Неизбежное

Артемис был, бесспорно, выдающимся во всех отношениях юношей, достойным наследником громкого имени и криминальной империи своего отца. Редкий ум и потрясающая изворотливость позволяли ему думать, что гормональные проблемы, которые, как правило, присущи обычным подросткам, точно его не коснутся. Артемис даже гордился своей рациональностью — к черту влюбленности, девчонки глупы и неинтересны и никогда и ни за что не смогут дать ему то, что способны дать деньги. Да, хоть Артемис и был еще довольно юн, но зарабатывать деньги он умел. Впрочем, именно в этой своей уверенности он ошибся. Джульетта, сестра Дворецки, служившая Фаулам в качестве горничной, была не намного его старше, но также уже успела проявить свои таланты. Не желая довольствоваться скромной ролью простой служанки, она пошла по стопам своих предков-мужчин и уже сейчас обладала определенным мастерством в боевых искусствах. И пускай Джульетта временами была несколько легкомысленна, никто бы не посмел сказать ей это напрямую в лицо. Даже допуская, что она являлась лучше всех знакомых ему девчонок вместе взятых, он ни на секунду не мог подумать, что способен в нее влюбиться. К большому сожалению Артемиса, именно так и вышло. Это был досадный случай, не более того. Артемис неохотно оторвался от своего компьютера и попытался размять плечи. Обычно он не отвлекался на такую ерунду — умственные достижения и упражнения он уважал куда как более физических, — но сейчас почувствовал, что засиделся и пройтись ему просто необходимо. С тихим вздохом он встал и, несмотря на довольно поздний час, решил прогуляться по свежему летнему саду. Он сам решал, когда ему лечь спать, и никто не смог бы поймать его сейчас. Отца у него давно уже не было, мамы — фактически тоже. Артемис решительно прогнал невеселые мысли и вышел в коридор. Дворецки, скорее всего, уже уснул, и будить его Артемис не хотел совершенно: не слишком важное событие эта прогулка, пускай и достаточно непривычное. Искренне наслаждаясь одиночеством и стараясь не спешить, он добрался до входной двери и выскользнул наружу. Комната Джульетты как раз находилась на первом этаже с этой стороны дома, и Артемис сразу заметил, что у нее все еще горит свет. Равнодушно отметив эту деталь, он почти прошел мимо, но все-таки остановился, когда услышал... тихие стоны. Окно было открыто достаточно для того, чтобы разобрать их, и Артемис остановился в недоумении. Эти стоны не принадлежали умирающему человеку, и он неожиданно для себя самого не мог хотя бы примерно сообразить, чем они вызваны. Артемис мог бы подумать на работающий телевизор, но тогда он бы разобрал и другие звуки. Простояв на одном месте некоторое время и в итоге отругав себя за определенную бестактность, он предельно осторожно подошел к окну и заглянул внутрь. Впрочем, Джульетта вряд ли бы смогла его заметить. Девушка сосредоточилась на самой себе, и увиденное хоть и не ошеломило Артемиса, но все равно сделало невозможное — крайне смутило его. Джульетта лежала на кровати совершенно обнаженной и правой рукой самозабвенно ласкала себя между ног, а левой весьма завораживающе разминала грудь. Артемис густо покраснел, но подглядывать не прекращал, ощущая, как с каждой секундой потеет все сильнее, несмотря на приятную свежесть ночного ветерка. И хотя ему казалось, что смущаться больше просто невозможно, новая волна стыда накатила на него, когда он понял, что уже в его паху что-то тяжелеет. Безумно испугавшись, он неосознанно схватил рукой поднимающийся член, чуть ли не ойкнул и, забыв о всякой осторожности, помчался обратно в свою комнату. Только заперевшись в ней, он смог немного отдышаться, затем перевел взгляд на свои штаны и застонал уже сам, от досады. Внизу у него стояло и ныло, и он абсолютно не знал, что теперь с этим делать. Артемис аккуратно снял брюки, стараясь лишний раз не притрагиваться к паху, остался в одних трусах и замер в нерешительности. В голове зародилась безумная идея спросить совета у Дворецки, но он тут же осекся, снова предельно смущаясь. Наверное, отцы говорят об этом со своими сыновьями, но в случае с Артемисом некому было его просветить. Он знал совершенно точно только одно — он находится в таком состоянии из-за Джульетты, потому что она... Вспомнив, чем она занималась, Артемис ощутил непреодолимое желание прикоснуться к себе там и сделать уже хоть что-то. Он стянул до колен трусы и с некоторой опаской осмотрел себя. Зрелище немного пугало, но в то же время несколько завораживало, и, стараясь вспоминать о Джульетте, а не лихорадочно искать в своей голове решение, он обхватил член рукой. Что-то подсказало ему (неужели интуиция?), что он действует абсолютно правильно, и он провел рукой выше. Ему это понравилось. Осторожно двигая рукой вверх-вниз, он постепенно осмелел и стал делать это чуточку быстрее, и еще, еще. Джульетта в его голове почему-то хихикала, оглаживая грудь и проводя ладонью между бедер, и сосредоточившись на своих фантазиях, Артемис слишком резко осознал, что ему полегчало. Правда, теперь рука испачкалась в чем-то светлом и липком, так что он в очередной раз прерывисто вздохнул и мысленно отругал себя. Пытаясь одной, чистой рукой неуклюже натянуть трусы обратно, а вторую — вытереть о ближайшее кресло, он снова подумал о том, что стоит завести разговор об этом с Дворецки (только бы не проговориться про его сестру!) или же... просто поискать необходимую информацию в Интернете. Наконец-то Артемис мог размышлять со своей обычной трезвостью и хладнокровностью, и он только сейчас сообразил, что ничего страшного в произошедшем нет, все дело в его половом созревании и... спаривании. Нервно сглотнув, он вновь вспомнил обнаженное тело Джульетты и убедил себя в полной необходимости как можно скорее отойти ко сну. С завтрашнего утра все будет как обычно, и вовсе не стоит об этом сейчас переживать. Но когда он проснулся, он снова обнаружил свой член возбужденным. Обиженно застонав и откинувшись обратно на подушку, он какое-то время лежал и наивно ждал, что все пройдет само. Не проходило. Артемис заставил себя успокоиться и принялся отрешенно работать рукой. На этот раз он нечаянно прошелся большим пальцем по самой верхушке и, сам того не желая, насладился полученным ощущением. Добавив к теперь уже намеренным поглаживаниям фантазии на тему того, как бы то же самое с ним делала Джульетта, в этот раз он справился еще быстрее и вытер руку уже о простыни. Отдышавшись, Артемис сделал вывод, что такой род занятий достаточно приятен и, судя по всему, неизбежен, а значит, стесняться тут совершенно нечего — ну хотя бы наедине с собой. Правда, стоило Дворецки позвать его в столовую, Артемис несколько подрастерял свою уверенность. А ожидаемо встретив там Джульетту, приветливо ему улыбнувшуюся и не подозревавшую о том, что он теперь знает ее секрет, Артемис окончательно стушевался, пробурчал немного скомканно приветствие и отвернулся. Он очень сильно надеялся, что Джульетта не поймет причин такого поведения. Конечно, раньше Артемису было не до всяких влюбленностей, но, кажется, теперь его жизнь очень круто изменилась.