Носки, таблетки и чай

Успешный бизнесмен Т. Оукеншильд страдал. Дела шли в гору. Партнеры вежливо улыбались и соблюдали условия контракта. Подчиненные ходили на цыпочках и моментально выполняли поручения. Дорогие племянники и сестра писали радостные письма о том, как им хорошо на отдыхе. Торин Оукеншильд кашлял, чихал, рычал на подчиненных, не доверял врачам и страдал. Но на работу ходил исправно. Вечером, придя домой, Торин дошел до софы в гостиной и рухнул на нее, не раздеваясь. Сил ни на что не было. Впервые за несколько лет он с ужасом подумал о том, что завтра утром придется вставать, собираться на работу, там что-то делать... Бизнесмен обреченно застонал, прижимаясь гудящей головой к диванной подушке. Раздался звонок в дверь. Точнее, это обычно был "звонок", а теперь это был перезвон десятка монастырских колоколов прямо в гостиной Торина. Звонок повторился и Оукеншильд, проклиная всех на свете, а особенно звонившего, сполз с софы и поплелся открывать. За дверью был сосед, охнувший при виде бизнесмена. - Что вам, мистер Бэггинс? - Торин попытался схватиться за разваливающуюся голову и качающийся косяк. Получилось только за косяк. - Уже ничего. - Молодой человек поправил очки в модной оправе и решительно шагнул в квартиру. - А вот вам надо лечиться. Это я, как почти врач, говорю. Он закрыл за собой дверь с тихим хлопком, цепко ухватил Торина за локоть и повел вглубь квартиры, на ходу давая инструкции: - Вы сейчас ляжете в постель, я принесу вам чая. У вас есть аптечка? Неважно, я сбегаю в аптеку. И так понятно, что запущенная простуда, но еще можно обойтись малой кровью. Завтра и в ближайшую неделю, скорее всего, никакой работы... - Что? - Торин, обескураженный напором, наконец вскинулся и оказал сопротивление. - Я должен ходить на работу! Моя компания!.. Кто вы вообще такой, чтобы указывать мне?! Массивный Оукеншильд грозно навис над невысоким Бэггинсом. Тот поправил чуть сползшие очки и окинул соседа взглядом с головы до ног. - Во-первых, вы больны, и вам надо, как минимум, отлежаться. Во-вторых, мистер Оукеншильд, смею надеяться, что мы с вами в хороших отношениях, как соседи, а, значит, должны помогать друг другу. И, в-третьих, я защищаю диплом через два месяца и простуду, даже такую запущенную, вылечить вполне в состоянии. Я даже имею право выписать вам больничный! К тому же, это будет и для меня неплохим опытом. Торин фыркнул, развернулся и, стараясь не качаться, пошел в спальню. - Аптечка в полке за дверью на кухне. Кажется. Вам еще что-то нужно? - Ваше хорошее поведение, мистер Оукеншильд. А там посмотрим. Напоив Торина сладким чаем, Бильбо позвонил к нему в офис и непререкаемым тоном заявил, что "мистер Оукеншильд заболел и в ближайшую неделю на работе не появится". На том конце провода вздохнули с таким облегчением, что услышал даже закутанный в два одеяла Торин. Будущий врач положил трубку и весело заметил: - Кажется, я слышал, как кто-то взорвал хлопушку. Давно вы болеете, мистер Оукеншильд, и насколько вы загоняли своих подчиненных? - Три дня, - сердито буркнул Торин и заворочался, как медведь в берлоге, пытаясь укутать подмерзающие ноги. Неожиданно его ступни приподняли на кроватью, запихнули под них край одеяла и подоткнули по бокам. Бильбо спокойно улыбнулся удивленному пациенту и предупредил: - Я пойду в аптеку, а вы спите. Где я могу взять ключи? - В прихожей на крючке. - Торин, прищурившись, проводил взглядом спину "доктора". Хлопнула дверь, щелкнул замок. Торин немного послушал тишину квартиры, согрелся под одеялом и неожиданно уснул. Снилось ему что-то хорошее. *** Проснулся Торин, если верить часам, после полудня. Он чуть поморщился и прислушался к себе. В горле першило, голова болела, хотелось лечь и снова уснуть, но он понял, что выспался. Оукеншильд выпутался из одеял, сел на кровати и огляделся. Вроде бы, все как всегда - кровать, тумбочка, шкаф, ноутбук... Вот только тапочки стояли рядом с кроватью, а не как обычно, валялись где-то возле двери. Свалка на тумбочке из небольших записок, обломков карандашей и всякого мусора была разобрана: записки аккуратно сложены, карандаши заточены (они получились короткими, но годными), а мусор исчез. Темные шторы, закрывающие окно, тускло светились. Эта комната выходила на солнечную сторону, так что такое не было редкостью. Торин, наконец, встал и, почесывая живот через домашнюю футболку, вышел из комнаты. И едва не врезался в Бильбо. Оукеншильд тут же выпрямился, сложил руки на груди, грозно свернул глазами. - Что вы здесь делаете, мистер Бэггинс? Парень шагнул назад, смущенно потеребил очки, зачем-то оглядел коридор, вздохнул и потрогал лоб Торина. - Лечу вас. Температура, хоть и небольшая, у вас есть. Думаю, к вечеру поднимется. Вы хотите есть? В любом случае, вам надо выпить таблетки, и я заварил чай с малиновым вареньем. А еще я принес вам теплые носки, мне бабушка вязала, но и вам они будут враз... Мистер Оукеншильд? Торин молча разглядывал соседа и пытался припомнить, когда же он появился в этом доме? Год, кажется, назад... Скучный и мягкий, а, смотри-ка, не боится его, хотя некоторые матерые партнеры не рискуют Торину слово поперек сказать. - Ну, раз уж вы меня лечите... - протянул, наконец, он. - Тогда так: есть я не хочу, таблеткам не доверяю, а малину не люблю. Что-то еще? Бильбо выпрямился, вскинул подбородок и пошел в бой: - Мистер Оукеншильд! Как ваш лечащий врач я настаиваю на том, чтобы вы меня слушались и выполняли все рекомендации! Если я сказал пить таблетки - извольте их пить! Вы ведь хотите вернуться на работу как можно раньше, я правильно понял? Значит, будет разумно послушать меня! Бэггинс был на полголовы ниже Торина, но грозно смотрел, бурно жестикулировал и пытался давить. А еще он напоминал кого-то мелкого и безобидного, суслика, например. Оукеншильд усмехнулся и молча прошел мимо врача в ванную - почистить зубы хотелось адски. Еще когда Торин шел в ванную, он заметил, что на кухне что-то готовится. Не учуял, а увидел - нос заложило так, как будто цемента туда налили. Оукеншильд почистил зубы, поскреб заросшие щеки и решил, что образ мрачного и хмурого ему пойдет, чтобы Бэггинс не особо лез. Торин вошел на кухню горделивой походкой короля и огляделся. Кухонный стол, обычно горкой заваленный всяческими бумагами и документами, был девственно чист и укрыт скатертью. На плите побулькивал суп в кастрюльке, чайник только что вскипел. Так же на кухне обретался Бэггинс в розовом фартуке с большим белым зайцем на кармане. Заяц ел морковку и, казалось, ехидно подмигнул, когда Бильбо поставил на стол чашку с чаем и толстым ломтем лимона на дне. Торин хмыкнул, и с видом: "Так уж и быть, сделаю вам одолжение!", сел за стол. Перед ним тут же оказалась тарелка с супом. Бильбо демонстративно подвинул ближе чашку и вазочку с вареньем. - Приятного аппетита, мистер Оукеншильд! Пока вы болеете, вам надо хорошо питаться! Торин взял ложку, мимоходом удивился запаху - видимо какие-то специи - и очнулся только когда выскреб из вазочки с вареньем последние капли. Облизнулся и хищно оглядел пустую посуду. Повернулся к Бильбо, собираясь попросить добавки... и сыто икнул. Потом икнул еще раз и понял, что объелся. Начиная убирать со стола, довольно хмыкнул сосед. - Специи моей матушки! - похвастался он. - Семейный рецепт! Торин кивнул, еще раз заглянул в вазочку с ненавистным когда-то малиновым вареньем и встал: - Вам нужна помощь? Бэггинс только отмахнулся: - Лучше посмотрите телевизор. Я сейчас принесу таблетки. Оукеншильд кивнул, ушел в гостиную. Там он зацепился взглядом за лежащую сверху папку. Это был нынешний контракт. Торин взял всю стопку документов с собой, принес из спальни ноутбук и весьма удобно устроился на диване в гостиной. Там, сладко спящим на листке с расчетами, его и нашел Бильбо через пару часов. Он укутал Торина пледом. На самой границе сна и яви Оукеншильд почувствовал, как его погладили по волосам, но мудро решил, что это ему уже снится и провалился глубже в сон. А Бильбо постоял немного рядом с кроватью и ушел на кухню. *** Проснувшись, Торин с минуту просто изучал потолок. Потолок был белый и ровный, совершенно обычный и знакомый. Во рту, как и всегда после дневного сна, стоял кисловатый привкус. Торин потянулся, прислушался к себе. Было тепло. Как-то подозрительно очень тепло. Оукеншильд сел и уставился на свои ноги. На ногах были толстые шерстяные носки, которые великолепно грели. Торин на пробу шмыгнул носом и понял, что с таким носом, в общем-то, можно и в офис поехать. Но носки... Они были фиолетовые. В оранжевую полоску. Торин поднял тяжелый взгляд на вошедшего в гостиную Бэггинса. - Что это?! - Я же говорил вам, мистер Оукеншильд! - "Врач" радостно улыбнулся. - Носки, которые связала моя бабушка! Они вам как раз впору! В них очень тепло, и для вас это очень важно! - Он все еще улыбался, наивный парень, считающий, что сделал хорошее дело. Торин открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о своем соседе, его бабушке и носках. Но чертов Бэггинс так сиял, что ругательства попросту застряли в глотке. Получилось только сиплое: - Спасибо. Бильбо еще раз улыбнулся и засобирался домой. Он выдал Торину листок с рекомендациями, строго-настрого запретил завтра куда-либо выходить и велел пить чай с лимоном. Новую банку варенья Бэггинс оставил на кухонном столе. Там же Торин, наконец выпроводив соседа, обнаружил плетеную корзинку с печеньем. Вкусным и теплым. Он тяжело вздохнул, налил себе чая и съел несколько штук, заев вареньем. Квартира была почему-то пустая и скучная, работать не хотелось, а развлекаться было нечем. Ну не телевизор же смотреть, в самом деле! Молот гулко ухал по заготовке, сминая и придавая ей форму, в которой уже смутно угадывался меч. Между ударами Торин речитативно проговаривал слова древнего заговора, ложащиеся точно между ударами. Все звуки в кузне сплетались в единую вязь, выстраивали мелодию, которая учила будущий меч: быть острым, нельзя ржаветь и ломаться, никогда не ранить своего хозяина, без жалости разить врага и подчиняться только достойной руке. Во всяком народе есть свои подлецы. Не зря гномьи мерзавцы все как один ходили с людскими мечами. Торин ударил еще раз, напоследок, и поставил тяжелый молот возле ноги. Утер пот, слушая, как шипит заготовка в холодной воде. И замер. Что-то его насторожило... Удары. В кузнице не было никого, кроме Торина, но явственно слышались удары. Не молота о наковальню, а словно бы кто-то... ...стучал ногой в дверь. Оукеншильд потряс тяжелой со сна головой, скатился с дивана, на котором уже не в первый раз дремал за свою казавшуюся бесконечной болезнь и пошел открывать дверь. За дверью обнаружился сосед, нагруженный огромными пакетами с едой. Его занесенная нога целилась Торину как раз в коленную чашечку. Оукеншильд отпрыгнул, Бильбо потерял равновесие и бизнесмену пришлось ловить соседа, продукты и шаткую вешалку для шляп. Они с грохотом и хрустом упали на пол. Ну, строго говоря, вешалку поймал Бильбо, тем самым сберегая лоб Торина от огромной шишки, а вот Торин по пути задел полочку для ботинок. Она, как оказалось, была весьма хрупкой и теперь печально сверкала сломанной пополам верхней крышкой. - Мистер Бэггинс. - Да? - Бильбо опасливо заглянул Торину в глаза. Тот скосил взгляд с потолка на соседа. - Может, слезете с меня? - Ой! - Бильбо подпрыгнул, заехав Торину локтем по ребрам и скатился с него. - Простите, просто я не взял с собой ваши ключи, а до звонка дотянуться не было возможности... В противоположность вчерашнему своему поведению, Бэггинс суетился, бегал и бесконечно извинялся. Он достал из морозилки лед, чтобы Торин приложил его к локтю, которым сломал полку, собрал раскатившиеся помидоры в пакет и все косил виноватым взглядом. - Мистер Бэггинс! - рявкнул, наконец, Оукеншильд. - Да?.. - печально и тихо спросил Бильбо. - Прекратите панику! - А? Хорошо... - Бильбо прикрыл глаза, потер висок и решительно тряхнул головой. - Как вы себя чувствуете? - в голосе у него прорезались решительные и даже командные нотки. - Благодарю, неплохо. Торин и Бильбо постояли, наверное, с минуту, послушали тишину. - Как ваши дела? Как диплом, вы говорили, что скоро защищаетесь? - Да, спасибо, диплом пишется. Они снова нелепо замерли посреди прихожей со сломанной полкой по одну руку, с прислоненными к стене пакетами по другую и приоткрытой дверью за спиной Бильбо. - Мистер Бэггинс, - вкрадчиво и негромко произнес Торин. - Да?.. - Закройте дверь, дует. Бильбо, кажется, чуть подпрыгнул и обернулся. Торин усмехнулся себе под нос, подхватил пакеты и понес их на кухню. Когда к нему присоединился сосед, Оукеншильд уже выкладывал злополучные помидоры в ящик холодильника, а Бэггинс, тихо вздохнув, занялся хлебом и специями. Вечер прошел странно, молчаливо и уютно. Бильбо на скорую руку приготовил ужин, Торин выбрал фильм, который они увлеченно посмотрели. Съев положенную порцию таблеток, Торин проводил соседа, прикрыл дверь квартиры и прислушался. Удивительно дело! Квартира снова показалась ему пустой, скучной и почти нежилой. Торин огляделся, словно был здесь в первый раз. Почти единственные следы его пребывания здесь - бумаги. Бумаги по недавним сделками, бумаги по будущим сделкам, бумаги по нынешним сделкам, с которыми Торин работал постоянно - и днем, и вечером, и утром. И только кухня, на которой несколько дней подряд готовил мистер Бэггинс. казалась живой и уютной. Вон яркая кружка, вот полотенце с забавным зайцем - точно, его дарила Дис в прошлом году! Торин хмыкнул задумчиво и присел на диван перед телевизором. По экрану ползли титры только что досмотренного фильма. Торин был здоров. Завтра он пойдет на работу, разве только надо будет закутаться в шарф поплотнее, но уже болезнь отступила. А, значит, мистеру Бильбо Бэггинсу больше нет нужды появляться в этой квартире и приносить в нее жизнь и уют. *** Бильбо разбудил звонок в дверь. Бэггинс заворочался под теплым одеялом и попытался вспомнить, ждал он кого-то в гости? Вроде нет. Снова раздался звонок. Теперь-уже-врач (ах, как хороша была вчерашняя вечеринка по поводу успешно защищенного диплома!) сел на кровати и задумался о том, что если он никого не ждет, то можно и не открывать, так? Снова звонок. С другой стороны, он ведь воспитанный человек. Вдруг что-то случилось? А он вообще в состоянии общаться с кем бы то ни было? Голова вроде не очень болит, значит, в состоянии... Бильбо встал и пошлепал босыми ногами в ванную под трель звонков, идущих с четкой периодичностью. "Как будто кто-то молотом по наковальне бьет" - невольно подумалось ему. Бэггинс поплескал на лицо холодной водой, удостоверился, что выглядит он, в целом, прилично, и пошел открывать дверь. За дверью обнаружился сосед, бизнесмен Торин Оукеншильд. - Что-то случилось? - удивился Бильбо. - Вы опять заболели? - всполошился он. - Нет, ничего не случилось. - Торин усмехнулся и протянул ему бутылку с водой. Холодной. Ну да, голова у Бильбо не болела, а вот пить он, оказывается, очень хотел... Выпив воду буквально тремя глотками, Бильбо оторвался от горлышка, блаженно вздохнул и запунцовел под насмешливо-понимающим взглядом Торина. - Поздравляю с защитой диплома. - Откуда вы?.. - Вчера вы довольно-таки громогласно об этом объявили лифту, дверям и коврику под вашей дверью. В честь этого предлагаю поужинать сегодня где-нибудь. Отпразднуем ваш диплом, заодно я поблагодарю вас за мое лечение. Как вам? - Д-да... Отличная идея... - Бильбо, все еще смущенный, широко и радостно улыбнулся.