Железная заря

Веревка впивалась в запястья, въедалась, сдирая кожу, ноги скользили по влажной траве, разъезжаясь в стороны. Несколько раз он падал, заваливаясь в липкую глиняную жижу, но его рывком поднимали на ноги и тянули вперед. Он видел их спины, слышал бряцание их оружия, незнакомый клекот, порой переходящий в отрывистое покрикивание. В их голосах не было злости или ненависти, лишь усталость и серая мгла, покрывавшая их земли с момента создания Мира. Кровь медленно стекала по лицу, густыми тяжелыми струйками собираясь над веками, застилала глаза. Он все еще пытался увидеть Его шею впереди; даже с десяти шагов он мог разглядеть влажные завитки, темные от воды, закручивающиеся над ложбинкой в том месте, где начинается шея; белая кожа, серая от пыли и блестящая от моросящих капель и пота, широкие плечи; видно, как перекатываются мышцы под кожей, дивное, безупречное движение. Они на месте. Аппий понял это, когда его толкнули на колени. Несколько воинов и Он зашли в шатер, самый большой из тех, что стояли полукругом в этом месте. Из-за спин окружавших его мужчин он мог видеть бриттов. Серые люди, выросшие среди серых мокрых равнин, худые, словно состоящие из влажной листвы, дождя и пыльной земли, они смотрели на него своими серыми глазами, мутными, как маленькие болотца на серых уставших лицах. Нет интереса к чужаку, нет ненависти или злобы, только усталость. Дождь собрался к вечеру. Разведенные на открытом пространстве костры с печальным шипением гасли один за другим. Его привели в центральный шатер только когда стемнело. Грат был там, среди них. Он смотрел в костер, полулежа на шкурах, брошенных вокруг, и отблески плясали в его расширившихся зрачках. Он был в трансе, вроде тех, в которые входят шаманы перед жертвоприношениями своим диким богам. Сердце Аппия пропустило удар. Он понял все еще до того, как Грат поднял голову и подарил ему долгий пустой взгляд, давший ясно понять, что его участь давно решена. К Аппию тянулись руки, его ощупывали, тянули за волосы, оглаживали, дергали, срывали одежду и отбрасывали в темноту. Она ему больше не понадобится. Не в этой жизни. Он остался стоять обнаженным под их взглядами. В них все еще нет ненависти. Разгорающееся желание. Желание обладать. Запретный плод сладок. Его развязали и толкнули на шкуры, пахнущие чужим потом и травами. Аппий видит, как Он встает. Он тоже обнажен, блики золотятся на плечах, высеченных из белого камня и покрытых мелкими шрамами, среди которых - вкрапления веснушек. Его жилистые бедра и предплечья испещрены надписями на языке бриттов. Он хорош, порождение диких ветров, хорош, как варвар, как бог ненависти и войны. И все так же вызывает безумное желание овладеть им, подчинить полностью, выпить без остатка, влиться в него, подмять под себя... ...но подминают его. Аппий чувствует, как его охватывает мелкая дрожь и возбуждение медленными тягучими волнами охватывает его тело. Чужие руки прижимают его к полу, удерживают на месте, пока другие разводят сильные бедра в стороны. Грат медленно опускается на него, напряженный, как струна, и его тихий стон удовольствия тонет в одобряющем гуле. Снаружи моросит дождь, барабанит по крышам шатров и заливает угли в погасших кострах. Аппий изнывает от невозможности прикоснуться к Его телу, почувствовать напряжение в сильных мускулах, когда Он опускается на его бедра, запрокидывая белую шею; капли пота поблескивают, собираясь в ямках над ключицами. Хорош, как Бог. Как весь пантеон римских богов, как все дикие полубезумные боги бриттов разом. Грат сжимает шею пленника, в то время как из Его собственного горла вырывается хрип, оповещающий о конце; Он наклоняется, тяжело выдыхая, и сжимает зубы на выступающем кадыке поверженного римлянина. Аппий вскидывается от боли, задыхается, и тянется к Нему, пытаясь заполучить еще хоть каплю этого золотого свечения, которое окутывает тело Грата, но Он поднимается и уходит за спины соплеменников, исчезает в дымном мареве шатра, не оборачиваясь. На его спине золотятся триллиарды созвездий. К Аппию подступают другие мужчины, его переворачивают, утыкают в шкуры лицом. Ненависти нет, только желание. Только воздаяние по заслугам. В шатре стоит завеса из дыма, который пахнет травами. Пахнет кровью и потом. Заря облизывает небосклон, и звезды уже давно погасли. Заря у варваров совсем другая, она бледно-красная, но вскоре набирает цвет, раскрывая своё кровавое одеяние над серой мокрой землей. Ему позволили взглянуть на чужую зарю, прежде чем кровь брызнула на чахлую траву, разлетаясь вокруг яркими брызгами. Грат провел пальцами по губам, размазывая по лицу железную зарю, чувствуя на языке ее привкус. Боги благосклонно приняли подарок. Заря разгоралась.