Hook, Line and Sinker

Ник замечает его по дороге назад к танцполу. Он невысокого роста, из-за чего он должен теряться в толпе, но каким-то образом море людей между ними расходится прямо в нужный момент, и Ник видит кое-кого карманного размера в узких красных штанах, обтягивающей белой майке и белых кедах. Ник наблюдает за тем, как он чуть виляет своими бёдрами и смахивает чёлку с лица, и, хорошо, ладно. Ник не может оторваться. Он не уверен, заметил ли его парень, но он улыбается Нику хитрой улыбкой, когда тот пробирается к нему через массу людей, так что, может быть, и заметил. — Привет, — кричит Ник. — И тебе привет, — кричит ему в ответ парень, — я Луи. — Ник. Луи кивает, показывая, что понял, и продолжает танцевать. Он не делает никаких особенных движений, просто виляет бёдрами в ритм и немного качает головой, но есть что-то особенное в его компактности, его широких бёдрах и округлой заднице, обтянутой узкими джинсами. Это не должно выглядеть так хорошо. Ник ничего не может с собой поделать, ситуация слишком заманчива. — Часто сюда приходишь? — кричит он, проговаривая слова так чётко, как только может, на случай, если Луи не услышит, и ему придётся читать по губам. Закатывание глаз, которое он получает в ответ, выглядит очень отработанным, но, по крайней мере, Луи от него не убегает. Можно считать это победой. Пока они танцуют друг для друга ещё пару песен, Ник чувствует себя ужасно долговязым и неуклюжим, особенно по сравнению с Луи. Однако, нельзя сказать, что это вызывает у Луи отвращение — наоборот, он продолжает смотреть на Ника из под своей чёлки, и с каждым удобным разом облизывает губы. Ник просто надеется, что он делает это умышленно. И всё равно ему кажется чем-то невероятным то, что кто-то выглядящий и двигающийся так, как Луи, может заинтересоваться в Нике, поэтому Ник просто ждёт, пока Луи станет скучно, и он свалит. Но этого не происходит. На деле же, когда ритм меняется на что-то более медленное и сексуальное, Луи смеряет его вопросительным взглядом, затем разворачивается и начинает танцевать спиной к Нику, задевая задницей верхнюю часть его бёдер. Если Ник и думал, что эта задница была неплохой с такого расстояния, то она оказалась ещё лучше вблизи – полная, округлая и упругая. Руки Ника без разрешения скользят к бёдрам Луи, помогая ему двигаться в такт. К концу песни член Ника более чем «чуточку заинтересован», и он рад, что Луи ниже его, иначе он бы понял, насколько сильно. Не то чтобы у Ника было отвращение к быстрому сексу в туалетах, если ему предлагают, но... Он правда пришёл сюда не для этого. Он просто не хотел сидеть дома со своими родителями, смотря дурацкие телепередачи, где старые люди покупают старые вещи. Пока он решает, стоит ли ему рискнуть и попытаться поцеловать его, посмотрев, как это обернётся, начинается следующая песня, и Луи выскальзывает из под рук Ника, поворачиваясь к нему со смешным выражением лица, которое Ник не может понять. «Сейчас кого-то отошьют» – думает Ник, но Луи не посылает его и не уходит. Нет. Он прижимается ближе, чтобы его рот был рядом с ухом Ника – господи, ему на самом деле приходится вставать на носочки, чтобы дотянуться, что, по идее, не должно быть возбуждающе — и нагло кладёт руку на член Ника поверх джинсов. — Ты хорош в этом? Они по-прежнему находятся посреди чёртова танцпола, и это не Канал-стрит. Ник аккуратно убирает его руку, отодвигаясь чуть назад, чтобы между ними было хоть какое-то пространство, хотя его губы по прежнему близко к уху Луи. — Думаю, тебе лучше спросить мои руки или мой рот, не так ли? Луи качает головой и снова кладёт руку ему на штаны, на этот раз чуть сжимая его член. — Этим я не интересуюсь. Я хочу, чтобы меня нормально трахнули. Так ты согласен или нет? Нику правда следует отказаться. Дрочка или быстрый минет это одно; но настоящий секс несколько больше, на что он обычно рассчитывает в таких клубах. Но у Луи просто охуительная задница, и в нём есть что-то особенное, что-то такое, что подсказывает Нику, что будет славно посмотреть, как он будет выглядеть, когда его трахают до потери пульса. В общем, шло оно всё куда подальше. У него слишком долго не было нормального секса. — Я согласен. Но нам нужно будет место. Они по-прежнему стоят посреди танцпола, фактически крича друг другу в уши. Кто-то толкает Ника как только он заканчивает говорить, так что он пятится назад, мельком замечая реакцию Луи на свой ответ: радость или страх — Ник не может сказать точно. Может быть, и то и другое. В любом случае, уже через через секунду он возвращает прежнее выражение лица, снова наклоняясь и спрашивая: — Может, к тебе? Ник качает головой. — Я в Лондоне только на выходные. К тебе? Ник поспорил бы на пятьдесят фунтов, что Луи всё ещё живёт с родителями. Впрочем, Луи не подтверждает этого, только хмурится, прежде чем прийти к окончательному решению. Он вытаскивает телефон из кармана. — Я временно живу у друга, — сообщает он Нику, пока набирает сообщение, — и если он куда-нибудь ненадолго свалит, может, мы сможем пойти ко мне. Пока Луи ждёт ответа своего друга, они уходят с танцпола и находят довольно укромное местечко в коридоре к туалетам. Луи прислоняется спиной к стене, и это очень подростковая поза: в его руке телефон, а небрежная чёлка спадает на глаза, из-за чего Ник вдруг понимает, что забыл спросить самое главное. — Луи, а сколько тебе лет? Он откидывает чёлку со своих глаз, и отвечает, явно не удивлённый вопросом: — Восемнадцать. — Правда? — Ник изучающе рассматривает его. Он, скорее всего, говорит правду: у него на шее уже появляется слабая щетина, а выражение его лица не такое уж и детское, но из-за его ярко-красных штанов он выглядит одиннадцатилетним мальчишкой, сбежавшим из дома через окно на чердаке. — Ты можешь доказать это? Луи смеряет его взглядом. — Ну я же как-то прошёл сюда. Ник пожимает плечами. — Людей всегда было просто обмануть, милый, и, несмотря на то, что у тебя прекрасная задница, она всё равно не стоит тюрьмы. Покажи мне документы или дальше мы не зайдём. Луи по-прежнему не выглядит впечатлённым, однако вытаскивает бумажник из кармана, показывая водительское удостоверение. Луи Томлинсон, родился 24-ого декабря 1991-ого года. Он говорил правду: ему действительно восемнадцать, хотя и не так давно — сейчас только февраль. Ник молча возвращает ему водительские права. — Счастлив, папа? — насмешливо спрашивает Луи. — Осторожно, — говорит Ник, — я сказал, что трахну тебя, но я не соглашался на ролевые игры. — Ха-ха, — саркастично произносит Луи. Телефон в его руке вибрирует, и он открывает сообщение. Его глаза сияют и он снова смотрит на Ника. — Стэн сказал, что вернётся не скоро, — сообщает он, — думаю, мы можем ехать. Воздух на улице на удивление холодный, когда они выходят наружу. Луи едва не сталкивается с толпой людей, стоящих в очереди, чтобы пройти в клуб. — Идём, — произносит Ник, показывая на дорогу кивком головы. — Такси тут. — Да, я просто... э-э... — Луи по-прежнему не двигается. – Только что вспомнил, что я приехал на автобусе. Не думаю, что взял с собой на такси. Разумеется, у него нет денег на такси. Ник помнит себя таким же в университете, взвешивающим все за и против за то, чтобы заказать ещё выпить или же оставить деньги на такси. — Значит, я плачу, — говорит он Луи, — только если твой приятель не живёт в чёртовом Лидсе или ещё где-то. Пошли, мне холодно. Нику на мгновенье кажется, что Луи начнёт спорить, но, к счастью, тот только закутывается теплее в своё пальто и следует за Ником вниз по дороге. У них не занимает много времени, чтобы найти такси. Луи называет водителю адрес, после чего Ник – ну, он же Ник – пытается завести разговор, не в силах переносить тишину. Это больше похоже на монолог: Луи, когда он всё-таки снисходит до ответа, говорит всего пару слов. Он даже не смотрит на Ника, вместо этого сосредоточенно глядит в окно; его пальцы лежат на его бёдрах, и время от времени одна из его ног начинает дёргаться, пока он не берёт себя в руки. Когда он пытается успокоить себя в шестой раз, его костяшки практически белеют от напряжения, и Ник не может больше этого выносить. Он наклоняется через середину заднего сиденья и, понизив голос, чтобы водитель не мог его услышать – хотя, он, скорее всего, и так уже думает, что Луи – съёмный мальчик, которого Ник подцепил в клубе – говорит: — Слушай, ты в порядке? Мне всё равно, если ты передумал, мы можем закинуть тебя к твоему другу, а я просто уеду. Луи поворачивается к нему с ядовитым взглядом. — Я, блять, не передумал, — выплёвывает он. Ник возвращается в прежнее положение, поднимая руки. — Хорошо! Господи, я просто спросил. — Тогда прекрати. Ты получишь, что хочешь, не волнуйся. — Я не... Забудь. Он сдаётся. Какое ему дело до того, что Луи не хочет признавать, что он нервничает? У Ника уже возникло смутное подозрение, что для Луи это будет первым разом, и... ну. Первый раз Ника был в университете с парнем, который даже не был его парнем, но это было таким первым разом, каким это и должно быть: медленно, осторожно и... приятно. Но он понимает, что такое не для всех. Ясно, что Луи пошёл сегодня в клуб с явным намерением найти незнакомца, который его трахнет, и, если и он так этого хочет, кто такой Ник, чтобы говорить ему, что это неправильно? Они проводят оставшуюся часть пути в тишине. Когда они приезжают, Луи выпрыгивает из такси, пока Ник всё ещё копается в своём бумажнике, и к тому времени, когда он, наконец, протягивает деньги ухмыляющемуся водителю и получает сдачу, Луи уже стоит у приоткрытой двери в квартиру на первом этаже, выглядя явно нетерпеливым. — Идём, давай быстрее. Луи даже не даёт ему времени оглядеться, пока они быстро проходят через маленькую гостиную и тёмный коридор в спальню. Он включает свет и подходит прямо к кровати, на ходу расшнуровывая свои кеды. Комната пахнет подростком: мощный запах грязного белья, дезодоранта и старого пива. У Ника вдруг появляется неожиданное чувство ностальгии, потому что его мама всегда открывала окно, когда заходила к нему в комнату, даже если на улице было ужасно холодно. Воздух в комнате можно почти зачерпнуть ложкой. Это самый настоящий свинарник: по всему полу валяется одежда, посуда на углу стола, казалось, уже приросла к нему, кровать не заправлена, одеяло наполовину съехало на пол, а на простыне виднеются какие-то подозрительные пятна. Очень романтично. К тому времени, когда Ник стягивает носки, Луи уже снял свою майку и штаны, и теперь просто сидит на краю кровати только в чёрных боксерах от Topman. Похоже, он нервничает, но как только он замечает на себе взгляд Ника, он сразу же вызывающе поднимает подбородок. — Мы уже начнём или нет? Снимай своё барахло. Ник закатывает глаза и начинает расстёгивать пуговицы на рубашке. — Попридержи коней, это не гонка. — Может, не для тебя, но я бы предпочёл, чтобы мой друг пришёл сюда не тогда, когда твой член будет у меня в заднице, ладно? — Хорошо, хорошо, — Ник скидывает обувь и начинает снимать штаны. – Когда он вернётся? Луи пожимает плечами. — Он сказал не раньше двух. А если всё получится, то вообще может не вернуться. Ник бросает взгляд на время на своём телефоне; только что пробила полночь. — Я не знаю, на какую выносливость у меня ты рассчитываешь, но, думаю, до двух мы управимся, милый, — он делает паузу. Он обязан спросить, но он стопроцентно уверен, что Луи не оценит его вопроса. — Ты же никогда раньше этого не делал, не так ли? — Ну когда ты уже заткнёшься нахуй и начнёшь делать что-то полезное? — выплёвывает Луи, что означает нет, он определённо не делал этого раньше. — Ты доверяешь мне в том, что я делаю? – спрашивает Ник. Он неожиданно понимает, что сыт по горло. Он здесь просто пытается сделать хоть что-то правильно, а Луи продолжает вести себя как полная задница. — Слушай, я понимаю, что ты не хочешь говорить об этом, и это... нормально, ладно, но ты же понимаешь, какого ублюдка ты мог подцепить в том баре, скача в этих дурацких штанах, тряся задницей и предлагая всем направо и налево трахнуть тебя? — Да, и именно поэтому я всё-таки подцепил какого-то ублюдка, разве нет? — спрашивает Луи, откидываясь на кровать. — Который не может перестать читать мне лекции о моих выборах в жизни вместо того, чтобы трахнуть меня, как я его попросил. — Прости меня за то, что не хочу наспех трахнуть парня, который понятия не имеет, что происходит, и не хочет даже признавать этого, — кричит Ник в ответ. На секунду наступает тишина, во время которой Ник осознаёт, что он стоит в одних боксерах и носках, и выглядит, должно быть, чертовски нелепо. Раздражение уходит так же быстро, как и пришло, и он вздыхает: — Луи. Послушай. По каким-то причинам мне кажется, что ты мне нравишься, а это точно значит, что я потерял хватку, но я бы правда хотел, чтобы твой первый раз не получился полной ерундой, ясно? Так что, может быть, ты просто немного успокоишься и позволишь мне делать так, как я хочу? Луи всё это время слушает его, внимательно разглядывая облупившуюся на потолке штукатурку. — Разумеется, — монотонно произносит он, — если после этого ты уже начнёшь трахать меня, то да. Будь моим гостем. — Благодарю, — говорит он. — А теперь, Ваше Величество, не соизволите ли вы снять свои боксеры? Луи закатывает глаза, но делает то, о чём просит Ник, спуская их по ногам и кидая на пол. Он снова усаживается своей задницей на край кровати, из-за чего у Ника появляется идея. Он снимает свои носки и кладёт их на самый угол кровати – они в любом случае чище этого ковра, и к тому же очень мягкие, и ему больше не восемнадцать – и опускается на колени, аккуратно разводя ноги Луи в стороны. — Что ты делаешь? — резко спрашивает Луи, как только Ник касается его. Ник поднимает взгляд на Луи, одновременно рассматривая его тело – широкие бёдра, ещё мягкий член и гладкую грудь. — Я надеялся, что ты, по крайней мере, сначала получишь свой минет, Луи. — Я не просил тебя сделать мне минет, я просил тебя трахнуть меня. — И я бы очень хотел, чтобы ты насладился своим первым разом, так что мы будем делать так, как скажу я. Кстати, ты напомнил мне, — Ник щёлкает пальцами, — надо было бы подумать об этом раньше, но у тебя есть что-нибудь типа смазки? — Задний карман моих джинсов, — говорит Луи, откидывая голову и закрывая глаза одной рукой. Ник подтаскивает к себе джинсы Луи, нашаривая в них парочку одноразовых пакетиков со смазкой — такие обычно выдают студентам во всяких поликлиниках, если он не ошибается — и презерватив в заднем кармане. Ему хочется прокомментировать, что Луи, хотя бы, не был полностью безответственным в этом плане, но ему не очень-то хочется, чтобы его снова назвали «папой», поэтому он оставляет свой рот закрытым. Он разрывает один из пакетиков и кладёт его на пол рядом со своим коленом. Лучше быть готовым; как только всё пойдёт хорошо, он не захочет останавливаться и снова слышать всякие упрёки. — Что это за звук? — с подозрением спрашивает Луи, слыша, как Ник разрывает упаковку. — Буду разрабатывать тебя пальцами одновременно с минетом, — говорит Ник, — пойдёт? Луи ничего не отвечает, если не считать какого-то ворчания. Ник принимает это за согласие и продолжает. Нику иногда кажется, что он немного странный, потому что ему нравится вызывать у парней эрекцию своим ртом. Есть что-то такое в этом чувстве — когда член становится твёрдым у тебя во рту и набухает до такой степени, что тебе приходится широко открыть рот; и если раньше член Луи можно было назвать мягким, то сейчас он увеличился в размерах, и вскоре рот Ника уже полностью заполнен, и он помогает себе рукой. Луи не слишком шумный, но Ник может слышать паузы в его дыхании, так что, может быть, он наслаждается процессом вопреки самому себе. По углам зрения Ник может видеть, что пальцы Луи вцепились в простынь кровати и дрожат каждый раз, когда тот вбирает его член особенно глубоко. Когда Луи начинает толкаться в рот Ника, Ник решает, что тот достаточно расслаблен, чтобы можно было начинать. Он поднимает свою свободную руку и проводит одним пальцем между ягодиц Луи. Луи чуть не соскакивает с кровати. Ник получает пинок в рёбра, а член Луи неожиданно оказывается глубоко у него в глотке. Он резко отстраняется, кашляя. — Что за хуйня, Луи? — Ты... тронул меня, — говорит Луи, звуча скорее огорчённым, нежели извиняющимся, что Нику понравилось бы гораздо больше. — Я не был готов. Ник с трудом подавляет желание закатить глаза. — Я едва коснулся тебя. И я надеюсь, ты понимаешь, что если ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, мне нужно будет сделать гораздо больше, чем это? Луи опускает на него взгляд. — Я не идиот. Я сказал, что не был готов. Это просто было неожиданно, — но в каждой клеточке его тела чувствуется напряжение, на предплечьях проступили вены, а мышцы на животе напряглись. Из-за того, что он наклонился, чтобы посмотреть на Ника, у него стал чуть выпирать животик, и над его бёдрами появилась тонкая мягкая складочка. Ник вздыхает. Если Луи не расслабится, то это займёт два часа, и, скорее всего, будет дерьмом для обоих. — Так, послушай, — произносит он, — как ты думаешь, ты сможешь дважды? — Что? — Если ты кончишь сейчас, ты сможешь потом ещё раз? — Да... Да, думаю, смогу. — Хорошо, тогда мы так и сделаем. Это поможет тебе стать менее восприимчивым. А сейчас расслабься, хорошо? Ник наклоняется вперёд и снова берёт в рот член Луи, а затем обхватывает его ягодицу; кончики его пальцев едва касаются его дырочки, и он просто оставляет их там, вообще не двигая ими. У Луи занимает несколько долгих секунд, чтобы расслабиться. Когда он, наконец, успокаивается, Ник начинает отсасывать ему, исполняя лучшие свои приёмы, и одновременно с этим аккуратно поглаживая сухими пальцами его вход. Бёдра Луи подрагивают около ушей Ника, но в этот раз никого не пинают, так что это можно считать прогрессом. Когда он осознаёт, что Луи, скорее всего, уже близко, он убирает руку с его члена, позволяя Луи взять контроль, и тот начинает толкаться глубоко в рот Ника, задевая нёбо и глотку. Немного неловких движений, и вот уже два пальца Ника смазаны, и в следующий раз, когда бёдра Луи съезжают с кровати, Ник вводит один в дырочку Луи, легко проскальзывая внутрь на две фаланги, и Луи... Луи кончает, поскуливая и наполняя рот Ника. Сейчас, в обычной ситуации, Ник был бы расстроен, потому что кто-то кончил ему в рот, даже не спросив разрешения, но ему кажется, что в этом случае это была частично его вина. Он глотает, затем отстраняется, но оставляет палец в Луи. Это немного странно, но так как Нику удалось продвинуться настолько далеко только со второй попытки, дополненной эффектным минетом, он не желает уступать уже отвоёванную территорию. — Это... — спрашивает Луи хриплым голосом. Он приподнимается на локтях, чтобы взглянуть на Ника. — Мой палец, — подсказывает Ник, и, чтобы продемонстрировать, чуть шевелит им. Нога Луи дёргается, и Ник уклоняется, уже готовясь получить очередной пинок. — Всего один? — спрашивает Луи. — Ага. Как по ощущениям? Луи строит недовольное лицо. — Это... Э-э.. Блять, странно? — Кхм, — он снова шевелит пальцем, — я не рассчитывал, что ты кончишь так быстро, просто хотел дать тебе возможность привыкнуть. Луи мгновенно переходит к обороне. — О, ладно, извини меня, если я кайфовал от минета, я думал, что в этом и есть весь смысл? — Я не... О господи. Это нелепо. Ник вытаскивает палец и после быстрого раздумья вытирает его о простынь; он уверен, что всё стало только хуже. — Разумеется, смысл был в том, чтобы ты получил удовольствие. А теперь перестань быть таким колючим ублюдком, и ложись на кровать нормально, ладно? Луи презрительно смотрит на него, но взбирается на кровать, ложась прямо посередине. Ник следует за ним, подхватывая с пола презервативы и остатки смазки, и садится рядом с Луи, внимательно наблюдающим за ним. Член Луи по-прежнему наполовину твёрдый, лежит на его животе, но сейчас он точно ещё слишком чувствителен для того, чтобы Ник касался его руками. Придётся найти другие способы отвлечения. Ник секунду раздумывает, а затем спрашивает: — Я могу поцеловать тебя, или это будет слишком для твоих нежных чувств, потому что у меня во рту только что был твой член? Как Ник и надеялся, Луи воспринимает это как вызов, немедленно приподнимаясь и прижимаясь губами ко рту Ника. Их подбородки и носы на секунду сталкиваются, потому что Луи — маленький сучёнок, ненамеренный уступать и просто наклонить голову под правильным углом, но как только Ник кладёт ладонь ему на затылок, впутываясь пальцами в его волосы, чтобы направлять его, они находят компромисс. Это больше похоже на спор, нежели на поцелуй, по крайней мере, поначалу. У Луи острые зубы, и он не боится их использовать, кусая ими язык Ника и оттягивая его нижнюю губу, чуть засасывая её себе в рот. Через какое-то время он перестаёт кусать до крови, что Ник воспринимает как «спасибо» за минет, который он только что получил. Потому что он стопроцентно уверен, что ждать от Луи настоящего «спасибо» крайне бессмысленно. Примерно через минуту до Луи доходит, что Ник не собирается уступать ему или бояться его зубов, поэтому перестаёт так усердно сражаться. Он на самом деле очень даже неплох, когда не пытается достать Ника: у него быстрый, ловкий язык, на котором всё ещё остался вкус сладковатого Ред Булла. Ник буквально вылизывает его рот, преследуя его, пытаясь избавиться от вкуса Луи на своём языке. Кажется, Луи против этого, поэтому он разрывает поцелуй, строя недовольную гримасу: — Ты на вкус как конча, — говорит он. — Даже не знаю почему, принцесса, — говорит Ник. Одна его рука по-прежнему лежит на шее Луи и мягкие волосы щекочут его пальцы. — Если тебе не нравится, может, тебе не следовало кончать мне в рот, — он сжимает волосы Луи, утягивая его обратно в поцелуй. На этот раз, когда Ник целует его, Луи не сражается вообще. Ник продолжает просто целоваться, пока Луи не начинает пододвигаться ближе, прижимаясь своим телом к его. Он проводит рукой по телу Луи вниз, закидывая его ногу себе через бедро. Это опьяняюще, возбуждающе — то, насколько Луи ниже его: он по-прежнему может целовать его даже сидя вот так и с лёгкостью дотянуться, чтобы растянуть его. Всё тело Луи вздрагивает, когда Ник проводит пальцем по его дырочке, и он издаёт тихое «ммм» ему в губы, но не отстраняется и не возражает, когда Ник вводит первый палец. Он очень узкий, но сразу же сознательно расслабляется, и скольжение становится легче. Вторым пальцем Ник зарабатывает приглушённые ругательства и острый укус на своей нижней губе, так что он замедляется, и к третьему пальцу Луи уже едва целует его в ответ, его рот стал слабым и открытым для языка Ника. Его член снова возбуждён, зажатый между их с Ником телами, и он толкается бёдрами в руку Ника, пытаясь получить больше. Нику кажется, что он мог бы счастливо продолжать делать это всю ночь — растягивать Луи пальцами, может, даже заставить его кончить только из-за них, но это не то, о чём его просил Луи. Он аккуратно вытаскивает пальцы, игнорируя тихий протест Луи, который, скорее всего, не должен был быть услышан им, и разрывает поцелуй. — Думаю, этого достаточно, — говорит он. — Может, перейдём к главному? Луи прижимается своими губами к его — розовыми от укусов и влажным — и кивает. На Нике по-прежнему надеты его боксеры, потому что он не хотел напугать Луи, но трахать его через них будет немного сложно, поэтому он приподнимает бёдра и стягивает их вниз, и его член сразу пружинит вверх от такой «свободы». Луи наблюдает, взгляд сосредоточен на члене Ника, и Ник незаметно задерживает дыхание, пока дожидается его реакции. Ник уже несколько раз в жизни видел, как парни просто приходили в шок, прежде чем он научился находить тех, кто просто экспериментировал, и всё было нормально, пока перед их глазами не начинал мелькать твёрдый член, после чего они все вдруг снова становились фанатами сисек. Луи делает глубокий вдох, выдыхает, а затем вдыхает снова: — Это... — начинает он, но у него нет идей о том, как закончить предложение. — Совершенно нормальный член, — говорит Ник. Он видел множество членов в своей жизни и знает, что его — средний, нужного размера, но, тем не менее, он привязан к нему. В буквальном и переносном смысле. — Да, конечно, разумеется, просто... Выглядит больше, когда знаешь, где он будет. Ник так возбуждён, что это даже смешно, но ему нравится считать себя порядочным человеком, так что он, всё-таки, спрашивает: — Всё ещё уверен, что хочешь этого? Разумеется, это не то, что нужно было сказать. — Ты заебал спрашивать, я скажу тебе, если передумаю, — шипит Луи. — Заткнись уже и приступай к делу, — он ложится на спину, и сгибает колени в явном приглашении. Ник пожимает плечами, наклоняясь, чтобы взять презерватив. — Ладно. Кстати, будет лучше всего, если ты встанешь на колени и обопрёшься на ладони, так что... Перевернёшься? Оказывается, что когда Луи стоит на четвереньках, это просто произведение искусства. Когда Ник натягивает презерватив, он позволяет себе провести ладонями от плеч Луи к его рёбрам, по мягким впадинам его талии и по его округлой заднице. А затем, не в силах сдержать себя, он делает это снова. Просто это на самом деле завораживающий вид. Когда он ладонями раздвигает ягодицы Луи, обнажая его вход, бёдра Луи заметно дрожат. — Эй, с тобой всё в порядке? — спрашивает Ник, поглаживая его бедро, чувствуя себя так, словно он пытается успокоить пугливую лошадь. — Да, со мной всё, блять, нормально, ты уже успокоишься, нет? Ладно, хорошо, он понял. Если Луи и правда не хочет, чтобы о нём заботились... Ник сделает одолжение. Он тратит остатки смазки на презерватив и пододвигается ближе, так что теперь головка его члена упирается прямо в дырочку Луи, и он замирает, желая, чтобы Луи снова попросил. Ему требуется всего пара секунд. — Да чего ты, блять, ждёшь, выгравированного приглашения? И Ник сдаётся. Когда он толкается вперёд, Луи красиво открывается для него, позволяя ему одним сильным движением войти внутрь по самые яйца. Луи буквально застывает, вообще не двигается и даже не дышит, и Ник заставляет себя подождать, подавляя желание выйти и снова со шлепком толкнуться вперёд, пока он не вышибет из него всю его язвительность. Луи, наконец, медленно выдыхает, шипя, словно он дышит сквозь зубы, и говорит: — Хорошо, ты можешь двигаться. И Ник двигается, пытаясь делать всё гладко, как только может, пытаясь контролировать себя. Что требует больших усилий на самом деле. Он видит, как его член исчезает между округлых ягодиц Луи и желает – на один безумный момент – чтобы кто-нибудь снимал их. Потому что то, что он больше не повторит это, похоже на преступление. Это единственный раз, когда Луи под ним, что-то приглушённо говорящий, словно пытается скрыть, как сильно ему это нравится. На самом деле, когда он пытается рассмотреть, что делает Луи, он видит, что тот упирается головой в скрещённые руки, и выглядит так, словно он кусает себя за кисть, чтобы оставаться тихим. Ник старается менять угол, чтобы найти простату Луи, и когда Луи издаёт особенно громкий звук, ему кажется, он нашёл, что искал. Он прижимается к спине Луи, наклоняясь прямо к его лицу. — Я не говорю на таком языке, милый. Это было «ещё, пожалуйста»? Глаза Луи закрыты, а ртом он прижимается к кисти. Он приподнимается только для того, чтобы достаточно внятно произнести «да пошёл ты». Ник заставляет себя держаться неподвижно, его член глубоко в Луи, хотя для него это так же мучительно, как и для Луи. — Прости? Я не расслышал. — Завали, Ник, просто, блять, трахни меня уже наконец, — Луи чуть подаётся назад, пытаясь заставить Ника двигаться. — Манеры, милый, — осуждающе произносит Ник, добавляя к своим словам слабый толчок, и, да, он нашёл её. Ещё пару таких толчков, и Луи начинает что-то невнятно шептать, и Ник выбивает из него тяжёлый вздох каждым своим толчком. Он прогибается в спине и толкается ему навстречу, ища большего, и Ник даёт ему это, безжалостно трахая его грубо и быстро, наслаждаясь звуком шлепков, когда их тела сталкиваются, и то, как выглядит Луи, словно он в исступлении, настолько сильно и отчаянно жаждет этого, хоть и не хочет признаваться в этом даже самому себе. — Я... блять, мне нужно... — тяжело выдыхает Луи. Он опускает руку к своему члену, но такое ощущение, словно он не знает, что ему делать. — Я понял, милый, — он откидывает руку Луи, заменяя её своей. Сложнее сохранять ритм, когда он дрочит Луи, но это не первый раз Ника на родео. — Твою мать, — Луи снова опускает голову на руки, беспокойно поворачивая своей головой из стороны в сторону, словно не знает, куда смотреть. Каждый раз, когда Ник делает толчок, Луи чуть качает вперёд. Его член набух и истекает смазкой, легко скользя в руке Ника. — Ник, я не могу, я не могу. — Ты можешь. Вперёд, милый. Луи поскуливает своим невозможно высоким голосом. Он сжимается вокруг Ника и резко толкается вперёд в его кулак, словно преследует свой оргазм. Ник не может ничего с собой поделать; Луи прекрасен вот так. Он сжимает руку и толкается в Луи быстрее, попадая прямо по простате Луи. С долгим стоном Луи кончает Нику в кулак, горячо и сильно, и падает на кровать, Ник по-прежнему сверху. Ник знает, что ему следует выйти из Луи. Луи только что кончил второй раз за последний час, он сейчас невероятно чувствительный. Но Ник очень близко, это не займёт много времени, и он ждал. Он обхватывает ладонями бёдра Луи и приподнимает их, снова насаживая Луи на свой член. Луи стонет какие-то ругательства, и кажется, что он пьян. Его тело расслаблено и податливо, что позволяет Нику поставить его в нужную позицию, но он не прилагает никаких усилий, чтобы удержаться в ней. — Нормально? — Ник делает экспериментальный толчок, и всё тело Луи вздрагивает. — Или слишком? Можно? — он снова толкается вперёд, чувствуя ещё одно вздрагивание. Луи поворачивает голову, только чтобы Ник услышал его: — Ага, блять, можно. Ник держит свой вес на левой руке, а правой обхватывает его за талию, игнорируя следы от спермы Луи, и продолжает. Сейчас кажется даже лучше, потому что Луи просто принимает его, узкий вокруг члена Ника, но расслабленный во всех остальных местах; его рот приоткрыт, и он тихо постанывает каждый раз, когда Ник вколачивается в него особенно глубоко. К тому моменту, когда Ник подходит к краю, звуки, которые издаёт Луи, теперь уже кажутся почти болезненными, но он и не думает отпихивать Ника, наоборот, начиная подаваться назад, словно ему нравится, словно он, может быть, хочет этого снова. Всего лишь мысль о том, что Луи хочет этого так сильно, что просит снова, хотя он только что кончил дважды, подводит Ника к концу. Он кусает зубами плечо Луи, когда кончает, пульсируя внутри Луи. Ему требуется минута, чтобы восстановить дыхание, и затем он медленно выходит, замечая, как Луи вздрагивает. Он ничего не может поделать со своим желанием, поэтому в последний раз проводит рукой по заднице Луи: эффектное зрелище, особенно когда видна его дырочка, розовая, немного блестящая от смазки, припухшая от члена Ника. Он проводит по ней большим пальцем, тестируя, испытывая удовольствие от того, как легко в неё входит его палец, но Луи что-то протестующе мычит, и Ник покидает его. Он стягивает презерватив и завязывает его, кидая на пол, решая, что с ним можно расправиться и позже. Комната пахнет потом, сексом и спермой. Это её явное улучшение. — Сколько сейчас времени? — спустя минуту спрашивает Луи куда-то в матрас. — Тебе разве не пора идти? — он так и не двинулся с того момента, как Ник рухнул прямо на него. А, точно, у них же ограниченные сроки. Ник чуть не забыл. К тому же, он понимает намёки, когда слышит их; полежать, обнимая друг друга после секса, явно не входит в планы Луи. Он тянется от кровати к своим штанам, выуживая телефон из кармана. — Пятнадцать минут второго. Я вызову такси, — он пролистывает контакты своего телефона, ища нужный номер и хмурясь. – Эм, не подскажешь мне адрес этой очаровательной лачужки? Ладонь Луи появляется буквально перед его носом: — Дай мне его сюда, мудень, я всё сделаю. Ник отдаёт ему телефон и заставляет себя встать, собирая свою одежду с зоны биологической опасности под названием пол и ища ванную, чтобы умыться. Как бы он не хотел больше никогда не двигаться, его, наверное, не пустят в такси в таком состоянии, но ещё больше он не хочет присутствовать при взрыве, который неизбежно случится, если он не уйдёт к тому времени, когда появится приятель Луи. В туалете нет никаких салфеток, но зато есть целый рулон туалетной бумаги, так что Ник отрывает кусок и смачивает его под краном, вытирая себя. Он брызгает воду себе на лицо и надевает одежду, смотря на себя в грязное зеркало: неплохо, и почти не похоже не то, что он только что провёл целый час, втрахивая восемнадцатилетнего парня в матрас. Если он случайно разбудит свою мать, когда вернётся домой, она даже ни о чём и не догадается. Когда он возвращается в спальню, Луи стоит, по-прежнему держа его телефон. Он уже надел свои штаны и футболку; его худые лодыжки и голые стопы, касающиеся пола, выглядят странно уязвимыми. — Такси приедет через пять минут, — говорит он, отдавая Нику телефон. — Хорошо, — Ник кладёт его в карман и приседает, чтобы обуться. Он знает, что ему не следует что-либо говорить, но он ничего не может с собой поделать. — Ну, так... Ты в порядке? — Нормально, — коротко отвечает Луи. Нику следовало предугадать такой ответ, а не ожидать «спасибо». — Ты... получил то, что хотел? — Да. Ник поднимает бровь, смотря на него, намекая, и Луи закатывает глаза. — Хорошо, если тебе так хочется узнать, я выяснил, что мне нравится иметь чей-то член в заднице. Каждый день узнаёшь что-то новое, и прочая хуйня. Он явно старается звучать небрежно, но его челюсть сжата, и на щеке подрагивает мускул. Может, это просто нетерпение Ника поскорее убраться отсюда, но почему-то Нику кажется, что Луи более впечатлён, чем хочет казаться. Это не было просто проверкой Луи, нравятся ли ему иметь что-то в заднице, это было проверкой Луи, нравятся ли ему парни, и Ник помнит, как он чувствовал себя в тот день, когда понял это: словно кто-то снял у него с глаз повязку и вытащил из под ног коврик, и всё это одновременно. Вопреки здравому смыслу, Ник снова начинает задавать вопросы: — Слушай, не хочешь, чтобы я оставил тебе свой номер? На случай, если ты, ну, может, захочешь поговорить о чём-нибудь? Луи пожимает плечами, опуская взгляд и начиная теребить свою футболку. — Зачем? Я могу просто отправить сообщение, когда ты на радио, разве нет? Ты можешь начать рубрику советов. «Дорогой Ник, думаю, мне нравится, когда мою задницу трахают парни, что мне делать? С любовью, Луи из Донкастера». Сердце Ника падает. — Ты знаешь, кто я такой? — спрашивает он. Луи шмыгает носом. — Разумеется. Ты ведёшь национальное радио-шоу, Гримшоу. — Да уж, — не то чтобы ориентация Ника была в секрете, но она и не была таким уж явным фактом. — Эм. Ты же не выдашь меня «The Sun» за пятьдесят фунтов? Луи снова пожимает плечами. — Нет, если и ты не станешь. Он секунду смотрят друг на друга в тишине, Луи по-прежнему мнёт свою футболку. Затем телефон Ника оповещает его о сообщении: такси приехало. — Ладно, значит, я пошёл. Ник смотрит на Луи, который ничего не произносит. Он перестал теребить свою футболку, вместо этого он теперь обхватил себя обеими руками, словно обнимая. Он выглядит крошечным. Нику правда хочется, чтобы Луи надел какую-нибудь обувь; его голые лодыжки что-то творят с головой Ника, из-за чего необъяснимо хочется остаться здесь и покормить Луи, а затем уложить его спать. — Не скучай без меня, — говорит Ник, потому что Луи так ничего и не произнёс. Он кивает в ответ, что Ник принимает как освобождение: — Хорошо. Пока. Он заставляет себя покинуть дом не оборачиваясь.

***

Ник ловит себя на том, что несколько последующих месяцев он вспоминает Луи; ему интересно, чем он сейчас занимается, искал ли он снова парней, которые могли бы трахнуть его, всё ли с ним в порядке. Это необычное для Ника чувство, особенно учитывая то, что на него обратили внимания не больше, чем на пролетающую мимо муху, но он всё равно не может выкинуть Луи из своей головы. На дворе май, когда Ник замечает в своём телефоне контакт «Луи Т», который он точно туда не забивал. Пару дней он собирает все кусочки пазла воедино, прежде чем до него доходит: Луи, скорее всего, сделал это, когда заказывал ему такси в ту ночь, пока Ник был в туалете. Ждал ли он того, что Ник найдёт его номер и позвонит? Разумеется нет. Они просто перепихнулись, Луи не мог прояснить свою ориентацию и не хотел об этом разговаривать, Ник просто почувствовал необъяснимую нежность к этому маленькому куску дерьма, Луи выгнал его. Он ясно дал понять, что не хочет с Ником ничего большего. К октябрю Ник почти забывает о Луи Томлинсоне — ну, если не считать тех моментов, когда он вспоминает его задницу, пока дрочит, но вид-то правда был потрясающий. Однажды вечером он лежит, растянувшись на диване рядом с Джилл, играя в «Angry Birds» на телефоне и не особо обращая внимания на то, что идёт по телевизору, пока она не толкает его локтём. — Взгляни, Грим, этот парень точно твой тип. Он не поднимает взгляд; идеи Джилл о «его типе» обычно очень далеки от реальности. — Кто? — Этот ребёнок на Х-факторе. Хотя, он ещё слишком молодой, даже для тебя. Но он очень милый. Ник кое-как принимает вертикальное положение и прищуривается, смотря в телевизор. Группа мальчиков, скачущих по сцене, очень серьёзно что-то поющих и якобы показывающих своих чувства. Джилл права, они милые, но Ник обижен: они выглядят лет на двенадцать. — О, вот он, — говорит Джиллиан, когда камера начинает крупным планом снимать кудрявого темноволосого парня, и Ник уже готов возразить — хотя у ребёнка очень милая улыбка, может он передумает через несколько лет — когда слова застревают у него в горле, потому что... Пиздец. Это Луи. Это Луи, поющий в телевизоре. Это должен быть он, на нём же надеты эти грёбаные красные штаны. — Ник? С тобой всё в порядке? — Джиллиан с волнением смотрит на него. Чёрт его знает, какое у него сейчас выражение лица, потому что она даже перестала его дразнить. — Ты же понимаешь, что я ничего такого не имела в виду, я же знаю, ты бы ничего такого не сделал, я же просто шучу, правда. Если не считать того, что он кое-что сделал. Блять. И судя по его интуитивной реакции на Луи — не просто «ооо, как круто, кто-то, кого я трахнул, теперь на телевидении», а «спасибо господи с ним всё хорошо», быстро переходящее в «блять он выглядит неплохо» — он сделал бы это снова. Он хочет. Снова. К счастью, шоу почти закончилось, и Ник с извинениями уходит в свою комнату, ссылаясь перед Джиллиан на своё плохое самочувствие. Когда дверь за ним плотно закрывается, он достаёт телефон и быстро пролистывает свои контакты. Он не помнит, чтобы удалял какие-нибудь, так что он должен иметь номер Луи. И он у него есть. Он десять минут что-то печатает и удаляет, после чего останавливается на простом «Классные штаны». Как только он отправляет сообщение, он осознаёт, что не написал своего имени, и нет никакой гарантии, что Луи поймёт, от кого этого, но он не хочет быть тем человеком, который отправляет три сообщения и не получает ни одного ответа, так что он оставляет всё как есть. Если Луи проигнорирует его, это будет только к лучшему. Проходит несколько часов, и он лежит в кровати, когда его телефон внезапно вибрирует, и, честно, он начинает волноваться так, словно ему тринадцать, когда он видит сообщение от Луи: да но я думаю мы оба знаем что то что внутри ещё круче Ник пытается придумать что-нибудь остроумное в ответ, когда его телефон снова сигналит: кстати спс что не продал мой секрет газетам Ник кусает свою нижнюю губу. Я и не знал что есть что-то что можно продавать пока не увидел тебя сегодня по телевизору, — отправляет он, и затем: и кстати если ты на Х-факторе это значит что ты в лондоне? Только пока нас не вышвырнут. так что по крайней мере до следующих выходных точно Ник знает, что ему не стоит спрашивать. Ему правда не стоит. Не хочешь встретиться? Луи не отвечает минут десять, и за это время Ник успевает обозвать себя идиотом раз пятьдесят, продолжая нажимать кнопку блокировки на телефоне, проверяя, работает ли он. И затем: могу заскочить на пару часов в среду но только если к тебе Среда. Это будет нелегко — ему придётся выгнать из квартиры Генри и Джиллиан, иначе они всю оставшуюся жизнь будут доёбывать его тем, что он трахнул восемнадцатилетнего, косящего под поп-звезду, но... У него нет особого выбора. Он печатает ответ: Надень те же штаны.