***
Поляна, на взгляд Ламберта, была невыдающаяся, хотя Мацей и утверждал, что место удачное: вода близко и земля хорошая, податливая. Трава стояла низко, едва касаясь щиколоток, что было на руку ведьмаку. Похоже, по ней недавно прошли косари. С реки солировал знаменитый лягушачий трубадур. А на противоположном краю поляны скромно притулилась избушка. - Жилая? - спросил ведьмак. - Живая, - поправил солтыс. - Это я понял. Живет в ней кто? - Никто не живет, - заверил Мацей. - Кто ж в этаком страхе жительствовать станет? - Яга какая-нибудь, - предположил Ламберт. - Ну ладно, солтыс, топай к своим. Поглядим, что у вас тут за чудо дивное обитает... Избушка - от желания ли строившего быть поближе к солнцу либо ввиду случавшихся паводков - возвышалась над землей на четырех аккуратных столбиках. Чуть наклонившись в направлении реки, она создавала впечатление, будто спешит к водопою. Бревна от времени потемнели, заметны были следы интересующихся деревом букашек, небрежно и вызывающе торчала пакля. Лестницы, чтобы подняться к плотно прикрытой двери, ведьмаку обнаружить не удалось. Черный ход был и вовсе забит досками. Ламберт осторожно обошел избушку несколько раз, ища подвох. - Что ж ты за овощ? - бормотал он под нос. Избушка, как ни странно, не откликалась. Ведьмак пошарил в памяти. - Избушка-избушка, - неуверенно произнес он и стыдливо огляделся. - Избушка-избушка, повернись к лесу ж... э-э-э... задом, ко мне - передом. Желаемого эффекта присказка не дала. Изба как стояла к ведьмаку задницей, так с места и не двинулась. Только что не смеялась, курвина дочь. Ламберт вытащил меч и раздраженно ткнул клинком между бревнами. Реакция была та, которой ведьмак ждал от своего жеребца по отношению к конокрадам, но никак не мог предвидеть со стороны четырехугольного сруба с покатой стрехой. Изба отбрыкнулась. Ламберт был ведьмак. Но увернуться он не сумел. Со свистом пролетев сквозь редкий ивняк, Ламберт прервал незабываемое лягушачье соло и шлепнулся на мелководье, подняв фонтан брызг и липкого ила. Быстро вскочив, он выбрался из воды и зло уставился на избушку. - Хочешь по-плохому? - прошипел ведьмак. - Будет тебе, паскуда, по-плохому... Вышло действительно как-то не хорошо. В пятый раз побеспокоив речных головастиков, Ламберт с трудом вылез на берег и встал на четвереньки, сплевывая песок вперемешку с тиной. Потом перевернулся и сел, опершись руками о землю позади себя. - Послушай, родная, - проникновенно сказал он, - развернись, будь добра, фасадом ко мне. Разговор есть... Изба, вопреки ожиданиям, поскрипела, переступая ногами, и ловко обратилась к Ламберту желаемым фасадом. Она даже сделала попытку приблизиться, однако ведьмак проговорил "но-но" и шустро отполз подальше. - Тихо ты, - нервно проворчал он. - Там стой, ясно? Сюда - ни шагу!.. Изба послушно замерла футах в ста от ведьмака. - Ага, в самый раз, - удовлетворенно сообщил Ламберт, поерзав на месте и устроившись с возможно большим комфортом, если можно чувствовать себя комфортно с тиной в штанах. - Гм... Оказия, значится, в общих чертах такова. Имея на руках тебя, дорогуша, клочок землицы и ораву жаждущих расширять хозяйство кметов, мы должны соединить пару последних, для чего тебя придется снести. Изба угрожающе качнулась, и ведьмак поспешно поправился: - В смысле, сбросить. Чтоб не портить наш, гм, королевский флеш. Понимаю, тебя расклад не устраивает. Но кметам, уразумей ты, нужна земля, - наставлял избушку Ламберт. - Потому что земля кмету, что мне - меч, улавливаешь? Кмет же с луком на зверя не ходит, бортей не обхаживает, сетей не плетет - один плуг ему по руке. Карапузов наделал, а их кормить требуется. Глядь, а дитя уже о притолоку головой ушибается и жрет в три глотки. Пашни надобны, для скотины пажити... Изба внимала, а Ламберт удивлялся, откуда слог берется. - Ты, я погляжу, зверь вольный, - вещал ведьмак, - самостоятельный, к условиям неприхотливый. Пастись нужды нет, водопойных мест всюду довольно. Уступи, избушка, эту закраину местным, а? Какая тебе разница, где стоять? Не будь ты курвой, в самом деле! - увлекшись, вскричал Ламберт. - Не жечь же тебя, черт лысый! Не иначе, пол-леса напополам с деревней спалим... а так - и им место, и ты в целости, при всех четырех ногах. Изба молча слушала, но отзываться не спешила. Тут Ламберт решился на крайнее средство, которое с обычным монстром применить постыдился бы. С обычными монстрами он предпочитал беседовать при помощи самого верного ведьмачьего инструмента. Клинка. Сейчас меч лежал рядом, в траве, и толку от него было не больше, чем от дубовой зубочистки. Посему Ламберт начал орудовать, как сказал бы Регис, личной аргументацией или, чтобы было понятно всем, давить на жалость, буде у четырехугольного сруба таковая имелась. - К тому же, уважаемая сакля, - наступал он, - я невероятно, катастрофически спешу. Только последний бурбон может позволить себе пропустить прецентацию... вечеринку у Лютика. Знаешь ты, уважаемая сакля, достославного барда Лютика? Хотя где тебе... И я не для того проехал столько лиг, чтобы истратить время на твое деревянное превосходительство и поспеть к рассолу, Wilde Jagd тебя забери! Последнее Ламберт добавил уже с досады, в сердцах проклиная бедовую деревушку и всех кметов Севера. Изба же повела себя весьма странным образом. Покачалась с боку на бок, что-то в ней свистнуло, зажужжало и издало тягучее шипение. А потом дверь приоткрылась, и наружу высунулся сухонький и седенький коротышка в помятом и напоминавшем скорее носовой платок, чем головной убор, берете. - Милый, - спросил карла, - а какая мне будет с этого корысть? Ламберт, конечно, слегка опешил. Но - Ламберт был ведьмак. - Двадцать флоренов, - не задумываясь ответил он. - Двадцать флоренов, дед, и ты катишься отсюда на своем иноходце, а я еду в Бругге. - Заметано, внучек, - осклабился карла и судорожно заперхал. - Настоем ромашки полоскать надо, - злорадно посоветовал ведьмак. - Порошок горчичный в карпетки класть. Чаи малиновые гонять... - Угу, и задницу медом мазать, - закончил карла и подавился кашлем. И как он в своем чулане на копытах его сдерживал? - Дурак ты, ведьмин сын. Первач - самое первое средство. Чуешь, как звучит? Пер-вач! Стало быть, его в первую голову и принимать... Кхр-кхр, только змеевик пропал. Сволочь какая-то слимонила, кхр-кхр... - На двадцать флоренов тебе, дед, пару новых агрегатов соберут, - успокоил коротышку ведьмак. - И сарай свой на колеса поставишь. А теперь давай рассчитаемся - и грунú отсюда поздорову. - Давай, внучек, давай, - прокашлял карла. Ламберт полез за пазуху. В кошеле лежали тридцать четыре собранные по сусекам монеты, с которыми ведьмак рассчитывал подыскать себе что-нибудь достойное "на выход". Не попрешь же к приему в стоптанных обутках да окольчуженной куртке. И мечу бы глянулась парадная одежка. "К дьяволу солидность на поле и на бабе, - ворчал Весемир. - Однако среди общества она лишней не будет". - Ровно? - спросил ведьмак. - Ровно, милый, все ровно, - подтвердил дед, не преминув оглушительно кашлянуть. - В какую сторону прикажете податься, разлюбезный сударь ведьм? - С глаз долой, - бросил Ламберт, развернувшись спиной к избушке и торопясь за конем, провиантом и платой. - Чтоб духу твоего дедовского в этих краях не было. Узнаю - спалю к чертям. - А как же, господин монстробой, а как же, - бубнил карла, в то время как Ламберт садился на своего жеребца и прощался с радушными кметами. - И не будет. Зачем сразу - спалю, спалю? Наш бизнес, он к местоположениям сырья не привязан, потому - сырье-то динамично настроенное, подвижное, из кармашка в кармашек кочует. А мы - вместе с ним, кхр-кхр!.. Отчего бы и не переехать?.. Изба едва не завалилась на левый бок, разворачиваясь и взяв с места молодцеватой рысцой. Изнутри слышался лязг и прерываемая сухим кашлем брань...***
Ведьмачий жеребец не менее резвым аллюром шел через лес в противоположном направлении. Ламберт жевал лепешки, заботливо оберегая их от предательски натянутой повсюду паутины. Питаться не слезая с коня считалось дурным тоном и неважно сказывалось на пищеварении. Впрочем, ведьмак не мог позволить себе лишних стоянок. Он невероятно, катастрофически спешил.