Ненавижу свою жизнь!

Быть хорошим бойцом и бессердечным сукиным сыном, оказывается, одно и то же. До меня это дошло только когда оказался заслан вместе с другими бойцами из разных стран на территорию Украины. Задача заключалась в освобождении деревень от сепаратистов. По крайней мере, мне так объяснил на ломанном английском языке один из нанимателей. Нас быстро перебросили на оккупированные ополченцами территории. Нашим отрядом командовал сержант какого-то-там взвода из Англии – Этан Голден. Полный отморозок, готовый продать собственную мать за деньги и не гнушающийся извращенных способов допроса и убийств. Подобных ему мне не приходилось встречать даже среди жителей гетто, хотя те тоже не отличались особой добротой. Вместе со мной служило, помимо командира, еще четыре человека: финн, двое американцев, и француз. Мы мало общались между собой: либо не было возможности, либо желания. В моем случае больше второе. А если и подворачивалась возможность, то в основном о задании. Финн – Рауно Манупоика, минер и взрыватель одновременно, был вполне спокойным парнем. Ему сложно общаться с англоговорящими ввиду короткого и быстрого изучения азов языка. Бывало, когда он сильно нервничал, то начинал заикаться, вкупе с жестоким акцентом, и мы часто вообще не понимали его. Обычным солдатом был француз – Серж Леже – полная противоположность Рауно. Веселый и жизнерадостный, несмотря на нашу работу. Иногда, он разряжал угнетающую обстановку своими шуточками, не всегда уместными правда, но довольно смешными. У него тоже имелись небольшие проблемы с произношением некоторых слов, поэтому мы часто слышали от него много своих словечек, скорее всего нелитературных. Двое американцев – Сет и Лукас Кросс – близнецы, оказались самыми жадными на добычу среди всего этого сброда. Сет отстреливал головы со снайперки обычно с безопасного расстояния, а Лукас часто прикрывал его, если не нужна была помощь на передовой. А я… а что я? Я всего лишь типичный американский стрелок Брендон Левис, выделившийся разве что на последних нескольких операциях по ликвидации террористов. Герой, рисковавший жизнью, чтобы спасти своих товарищей. Тьфу! Фарс чистой воды. Я просто старался выживать в том аду, который учиняли экстремисты, не жалевшие ни себя, ни других. А то, что у меня попутно выходило вытаскивать сослуживцев больше говорило о моей глупости, чем о самоотверженности. Когда же месиво заканчивалось и нас возвращали домой, то начинался второй этап: ненависть. Злоба тех, чьи сыновья и отцы погибли в вонючих подвалах уже полуразрушенных домов. Им не вразумишь, что я просто выполнял свою работу. Их угрозы, попытки отомстить и все в таком духе меня вообще не трогали. Вы спросите: зачем я поступил в армию? Всё просто – выбор был небольшой. Да, я ненавидел службу, тех, кто стоял со мной плечом к плечу, своё начальство и всё правительство в целом. Рычал, кусал локти, но отдавал грёбаный долг родине. А почему же сейчас отправился на Украину? Обещали много денег по завершению задания. Чем я еще мог зарабатывать на хлеб после пяти лет службы? Кто-то скажет, что нажимать на курок намного проще, чем клацать по мышке, сидя в уютном офисе. Да ни черта подобного! Ты не чувствуешь такой вины от убиенной кучки пикселей, хоть и красочно показанных, чем от размазывания мозгов и крови по стене одним точным выстрелом. Допросы же порой выбивали из колеи, хотя приходилось скрывать отвращение. «Ты же можешь начать всё сначала.» говорили мне мои друзья. От того, что я осяду и создам семью, ночные кошмары не оставят меня в покое. Я всю оставшуюся жизнь буду видеть лицо каждого убитого моей пулей, слышать угрозы, осуждение, плач и предсмертные крики. А наяву было бы еще ужасней. Новая жизнь превратилась бы в настоящий лабиринт минотавра, где каждый угол окажется для меня опасным. И тем не менее, я все еще занимаюсь этой неблагодарной работой, от которой становилось только мне «хорошо». Когда думаешь о чем-то важном, подобные отвратительные мысли уже не лезут в голову. - Каковы приказы, сержант? – голос с французским акцентом вытащил меня из чертогов собственных мыслей. - Как и вчера, и позавчера – убиваем всех, у кого будет оружие в руках, даже обычные вилы, - командир демонстративно закурил и, сильно затянувшись, выпустил дым прямо нам в лицо. - Народу там полно, так что работы тоже будет немало. - Скорее всего, я там могу не понадобиться, - Сет развалился на сиденье минивена, рискуя свалиться на пол от очередного скачка. – Высотных зданий как таковых нет, а на открытых местах мне делать нечего. - Возьмешь пистолет или винтовку и пойдешь с нами, - брат щелкнул Кросса по носу, от чего тот вскрикнул и сразу же вскочил. – Ты же не хочешь, чтобы все полезные штучки достались кому-то еще? - Интересно, закончим ли мы раньше зимы? – задумчиво проговорил финн, проверяя магазин автомата. – Говорят, что здесь бывает холоднее, чем у меня на родине. - Не тупи, Рауно, - фыркнул Сет и постучал себя по голове, - В России может и прохладно, но не сильнее, чем в Финляндии. - Мы на Украине, - возразил Леже, и пальцами затеребил бородку. - Один фиг. Близко же к российской границе. - Да заткнитесь вы оба! – голос сержанта казался грохотом грома, всполошив и так напуганного до чертиков водителя. Остальную часть времени мы ехали молча, готовя оружие и набивая ремни полными магазинами. Чувство, что что-то должно произойти не покидало меня до резкой остановки. - Что случилось? – Этан рывком открыл кабину водителя, но никого там не обнаружил. – Сукин сын, сбежал! Мы сразу же высыпались из машины и по команде сержанта потопали через лес, как мне казалось, в сторону намеченного места. Лиственницы, казалось, высились до самого неба, с неподвижно висящими желтыми листьями, а запах подгнившей листвы и сырой земли приятно бил в нос. Явный признак осени. Но сказать, что меня не напрягала тишина, воцарившаяся в роще – это ничего не сказать. Ни птиц, ни ветра, ни голосов людей мы не слышали, но только хруст веточек и шелест листьев под ногами, собственное дыхание и удары своего сердца. Мне часто рассказывали, что в русских лесах, да даже в городах, водятся медведи, верхом на велосипеде с бутылкой водки и балалайкой в руке. Боже, как же я долго смеялся над своими недалекими сослуживцами. А они ведь и вправду в это верили. Для меня же, побывать в Сибири и действительно наткнуться на бурого медведя, от которого пришлось залазить на дерево было самым незабываемым происшествием за всю жизнь. Мои попутчики тогда смеялись до потери пульса, правда за километр от эпицентра событий. Сняли где-то часа через четыре, после ухода косолапого. А в мороз под – 30 я вообще ног не чувствовал, так что меня буквально донесли до домика и отогрели, попутно причитая и гогоча. После всего этого выпивали до самого рассвета. Я ненароком хихикнул, привлекая внимание Манупоика, шедшего со мной рядом. - Ты чего? - Да так, вспомнил кое-что, - вновь вырвался сдержанный смешок. Всего через несколько шагов, наш отряд вышел в чисто поле, вдали которого виднелся небольшой поселок да узкая асфальтная дорога, ведущая куда-то за холмы. Ветер резко забил по лицу, заставив поежиться и застегнуть куртку до носа. Небо затянули тучи, не пропуская через себя спасительные лучи солнца. - Это то самое? – Леже посмотрел на деревушку через бинокль, вглядываясь в каждое окошко. - Ага, - сержант попытался закурить, но ветер сдувал огонек зажигалки. После нескольких попыток, он раздражённо кинул сигарету на траву и, поправив оружие, начал осторожно спускаться со склона. – Шевелите поршнями! Земля под ногами неприятно хлюпала, холодила пальцы даже через обувь. Ветер нещадно задувал в открытые щели в одежде, отчего мы укутывались еще сильнее, сохраняя при этом подвижность. Нам мало что встречалось по пути, кроме голой сырой земли. Иногда попадались брошенные заржавевшие машины. Точнее, их каркасы: большую часть запчастей уже давно вытащили, оставив ржаветь в чистом поле. Мы довольно быстро дошли до покосившегося забора одного из домиков. В деревне было так же глухо, только ветер свистел среди близко поставленных домов. На улице даже мышь не прошмыгнула, что уже там про людей говорить. Большая часть входов в дома были заколочены, где-то же – наоборот все открыто. У вторых рядом валялись стулья, столы и некоторые другие предметы интерьера. Оглянувшись, я подошел к покосившемуся коттеджику и заглянул через пыльное окно. Было темно, но самые близкие к окну предметы всё же можно различить. Горшочек с чахлым растением, небольшая белая кружка. Прищурив оптику, заметил фигуру, освещаемую со спины тусклым светом. Сначала показалось всего лишь игрой воображения, но когда это нечто быстро оказалось возле окна, я сразу же дернулся, схватившись за оружие. - Что за хрень? – меня пробил пот, а руки судорожно дрожали, вцепившись в винтовку. - Ты что-то увидел? – Сет оказался возле меня и так же заглянул в окно, но затем глянул на меня, точно на умалишенного. - Видимо показалось, - я сразу же расслабился. Не думал, что мои ночные кошмары будут преследовать и наяву. – Перенапрягался. - Эй! – послышался финн, - Я тут кое-что нашел! Наша братия сразу же подошла к нему, и мы увидели люк, скрываемый за присыпанной землей. Та была еще сухая, значит положили недавно. - Все дома осмотрели? – сержант выпрыгнул из разбитого окна одного из покосившихся домов. - Ага, - Лукас сразу же подал голос с другой стороны тропки. Я с Рауно и Сержем с трудом подняли металлический люк, откинув его от греха подальше. Тот упал плашмя, и слава Богу, что никого на том месте не оказалось. - И что там? – Леже через мое плечо посветил фонариком, но ничего не было видно. Такое ощущение, что свет поглощался каким-то туманом или тьмой. Бросив туда камень, через три секунды мы услышали глухой удар. - Точно не канализация, - пробубнил я себе под нос. Потом уже громче, - Вы точно всё проверили? Подвалов там не нашли? - Неа, только грязь под досками, - Кросс оглядел округу, точно что-то почувствовав. – Вам не кажется это странным? - Что именно? – мы втроем подали голос. - Что в деревне никого нет, вообще, - закончил мысль командир. Это было понятно сразу же, как попали сюда, но от этого легче не становилось. В голове крутилось несколько вариантов произошедшего здесь: либо все сбежали, либо погибли до нашего прихода, либо сидят в засаде и попытаются напасть. Последние два варианта меня никак не устраивали. - Уверен, что стоит туда лезть? – Рауно проследил за моим взглядом, устремленным во тьму дыры в земле. - Сепаратисты должны быть здесь, если мне не изменяет память, - я глянул на сержанта и тот утвердительно кивнул, сложив руки под грудью. – Тогда пойду проверю эту теорию, - и рванул вниз, услышав своё имя откуда-то сверху. Черт! Как же было больно. Словно все кости переломали, но судя по тому, что я все же поднялся, то всё было на месте. Я медленно брел по землянистому тоннелю, стараясь осветить фонариком как можно большее расстояние, но из-за этой темноты свет не проходил дальше одного метра. Рация не работала, так что я был сам по себе. Меня пробивала дрожь не столько от страха, сколько от холода и сырости. Когда выберусь отсюда, то найду себе побольше теплой одежды. Угнетала гробовая тишина. Я даже своих собственных шагов не слышал и уже запаниковал, когда в конце, как мне показалось, пути прозвучал какой-то звук. Внутри сразу же все сжалось, и ноги сами отступали. Звук приближался и уже больше напоминал какой-то рык. В этот же момент за спиной послышался пронзительный вопль, стремительно приближавшийся ко мне. Я сразу же посветил и увидел перепуганного до зеленых чертиков Рауно. Он что-то бормотал себе под нос и толкал вглубь тоннеля. Весь заляпанный в крови, без оружия, обезумевший от ужаса финн пугал меня больше рычания, которое доносилось впереди. - Они мертвы, - повторял он не в первый раз. – Все мертвы! Надо уходить вглубь, там безопасно, да… Я хотел было только что-то сказать, как какая-то тварь появилась из темноты и потащила минера куда-то. Тот вопил, цеплялся за землю, тянулся ко мне, моля о помощи. Но я не знал, что сделать. В первые я ощущал такой животный страх. Рука сама нажала на курок и финн упал замертво, почти моментально исчезнув во тьме. Всё стихло и я смог вздохнуть спокойно хотя бы ненадолго. Посветив впереди, мое сердце ушло в пятки, а дыхание превратилось в крик. Передо мной стояло нечто похожее на человека. Две пары рук с огромными когтями, измазанными в крови. Вытянутая голова без глаз, но с большим зубастыми ртом, искривленном в широком оскале. Тело худое, с проступающими костями. Это чудовище двинуло на меня. Даже под натиском выстрелов, оно не упало, да даже не остановилось. Я бросился бежать, чем совершил самую глупую ошибку в своей жизни. Грудь пронзила резкая боль и при свете выроненного фонаря я увидел, как из груди торчали шипы. Последние мгновения жизни я молил Бога о том, чтобы он смиловался над моей душой в том мире. Мне не было страшно, а только радостно от осознания своей смерти. Я наконец-то смог забыть о ночных кошмарах, о гребанной надуманной Украиной войне, своем правительстве…, да обо всем. Не самая геройская смерть, но мы же не выбираем нашу участь, так ведь?