себя в руки, приглушить эмоции на время выступления и вышел на сцену с улыбкой. «Вiдпусти», «Любовь настала», В конце концов «Районы-кварталы». Всё уныло и не задорно. Эта песня для Вани Дорна! Проговаривая эти строчки, он смотрел в глаза именно тому человеку, к которому хотел обратиться, указывая на него пальцем, видя, как Дорн смеётся. И в этом смехе не было негатива, Ваня искренне улыбался, его глаза горели, и эти чистые эмоции придали Владу уверенность в том, что он все делает правильно, уверенность в себе и своих силах. Одна лишь улыбка. Ему нужна была одна улыбка от человека, который так долго причинял ему боль. Дорн танцевал, веселился, его энергетика смешалась с энергетическим посылом Влада, и весь зал пел и танцевал вместе с ними. Кондратюк не прогадал. Влад не подвел. И пусть после выступления Ульянича Ваня говорил, что не слушал голос Влада, не смотрел, как он танцует, нахваливал, по большей части оркестр. Но все понимали, что Дорн просто в восторге, ему понравилось, и не только потому, что участник спел его песню, а потому, что он спел ее здорово, классно, на уровне; он выложился, отдался залу, создал идеальную атмосферу, которую должен создавать каждый профессиональный исполнитель. Владу было плевать, что Соседов хвалил Дорна и балет, а не его. Он не мог оторвать глаз от сияющего Вани. «Выходит, что всё, что я делал на этом проекте, я делал для тебя. Со второго эфира ты заставил меня работать только на твои эмоции, может, ты специально критиковал меня, нарочно причинял мне боль? А потом это твоё «красивый»… Дорн, мать твою, а твое внимание перед этим концертом? Это… Это же всё не просто так!» - думал Влад, стоя на сцене, улыбаясь, не слушая слова Игоря Васильевича. Номинация. Песня за жизнь. Вылет. Плевать, так и должно было случиться. Хорошо, что это произошло. Иначе он бы сломался. Не выдержал напора, напряжения борьбы с судьями, с собой. В гримерке плакала Санта, все ребята успокаивали девушку, на Влада никто не обращал внимания. В просторное помещение вошел Ваня и направился к своей подопечной. Все расступились и поспешили оставить их наедине. Только Ульянич остался на своем месте. Он смотрел на то, как Дорн, обнимая, гладил Санту по голове, его губы касались её волос. Влад урывками слышал шепот Вани. Он видел, как судья держит ее лицо в своих ладонях и, как смотрит в ее глаза. Всё внутри скручивалось от ревности, от негодования, от желания почувствовать прикосновения этих ладоней на своей коже. Увидеть эти голубые глаза так близко, ощутить его дыхание. Влад резко опустил голову. - Иди, - Ульянич услышал слова Дорна и не понял к кому он обращается, то ли к Санте, то ли к нему. Влад поднял голову и увидел Ваню, который открывал дверь перед девушкой. Как только она вышла, Ваня, придерживая ручку двери, чтобы никто не вошел в комнату, сказал: - Выходи через двадцать минут на улицу, через черный ход и садись в мою машину. Влад даже не успел никак отреагировать, он слушал его, моргая ресницами. Ваня вышел, а Ульянич так и остался сидеть на стуле у зеркала, пытаясь переварить услышанное. Гримерка снова заполнилась ребятами. Теперь все их внимание и сочувствие было обращено к Владу. - Я пойду, устал, - сказал он участникам, грустно улыбнувшись. Никто не стал его останавливать. А Влад не хотел больше видеть жалость и неловкость в глазах друзей. Теперь он был свободен от этой гонки. Но там, за стенками, его ожидало то, что поможет ему забыть о провале на конкурсе. Или наоборот, Дорн выльет на него ведро помоев, который припас именно на момент вылета Ульянича с проекта. Он шел по длинному темному коридору к черному ходу. Голова трещала от переизбытка эмоций, тело было истощено, но напряжение не давало усталости взять верх. Влад вышел на улицу и глотнул свежего воздуха. Кажется, стало легче, по крайней мере, в голове прояснилось. Он увидел черный автомобиль Дорна и направился к нему. Влад мягко нажал на податливую ручку и, открыв дверцу, сел в машину. Ваня сидел за рулем. Ничего не говоря, он завел мотор и сорвался с места. - Может, объяснишь, что происходит? - терять Владу было нечего, как ни странно, ему стало все равно, и он просто решил говорить то, что думает. - Не могу отвлекаться от дороги, - спокойно сказал Дорн. Влад видел его сосредоточенный серьезный профиль. Красивый, он был рядом, так близко. Таким нереальным было все происходящее. В теплом салоне дорогого авто Влада совсем разморило. Он ощущал, как на него наваливается желание закрыть глаза. Ульянич тряхнул головой и часто заморгал, чтобы хоть немного прогнать усталость. Машина резко остановилась. - Приехали, - коротко сказал Дорн. – Выходи. Волнение снова накрыло Влада с головой. У него подкашивались ноги, когда он выходил из авто. - Идем, - Ваня подошел к нему и, не глядя в глаза, взял за запястье. - Ваня, - сделав несколько шагов, Влад остановился и вырвал свою руку из захвата пальцев Дорна. – Куда ты меня ведешь и что, черт возьми, происходит? Влад возмущенно смотрел в голубые глаза. Дорн поджал губы. Сунул руки в карманы. - Неужели ты до сих пор не понял?! – кричащим шепотом выплюнул он, приблизившись к лицу Влада. - Представь себе, - громко сказал Влад. – Если бы понимал, не спрашивал бы! Время было за полночь, а около многоэтажки гулял какой-то мужчина с собакой. Если бы не он, Ваня ответил бы на вопрос Влада, но не словами. Ничего не сказав, он направился к дому. Владу ничего не оставалось, как только последовать за ним. Жилище Дорна находилась на первом этаже. Ваня провернул ключ в замке и вошел в темную квартиру. Влад стоял на пороге. Дорн протянул руку и, схватив парня за куртку, втащил его в комнату, закрывая за ним дверь. Они остались в полной темноте. Вдвоем. Теперь они могли сказать друг другу все, что хотели. Все, что накипело. Влад вздрогнул, когда ощутил на своей щеке прикосновение холодных пальцев. Дорн нежно вел от виска к скуле. Он приблизился к нему вплотную и обнял. - Смой этот грим, я так хочу вдохнуть запах твоей кожи, - тихий шелестящий шепот на ухо, прикосновение к щеке мягкой щетины, и руки Вани, которые обнимали, прижимали к себе бережно, но так крепко. Влад окаменел в объятьях Ивана. Голова кружилась. Мог ли он подумать, что все происходящее - это правда. - Ваня, что ты делаешь? – голос Ульянича дрожал, как и тело. - Хочу тебя, - Ваня прикоснулся губами к шее Влада, чувствуя, как дрожит парень, оторвался от теплой кожи и сказал на ухо, обжигая его своим горячим дыханием. – С первого эфира, как только увидел тебя на сцене. Ты был такой беззащитный и скромный, такой наивный мальчик. - Я старше тебя, к слову, мальчик, - Влад улыбнулся и осмелился обнять Дорна в ответ. - Кажется, что тебе лет двадцать, - Ваня ласкался губами о лицо Влада, он не мог оторваться от него, не мог выпустить из объятий. – Твоя скромность сводила меня с ума, даже тогда, когда ты дерзил мне, ты все равно боялся, а я сходил с ума, боже, не знаю, не знаю, как я терпел. - Зачем ты меня унижал? - Чтобы ты обратил на меня внимание, я скотина, знаю, - Дорн гладил кончиками пальцев его лицо, вглядываясь в блестящие глаза Влада в сумраке комнаты. - Не то слово, какая ты скотина. Я убить тебя хотел, - Влад не мог двинуться с места, он чувствовал возбуждение Дорна, ощущал подкатывающий к горлу комок желания. – Поцелуй меня. Дорн подтолкнул его к стене, Влад больно ударился головой. - Прости, прости, пожалуйста, - шепнул Дорн, но Влад не понял, за что именно он извиняется, за своё поведение на проекте или за неаккуратное движение. Их первый поцелуй вышел неловким, воздушным, каким-то по-детски невинным. Влад все еще дрожал, Ваня прижимал его к стене, готовый взорваться от страсти. - Иди в душ, Влад, я не могу больше терпеть. Ваня выпустил его из рук и включил свет. Яркое освящение моментально соорудило невидимый барьер между ними. Влад избегал смотреть в глаза Дорну, а Ваня без слов указал на ванную комнату. Ульянич слишком много времени сидел в душе. Ваня ворвался в комнату без стука и застал Влада обнаженным, мокрым, он стоял перед зеркалом и смотрел на свое отражение. Влад даже не вздрогнул, когда Дорн, открыл дверь. Он просто смущенно опустил глаза, а через секунду, Ваня обсыпал его чистое ароматное тело поцелуями: плечи, шею, руки, грудь. Дорн подхватил его на руки и понес на кровать. - Дорн, ты псих, - хихикая, как девочка, уткнувшись в шею Вани, сказал Влад. - Знаю, знаю, - Ваня уложил его на кровать, и, сдирая с себя одежду, пожирал глазами обнаженного Влада, который растянулся на кровати. – Что же ты делаешь? Дорн начал с его ног. Иван целовал подрагивающие мышцы щиколоток, коленки, внутреннюю сторону бедра, покусывал кожу, дразнил, лаская языком. Влад кусал губы и давился стонами, чтобы не выдать то, что он сходил с ума от этой страсти. Губы Дорна ласкали бедренные косточки парня. Он обводил торчащие косточки языком, целовал и снова облизывал. Медленно, Ваня все делал безумно медленно. Наслаждаясь каждым сантиметром чистой нежной кожи. Влад залился румянцем, когда ощутил прикосновение языка Дорна к возбужденному члену. Когда Ваня взял в рот головку, Влад выгнулся в спине и застонал в голос, зарываясь пальцами обеих рук в светлые волосы Ивана. Дорн аккуратно вбирал в рот небольшой член Влада, неспешно двигал головой, скользя губами вверх и вниз. Ваня слушал тихие стоны Ульянича, гладил ладонями его бока, чувствовал плавные движения бедер парня. Еще бы немного, и всё закончилось бы оргазмом. Дорн остановился, выпустил изо рта мокрый от слюны орган и поднялся к лицу Влада. - А ты не такой стеснительный, как я думал, - улыбаясь, сказал Иван. - Ну, должен же я тебя хоть чем-то удивить, - проводя кончиками пальцев по губам Вани, сказал Влад. – У тебя такие сексуальные губы. Дорн прикусил указательный палец Влада и увидел, как тот сморщился от лёгкой боли. Ваня разжал зубы, отпуская палец Ульянича. - Мальчик любит нежности, - вкрадчиво сказал Ваня. - Я не мальчик, Ваня, перестань меня так называть, - тихо сказал Влад. – Смирись с тем, что я твой ровесник. - Не хочу, для меня ты всегда будешь скромным мальчиком, - Ваня провел ладонью по телу Влада и коснулся пальцами анального отверстия. – Может быть, меня возбуждает мысль о том, что ты младше. Они занимались сексом всю ночь. Медленно, нежно, любя и лаская тела друг друга. Они целовались и снова доводили друг друга до оргазма. Дорн тонул в стонах Влада, они кружили ему голову и бесконечно возбуждали. Ваня хотел еще и еще, снова и снова он погружался внутрь горячего тела, которое принимало его. - Теперь ты веришь мне? Сейчас я убедителен? Мои жесты не по расписанию? – в глазах Влада застыли слезы. - Прости меня, - прошептал Ваня, сцеловывая слезинки с грустных глаз, укрывая своим телом, как теплым одеялом. – Прости, ты самый искренний и настоящий человек, которого я знаю. Они уснули в объятьях друг друга, и было неважно, что их ждет утром.