Предел безумия

Я не страдаю от своего безумия. Напротив, я наслаждаюсь каждой его минутой! Лемми Килместер

*** На улице лил дождь, в каждой его капле своё отражение реальности, схожие между собой изображения, но в то же время искажённые так по-разному. Однако, была одна общая черта между брильянтиками воды, каждый раз когда одна из капель разбивалась о холодную землю, всё это искривлённое отражение не менее фальшивой реальности разрушалось. Трава усеяна тысячами сверкающих бусинок, если бы выглянул луч солнца, то это было бы воистину прекрасным зрелищем, как каждая из капель сверкает и переливается. Водой также были покрыты зонтики спешащих домой учеников, не желающих промокнуть под проливным дождём. Лишь одна фигура стояла, не шевелясь, просто молча смотря в пасмурное, серое небо. Крупные капли дождя стекали по длинным, светлым волосам, оставляли тёмные пятна на ярко-зелёной рубашке. Случалось и так, что вода заливалась в широко раскрытый зеленоватый глаз, второй же был закрыт черной повязкой и тем самым защищён от попадания на него холодных капель. Хоть на улице и было сумрачно, но парень словно не замечал ни дождя, ни холода, время остановилось для него, а быть может, он был выше такого земного и приземистого понятия, как время. Ему не нужно никуда спешить, нечего терять или ожидать, быть может, именно поэтому он и не двигался с места, а лишь замер в одном положении и тихо шептал, чуть растягивая слова: - Знаю... Знаю... Ещё немного, и я увижу луч солнца, стоит лишь дождаться его. Я точно знаю это... Скоро он осветит лица всех этих жалких людишек, быть может, даже выжжет их нежную кожу, - парень широко улыбнулся, - останется ли кто-то? Ученики бросали любопытные взгляды на парня, но делали это как можно более незаметно, боясь, что он оторвётся от своего наблюдения за тем, как с неба капает дождь, и их взгляды пересекутся между собой. Словно чувствуя некую опасность, исходящую от блондина, каждый, кто был вынужден пройти мимо него, рефлекторно ускорял шаг. И лишь один школьник, стоявший у самых дверей, без опаски наблюдал за действиями парня. В одной руке он держал мороженое на палочке, а в другой большой оранжевый зонт, который явно бросался в глаза в столь пасмурный и мрачный день. Шумная компания парней подошла к юноше, они поприветствовали его дружескими хлопками по плечу и тёплыми улыбками. - Макото, чего-то ты сегодня припозднился, обычно сразу после уроков спешишь на очередную работу. Может пройдёмся? Погода хоть и не из лучших, но зато свежо, да и приятный запах дождя в воздухе. Мита негромко засмеялся и улыбнулся своему приятелю. Я сегодня немного задержусь, может, завтра? - дружелюбно ответил он. - Ладно, только не забудь, завтра так завтра. Бывай, - компания раскрыла свои зонтики и направилась в сторону школьных ворот. - До встречи, - негромко ответил Макото, но его мысли сейчас уже были заняты совершенно другим. Макото вновь начал наблюдать за Зеньей, обычно парня не увлекало такое однообразное времяпровождение, а уж тем более то, что касалось этого ненормального, но с каждым разом он ловил себя на мысли, что никогда не встречался с подобными людьми. Его поведение, манера говорить, чуть растягивая все слова, словно желая услышать звучание каждого звука в отдельности, необычный и яркий стиль в одежде - всё это производило впечатление, но вот только какое Мита так и не смог понять до конца. Сначала для Макото был крайне неприятен этот странный тип, но спустя время парня стало влечь что-то, что всегда окружало Окинагу, будь то его сумасшествие или же отличное от других восприятие им окружающего мира. Макото проникся интересом к этой не малоизвестной в дурном ключе персоне. Отстранённость Зеньи от земных забот, общества, окружающего его, каких-либо обязанностей - это было в новинку для Макото, он никогда не хотел подобного или же не мог себе позволить. Хоть у Миты было много друзей и знакомых по всей школе, он всегда находился в компании, являлся довольно общительной и дружелюбной личностью, мог поладить и найти подход почти к каждому, но несмотря на это все отношения являлись поверхностными и абсолютно несерьёзными, хоть парень и переживал, если что-то случалось с людьми из его окружения, но тем не менее, когда кто-то уходил из его жизни, он не сильно расстраивался, вся жизнь Макото была быстрой, словно горная река, которая могла в любой момент изменить своё направление. Порой казалось, что в самой глубине души он безумно одинок... - Каков же ты на вкус, Окинага... - негромко сказал Макото, доедая мороженое. Он не придал этим словам никакого значения, они растворились в очередном порыве холодного ветра, словно и не были сказаны, Мита обычно не придавал словам какой-то огромный смысл. Он знал множество сплетен и баек, которые ему рассказывали, если бы он верил во всё, что слышит, то точно бы рехнулся, по крайне мере он так считал, оттого и не зацикливался на словах, они были не более, чем звук, порой пролетающий мимо ушей. Несмотря на это Макото порой произносил свои мысли вслух. - Ки-та-ни! - отчётливо и по слогам произнёс Зенья настолько громко, что это расслышал Макото, который стоял на достаточно не близком расстоянии, - Китани, где же ты? Что могло вынудить тебя опаздывать, тем самым заставляя меня ждать? - словно сам с собой разговаривал блондин, - Быть может, ты ответишь мне? - хоть он и произнёс это чуть тише, но его взгляд был устремлён на Макото. Все замерли в ожидании и стали наблюдать за тем, как развернутся события. Некоторое время стояла тишина, которую нарушал лишь звук капель дождя, падающих на влажный асфальт у школы. Макото казалось, что с каждым ударом о землю этот звук становится всё громче и в конечном итоге оглушит его. Он слышал, как бьётся его сердце, как кровь пульсирует от напряжения. Это ожидание становилось мучительным, парень глубоко вдохнул свежий воздух и хотел было приготовиться к худшему исходу или к тому, что и вовсе придётся бежать, но сегодня удача была на его стороне. К школе подъехал чёрный автомобиль. Зенья тут же обернулся, напрочь позабыв о том, что задал кому-то вопрос. Неспешной походкой он направился к машине, при этом что-то тихо бормоча себе под нос. Мита облегчённо выдохнул, собравшиеся в предвкушении чего-то интересного, зеваки разочарованно продолжили заниматься своими делами. В голове у Макото был лишь один вопрос. Почему именно на него Зенья обратил своё внимание, неужели он заметил то, как пристально Мита наблюдал за ним с крыльца школы. Парень слегка потряс головой и решил, что это лишь случайность, не более чем воля случая. Больше не думая о проблемах, Макото быстро сошёл во двор и направился домой. *** - Китани, ты задержался, - расстроенным голосом сказал Зенья, порой он вёл себя, совсем как капризный ребёнок, - а ведь скоро наступит пять часов, неужели ты хочешь, чтобы кто-то узнал? - Молодой босс, я был вынужден это сделать, ваш отец совсем обезумел, я обязан был остановить его, прошу меня простить. - В этот раз прощается, - Окинага поднял свой взгляд вверх, но серый потолок машины явно не заинтересовал его, поэтому парень вновь посмотрел в затылок Китани, который внимательно следил за движением на дороге, - Макото Мита, я обратился к нему впервые, обычно мне не интересны простые люди, но он, - вновь следует пауза, не часто можно было увидеть, что Зенья так серьёзно о чем-то говорил, - Он довольно долгое время почти в открытую наблюдал за мной, я старался не подавать виду, чисто из интереса, что же ему нужно, но этот взгляд уже становился невыносимо тяжёлым, я словно чувствовал каждой клеткой своего тела то, как пристально, с неким любопытством, он следит за каждым моим движением. Все это время, Китани, все эти людишки обходили меня стороной, порой наблюдали, но делали это тихо, как добыча, следившая за движениями охотника, с интересом, ожидая, что он сделает, но в то же время боясь попасться ему на глаза. Но не этот парень... Китани, что ты можешь узнать о нём? Я хочу. Хочу этого, раздобудь эту информацию, ведь... - Окинага не смог закончить свою фразу. Тело парня буквально согнулось, а с губ сорвался сдавленный крик. Зенья снял повязку со своего правого глаза. Было видно, как гниет роговица глаза, как по лицу блондина стекает кровь, смешанная с небольшими кусочками отмершей кожи. Да, это было его вечным проклятием, с самого младенчества. Он был насильно заражён мужской особью паразита, которая не совместилась с его организмом, отчего юноша обречён на вечные страдания. Его правый глаз продолжал разлагаться, причиняя ему неистовую, режущую, нестерпимую боль. Порой Окинага думал, что больше не сможет терпеть этой боли, которую он испытывал каждый день в пять часов. Порой наступал момент, когда он готов был перестать бороться, отдаться этой боли с головой, потерять рассудок, настолько нестерпимо это становилось, но в такие моменты обычно прекращалось страдание... На какое-то время. От режущий боли не оставалось следа, она проходила также резко, как и наступала. Это напоминало и сам характер Зеньи, непостоянство являлось одной из основных черт, присущих ему. - Китани... Китани! Ты видишь это?! Видишь?! - Зенья с трудом приподнялся на заднем сиденье машины и дрожащей рукой коснулся плеча мужчины, - Ну же, взгляни на меня. Ки-та-ни! Смотри! - парень срывался на крик, боль, смешанная с неожиданным приступом ярости отразились на его настроении, - и ты ещё не можешь понять, за что я ненавижу и презираю своего отца? Ты не представляешь, что я вынужден чувствовать каждый вечер. - Молодой босс, - мужчина глубоко вдохнул, - если бы у меня только была возможность, то я принял бы вашу боль на себя, ни капли не сожалея об этом. Но я столько лет верно служил вашему отцу, я не оставлю надежды, что он всё же выздоровеет. Да, это было жестоко, что вас ещё в раннем детстве насильно заразили, но никто не мог предугадать, что ваш организм будет несовместим. Зенья отпустил плечо Китани и откинулся обратно на сидение. Он прикусывал свою губу, дабы вновь не закричать от сильной боли, во рту чувствовался металлический вкус крови, что уже стал почти постоянным явлением для парня. Из глаз потекли слёзы. Боль в правом глазу была настолько сильной, что она разливалась волнами по всему телу, казалось, что оно изменяется, Окинага тонул в этом океане, полном боли и крови, волны накрывали его с головой. Эти явления казались бескрайними, не имеющими конца, но к ним невозможно привыкнуть, как бы часто парень ни испытывал их. Зенья прикрыл глаза, он пытался сосредоточить внимание на чём-то постороннем: на плавном движении машины по дороге, на таком знакомом запахе, исходящем от Китани, на этом пристальном взгляде карих глаз Макото, который он сегодня впервые уловил, пронизывающем, но в тоже время очень любопытном, совсем как у ребёнка. В голове Зеньи всплыли вопросы: Каков его запах? Как и других людей, совсем слабый и едва ощутимый? Или же чем-то напоминающий запах Китани, который уже стал частью жизни Окинаги. Этот юноша явно вызывал интерес... В машине послышались приглушённые стоны, Окинага всё ещё старался держаться, но боль была сильнее его, гораздо сильнее. Он задыхался в своих слезах, окончательно потерял счёт времени, сейчас парень находился в темноте, единственный звук, который он способен был теперь различить, это собственное сердцебиение, отдававшееся в ушах. - Когда же это, наконец, закончится..? *** Машина остановилась у ворот большого коттеджа. Первым вышел бывший член якудза, он открыл заднюю дверцу и протянул руку своему боссу, тем самым помогая ему подняться. Опираясь на Китани, превозмогая боль, на дрожавших ногах Окинага неспешным шагом вошёл в дом и поднялся в свою комнату на второй этаж. Там Коухей уложил Зенью на кровать, это большее, что он мог бы сделать. Мужчина с горечью посмотрел на страдания своего молодого босса, удостоверившись в том, что Зенья устроился удобно, настолько, насколько сейчас это можно считать удобством. Глубоко вздохнув и бросив последний сожалеющий взгляд на блондина, Китани покинул его комнату. Якудза не мог терпеть этой беспомощности, того, что он был не способен хоть как-то помочь ни одному из самых значимых людей в его жизни, только лишь наблюдать со стороны и ждать, лишь надеяться на благополучный исход. Боль стала постепенно отступать, отпуская измученное тело Зеньи из своих цепких объятий. Похолодевшими кончиками пальцев блондин прикоснулся к своему правому глазу, аккуратное и лёгкое движение, словно боясь, что любое неосторожное действие побудит новую волну неистовой боли. По пальцам стала стекать красная вязкая жидкость. Окинага просто наблюдал за тем, как капли крови медленно спускались по его руке, после чего окрашивали белое покрывало в ярко-алый цвет. Парень закрыл глаза и, наконец, позволил своему телу отдохнуть, почти сразу он погрузился в сон. *** Открыв глаза, Зенья осознал, что сейчас находится не в реальности. Его окружал жуткий мир собственных иллюзий, желаний и страхов. Он с детства ненавидел свои сны, в них слишком много того, что ему приходилось скрывать во время дня, под покровом сумрака же, когда блондин погружался в этот искажённый и сумасшедший мир, то видел то, что никогда, возможно, и не произошло бы с ним, но при этом внушало страх. Это чувство может остаться, отложиться в самых недрах разума и проявить себя в крайне неподходящий момент. Дав ему волю однажды, чувство страха начнёт постепенно пожирать тебя изнутри, медленно обгладывая каждую кость, и вот настанет момент, когда от одного упоминания о том, что вызвало у тебя страх, начинаешь вздрагивать и озираться по сторонам, в поиске того, чего ты так долго опасался и старался избежать. Испытывал ли Окинага когда-нибудь страх? Или это чувство чуждо ему, а быть может, он скрывал всё под маской своего сумасшествия? Порой казалось, что он сам не знал точных ответов на эти вопросы. Под босыми ногами Зеньи была мягкая кислотно-зелёная трава, совершенно не естественный цвет, но один из тех, которые больше всего нравились блондину. Подняв свой взгляд в небо, Окинага ничего не различил, лишь темнота, не имеющая конца, вовсе не такая, которая бывает ночью, даже в самую беззвёздную ночь, Зенья никогда не видел такой всепоглощающей тьмы, излучаемой небом. Вокруг него люди, но у всех них абсолютно одинаковые, прекрасные, без единого изъяна лица, но при этом ничего не выражающие, если они и дружелюбно улыбались, то это была самая фальшивая из всех улыбок, которую только можно представить. Этот мир, полный людей с красивыми оболочками, но при этом совершенно пустых изнутри, не понимающих тех, кто хоть как-то отличался от них. Зенья оглядывался по сторонам, вглядывался в лица каждого, пытался уловить хоть один особенный запах, который отличался от общей однообразной массы, но все эти люди, они были совершенно скучны и однообразны. Зенья продолжил свой путь, постепенно ускоряя шаг, уже почти переходя на бег. Он словно бежал от людей, ведь он не являлся человеком, но и полноценным самцом его тоже нельзя назвать. Ещё никогда мир не казался ему настолько скучным. Эта однообразная серая масса, чередующиеся лица и места, всё выводило любителя перемен из себя, он хотел бы разрушить это отвратительное место, но подобное не подвластно ему во сне, во всяком случае в этот раз. Зенья остановился. Он уловил запах, хоть и слабый, но отличный от всего остального, что было в этом мире, он особенный, единственный в своём роде. Словно резкий удар, но вовсе не болезненный, а напротив тот, который приводит в чувства, прогоняет прочь отвратительную иллюзию. Теперь Окинага не останавливался. Он бежал по траве, прорываясь и расталкивая этих скучных людишек, что периодически вставали на его дороге и не спешили отходить в сторону. Казалось, что становится всё темнее, атмосфера была с каждой секундой тяжелее, отчего становилось ещё сложнее бежать, парень уже задыхался, почти падал с ног от неожиданно сильной усталости, но всё равно продолжал идти на этот запах. - Такой же как и я... Я уверен, что между нами есть что-то общее, - тихо шептал Зенья, хоть как-то подбадривая самого себя, - кто же ты? Окинага замер, его левый глаз расширился от удивления, когда он увидел к кому привёл его этот аромат, исходящий от чьей-то кожи. Перед ним стоял Макото Мита, при этом дружелюбно улыбаясь и махая рукой, словно бы они были давнишними друзьями. - Неужели во всём этом гнилом мирке только ты остался тем, кто подобен мне, Мако-чи - Зенья сделал шаг вперёд, на его губах была безумная улыбка, парень громко рассмеялся, - вот уж не думал, что такой сладкий запах приведёт меня к человеку. Я ждал, всё это время, - блондин растягивал каждое слово, - я ведь был совсем-совсем одинёшенек. Так позволь же мне ощутить тебя! - Окинага почти уже набросился на Макото, но резко проснулся, вновь оказавшись на своей кровати, - ну вот же ж, - капризным голосом произнёс блондин, - как всегда в самый интересный момент, - Зенья встал с кровати, после чего покинул свою комнату. Парень неспешным шагом спустился на первый этаж, с кухни шёл приятный аромат еды. - Ки-та-ни, - почти пропел блондин, - ты покормил Крис? Эта игуана была единственной, к кому Окинага относился с некой нежностью и заботой. Зенья погладил по её холодной чешуе, он терял счёт минутам, когда проводил время со своей любимицей. Порой он даже заговаривал с Кристи, словно думая, что она понимает каждое его слово, а быть может, ему просто было некому высказаться, некому довериться. - Молодой босс, - обратился Китани к Зенье, - вы просили разузнать меня о Мите, - следует небольшая пауза, мужчина ждёт, когда Окинага насладится своим питомцем и обратит на него внимание, - Он учится на класс ниже вашего, достаточно часто меняет работу, имеет широкий круг общения... - Скучно, - Зенья отрывается от игуаны и поднимает взгляд на Китани, - скучно-скучно. Совсем обычный человек, это так скучно, - говорит блондин расстроенным голосом, - Китани, мне никогда не были интересны люди, но этот случай, - парень вновь обращает взгляд на Крис, - исключительный. Мне кажется, что он такой же, как и я, пусть и человек, но между нами есть нечто... Схожее. Китани, я хочу почувствовать его запах, хочу его заполучить, - на лице Зеньи появляется широкая улыбка, - Китани, если это не выйдет сделать добровольно, то ты выполнишь то, что я скажу, сделаешь ведь? - в ответ последовал лишь кивок головой. Бывший якудза привык к странностям своего молодого босса, но когда ему приходилось применять насилие к людям, никак не относившимся к якудзе, то он испытывал некую неприязнь к самому себе, однако не смел ослушаться. *** Выдался, на удивление, солнечный и тёплый день. Макото быстрым шагом спешил в школу, параллельно с этим он ел только что купленный гамбургер, еда являлась его основным пристрастием, работал он исключительно для того, чтобы утолить свой извечный голод, редко было застать его без чего-то съестного в руках. Несмотря на то, что он постоянно ел, Мита вовсе не полнел, отчего стал предметом зависти многих девушек. Парень всегда был успешен в своих начинаниях, имел много друзей во всей школе и привык добиваться того, чего хочет, поэтому его неожиданный интерес к Окинаге вызывал у него противоречивые чувства. Мита всегда старался избегать этой персоны, возможно, он был единственным учеником, о котором Макото совершенно ничего не знал, это определённо вызывало интерес у любопытного парня, но зачастую неадекватное поведение Зеньи порой пугало и даже отталкивало Миту. - Эй, Макото,не хочешь вступить в наш клуб волейбола? - незнакомый ученик подбежал к парню. - У меня совсем нет времени из-за работы, - Макото почесал затылок и улыбнулся, - может, в другой раз. Хоть Мита и был общительной личностью, но порой даже он уставал от постоянных людей, которые всегда окружали его в школе и на работе. Юноше нравилось поздним вечером отдыхать от постоянного шума и прогуливаться на велосипеде со своей собакой. Но в школе ему не давали и минуты покоя, постоянная череда людей, которых парень порой толком и не знал, конечно, он обращался со всеми дружелюбно и учтиво, старался стать интересным каждому, но это порой надоедало, хотелось тишины и отдыха. Макото уже хотел отправиться на урок, но заметил вдалеке знакомый силуэт в зеленой рубашке. Ноги парня сами понесли его в направлении к человеку, которого он столько времени обходил стороной. Но оказавшись на месте, он никого не обнаружил, лишь пустой школьный двор, большинство учеников уже разошлись по своим классам. Желание идти на урок у Миты абсолютно пропало, поэтому он решил устроить себе небольшой перерыв. Парень вошёл в здание школы и стал бродить по пустым коридорам, они казались ему незнакомыми, настолько редко он видел их, когда находился в одиночестве. Теперь у него была возможность рассмотреть каждую трещину, каждый изъян в здании школы, она была достаточно старой, а ведь он никогда этого не замечал. Когда Макото находился в окружении людей, то всё своё внимание концентрировал на них, отчего совершенно не замечал подобных мелочей, они его совершенно не интересовали, даже сейчас прогулка в полном одиночестве и без какой-либо закуски казалась ему скучнейшим занятием. - Та-дам! - откуда ни возьмись перед самым лицом школьника появился Окинага Зенья, в руке он держал банку с газировкой, остатки напитка он буквально вылизывал из банки, отчего язык парня был покрыт небольшими порезами. Макото тут же отшатнулся на несколько шагов назад, хотел было уже бежать, но вспомнил, что всего-то несколько минут назад сам желал встретить этого странного парня. Вдохнув полной грудью воздух, он мысленно сосчитал до трёх, дабы вернуть трезвость рассудку и не показывать наступившего страха, смешанного с интересом. - Мако чи хочет убежать от меня? - Зенья сделал шаг навстречу и резким движением прижал парня к стене, хоть их физические способности были примерно равны, но на стороне Окинаги был эффект неожиданности, что явно сыграло ему на руку, - малыш, почему же ты боишься, сам ведь так пристально следил за мной, хотя людям свойственен страх, не так ли? - певучим голосом сказал блондин. Зенья выронил из рук банку от газировки, которая со звоном упала на пол, на некоторое время в коридоре воцарилась тишина, которую нарушало лишь прерывистое дыхание Макото. Сейчас он сам не понимал, что испытывает, будь то дикий страх или же неистовый интерес, но к этим двум ощущениям, вдобавок, ещё прибавилось чувство голода, почти неконтролируемое желание отведать чего-то нового. Пока парень пытался понять, что именно с ним творится, Зенья, немного наклонившись, провёл языком по шее Макото, оставляя влажный след из крови. Как только он поднялся до уха Миты, то прошептал: - Пойдём со мной, Мако-чин, ты точно не забудешь сегодняшнего дня, - Зенья истерически рассмеялся, его настроение резко изменилось, - если откажешь мне, - немного капризным голосом продолжил он, - то мне придётся попросить Китани о небольшом физическом вмешательстве в наше с тобой дело, - Окинага приподнял лицо Макото за подбородок и заглянул в его глаза, - я впервые желаю что-то от человека. Ты ведь будешь хорошим ребёнком? И мне не придётся применять меры? - Почему все так выходит?! - во взгляде Макото появляется некое раздражение, а голос звучит резко, - Я думал о тебе. Столько времени не мог понять, что привлекает, нет, абсолютно ничего, находясь рядом с тобой, я сам начинаю терять рассудок, чем ближе ты ко мне, тем сильнее это ощущается. Порой мне кажется, что это сумасшествие, которое всегда окружает тебя, является заразным, но я уже не могу остановиться, ты во всём виноват! - парень уже почти кричал, - я хочу знать всё, ты ведь сможешь утолить мои желания, я не сомневаюсь. У любого из нас хоть иногда появляются стремления, которые можно назвать безумными, поэтому меня и влекло к тебе, я понимал, что лишь такой, как ты, сможет их исполнить. Лицо Окинаги озарила широкая улыбка. - Скорей, скорее же, - он потянул Макото за собой, - мне не терпится начать, а я ненавижу ожидание, это слишком скучно. Я не ошибся, когда думал, что ты подобен мне, будь ты и человеком. Два парня покинули здание школы и сели на заднее сидение автомобиля, который уже ожидал их у ворот. Китани, не задавая лишних вопросов, которые могли бы вывести из себя его босса, находящегося в столь разгорячённом состоянии. Мужчина тронул машину с места. Коухей прекрасно знал, что слишком хорошее настроение его молодого господина не может длиться долго, чаще всего оно плавно переходит в безумие. *** - Какое странное место, - Макото стал постепенно приходить в себя и осознавать то, на что пошёл, согласился ехать в коттедж этого сумасшедшего парня, так ещё и остался с ним наедине в этой маленькой комнате, откуда уж точно уже не было выхода, путь назад напрочь отрезан, отступать больше некуда. Единственным источником света был небольшой телевизор, отчего в комнате царила полутьма, но глаза парня вскоре привыкли к такому освещению. Собравшись с мыслями, Мита продолжил, - я хочу видеть всё твое тело, изучить каждый его сантиметр, - желание вновь охватывает Макото, отчего голос разума становится всё более слабым и вскоре окончательно замолкает. - Мако чин такой нетерпеливый, а я ведь ещё хотел немного поболтать с Кристи, а также покормить её, - немного расстроенно протягивает Зенья, поймав на себе заинтересованный взгляд школьника, он понимает, что его гость удивлён, что у Окинаги вообще имелись какие-то домашние животные, а то, что он так трепетно к ним относится, скорее всего, заинтересовало парня ещё больше, с каждой минутой Мита узнавал всё больше и больше о блондине, жадно слушал каждое сказанное слово, - А ведь теперь уже некуда спешить. У нас впереди столько времени! - радостно воскликнул Зенья, - сегодняшний день полностью в нашем распоряжении, завтрашний тоже, любое время, абсолютно любое, теперь Макото принадлежит мне, я не позволю ему уйти, если сам не пожелаю этого. Ну же, не молчи, я хочу слышать, ты всегда разговариваешь с теми людьми, так отвечай мне, не смей молчать! - от недавней радости не осталось и следа, неожиданная вспышка гнева с каждым мгновением становилась всё неистовее, словно разгоравшийся костёр, который грозился сжечь тех, кто посмел подойти на слишком близкое и небезопасное расстояние. Крик Окинаги вывел Макото из оцепенения, парень резко схватил запястье блондина и потянул его на себя, отчего Зенья торжествующе улыбнулся, так как понял, что его гость разделяет цели и прекрасно понимает смысл сказанных им слов. Окинага вдыхал аромат, исходящий от Миты, хоть он и не сравнится с запахом самки, но несмотря на это, в нём чувствовалось нечто особенное, отличное от остальных людей, запах которых порой даже вызывал отвращение. Не желая больше ждать, Зенья облизал губы своего партнёра, после чего проник языком в его рот, но его действия прервала боль в нижней губе, вскоре во рту появился металлический привкус. Макото смотрел на дорожку крови, стоял, не шевелясь, его взгляд был прикован лишь к тонкой красной струйке, текущей изо рта парня. - Интересно было бы попробовать, - Мита делает паузу, - какой ты на вкус, Окинага? Вновь приблизившись к своему партнёру, парень жадно слизывает кровь, стекающую с губ Зеньи, после чего, следуя за кровавой линией, языком спускается всё ниже, пока не доходит до рубашки блондина, которая вынуждает его отстраниться. Зенья старается быстро расстегнуть пуговицы, но от нетерпения и бури эмоций, вызванной этой близостью, начинает просто срывать их своими тонкими пальцами. - Хочешь попробовать на вкус, значит, - на секунду парень нахмурился, но затем вновь на его лице появилась широкая, с некой примесью безумия, улыбка, - я устрою это специально для тебя. Ты сможешь попробовать то, что никто, за исключением Китани, никогда не видел, не касался, это то, что всегда саднит, напоминая мне о неполноценности, как самца, но я позволю тебе попробовать, - быстрым движением руки Зенья срывает повязку со своего правого глаза, подставив взору Макото воспалённую кожу и гниющую роговицу, - не струсишь ли, малыш, или отвращение возьмёт вверх? - словно немного подразнивая школьника, певуче произносит блондин. Макото смотрит на то, что Окинага всегда скрывал под повязкой. В школе всегда было много слухов о том, что же на самом деле случилось с правым глазом Зеньи, но только теперь Мита осознал, как они все далеки от истины, в реальности дело обстояло гораздо хуже, чем кто-либо мог себе вообразить. Сейчас перед гостем стоял сложный выбор, одно дело, когда ему хотелось опробовать на вкус безупречную кожу и мясо Окинаги, но совсем иное, в случае с гниющим участком тела парня, но он не был намерен отступать. Опустившись на пол вместе с хозяином дома, Макото аккуратно взял лицо Зеньи своими ладонями и ещё раз осмотрел гниющую кожу. Закрыв глаза, Мита осторожно коснулся языком кровоточащей кожи вокруг глаза Зеньи, школьник вовсе не испытывал неприязни, напротив, некий интерес наполнял его, а желание вкусить такой редкий и необычный деликатес только лишь усиливало стремление продолжать дальше. Макото ещё плотнее прислонился к блондину, затем поцеловал его в гниющее мясо. Парень приподнялся чуть выше и прикоснулся языком к роговице, Мита вновь ощутил металлический вкус во рту, кровь Окинаги текла из полопавшихся капилляров воспалённого глаза. Зенья негромко застонал, будь то от боли или же удовольствия, Макото так и не удалось понять этого. Парень отстранился от своего партнёра и облизал свои губы. - А ведь это очень заводит. Я никогда ранее не испытывал ничего подобного, - почти шёпотом произнёс школьник, - это было почти самым вкусным, что мне когда-либо доводилось пробовать. - Мако чи, я всегда замечал, ты постоянно что-то ешь, в обычного человека столько бы просто-напросто не влезло, но каннибализм, - на секунду Зенья замолкает и негромко смеется, - это очень интересно, я никогда не пробовал людей на вкус, хотя если посудить, то я сам не являюсь человеком... Ты такой хорошенький, Макото - бормочет Окинага, в данный момент он обращается только к самому себе и не ожидает от гостя ответа, - не желаешь ли ты опробовать мой орган на вкус? Блондин расстегнул ремень и спустил штаны. Понимая, чего хочет парень, Макото сразу же приступил к действиям. Мита сначала облизал головку члена Зеньи, затем заглотил его целиком, хоть ему раньше не доводилось делать кому-то минет, но он лишь немного дополнял то, что обычно совершал, когда ел фруктовый лёд или мороженое, разница состояла разве что в температуре. Ощущения в пахе явно причиняли Окинаге удовольствие, отчего по маленькой комнате разносились стоны парня, он не думал о том, что их мог кто-то услышать, а скорее даже его это совсем не волновало. На секунду прекратив движения языком, Макото с силой укусил орган блондина настолько сильно, что тот стал кровоточить, на мгновение у самого Миты возникло неприятное чувство в паху, но это тут же прекратилось, во рту вновь появился вкус крови Зеньи, который за последние минуты стал его излюбленным деликатесом. Окинага дёрнулся от невыносимой боли, отчего лишь усугубил ситуацию, так как крепко сжатые зубы его гостя содрали часть кожи с члена блондина. Чуть ослабив укус, Макото нежно провёл языком по кровоточащему органу. - Плохой Макото, - негромко сказал Зенья в довольно нетипичной для него манере, но сейчас он был слишком отвлечён на боль в пахе и удовольствие от действий школьника. Мита оторвался от члена парня, что вызвало некоторое недовольство со стороны того, но в этот раз блондин не счёл нужным высказывать его вслух, а решил лишь наблюдать за действиями своего партнёра. Макото с силой прижал тело Зеньи к полу и навис над ним, парень осматривал тело Окинаги, словно изучал каждый его участок, проводил руками по светлой коже, склонившись ниже, Мита поцеловал обнажённый торс Зеньи. Дыхание блондина участилось от прикосновений к столь чувствительным участкам тела. - Я желаю, чтобы ты был моим, - в глазах школьника отразилось всё то безумие, которое он скрывал ото всех, никогда не смея ему взять над собой вверх, но здесь, в этой маленькой тёмной комнатке, тишину которой нарушает шум помех старого телевизора, где никто не узнает о его минутной слабости, никто, кроме Окинаги, однако, он сам не блистал адекватным поведением, возможно, что это единственный шанс дать волю инстинкту, наконец, перестать сопротивляться и дать волю своим сумасшедшим желаниям — Я хочу тебя, более не могу этого выносить. Окинага хотел было ударить парня, но тот перехватил его руку. Сейчас Зеньею охватил порыв ярости. Из гордости он не мог позволить простому человеку иметь себя, ведь он являлся самцом, хоть и неполноценным. То, что Окинага физически не отличался от обычных людей, в который раз напоминало о том, что всю жизнь он был особью второго сорта, на данный факт парень всегда реагировал крайне болезненно, это и было одной из его слабостей, вгонявших его в истерику. Однако, тело Зеньи уже было достаточно сильно возбуждено, физически он неистово желал контакта с Макото, и это желание сыграло ключевую роль. Принципы уже ничего не значили, осталось только дикое жаление, которое притупляло все остальные чувства. Оба парня находились в состоянии аффекта, безумие, царившие между ними, и неконтролируемое стремление, как можно больше сблизиться друг с другом — это было то, что побуждало их продолжать, не думая о последствиях, не понимая того, на что в действительности готовы пойти. Макото быстро снял с себя штаны и закинул ноги блондина на свои плечи, их взгляды пересеклись, в них была лишь страсть, с каждой минутой, нет, секундой, разгорающаяся всё сильнее, всепоглощающее пламя, в котором сгорят дотла они оба. - Люди, - вымолвив одно лишь слово, Зенья громко рассмеялся, - они всегда поддаются своим инстинктам, так уж задумано. Знаешь, в чём разница, Мако чин, между людьми и нами? Мы не поддаёмся, мы просто обязаны подчиняться этому инстинкту, - Окинага бросил любопытный взгляд на своего гостя, но осознав, что тот на данный момент и слова не понимает из его речи, умолк. Макото провёл пальцами по кровоточащему глазу Зеньи, по его небольшим познаниям о сексе между двумя парнями он понимал, что без смазки не обойтись. Смазав анал блондина его же кровью, Мита начал постепенно входить в партнёра. Изнутри Окинага был очень узким, это причиняло сильный дискомфорт им двоим, но никто не думал отступать от начатого только лишь из-за временной боли, ведь с каждым мгновением жар только усиливался. Наконец, Макото вошёл на полную длину, он остановился и выдохнул, небольшой перерыв позволил Зенье немного привыкнуть к новым ощущениям в задней части тела и благодаря этому расслабить мышцы, позволяя своему партнёру двигаться более свободно. Темп Миты был слишком резким и рваным, под него было невозможно подстроиться, отчего блондину оставалось только лишь расслабиться настолько, насколько это было возможно. Подобные физические чувства были для Окинаги абсолютно новыми. Раньше он испытывал и боль, и удовольствие, но никогда эти процессы не сплетались между собой, слишком уж контрастными были, однако, он ошибался, когда считал, что невозможно совместить два таких разных чувства. С губ Зеньи срывались стоны, порой переходящие в крики, блондину было всё больнее, но при этом приятное чувство разливалось по его телу, когда партнёр задевал простату. Парень уже еле сдерживался, но не позволял кончить себе раньше своего гостя, однако, он более не мог терпеть, слишком долго парень находился на пределе. Тело Зеньи прогнулось в спине, дыхание участилось, белые капли спермы медленно стекали по его животу. Макото кончил через несколько мгновений после своего партнёра, руки школьника чуть дрожали от напряжения, его тело буквально упало рядом с его партнёром. Два тела лежали в комнате, почти в полной темноте, оба они тяжело дышали, более ничего не существовало, теперь они остались вдвоём, остальной мир был лишним, словно бы абсолютно скучным и ненужным для них. Есть лишь только тяга, неконтролируемое, почти животное желание друг друга. Макото привстал с пола и протянул руку за своими штанами, достав из их кармана небольшой складной нож, он начал вертеть его в руках, словно оценивая возможности. - Мако чи? - Зенья вопросительно посмотрел на своего гостя. Мита бросил пустой, стеклянный взгляд на блондина и молча приблизился к нему. Он схватил парня за длинные волосы и приподнял, прислонил холодное стальное лезвие к руке Окинаги. С силой нажав на кожу, Макото начал постепенно срезать её вместе со слоем мяса. Надрез был настолько глубоким, что дошёл до самых костей. Из глаза Зеньи потекли слёзы, он то кричал, почти срывая голос, то начинал громко смеяться. Это была невыносимо сильная боль, быть может, даже хуже той, которую он испытывал каждодневно. Да, определённо сильнее. Тело Окинаги дрожало, дёргалось, словно через него пропускали электрический заряд, чем больше он пытался вырваться, тем глубже лезвие прорезало его мясо. Макото не останавливался, приложив немалые усилия, он стал отрезать с руки блондина плоть, оголяя его кость. Весь пол под ними был залит кровью, на секунду Зенья подумал, что это будет чертовски красивая, но абсолютно бессмысленная смерть, допущенная им из-за собственного бессилия. И вот, Макото окончательно отрезает кусок мяса от руки Зеньи, после чего кладёт кровоточащую, ещё тёплую плоть себе в рот. От наслаждения Мита прикрывает глаза. Да, еда была одним из главных его интересов, сегодня он смог вкусить то, что когда-то считал запретным плодом, который никогда не будет ему доступен. Человеческое мясо отличалось по вкусу от всего, что доводилось ему пробовать. - Я всегда мечтал попробовать, какой же ты на вкус, - почти шёпотом произнёс Макото, он посмотрел на Зенью, но взгляд был стеклянным, зрачки, словно затянутые лёгкой дымкой тумана, - ты ведь будешь моим любимым лакомством? В ближайшее время, пока запас твоей плоти не иссякнет... Зенья в ответ лишь истерически рассмеялся, безумная улыбка появилась на его лице, он вовсе не думал звать на помощь или бежать. Они сгорели. Это было последней каплей. Теперь две заблудшие души скитаются в темноте, по мрачным коридорам, заполненным диким желанием и сумасшествием. Что же может ожидать их дальше? Смерть? Раскаяние? Скорбь? Не имеете значения. Последствия казались слишком незначительными, ведь у этих двоих был свой собственный мир. Мир, в котором место дано только бескрайнему безумию.