Копия

Глядя в зеркало на себя, облаченного в церемониальные одежды, Аргос улыбался, маскируя за этим волнение, справляться с которым пока что получалось. Сейчас ему предстоит пройти через весь зал, полный ответственных лиц государства, подняться за трибуну и, стоя перед оставшимися одиннадцатью, произнести клятву Первого Консула. Вся предыдущая, полная суеты неделя казалась нереальной, словно все это происходило не с ним. И почему-то Аргосу постоянно казалось, что вот сейчас откроется дверь кабинета и на пороге появится Ясон. Усмехнется углом рта, смерит помощника холодным синим взглядом и так же холодно осведомится, за каким это чертом Аргос занял его место? Так и происходило во снах, которые продолжали преследовать блонди. Сны стали наказанием. В них непостижимым образом сливались в одно Ясон и Хели, и, просыпаясь, Аргос некоторое время пытался понять, с кем же из них был этой ночью. Получалось не всегда. Избавиться от сновидений без снотворного не удавалось, но и лекарства не были выходом. Это лишь подчеркивало его слабость, неспособность совладать с собой самим, удержать в руках желания, превращающие ночи в пытку неудовлетворенностью. Пару раз Аргос вызывал к себе пэтов, но ничего, кроме злости, они в нем не вызывали. Её он и срывал, оставляя на телах питомцев синяки и ссадины, но все это не избавляло от напряжения. Фурнитуру тоже доставалось, и Поло старался лишний раз не попадаться Аргосу на глаза. — Вы готовы, господин? — робко осведомился фурнитур, надеясь, что не рассердит этим вопросом Аргоса. — Да, — односложно ответил блонди, смахнув с плеча несуществующую пылинку. — Не стоит испытывать терпение собравшихся. А потом Аргос ступил на красную дорожку, нацепив на лицо надменно-ледяную маску, надеясь, что никто из собравшихся здесь не увидит за ней его настоящего лица. Ему казалось, что он идет сквозь все эти взгляды: испытывающие, холодные, насмешливо-ироничные и вопросительно-сравнивающие. Глаза всех собравшихся в главном зале Танагуры сосредоточились на нем. Сверху за происходящим наблюдала Юпитер, и Аргос ощущал присутствие суперкомпьютера всей кожей. А еще ему казалось, что Ясон тоже здесь, следит за триумфом помощника, улыбаясь, и слегка покачивает головой, как бы говоря: «Ну-ну, давай, покажи, что хорошо выучил роль. Докажи им, что лучше меня и будешь послушным. Ошейник Юпитер снимается только вместе с головой, ты знаешь об этом, Первый Консул?» На секунду Аргосу даже показалось, что он услышал эти слова, произнесенные прямо в ухо, и глаза блонди расширились, маска на мгновение сдвинулась, но, похоже, кроме него, этого не заметил никто. Во всяком случае, Лагат продолжал выжидательно смотреть на него, поднимающегося сейчас по ступеням к трибуне, Айша не сводил оценивающего взгляда, а Рауль задумчиво накручивал на палец золотистую прядь, глядя на того, кто совсем скоро займет место его «друга», но... никогда не станет Ясоном. Слова клятвы Аргос заучил наизусть, и сейчас его голос звучал ровно и ничто не выдавало волнения. Момент, о котором он столько мечтал, наступил, но почему-то не принес ожидаемого упоения. Осознание того, что теперь именно он — первое лицо государства, не кружило голову так, как должно было бы, всё происходящее казалось ненастоящим, игрой, в которую все они играют по воле Юпитер. «Ненастоящее. Вот ключевое слово». Это снова было сказано кем-то невидимым, и даже короткий смешок, последовавший за фразой, был таким знакомым. Ясон? Но это невозможно. Мертвый Первый Консул просто не может быть здесь. Похоже, всё дело в переутомлении, ведь прошедшая неделя выдалась сумасшедшей. Но теперь, когда последние слова клятвы уже произнесены, можно расслабиться и позволить себе небольшой отдых. Осталось только принять поздравления других блонди, улыбаясь каждому из них и находя пару дежурных слов-благодарностей в ответ на не менее дежурные пожелания успеха. Это просто. Лгать другим у него всегда получалось хорошо, не верили только двое: сам Аргос и... Ясон. Но Минка нет, а с собой он уже как-то разберется. — Я слышал, в твоем гареме появился академка? — негромко спросил Рауль, легко касаясь локтя Аргоса и отводя его чуть в сторону от остальных. — От тебя ничего не скроешь, — улыбнулся в ответ Аргос, понимая важность хороших отношений со Вторым Консулом. — Я покажу его на ближайшем шоу. — Если он хотя бы в половину так хорош, как мне говорили, я хотел бы спарить его с одной из своих самок, — продолжил Эм деловым тоном, — ты не против? — Конечно нет, — Аргос улыбнулся шире. — Вот и прекрасно, — Второй Консул понизил голос и спросил, придвинувшись ближе: — А куда ты дел своего монгрела?.. — Выбросил обратно на помойку, — как можно равнодушнее сообщил чистую правду Аргос. — А что? — Да... я хотел провести над ним пару экспериментов... Но теперь это совершенно неважно. Хотя было бы лучше, если бы ты предварительно стер ему память. — Не хотел утруждать этим наших специалистов. В данном случае овчинка не стоила бы выделки. — Я рад, что ты избавился от него, — так же негромко произнес Рауль, — Ясону я советовал сделать так же, но он, к сожалению, поступил по-своему. — Иногда ошибаются даже блонди, — с нотой легкого сожаления сказал Аргос. — Увы, — в тон ему обронил Рауль и отошел, предоставляя Аргоса в распоряжение Гидеона Лагата. Вернувшись после неофициальной части церемонии домой, Аргос устало опустился в кресло, не снимая пока что одеяния, делавшего его так похожим на Ясона. Почти... копией. — Проклятье, — совсем тихо прошептал блонди и снова услышал тот самый смешок, только теперь он раздавался в его собственной голове. «Копия всегда хуже оригинала» — это тоже сказал Ясон, якобы имея в виду Хели и Рики, так, во всяком случае, он это пояснил, но... О ком же шла речь на самом деле? И что происходит с ним самим? Почему никуда не исчезает ощущение, что он лишился чего-то по-настоящему важного? Променял бриллиант на ограненную стекляшку пэтского кольца — должность Первого Консула? Почему раньше ему и в голову не приходила мысль, что больше он не принадлежит себе самому? Да и принадлежал ли когда-то? И не только он. Впрочем, остальные блонди Аргоса волновали мало, а вот творившееся в собственной голове — очень даже. С этими мыслями и голосом, так напоминающим голос Минка и произносящим одну крамольную фразу за другой, нужно было срочно что-то делать. Избавиться от них раз и навсегда и заняться делом. Завтрашний день у него расписан по минутам: встречи, совещания, обед с Саласом — это только то, что приходило в голову первым. Избавиться... ничего умнее, чем принять снотворное, Аргос не придумал. Он надеялся, что чудо современной фармакологии оградит от голосов, мыслей и сновидений. Надеялся и просчитался.

***

Они приходили к нему каждую ночь: Ясон и Хели. Насмешливый синий взгляд сменялся укоризненным темным, голоса сливались в один, а слов было не разобрать. Кроме одного — ошейник. С каждым днем Аргос все отчетливее понимал, что настоящими невольниками на Амой являются вовсе не пэты. Искусственно выращенные и запрограммированные на удовольствия, они счастливы, служа хозяевам и удовлетворяя их желания. Они получают настоящее наслаждение от секса и являются, по сути, телами. Им неведома альтернатива, и потому пэты — счастливы, чего нельзя сказать об их хозяевах. На каждом из двенадцати тоже надет ошейник из правил, обязанностей и законов. Избавиться от него сумел только Ясон, снял, вместе с головой. Выбрал свободу и... любовь? То самое чувство, которое запретила Юпитер, все воспоминания о котором старательно вытравливались и предавались анафеме. И ключом, запустившим все это, стал Рики — монгрел, которого Ясон зачем-то захотел сделать своим пэтом. Зачем? Ответ на этот вопрос Минк унес с собой на тот свет, и надеяться на подсказки не приходилось. Но... Вспоминая недавнее прошлое и анализируя настоящее, Аргос вскоре пришел к выводу, что сбывшаяся мечта о месте Первого Консула не сделала его счастливым, вопреки ожиданиям и надеждам. Она просто защелкнула на запястьях наручники новых обязанностей и протоколов, которым он должен следовать. И золото высшей пробы, из которого были отлиты браслеты, не меняло их сути. Ошейник. Именно это слово крутилось в голове постоянно, чем бы он ни занимался. Избавиться от него не помогал даже стаут, которым блонди однажды попытался залить сомнения. Ничего, кроме разбитости на утро, это не принесло. А еще Аргос все чаще ловил себя на мысли, что ему не хватает... Хели. Монгрел сумел бы отвлечь от терзающих размышлений. Черт, когда Хели выгибался в его руках, думать о чем-либо, кроме смуглого тела, плавящегося под ласками, просто не получалось! Как называлось то, что он чувствовал к питомцу, Аргос понять не мог, но был уверен — он охотно променял бы весь свой гарем на одного Хели. Пэты утратили какую-либо привлекательность в глазах Аргоса по одной простой причине — они не были настоящими. Потому он сам предложил Раулю, всерьез заинтересовавшемуся Тоби, оставить академку у себя. Второй Консул изумленно вскинул бровь — это был очень дорогой подарок — и предложил на обмен любого из своих пэтов, но Аргос отказался. Наклонился к уху Рауля и добавил полушепотом, что Тоби его уже не заводит, а потому и не представляет никакой ценности. Эм смерил его внимательным взглядом, хмыкнул, пожал плечами и сказал, что в таком случае подарок примет, а потом обязательно продемонстрирует полученное от академки потомство. Аргос согласно кивнул, отметив про себя, что ему плевать на генетические эксперименты Рауля, но чем бы блонди не тешился, абы... Не пытался снять ошейник? — Господин, я могу задать вам вопрос? — голос Поло отвлек Аргоса от ставших уже привычными невеселых размышлений. Блонди поднял голову от голоэкрана и вопросительно глянул на фурнитура. Расценив это как разрешение, Поло продолжил: — Кого из пэтов вы хотели бы видеть сегодня? — А потом изумленно вытаращился на Аргоса, услышав имя, слетевшее с губ блонди: — Хели. — Но... вы же сами, — начал Поло, осторожно подбирая слова. — Ты спросил, кого я хотел бы видеть, — медленно цедил слова Аргос, — и получил ответ. Что тебя смущает, фурнитур? — Хели больше не ваш питомец, — напомнил Поло, надеясь, что не будет наказан за это. — Ты полагаешь, я забыл? — приподнял бровь блонди, испытывая острое желание взять фурнитура за шкирку и вышвырнуть за дверь. — Пошел вон, идиот. Отвернувшись от Поло, Аргос снова уставился на экран, но буквы расплывались перед глазами. Откинувшись в кресле, он закрыл глаза, надеясь, что когда откроет их, со зрением все будет в порядке. А всего-то нужно — несколько секунд полной темноты и тишины, которую какого-то черта нарушают шаги: — Я приказал тебе убираться! — рявкнул Аргос, не открывая глаз, уверенный в том, что это вернулся Поло. — А я плохо слышу, — ответил фурнитур голосом Хели. Блонди резко открыл глаза, намереваясь примерно наказать позволившего себе подобную выходку... — Ты?.. Хели кивнул, не размыкая губ и глядя на Аргоса так, как смотрел в тех измучивших снах. — Как? — Неважно, — монгрел облизнул губы и шагнул ближе, — теперь я больше не твой пэт, а значит — никто не запретит нам быть... — Как ты сюда попал? — поднимаясь с кресла и слушая громкие удары собственного сердца, спросил Аргос. Безумно острое желание намотать черные волосы на руку, а потом грубо и жадно поцеловать неизвестно как оказавшегося тут Хели, осело горячей тяжестью в паху и, похоже, слишком ясно отразилось во взгляде, потому что в следующую секунду монгрел оказался совсем рядом. Не отводя глаз и уже не краснея, он запустил обе руки в светлые пряди Аргоса, притянул голову блонди к своему лицу, заставляя того наклониться, и жарко припал к губам. Он что-то простонал прямо в губы Аргоса, но тот не расслышал — кровь слишком сильно стучала в виски, а руки быстро срывали с монгрела одежду. Раздеваться самому не было ни времени, ни сил. Усадив Хели к себе на бедра, Аргос продолжал жадно целовать губы, вкус которых так и не сумел забыть, чувствовал такой же жадный ответ и окончательно терял самообладание. Он не помнил, как донес монгрела до постели, как срывал с него штаны и дрожащими от нетерпения пальцами касался тела — настоящего даже в этом громком болезненном стоне, сопровождающем слишком резкое проникновение...

***

Шрам на левом плече Хели Аргос рассмотрел уже под утро, когда монгрел, обессиленный совершенно, уснул, раскинувшись на смятых простынях. Блонди прекрасно помнил, что на этом месте была его монограмма — первое, что он когда-то нарисовал на теле Хели. Неровные контуры и свежесть шрама говорили о том, что, скорее всего, монгрел срезал татуировку сам. Настолько сильно хотел стать свободным?.. Но почему тогда вернулся?.. Впрочем, задать этот вопрос можно будет и потом, когда Хели проснется. Сейчас нужно решить, что делать дальше? Времени на размышления не так уж много — совсем скоро Юпитер станет известно, что Первый Консул нарушил запрет, и последует наказание. Если очень повезет, от него просто потребуют решить проблему монгрела раз и навсегда и проследят за исполнением. Сидеть. Лежать. Служи. Хороший песик, вот тебе косточка... Если повезет меньше — с Хели разберутся и без него, выписав самому Аргосу направление на нейрокоррекцию. Вспомнилось сожаление Рауля о том, что не удалось поставить над монгрелом несколько экспериментов, и Аргос нахмурился — нельзя допустить, чтобы это случилось. А значит... Забрать Хели и покинуть Амой. Мысль пришла, словно подсказанная кем-то извне, но являлась единственно правильной. Не так давно он сожалел о том, что потерял сразу двоих: Ясона и Хели. Вернуть Минка невозможно, а Хели — вот он, рядом, спит, счастливо улыбаясь, как получивший желанный подарок ребенок. Лишь эти двое делали Аргоса живым и дарили настоящее удовольствие, без которого, как оказалось, жизнь стала черно-белой. Теперь остался только Хели, и отнять его так просто, если только... не оставить ошейник здесь. И, похоже, Ясон хотел сделать то же самое, только у него не получилось остаться в живых. Копия всегда хуже оригинала. А значит, самое время перестать быть копией. И для начала... — Просыпайся, — прошептал в ухо монгрелу Аргос, проводя кончиками пальцев по бедру юноши. — Ммм, — сонно протянул тот, раскрыл обведенные темными кругами глаза и вопросительно уставился на блонди, — что-то случилось? — Пока нет, но случится, если ты сейчас же не оденешься... — Снова гонишь? — по-своему истолковал эти слова Хели, и взгляд, еще мгновение назад светящийся, потускнел. — Тогда лучше убей меня или сотри память, иначе я снова вернусь. — Почему? — всё же спросил блонди и услышал: — Ai no kusabi, — монгрел сел на постели, чуть поморщившись, — знаешь, что это? — Нет. — Это цепи, которые нельзя разорвать, они невидимые, но прочнее всего, потому что куются тут, — Хели коснулся своей груди над сердцем. — Кажется, я понял, о чем ты, — усмехнулся Аргос, вставая с постели, — одевайся. Все вопросы — потом, — добавлять что-либо блонди не стал, прошел к двери и вскоре монгрел услышал, как он отдает распоряжения Поло.

***

Заговорил блонди, только когда оба они смотрели через иллюминатор обычного туристического космолета на быстро уменьшающийся в размерах Амой: — Запомни ее, Хели, — негромко произнес Аргос, в ответ на полный изумления взгляд обалдевшего монгрела, — мы никогда не вернемся сюда. — Но... почему? — Я не хочу стать свободным только после смерти, как Ясон, — блонди усмехнулся, — а здесь иначе нельзя. — И куда мы? — спросил Хели, подумав, что не так это и важно: главное не куда, а с кем. — Миров множество, — губы Аргоса тронула улыбка, — и далеко не всеми правит суперкомпьютер, надевший ошейники на пэтов. В одном из таких миров мы и поищем свое место. Ты против? — Только за, — ответил юноша, теснее прижимаясь к своему божеству. 01.01.15