let's play family

Старенький Форд вырулил на Карлетт стрит. Абель припарковала машину около симпатичного белого домика с синей крышей. Около входной двери стояла пара и двое подростков моего возраста. Мужчина пристально вглядывался в лобовое стекло Форда, но из-за солнечных бликов он не мог ничего разглядеть. Светлые волосы были аккуратно уложены, а медовые глаза нервозно бегали из стороны в сторону. Рядом стояла женщина тридцати пяти лет. Блондинистые волосы раздувались на ветру. Бирюзовые глаза светились мудростью, но где-то в их глубине можно было уловить искорки беспокойства. Девушка была точной копией своей матери, но выражение лица выдавало в ней сноба. Парень, наоборот, выглядел серьезным. Медовые глаза вглядывались в окна Форда. Абель кивнула мне и вышла из машины. Я вздохнула и пошла за ней. Под куртку пробился ледяной ветер, и я почувствовала, как мурашки побежали по телу. Абель что-то говорила, но я не слушала. Потом она подошла ко мне попрощаться. - Я так привязалась к тебе за этот месяц. Я буду скучать по тебе, детка. - Я поняла, что она сейчас заплачет. - Абель, я буду тебе звонить. Я обязательно приеду, как высвобожусь из этой кутерьмы. - Я отпустила ее и отошла. Абель села в свой старенький Форд. Через три минуты ее автомобиль скрылся за поворотом. Абель работала заведующей в интернате, в котором я находилась последний месяц после смерти мамы. Конечно, люди из Опеки и Попечительства несовершеннолетних искали моего отца. За этот отрезок времени я успела крепко привязаться к Абель, но теперь жизнь круто повернулась. Моего отца нашли, и вот теперь я могу смело посмотреть ему в глаза. Он отводит взгляд, а его руки мелко трясутся. - Я не буду на тебя кричать. Смысла в этом я не вижу. Но одного я тебе простить не могу: ты бросил маму и не позвонил ей ни разу. А она так страдала от этого. Ты обещал, что вернешься после командировки, но не вернулся. Мы с мамой жили одни, и все было просто прекрасно. Но потом она заболела раком, а денег на лечение не было. Ты даже не знаешь, что это за пытка: наблюдать, как жизнь человека, которого ты любил больше всего на свете, постепенно угасает. Тебе этого никогда не понять. - Я замолчала. Отца уже трясло во всю. Он смотрел себе под ноги. Его кулаки были крепко сжаты, а на лице застыла маска вины. По истине жалкое зрелище. - Наоми, я тебе клянусь, что постараюсь исправить ошибки прошлого. Я понимаю, что Майю уже не вернуть. - Жена отца подошла и взяла его за плечо. Он тут же подобрался и с улыбкой на лице устремил свой взор ко мне. - Наоми, это моя жена Аими, Натаниэль и Амбер. Надеюсь вы поладите. Амбер сдавленно фыркнула и зашла в дом. Натаниэль улыбнулся и пошел перетаскивать мои чемоданы, а их у меня не мало. Аими потянула меня на третий этаж. Мне выделили огромную мансарду. Аими принялась показывать мне все преимущества мансарды, а их было очень много. Натаниэль и Амбер имели по две личные комнаты, которые использовали по собственному желанию. У Амбер вторая комната представляла собой огромный гардероб, а Натаниэль использовал свою вторую комнату в качестве кабинета. Меня моя мансарда устраивала даже больше, чем две раздельные комнаты. Белые стены и темно-синий потолок. Глядя на белые стены, меня посетила гениальная мысль. В голове начали появляться образы будущих росписей на стенах. Мне потребуется вся краска, какую на найду в своем чемодане. -Аими, я тут поколдовать хочу над стенами в комнате. в одном из моих многочисленных чемоданов находятся баллончики с краской. Хочу разрисовать стены. - Аими побледнела, но кивнула в знак согласия. - Возможно я застряну тут на целые сутки, делая просто титаническую работу, но оно того стоит. - Это твоя комната. Делай тут, что хочешь. - Аими взяла меня за руки и заглянула мне в глаза. - Я понимаю, через что ты прошла, но я обещаю, что больше тебе не придется жаловаться на судьбу. Аими оставила меня в покое и пошла готовить праздничный ужин, а я взялась за стены. Мне предстояла очень сложная работа. POV Натаниэль. Наоми показалась мне не особо дружелюбной, но я понимал, что она так себя ведет с непривычки. В первый же день она закрылась у себя. Сначала было тихо, но потом тишину разбавили ругань и грохот. Окна в ее комнате были открыты, а на всем втором этаже стоял запах краски. Наоми выходила только для того, чтобы поесть. Золотистые волосы с маленькими фиолетовыми прядями были собраны в неаккуратный пучок на макушке, а джинсовый комбинезон пестрел от капель краски. Она быстро проглатывала свою порцию и снова пропадала на мансарде. На четвертый день я все же решил заглянуть к ней и понять, что она творит со стенами. Я постучал в дверь. По ту сторону послышались ругательства, которые в приличном обществе никогда не услышишь, а потом дверь резко раскрылась, и на меня уставилась Наоми. На ней был все тот же комбинезон. Она шумно дышала через респиратор и смотрела на меня. - Я бы хотел посмотреть на то, что ты делаешь. Позволишь? - Она сунула мне в руки еще один респиратор и ушла в глубь комнаты. - Я еще не закончила. - Наоми посмотрела на меня и взяла в руки баллончик с золотистой краской. - Я хочу придать комнате уюта. Тут немного осталось. Я оглядел три стены. На двух боковых стенах была изображена пустыня. Где-то в песках были видны оазисы. На центральной стене была изображена сцена, название которой я не помнил. Прекрасный ангел с распростертыми крыльями падал с Небес на Землю. Зрелище поражало своей красотой и величием. - Изгнание Люцифера с Небес. - Наоми встала чуть дальше и оглядела свою работу. - Я думаю, что вышло не плохо. На потолке я изобразила ангела Разиэля с мечом в руках. Посмотри наверх. Я поднял голову к потолку и замер. На фоне ночного неба был изображен ангел в алых и золотых одеждах с огненным клинком в руке. Слов для описания подобной красоты не находилось. Я перевел взгляд на Наоми. Она дорисовывала крыло маленького ангела на шкафу. Я молча наблюдал за ней. Через несколько минут она распрямилась и отбросила в сторону пустой баллончик. В окна задувал октяборьский ветер. - Готово. Окна можно закрывать, потому что запаха не будет: выветривается быстро. - Наоми сняла пленку с кресла и устало опустилась в него. - Еще никогда так не отдавалась работе. Я спала всего двенадцать часов. - И зачем такие муки? - Я снял пленку с соседнего кресла. - Ради спокойствия. Мне от рисования легче становится, а тут такие стены белые и большие. Грех не разрисовать. - Наоми устало рассмеялась. - Теперь можно и поспать. Я встал и тихо вышел из комнаты. Смысл всей этой затеи я так и не уловил, но одно понял: она отлично расписала три стены и потолок за четверо суток! Такое не каждому художнику под силу. А сестренка молодец.