Love's never too late

Хлопок двери. Ты ушел. Опять. Сколько можно? Сколько можно это терпеть? Сначала ты говоришь, что никогда меня не оставишь, а потом тупо уходишь куда-то... Я догадываюсь куда. К ней. Но, скажи мне, как же так? Зачем ты уходишь? Ты думаешь, что я не услышу, как ты "тихо" собираешься и "тихо" закрываешь дверь? Конечно, все знают, что ты жуткий эгоист и жмот, но я же... люблю тебя. Люблю тебя, придурок! Люблю так сильно, что готов всему миру это крикнуть, что собственно сейчас и делаю... Время за полночь, а я стою и кричу на всю улицу о своей любви к тебе. Я же людей мог разбудить. Вот придурок. Как же холодно. Конечно! Стоя на балконе в одной футболке, Найл! Еще только начало октября, а уже под минус шесть, это очень не свойственно для Лондона. Надо вернутся в комнату, иначе простыну и заболею. Спускаюсь со второго пустующего этажа, прохожу через пустующий коридор, в пустующую гостинную и сажусь на такой же пустующий диван. Каждое мое движение отдается эхом в доме. Так тихо. Так холодно. Так темно. Так страшно. Боюсь пошевельнутся. А помнишь, как мы любили вместе садится на диван, закутываться в плед с головой, как бы прячась от всего мира. Мне было так спокойно в такие моменты. Ты всегда меня защищал. Буквально ото всех. Даже от той "несуществующей" бабайки (но она существовала! ей богу существовала!) в черном шкафу в нашей комнате. Ты говорил, что я все придумываю и нет там никого, но тем не менее всегда темной ночью, когда мне особенно не спалось от этих скрежетаний и я чуть не душил тебя, крепко обнимая, ты вставал и тыкал шваброй в нутро бедного шкафа. Еще мы с тобой любили ходить в магазин за продуктами. Как всегда в твоем бумажнике к концу дня оставалось около двух фунтов. Мне было немного стыдно, что ты за все платишь, но тебе, почему-то, это нравилось. Нравилось платить за меня, ухаживать за мной, дарить цветы, подарки и разные милые открытки. Иногда мне казалось, что мы парень с девушкой, причем я - девушка. Не удивительно, я даже видом на девчонку похож. Блондинистые волосы, худощавое тело, слишком мягкая и гладкая кожа, да и голос у меня какой-то детский. Я никогда не нравился себе, но ты мне говорил, что я... прекрасен? Да - да, ты именно так и говорил. Но почему тогда ты сейчас с ней? Или все, что ты говорил - ложь? Все твои обещания - ложь? Все твои цветы и подарки - ложь? Твоя любовь ко мне - ...ложь? Вдруг стало очень больно в районе груди. Сильно кольнуло. Глаза накрыла влага, стало трудно дышать. Боль уже охватила всю грудную клетку. Я кое-как встал и дошел до ванной. Где аптечка? Черт! Руки трясутся. Я не могу ничего найти и просто сажусь на пол, оперевшись спиной о стену... Что это? Я провел рукой по щеке... Влажная... Я плачу? Плачу из-за тебя. Нет, не из-за тебя, а из-за своей наивности. Я же знал, куда ты уходишь, но тем не менее я переубеждал себя, говорил, что нет никакой Перри и ты просто пошел покурить или вышел в магазин (ну может захотелось посреди ночи, с кем не бывает). Сейчас, сидя на холодном полу, я понял, что сколько бы мне боли ты не принес, я все равно от тебя не смогу уйти. - Я слишком сильно тебя люблю, Малик! Слышишь? Я люблю тебя! Всем своим сердцем! - кричу, а что мне остается делать? Дом пуст и никого нет рядом. - Найл... Мне показалось или это был твой голос? Я, наверно, сошел с ума. Да, точно. Ведь это не можешь быть ты! Ты же с ней?.. Показалось, однозначно, показалось. Мне нужно успокоительное... - Найл, где ты? Что? Неужели? Не может быть. Я услышал приближающиеся шаги и скоро в дверном проеме показался... - З-зейн? - Малыш... ты плачешь? Ты подбежал ко мне и протянул руки, чтобы обнять, но я оттолкнул тебя. - Нет... зачем ты пришел? Уходи! Уходи к соей Перри! Ты ее любишь! Она тебя любит! Желаю вам счастья и долгих лет жизни! А теперь ВАЛИ! - я встал и побежал в нашу с тобой комнату и начал собирать все твои вещи в сумку. Ты пытался меня остановить, но я вырывался. - Найл! ... Найл! ... Найл! Да послушай же ты меня! - я немного приубавил пыл, ведь сопротивляться с тобой бесполезно. Я просто уткнулся в твое плечо, а футболка начала мокнуть от слез, - ты все не так понял! Ты думаешь, что я могу изменять тебе, Найл? Ты правда так думаешь? Ты же знаешь, что это все гребаный модест меня заставляет быть с тем человеком, которого я ненавижу! Да! Да, Найл! Я ее ненавижу, потому что она разделяет нас! Я же люблю тебя! Всегда любил! Прости, малыш, прости меня. Я люблю тебя, ты знаешь... И никому я тебя не отдам. - ты чуть отстранился и бережно стер слезы с моих щек. Я опустил голову. Наверное, выгляжу жалко сейчас, весь такой заплаканный и несчастный. Ты берешь пальцами подбородок и поднимаешь мою голову на себя. Мне пришлось взглянуть в твои глаза и я увидел в них что-то. Что-то, что заставило волну мурашек пробежаться по телу. Ох... Я даже чуть вздрогнул, кажется. - Я... - я не знал что сказать. - Ты прекрасен, Найл и я хочу быть только с тобой и любить только тебя... - шепчешь ты. Слова застревают в моем горле. Хочется столько сказать тебе, столько спросить, но я не могу. Я лишь смотрю в твои глаза. Кажется это длилось целую вечность... Но вот ты прижимаешь меня к себе, я могу лишь как-то неуклюже обхватить руками твой торс. Ты утыкаешься в мои волосы, тебе нравится их запах, ты много раз говорил мне об этом. Вся моя тревога, ревность и печаль куда-то пропали... - Мне хорошо с тобой, - шепчу я. - И мне чертовски хорошо с тобой, Найл, - так же шепчешь ты. Ты глядишь в мои глаза, а потом твои губы накрывают мои и я не сдерживаю тихого "Ох". Я до сих пор не могу в это поверить, может это сон? Я сейчас проснусь, да? И все исчезнет. И ты исчезнешь. Я не хочу этого! Сильнее сжимаю руки и крепко закрываю глаза, а ты в ответ утешительно целуешь в макушку. Все так слишком идеально, мне кажется, если кто-то из нас хоть чуть-чуть разомкнет объятия, то все... Будет взрыв. И придет конец всему живому. Апокалипсис. - Не отпускай меня! - Не отпущу.