Гримасы мироздания

После вечерней тренировки и ужина наступает то блаженное время, когда спать ещё рано, гулять уже не хочется, но душа чего-то всё равно требует. Какой-то деятельности, активности – но не энергичной «дневной», а более приватной, личной, «вечерней». В одном из гостиничных холлов... нет, даже не холл – скорее, это просто комната отдыха, уютная и не очень большая, под стать самому отелю. Так вот, в одной из комнат отдыха на диване расположились - скупо, но дружелюбно переговариваясь друг с другом - трое парней. В руках у каждого по контроллеру от PlayStation, на экранах приставок у кого что: гоночки, мордобойчик... Сосредоточенный, все дела в жизни воспринимающий всерьёз Марио. Улыбчивый худенький Рафа. Смуглый, хитроглазый, с резковатыми чертами лица Мати. Им очень комфортно: хотя здесь, в южном полушарии, сейчас зима, 19 градусов – отличная погода, особенно после жаркой июльской Европы. Подготовка к сезону идёт своим чередом, атмосфера в команде ещё по-летнему расслабленная, но постепенно начинающая обрастать эмоциями предвкушения начала сезона. Мати улыбается каким-то своим мыслям – или их отсутствию. Приехав на родной континент, Фернандес всё время подозрительно весел и что-то напевает, несмотря на плотный режим тренировок и переездов. Хотя, в общем-то, все привыкли к тому, что чилиец нередко уходит в свой красочный мир реггей и тропик, надевая наушники и отгораживаясь от всех, но не переставая улыбаться. Рафа просто спокоен. Ему всего двадцать один, он играет в отличной команде, причём нередко – именно играет, а не сидит на скамейке все девяносто минут без шансов от неё отлипнуть. Ну да, в прошлом году так просто получилось, он этого не хотел – кто же хочет, чтобы в клубный лазарет попали сразу два ключевых игрока? – но был готов со всем юношеским пылом, энтузиазмом и растущим мастерством выходить на поле, когда потребуется. Марио полон надежд, что хотя бы этот сезон он проведёт без травм, и наконец-то – наконец-то! – заиграет в полную силу. Покажет, с какой ошеломительной скоростью могут нести форварда его роскошные длинные ноги, как ловко он умеет занять позицию в сантиметрах от офсайда, как остро чувствует партнёров на флангах и как всё более зрело и зряче отыгрывает защиту противника. В то же время где-то в глубине души его чуть-чуть скребёт и покусывает червячок сомнения: а вдруг, а вдруг опять что-то пойдёт не так? «Нет, хватит, хватит, хватит с меня прошлого года!», - тихо, про себя, умоляет мироздание Гомес, а мироздание только загадочно и невинно хлопает ресницами в ответ. Совсем как Пепито. У мироздания свои приколы, конечно. Оно само решает, где и как тебя подловить. Вот и сейчас, стоило Марио вспомнить Пепито – ведь ей-богу же, просто случайная ассоциация! – как именно он, Джузеппе Росси, и появляется на пороге комнаты. С книжкой в руках и всё с тем же невинным выражением лица. Оглядевшись, Беппе решительно направляется к дивану... и садится на пол, прямо у ног Гомеса. Марио, не отрываясь, смотрит на экран. Джузеппе раскрывает книгу. Потом, словно неожиданно вспомнив, поднимает голову и произносит куда-то вверх, в пространство: - Марио, я тут посижу, я тебе не мешаю? Мягкие тёмные волосы щекочут колено Гомеса. Контроллер вздрагивает в руках. Жаркая волна, поднимающаяся от живота, заставляет немца судорожно вздохнуть. «Столько времени уже без Карины... меня просто плющит. Жуть какая», - думает про себя Марио, а вслух говорит спокойно и почти ласково: - Конечно, Пепито. Если тебе удобно. - Ага. – Росси устраивается поудобнее, прижимается к колену Марио ухом и углубляется в чтение. У Гомеса дрожит в руках контроллер, машинку на экране мотает от обочины к обочине, нога затекает, но подвинуть её он не решается. С горящими глазами Рафа смотрит, как его боец бьёт противнику ногой в челюсть, и восклицает нечто нечленораздельное при виде надписи K.O.! Матиас Фернандес мурлычет что-то вполголоса, лениво жамкая тёмными тонкими пальцами по кнопкам. За окном – ночная улица, светящиеся окна соседних домов. Идиллия, да и только. Но мирозданию скучно наблюдать за идиллиями. Оно нетерпеливо и жаждет драмы. Оно усыпляет твоё внимание, убаюкивает шелестом полуголых ветвей за окном, приглушает болезненные ощущения в затёкшей ноге, одурманивает едва слышной мелодией, напеваемой Мати. Скорее, скорее, забудь обо всём, сейчас есть только нарисованная машинка на нарисованной трассе, ковёр под ногами и прижавшаяся к твоему колену голова Пепито... «Ещё минутку, - говорит мироздание, нервно хихикая и потирая несуществующие руки. – Ещё минутку, и я тебе такое устрою»! - Хорошо устроились, - раздаётся где-то над плечом певучий и одновременно строгий голос. Сердце в груди Гомеса совершает кульбит, злосчастный контроллер чуть не выпадает из рук. Как давно тренер стоит там, позади дивана? Когда он вообще вошёл? Пепито снова поднимает голову, поворачивает, буквально кладя её на онемевшее колено, и, вскинув брови, устремляет огромные, отливающие зеленью глаза на Монтеллу. - Добрый вечер, Мистер! Винченцо Монтелла приподнимает уголки губ. Обозначает улыбку, но не улыбается. Челюсти сжаты, худая бритая щека едва заметно подёргивается. Пронзительный взгляд тёмных глаз кажется Марио раскалённым. Только Вольски и Фернандесу всё нипочём – оба весело скалятся, совершенно искренне. «Ещё бы, - снова хихикает, заговорщически подмигивая, мироздание. – Они же не ты». Марио опускает глаза – не уверен, что ему по силам будет выдержать взгляд Винченцо. И, конечно же – а как же иначе! - натыкается взглядом на честное, мило улыбающееся лицо Беппе. С огромными, отливающими зеленью глазами. С невероятными густыми, шёлковыми, длинными и будто подкрученными ресницами. «Спокойно, - уговаривает себя Гомес. – Спокойно, Марио. Сейчас ты разогнёшь колено (иначе потом до своей комнаты будешь прыгать на одной ноге), скажешь что-нибудь мирное, ничего не значащее, и продолжишь играть». Легко сказать - распрямить колено. Приходится придержать Пепито за плечо, чтобы у того не запрокинулась голова. Росси продолжает изображать из себя невинное дитя, Монтелла – кривить губы, а Марио едва не стонет от иголок, резво побежавших наперегонки по всей ноге. Мироздание нагло ухмыляется. Наконец, Монтелла, кажется, переваривает ситуацию и, внезапно смягчившись, позволяет себе улыбнуться по-настоящему. - Долго не сидите, - лучистая аура харизматичного тренера окутывает теплом, глаза уже не буравят, а сияют – и, помахав рукой и бросив «Buona notte!», он уходит. Только после этого Марио решается поднять глаза. «Ай-яй-яй, - беззлобно обижается разочарованное мироздание. – Как же так, а где же драма? О! Неужели ты решил, что на этом всё и закончится? Мечты-мечты!..» Идя к себе, Гомес, естественно, снова сталкивается с Монтеллой. Тренер опять хмур, брови сдвинуты, на правом виске, возле родинки, пульсирует жилка. Похоже, у него снова разболелась голова. Или зуб. Глаза усталые и запавшие – тёмные, едва мерцающие провалы. - Зайди, - тихо говорит Винченцо, кивая на дверь своего номера. Марио молча подчиняется. Ничего хорошего он не ждёт. Руки неожиданно становятся липкими и холодеют. Но, как ни странно – и это пугает его самого – больше всего в этот момент ему хочется не сбежать, а как-то успокоить тренера: погладить наморщенный лоб, помассировать подушечками пальцев акупунктурные точки в основании бровей, на висках и на затылке... сделать что-то. Ну, хоть что-то! - Итак, - произносит Монтелла по-прежнему тихим, намеренно невыразительным голосом, - вот так вот вы, значит, отдыхаете. - Да. – Марио не чувствует эмоций тренера, не понимает, зол он, расстроен или действительно просто устал, поэтому и отвечает односложно. - Пепито, стало быть, читает, а вы в игрушки рубитесь. - Да. - И долго вы там сидели? - Часа два. - Ага. Понятно. - Синьор Винченцо, я... – внезапно Марио начинает горячо оправдываться, хотя сам не знает за что - так его напрягает вся эта ситуация, так неожиданно больно видеть Монтеллу в таком состоянии.– Я не... вы не думайте, что... Я же не... Тускло поблёскивает обручальное кольцо, и в грудь Гомесу жёстко упирается указательный палец. Прямо в солнечное сплетение. - Во-первых, Марио. Ты помнишь наш уговор? Это неожиданное вторжение в личное пространство заставляет сердце Марио сделать несколько бешеных ударов. - Ээ... да. Да. Мы на «ты». Прости, Винченцо... прости. - Хорошо, - Монтелла опускает руку. Сердце успокаивается, мироздание корчит рожицы и экстатично бьёт веточкой в окно. - Во-вторых. Вам играть вместе весь сезон. Вероятно, даже не один. Причём под моим руководством. Так что... смотрите сами. Вы ребята взрослые. У Марио расширяются глаза. Вот уж чего-чего, а такого он точно не ожидал. Мироздание дрыгает за окном веточками, как ручками-ножками, заходясь от хохота. И снова – всплеск искрящейся ауры, суровое лицо Винченцо Монтеллы озаряется тёплой, почти отеческой улыбкой, морщинки между бровями разглаживаются. - Джузеппе отличный игрок. Добрый и хороший парень, - едва договорив, Винченцо жестом отпускает Марио восвояси, но прежде чем тот успевает отвернуться и пойти к двери, Монтелла с непередаваемой смесью гордости и кокетства добавляет. – Но я лучше. Шокированное мироздание застывает, забыв скорчить очередную гримасу.