dear J

– Перерыв, – громко объявляет менеджер, косясь на часы. – Будете сидеть тихо – и он будет длиннее. – Почему это? – с подозрением спрашивает Юнги, звездой растянувшийся на полу. – Потому, – хмыкает менеджер. – У меня есть пара дел, которые требуют срочного решения, а вы и так работаете сегодня больше, чем обычно. Юнги бормочет что-то невнятное в ответ, но менеджер уже скрывается за дверью, оставляя парней в одиночестве. – Йихаа! – Хосок делает кувырок, стойку на руках и успокаивается, только приземлившись рядом со стеной. – А я все ждал, врежешься ли ты, – по ровному голосу Тэхёна непонятно, шутит он или нет. Вместо ответа Хосок с самым серьезным лицом показывает ему язык, но ответить Тэхён не успевает, потому что дверь с шумом открывается. Однако в зал заглядывает совсем не менеджер. – Вассап, пуленепробиваемые! – На пороге появляется Кидо. Намджун, до этого лежавший пластом, вскакивает – откуда только силы взялись? – и несется обнимать пришедшего друга. Тот смеется, хлопает Намджуна по спине, поверх его плеча улыбаясь всем остальным, а Сокджину, замершему с полотенцем в руках, даже быстро подмигивает. Тот отмирает, улыбается в ответ и вытирает в последний раз взъерошенные влажные волосы. Отлепившись от Кидо, Намджун тянет его в зал. – Да я все равно ненадолго, – тот машет руками, улыбаясь. – И не совсем к вам. Последнюю фразу Кидо говорит вполголоса, так, чтобы слышал его только Намджун. – Опять? – Мы ненадолго, правда. У меня у самого сейчас тренировки идут. Намджун хмыкает, бормочет себе под нос что-то невнятное про глупость и любовь, а потом повышает голос, разворачиваясь к своим. – Так, народ, кто хочет пить? – Все, – подытоживает Чимин разномастные выкрики. – Тогда кто пойдет в магазин? Ответом Намджуну служит тишина. – Камень-ножницы-бумага? – вяло предлагает с пола Юнги. Все собираются вокруг него, и после нескольких раундов – участвует даже Кидо, исключительно для большей суматохи, – проигравшим закономерно оказывается Сокджин. Расстроенным, впрочем, он особенно не выглядит, а сразу же надевает куртку, разыскивая по карманам кошелек, собирает с остальных недостающие деньги и шевелит губами, запоминая, кому что. – И сок для менеджера еще, – прибавляет Намджун наконец, когда Джин уже готовится закрыть за собой дверь. – Да-да. – Дверь хлопает, закрываясь, и Кидо, быстро распрощавшись со всеми, выходит следом. Далеко идти не приходится – Сокджин ждет его на лестничной площадке, улыбается, глядя на выбивающуюся из-под кепки прядь. – Хёсан-и, вам радикально сменили имидж? – Ещё как, – с тяжелым вздохом отзывается Хёсан, придерживает Сокджина за рукав, когда тот собирается было пойти вперед, а потом дергает на себя и быстро целует. – Сегодня была пробная «примерка» концепта, – говорит он в приоткрытые теплые губы. – И ты только не смейся в голос, хорошо? Сокджин обещает, что не будет. Соками и минералкой для ребят Сокджина они закупаются быстро, благо что в небольшом магазинчике неподалеку редко бывает много народа. И уже на выходе, не сговариваясь, сворачивают в неприметный переулок рядом, где людей бывает еще меньше, чем в магазинчике. Зато их не видно с улицы, и поэтому Сокджин стаскивает капюшон, а Хёсан – для Сокджина он никогда не был «Кидо» – снимает кепку, из-под которой на лоб спускаются кудрявые пряди. Сокджин улыбается почти неприлично широко, но обещание выполняет, только, явно развлекаясь, пальцами делает из кудряшек подобие ирокеза. Хёсан терпит все со смирением человека, слишком близко знакомого со стилистами и их порой чересчур буйной фантазией. – Всё, – наконец кивает Сокджин, убирает руку, опускает на землю уже надоевший пакет, а потом обнимает Хёсана, прижимается, щекотно дыша в шею. Хёсан обнимает его в ответ, запускает руки под куртку и закрывает глаза. Глупо, совсем как в дурацких рассказах, которые пишут фанатки, вдохновленные редкими фото, но Хёсану тепло и не хочется отстраняться. Сокджин рассказывает о грядущем концепте, жалуется на наглеющих периодически донсэнов, изредка скользя губами по коже; Хёсан говорит о том, что камбэк – хорошо, но не в том случае, когда из тебя делают барашка, и что иногда ему кажется, будто в группе не тринадцать человек, а как минимум пятьдесят. – Один Хансоль за пятерых сойдет, – хмыкает он в конце, улыбаясь. Хёсан не знает, о чем воркуют парочки во время встреч, но уверен, что там точно есть что-нибудь о любви. Но суровый рэпер Кидо, коим Хёсан периодически является, уверен, что все признания перестают быть особенными, если их используют слишком часто. Сокджин это знает – и поэтому каждый раз при встрече обнимает так, что дыхание на мгновение перехватывает. И Хёсан точно так же обнимает в ответ. И этого хватает. Уютное молчание нарушает трель входящего сообщения. Сокджин хмурится, отстраняется неохотно и вытаскивает из кармана телефон. Отправителем значится Мин Юнги, а само сообщение содержит короткое «Менеджер вернулся, ищет тебя, так что бегом в зал». – Да все я понимаю, – вздыхает Хёсан в ответ на невысказанную фразу, зачесывает пятерней взъерошенные волосы, накидывает на них капюшон и надевает кепку, становясь неприметным и совершенно не похожим на айдола. Сокджин быстро касается его губ своими и наклоняется, подхватывая стоящий рядом с его ногой пакет. – Я напишу, когда освобожусь, – говорит он. Хёсан ловит его ладонь, привычным движением трется об неё щекой и отпускает, провожая взглядом удаляющегося Сокджина, на ходу набрасывающего на голову капюшон легкой куртки. И телефон Хёсана вибрирует, извещая о новом сообщении, как раз в тот момент, когда Сокджин скрывается за углом. Повинуясь движению пальца, конвертик на экране раскрывается. «возвращайся уже», – пишет Сехёк. – «про тебя спрашивали» Экран мигает и текст меняется. «now», – добавляет Сехёк почему-то по-английски. Хёсан хмурится и шарит по карманам в поисках кошелька. Кажется, придется ловить такси.