Невероятная любознательность

      — Прости, куда ты упал?.. — непонимающе переспросил Сфинтус, стоя в дверях. Тит почти пять минут ему рассказывал какую-то историю, а юноша так и не понял, зачем его разбудили и теперь рассказывали это всё.       — В корзину с чем-то острым. Я правда не знаю, что там было!       — Ты, должно быть, шутишь… — пробормотал Сфинтус, проводя ладонью по своей щеке. — Ла-адно, проходи, сейчас разберёмся.       Тит кивнул и прошёл в комнату, мысленно обдумывая, как всё так сделать, чтобы не приходилось особо смущаться. В этот-то раз все раны были на бёдрах, едва не на ягодицах.       — Ну и где твои раны на этот раз? — пробормотал Сфинтус, облокачиваясь на посох. Спать хотелось ужасно, так что юноша решил побыстрее со всем закончить и лечь спать.       — На… На бёдрах, — тихо ответил Тит, и начавший зевать Сфинтус резко закрыл рот, затем поражённо посмотрел на него, думая, послышалось или нет.       — Ну… Ладно, чего стесняться, оба одного пола. Раздевайся и залезай на кровать…       Услышав последнее слово, Тит резко покраснел и замер, смотря на юношу.       — На кровать?..       — Да, мне стоя неудобно.       — А, ну да…       Тит всё же смущался с непривычки, однако лёг на постель и тут-таки подумал, что, должно быть, ему нужно было снять нижнюю одежду. Там уж было чего стесняться, особенно перед Сфинтусом.       — Так, Тит, чего ты замер?       Сфинтус уже и сам забрался на кровать, садясь рядом с юношей. Но тот очень сильно задумался, из-за чего Сфинтус тяжело вздохнул.       — Тит!       — Что?! — встрепенулся Тит, хлопая ресницами.       — Может, ты другого мнения, но мне кажется, что я должен видеть то, с чем буду работать.       — А, да… Прости. — Юноша вздохнул и, приподнявшись, осторожно стянул с себя низ одежды, предпочитая остаться хоть в чём-то. Но оставалась только рубашка, ведь сапоги тоже пришлось снять, и Тит смущённо покраснел, когда раздвинул ноги, прикрывая пах ладонями.       — Так нормально?       — Нормально. Да, жаль, ты не помнишь, что в корзине было. Но это просто царапины, так что может пощипать, — тихо сказал Сфинтус и, к ужасу и недоумению Тита, отложил посох. Но ещё больший ужас настиг Тита, когда Сфинтус немного шире раздвинул ему ноги и потянулся к тумбочке, после чего вытянул из неё небольшую коробочку.       — Это что, мазь? — тихо спросил Тит, стараясь унять волнение.       — Верно. Так, а ну прекращай менять положение, себе же хуже делаешь! — возмутился Сфинтус и открыл коробочку, зачерпывая немного мази пальцами.       Тит покраснел, но всё же замер, прикрыв глаза и вздрогнув от первого прикосновения, ведь мазь была прохладной. А вскоре его начало волновать то, что Сфинтус очень мягко водил пальцами по его коже, сосредоточенно смотря на царапины.       — Не больно? — поинтересовался Сфинтус, проводя пальцами чуть грубее, втирая мазь.       Тит тихо застонал, так как именно в этот момент мазь начала немного щипать, и Сфинтус вздрогнул, на мгновение замерев. Пожалуй, можно было позволить себе немного вольностей, подумалось ему. И юноша осторожно опустился на кровать, полностью ложась, и подул на то место, где мазал мазью.       — Так не щиплет?       — Уже… меньше, — смущённо ответил Тит, стараясь не думать о том, чтобы пнуть Сфинтуса и отсунуться от него подальше. — Это всё или ещё что-то нужно?       — Тебе придётся полежать, пока мазь не впитается.       Кивнув, Тит откинулся на спину и тихо выдохнул. Что-то было не так в этой ситуации. Может, пальцы, которые продолжали касаться его кожи, может, неловкие чувства и ощущения от этого. А может, горячие губы, которые неожиданно коснулись его бедра.       — Сфин?! Ты что?..       — Просто молчи, — пробормотал юноша, вновь коснувшись губами бёдер Тита, одновременно осторожно убирая его руки подальше от рубашки.       Молчать решительно не хотелось, но и сказать что-то Тит не мог, всё больше смущаясь от этих прикосновений. Сфинтус поднялся к его лицу и теперь всматривался в его глаза, вынуждая отводить взгляд, ведь было так стыдно от приятных ощущений, которые он доставлял медленными движениями пальцев.       — У тебя такая чувствительная кожа… — тихо пробормотал юноша, наклоняясь ближе, касаясь губами щеки Тита.       Тот от такого только шумно выдохнул, чем и воспользовался Сфинтус, накрыв его губы своими. Поцелуй был непонятным, лёгким и в то же время поразительно доверительным, будто Сфинтус уже давно хотел поцеловать его. Это было приятно, пусть Тит и подумал о подобном только сейчас, и он решил позволить этому поцелую стать чем-то большим. Теперь он уже прижимался к Сфинтусу, вот только тот мягко надавил ему ладонью на бедро.       — Я не хочу, чтобы мазь пропала зря, — пояснил юноша на недоумевающий взгляд Тита и вновь начал целовать его.       Что ж, это было страшнее, и Тит обеспокоился, когда почувствовал скользкие пальцы уже между ягодиц. Пока что Сфинтус просто дразнил его, водя ими по кругу и слегка надавливая, но не давая понять истинные намерения. Но и этого хватило Титу, чтобы тихо застонать и прогнуться, вцепляясь пальцами в одежду юноши.       — Скажешь, если будет слишком неприятно, — тихо сказал тот, немного сильнее надавливая пальцами.       Хоть они были скользкими, но было немного трудно войти в Тита, тот, видимо, напрягся от неожиданности.       — Тихо, расслабься, иначе мазь не подействует… — прошептал Сфинтус и свободной рукой расстегнул рубашку юноши, касаясь губами его груди.       — Что же ты… что же ты делаешь… — выдохнул Тит, слегка прогнувшись.       Ощущения становились всё более странными: сверху он чувствовал горячее дыхание Сфинтуса и прикосновения его губ и языка, снизу же его пальцы ускоряли движения, вынуждая его вновь застонать и закусывать губы, чтобы скрыть это. Вот только когда юноша прикоснулся губами к соскам, слегка прикусив их, Тит не сдержал громкого стона, от которого покраснел даже Сфинтус, так как не ожидал, что когда-то услышит подобное. Тит был поразительно чувствительным, и это притягивало, заставляло касаться его более чувственно, оставлять яркие следы на коже, лишь бы слышать его реакцию снова и снова.       — Всё же, совместить магию и целебную мазь оказалось не так и трудно. — Сфинтус улыбнулся, оставляя ещё один яркий след на шее Тита. — На бёдрах уже впиталось, так что можешь обнять, если хочешь продолжить.       — Не знаю, правильно ли это, — тихо выдохнул юноша, обнимая Сфинтуса ногами и притягивая его ближе к себе, — но я хочу попробовать это с тобой.       — Твоё тело реагирует на мои прикосновения, значит, ничего неправильного в этом нет. Или тебе неприятно всё это? — Сфинтус мягко коснулся ладонями груди юноши, ведя ими к животу.       Ответом ему был тихий стон и дрожь, которая прошлась по телу Тита. Юноша уже тяжело дышал и старался прижаться крепче, сжимая пальцами пряди волос Сфинтуса. Но тот явно хотел поиграться с Титом и потому дразнил его прикосновениями и лёгкими поцелуями, от которых юноша ёрзал и несколько раз чуть не упал с кровати. Приходилось возвращать его обратно и вновь целовать, чтобы сгладить смущение. Но и самому Сфинтусу быстро надоело издеваться, ведь он это и затеял, так что надо было что-то делать, пока Тит не передумал.       — Сфин, мне так приятно… — тихо пробормотал Тит, прижимаясь всем телом к юноше.       — Знаю, знаю, — выдохнул тот, немного шире раздвигая его ноги. — Постарайся не напрягаться.       Можно было и не говорить этого, так как и тут Сфинтус решил подсобить себе магией, чтобы Тит совсем не нервничал. И юноша шумно выдохнул, когда Сфинтус вошёл в него, но даже не дёрнулся, лишь замер и захлопал ресницами.       — Всё хорошо?       — Да, хорошо… — Тит улыбнулся, но сразу же выгнулся, когда почувствовал пока что медленные движения внутри, от которых было непривычно и приятно.       А вдвойне приятно стало, когда Сфинтус уткнулся лицом в его шею, слегка касаясь кожи губами и опускаясь поцелуями к ключицам, пока движения постепенно ускорялись. Если бы кто-то вышел в эту ночь из своей комнаты, то вместо тишины он услышал бы крики и стоны Тита, который понял, что приятно бывало так, что можно было потерять голову и просто не мочь себя контролировать. И продолжалось подобное состояние очень долго, так как юношам одного раза было мало, хотелось попробовать ещё несколько, по-разному, по-нежному и страстно, долго и медленно, с чувством.       Уже почти под утро, когда Тит нежился в объятиях Сфинтуса, засыпая, оба юноши подумали, что неуклюжесть и любознательность порой приводили к весьма приятному результату.