Ссора и примирение

Это случилось из-за чего-то настолько глупого и бессмысленного, что Святослав уже не помнил, из-за чего именно. Одну минуту они разговаривали как нормальные цивилизованные люди, а потом он вдруг очень разозлился и вылил на белую рубашку Никиты кружку с остывшим кофе. Стоит ли говорить, что это привело к ребяческой перепалке с целью обозвать друг друга как можно обиднее. Сожалел ли он об этом? Ну, возможно… Свят скрежещет зубами, наблюдая за тем, как Никита обнимается с Раммом. С каким-то гребаным Раммом. Вот же шлюха. - Кто? - материализуется за его спиной Костя. - Эй! - вскрикивает Свят, оборачиваясь и глядя на младшего товарища. - Не подслушивай чужие мысли! - Но ты бормотал себе под нос довольно громко, а я не умею контролировать звук... - Этот мерзавец! - рычит Свят, игнорируя пронзительный взгляд не по годам смышлёного мальчишки. - Чтоб я ещё раз что-нибудь для него сделал... не дождётся! - Для кого? Для Никиты? - … - Ах, - вздыхает Костя, черты его обычно серьёзного лица смягчаются, а на губах появляется мечтательная улыбка, - влюбляться - это так прекрасно! И только потому, что Степанов очень привязан к мальчишке, он лишь свирепо смотрит, глотая все колкие замечания в его сторону. *** - Шлюха, - Никита опасно сужает глаза, и сразу становится похож не на умильного щеночка, а на опасную пиранью, готовую сожрать любого, кто покусится на его собственность. - Просто извинись, - лениво бормочет Влад, играясь с телефоном. Ему действительно пофиг на разыгравшуюся мелодраму. - Ну ты только посмотри на него! - бурчит Киоссе, кладя подбородок на плечо Рамма. - Позволяет Черкасу крутиться возле него, трогать… это отвратительно. Влад с сарказмом во взоре смотрит на друга и вздыхает, осознав, что Никита не замечает лицемерия в собственных словах. - Почему бы вам двоим просто не поцеловаться и не помириться, а? - Это не так-то просто, - ноет младший. - Нет, ещё как просто. Извинись. Поцелуй его. Затем займитесь жарким сексом. - … - Я знал, что тебе понравится моя идея. - Знаешь, мне кажется, у тебя какая-то сексомания, тебе постоянно кажется, что всё можно решить с помощью секса. - Но ведь это правда! Моя теория всегда работает! - О, великий мудрец, - Никита надувает щёки. - Что бы мы без тебя делали? Рамм снова вздыхает, борясь с тем, чтобы не побиться головой о столешницу. Эта парочка мелких придурков уже порядком задолбала всех своей глупой необоснованной ревностью. - Рамм! Рамм! – восклицает Никита. Рамм изгибает бровь. С каких это пор мелкий зовёт его по фамилии? - Ну что опять...? - Он на меня смотрит! - Отлично. Хочешь, чтобы я сходил и побил его за это? - Хм, нет, - говорит Киоссе после некоторого размышления. – Мне кажется... наверное, я должен пойти и поговорить с ним. - Ты ещё несноснее четырнадцатилетней девчонки. - Что? - Ничего. - Ненавижу тебя, - Никита хмурится и улыбается одновременно, ударяя друга по руке. - Пожелай мне удачи, ладно? Влад наблюдает за тем, как его друг идёт в сторону очень сердитого Святослава, и вздыхает. Ах, любовь-любовь. *** Свят не может скрыть удивления, когда к нему вдруг подлетает Никита, вцепляется в его руку мертвой хваткой и уволакивает за собой в ближайшую раздевалку, которая подозрительно пуста, после чего крепко захлопывает дверь. - Так, - говорит странно решительный Никита. - Нам нужно поговорить. – Стиснув зубы, он разворачивается к Святу. - Я хочу извиниться. - Ну и хре... Чего? – недоверчиво переспрашивает блондин. - Прости. За то, что рассердил тебя тогда. Свят пристально смотрит на него, пытаясь уловить в его словах хоть малейший намёк на подъёб, но безрезультатно. – О. - … - … - … - Эм... – немного помявшись (для приличия), Свят сдвигает брови к переносице и нехотя бубнит, словно обиженный, но гордый хомячок, который наконец понял, что был не прав: - Знаешь, я тоже должен извиниться... - Почему мы вообще поссорились? - вздыхает Никита, запрокидывая назад голову. Затем склоняет голову набок и морщится, когда что-то хрустит. Старший инстинктивно бросается к нему и обхватывает ладонями его лицо, возвращая голову Никиты в нормальное положение. - Потому что вот такая вот я сволочь. - Ага, - соглашается Никита, и Свят свирепо на него смотрит. - Не начинай, а? - вздыхает Свят. - Я просто слишком вспыльчивый, а ты порой меня бесишь, вот и срываюсь. Прости. - Да ладно, проехали, всё в порядке, - Никита добродушно пожимает плечами, одаривая его своей фирменной сногсшибательной улыбкой. Хм, кажется из-за неё у старшего действительно начинают подкашиваться ноги… - М, - Свят чуть краснеет, внимательно разглядывая ключицы Никиты, которые так соблазнительно виднеются из-под жиденьких лямок майки, и осмеливается посмотреть ему в глаза. - Ты ведь знаешь, что ты... эм... мой... самый любимый?.. – Теперь он уже так краснеет, что становится почти одного цвета со стоящим рядом диваном. А тот очень-очень красный. Ошалев от такой картины, Никита лениво моргает, а затем его губы растягиваются в широченную улыбку. Это та самая улыбка, которую блондин видит по воскресным утрам, когда их не ждут три триллиона различных дел; или в душе, когда он нежно моет шампунем волосы младшего; или во время перерывов на кофе, на который у них вообще-то нет времени, но на который они его всё равно находят. Эту улыбку Никита дарит только ему, потому что только Свят один имеет на неё неизменные авторские права. - Ты сейчас такой милый, - продолжает улыбаться Никита. - Эй, я бы попросил... – опасно блеснув глазами, начинает блондин - то ли возмущенно, то ли чуть смущенно, но Никита достаточно эффективно затыкает его поцелуем в губы. Старший приоткрывает рот, чтобы удивленно выдохнуть, и стонет, когда язык Никиты проникает внутрь. - Ты любишь меня? - Киоссе немного отстраняется, чтобы хитро ухмыльнуться, а затем, не дав Святославу ответить, снова целует его. Он скользит языком по языку блондина, наслаждаясь тихими, но отчётливыми стонами и обнимая его за талию. - Сука, - рычит Свят, уже возбужденный; он толкает Никиту назад до тех пор, пока они не спотыкаются, падая на диван. - Думаешь, что победил, да? - Нет, - улыбается Никита, резко вывернувшись и подмяв старшего под себя. - Я знаю, что победил. Он хватает край рубашки Свята и сдергивает её раньше, чем тот успевает засопротивляться, а затем падает на колени и атакует шею губами, удовлетворённо промычав, когда страстный стон достигает его ушей. - Чёрт, - ругается блондин; ему ничего не остаётся, как признать своё поражение. - Чёрт, Никит, что ты делаешь? - Собираюсь тебя трахнуть? - младший отстраняется, чтобы одарить лежащего перед ним парня раздражающе невинным взглядом, на который Свят лишь изумленно открывает рот. - Отлично, молчание - знак согласия, - пропевает Никита, наклоняясь, чтобы поцеловать парня в губы. Свят, не удержавшись, издаёт громкий стон удовольствия, когда Никита начинает тереться бёдрами о его член, скрытый за грубой тканью джинсов, и тянет руки, чтобы стащить с него майку. - Ого, какие мы нетерпеливые, - озорно усмехается Никита, в его глазах пляшет лезгинку толпа развратных чертят. Он отстраняется, чтобы расстегнуть пуговицу на джинсах старшего. Три долгих минуты уходят у них на то, чтобы стянуть со Свята джинсы, их движения торопливы, но неловки от нахлынувшего возбуждения. - Штаны долой! - с серьёзной миной требует Святослав. Никита, едва сдержав смешок, пожимает плечами и избавляется от них за секунду. Их горящие взгляды встречаются, и некоторое время они просто смотрят друг другу в глаза. - Ты ведь знаешь, что это не просто секс, - шепчет Никита, в приступе какой-то непонятной даже ему самому нежности невесомо пробежавшись подушечками пальцев по чужой розовеющей щеке. - Знаю, - так же шёпотом отвечает старший. Его рука на секунду в нерешительности застывает в воздухе, но затем опускается Никите на бедро. - Я... ммм... - начинает он, судорожно сглатывая, - ...это знаю... - Ты мог этого и не говорить, - улыбается Никита. Он толкает любимого обратно на диван, а сам нависает сверху. – Действия говорят лучше любых слов. - В качестве доказательства он процеловывает дорожку вниз от обнажённой груди блондина, ненадолго останавливаясь, чтобы нырнуть языком в пупок. Свят выгибает спину навстречу ласкам и хватается за диванные подушки. - Никита... - Ш-ш-ш... - выдыхает брюнет в районе чужого живота, затем хватает его боксёры и быстро стягивает это ненужное сейчас бельё. - Вот только не надо туда пялиться! - в голосе Святослава проскальзывают истерические нотки, когда он ощущает на себе чужой прожигающий взгляд. Он напрягается всем телом от желания или смущения - неважно, и прикусывает внутреннюю сторону щеки, когда Никита в предвкушении облизывает губы. Киоссе одаривает его обворожительной улыбкой, а потом склоняется и обхватывает губами пульсирующую плоть, дразняще скользя языком по всей длине, срывая с губ старшего дюжину ругательств вперемешку с приглушенными стонами. Он улыбается, не выпуская члена изо рта, и вбирает его как можно глубже, рукой обхватывая за основание. - Чёрт, чёёёёрт, - на выдохе скулит Свят, выгибая спину и пытаясь не двигаться навстречу таким горячим губам. - Никит, пожалуйста... Никита освобождает одну руку, чтобы схватить Свята за бедро, и громко мурлычет. Парень под ним практически теряет над собой контроль, уже не стесняясь своих стонов и начиная неистово двигаться навстречу, прося, нет - требуя большего. Никита вытягивает руку и ныряет ею пою диванные подушки, мурлыча ещё громче, пока его пальцы нащупывают маленький тюбик со смазкой. - Блять! - Свят невнятно бормочет, зарываясь пальцами в темную шевелюру. - Если ты хочешь меня трахнуть, то сделай уже это! Хватит тянуть! - он шипит от удовольствия и дёргает за чужие пряди волосы, побуждая Никиту к более решительным действиям. Младший даже не отстраняется - просто быстро смазывает три пальца и подушечками начинает осторожно поглаживать сжавшееся колечко мышц. Высокий вскрик достигает его ушей, и он погружает одновременно два пальца внутрь. Он втягивает щёки и продолжает посасывать головку чужого члена, когда чувствует, как старший весь напрягается вокруг его пальцев, издав звук, больше всего похожий на стон боли. - Эй, - Никита немного отстраняется. - Расслабься, Свят, расслабься ради меня, хорошо? Старший делает несколько судорожных вдохов и стонет, но уже тише. А затем медленно кивает, постепенно привыкая к ощущению чего-то инородного внутри себя. Получив молчаливое согласие на продолжение, Никита снова берёт в рот чужой член, медленно посасывая, в то же время нежно подготавливая Свята пальцами. Проходит несколько минут, прежде чем блондин, разочарованно выдохнув, начинает сам двигать бёдрами, пытаясь впустить пальцы как можно глубже. Никита быстро добавляет третий палец, растягивая тесный проход настолько, чтобы больше не причинить любимому боль. - Ладно, всё, хватит! - выдыхает Святослав, громко простонав, потому что его отчаянное требование нагло проигнорировали. - Ну же, Никит, я хочу тебя, не могу больше терпеть. Удовлетворённо промычав, Никита выпускает изо рта чужую плоть и отстраняется, поспешно вынимая пальцы. Он немедленно стаскивает с себя нижнее белье и смазывает свой возбужденный член щедрым количеством смазки. - Готов? - тяжело выдыхает младший и закидывает чужие ноги себе на плечи; он затаскивает его к себе на колени, головкой члена касаясь входа. - Мхм, - в предвкушении мурчит Святослав, стискивая в пальцах диванные подушки. - Только будь осторо... - Конечно, - перебивает его Никита, медленно входя в податливое тело. - Я не сделаю тебе больно. - Он шумно вздыхает, когда входит до основания, и прижимается губами к коленке Свята, блаженно прикрывая глаза. Старший морщится от боли и делает несколько глубоких вдохов, стараясь привыкнуть к ощущению инородного тела внутри себя. - Свят, - Никита громко стонет, ощущая обволакивающую член горячую тесноту. Его руки скользят по ногам Свята вниз, останавливаясь на узких бёдрах и крепко их сжимая. Свят делает пробное движение бёдрами, тяжело дыша, когда Никита произносит его имя так страстно, что терпеть уже становится невмоготу. - Никита, двигайся, - выдыхает он. - Двигайся, мать твою. Никита закрывает глаза и стонет, почти полностью выходя из Свята, чтобы войти вновь. Он слышит, как стонет Свят и подается назад, толкаясь в него чуть сильнее, чуть глубже. - Быстрее, - блондин стискивает зубы, отчаянно требуя, чтобы Никита нашёл ту самую точку. Его ноги на плечах младшего напряжены, спина выгнута навстречу толчкам, и он стонет, чувствуя, как скользкий от смазки член двигается внутри него. Никита открывает глаза, чтобы увидеть, как старший откидывает голову назад. С глубоким стоном он ускоряет темп и силу своих толчков, впиваясь ногтями в бёдра Святослава. Никита приподнимает его за бёдра выше и победоносно усмехается, когда Свят неожиданно вскрикивает, сжимаясь вокруг него ещё сильнее. - Попал, - самодовольно улыбается он, быстро насаживая на себя Свята под тем же углом. Святу трудно дышать от того, как младший снова и снова задевает его простату, волны удовольствия, перемежаясь со вспышками боли, накрывают его тело. Он выгибает спину и бессвязно умоляет о большем, и чтобы сильнее, быстрее, ещё и ещё. Никите всегда было сложно ему отказать. К тому же, он сам уже начинает чувствовать нарастающий жар внизу живота. Ускорив свои движения, он обхватывает ладонью пульсирующий член блондина и начинает двигать рукой в ритме своих толчков. Свят вскрикивает от удвоенного удовольствия, и его мольбы становятся всё бессвязнее: - Ники... та, пожалуйста... ещё... я хочу... я уже... - Чур ты первый, - сквозь стон выдыхает брюнет, быстро толкаясь бедрами, и начинает двигать рукой быстрее, чувствуя скорое приближение оргазма. Достигнув пика удовольствия, Свят действительно кончает первый, словно мантру, выстанывая имя любимого, заливая своей спермой чужую руку и свой живот. Никита делает ещё несколько сильных толчков и, низко и хрипло простонав, кончает следом в обмякшее тело старшего. Им требуется несколько минут на то, чтобы прийти в себя. Наконец, Никита находит в себе силы, чтобы выйти из Свята, позволяя стройным ногам старшего соскользнуть со своих плеч. - Боже, - тяжело выдыхает блондин, немного подвинувшись на диване так, чтобы Никита смог лечь на него сверху. - Можешь звать меня просто Никита, - бормочет младший ему в шею. Он прижимается губами к влажной от пота коже и собственнически обвивает руку вокруг тонкой талии. - Дурак. - Ага, но ты не сможешь меня изменить. - Даже и не собирался, - улыбается Святослав в потолок. Устроив голову младшего на своём плече, он начинает нежно перебирать тёмные пряди. Никита довольно мурлычет и льнёт навстречу ласке. - Парни, вы там закончили уже? - неожиданно из-за двери доносится раздраженный голос Рамма. - Да ёб твою мать, - недовольно стонет Степанов. - Чёрт, ну как он не вовремя-то, - бормочет Никита, нервно подергивая глазом. Он обречённо вздыхает и встаёт с дивана, затем помогает подняться и Святу. Они быстро одеваются, обмениваясь усмешками, улыбками и застенчивыми подмигиваниями. Никита ещё раз приглаживает свою смятую майку и хохолок спутавшихся волос на голове, а потом поворачивается к двери. Он уже готов бурчать и огрызаться, его рука опускается на дверную ручку, собираясь распахнуть дверь, когда Святослав вдруг подходит к нему сзади, кладя подбородок ему на плечо. - Я люблю тебя, - шепчет Свят ему на ухо, и Никита замирает, вздрогнув, когда горячее дыхание касается его шеи. Он приоткрывает дверь всего на несколько сантиметров - достаточно широко, чтобы увидеть столпившихся за спиной недовольного Влада парней - и перебивает друга, прежде чем тот успевает даже рот раскрыть. - Мы ещё заняты, - безаппеляционным тоном заявляет он. - Освободимся через полчаса. - Вы... - начинает Черкас и вздыхает, когда перед его носом захлопывается дверь. - Ну, по крайней мере, я пытался вам помочь, - Рамм пожимает плечами и уходит. - И так почти каждый день, - жалуется Артём Угляров, массируя себе виски. Никакого самоконтроля! Рядом весело фыркает Миша, его рот занят медиатором, а руки обнимают драгоценную гитару. - Ребят, может, по мороженке? - предлагает Шалимов и лыбится, пытаясь разрядить обстановку. - О, а давай, - подхватывает его идею Алёша Кудрявцев и тоже уходит, утаскивая за собой самого младшего. - Но там же наши костюмы... – пытается возразить Костя, затем снова вздыхает. - Ладно, переоденемся позже. Любовь всё равно важнее.