Класс нелегкого поведения

Сначала Тао разглядывал тампон, словно какую-то диковинку, а потом его озадаченное лицо начало проясняться и приобретать более осмысленное выражение. Он задал мне какой-то вопрос, но я совершенно не поняла, чего от меня хочет этот верзила. В школе иностранных языков нас учили официальному языку Китайской Народной Республики, путунхуа, который чаще всего называли просто «мандарин», а Хуан Цзы Тао говорил на каком-то другом диалекте, которых в китайском языке было великое множество. — Что-что? — переспросила я, чувствуя себя ужасно неловко из-за того, что парень продолжал держать в руке мой тампон. — Я не знаю этого диалекта… Тао повторил свой вопрос, потирая свободной рукой плечо, в которое я сильно врезалась лбом, когда налетела на него. Я нахмурилась и покачала головой, тем самым показывая, что не понимаю его слов. Тогда парень в третий раз произнёс ту же фразу, но уже более медленно. У меня закрались подозрения, что Хуан Цзы Тао не знает мандаринского языка. — Ты разговариваешь на мандарине? — осторожно спросила я, желая подтвердить свою догадку. Тао не ответил на мой вопрос, зато в очередной раз повторил свой. Мне оставалось только теряться в догадках, как доктор Чжан умудряется находить общий язык с этим китайским аборигеном, который не понимает самого распространённого в его стране диалекта. Я попыталась вспомнить, слышала ли от Тао за всё время своего пребывания здесь хоть одно слово на мандарине, но так и не сумела. Учитывая мою боязнь парней, находиться в комнате с Тао для меня было равносильно пытке, а этот бугай к тому же взял в заложники мой тампон и явно не собирался его отдавать. Это добавляло ситуации несколько градусов пикантности и тысячу градусов абсурдности. А что вы знаете о неловких ситуациях? — Да хоть сто раз повтори, я тебя всё равно не понимаю, — разозлилась я и быстро выхватила у него смущающий меня предмет личной гигиены. Я собиралась спасаться бегством (или провалиться сквозь землю от стыда), но Тао неожиданно взвизгнул, как девчонка, и прижал к груди руку, в которой только что держал тампон. Всё выглядело так, словно парень дотронулся до раскалённого утюга и теперь мучается из-за ужасных ожогов. Он скулил, как побитая дворняга, и мне даже начало казаться, что Хуан Цзы Тао в любой момент потеряет сознание. Я растерялась, не зная, что нужно делать в такой ситуации. В «Доме разбитых сердец» жили не простые люди, а те, кто нуждался в психологической помощи. И я, и Тао были как раз из этих людей, поэтому вполне возможно, что этот неожиданный приступ как-то связан с причиной, по которой парень оказался в доме доктора Чжана. Но, если подумать, не было никакой видимой причины, по которой Тао мог себя так вести. Мы ведь просто разговаривали, хотя и никак не могли друг друга понять. Что вызвало приступ? Опомнившись, я выбежала из комнаты и, увидев в коридоре О Сехуна, подбежала к нему, совершенно забыв об опасности, которая исходила от этого парня. — Скорее… зови доктора Чжана, — сбивчиво начала я. — Там… там Тао плохо… Из комнаты Тао послышался очередной болезненный стон, заставивший меня запаниковать ещё сильнее. Я схватила Сехуна за плечи и повернула в нужную сторону, готовая в любой момент придать ему скорости с помощью волшебного пинка, если это понадобится. — Иди уже, — я несколько раз толкнула офигевшего от такой наглости О Сехуна. Тогда я не думала о своей боязни парней и о том, что О Сехун не спустит мне с рук подобного обращения с ним. Меня больше пугало состояние Тао. — Да шевелись ты уже! — кричала я. Почему-то в тот момент мне не пришла в голову мысль самой пойти за доктором Чжаном, а не отправлять к нему Сехуна. Не знаю, что на меня нашло, но я упрямо толкала парня в сторону кабинета доктора, вместо того, чтобы бросить это бесполезное занятие и, не теряя времени, побежать за помощью. Наверное, у меня был шок. — Подожди, — Сехун наконец-то пришёл в себя и начал что-то соображать. — Ты чего? Успокойся… Услышав очередной стон, доносившейся из комнаты Тао, мне вдруг захотелось зажать уши и спрятаться в шкаф, как я это делала в детстве, если вдруг становилось страшно. — Позови доктора Чжана, придурок! Тао плохо! Меня начинало трясти, а это был очень плохой знак. Можно сказать, что практически предвестник бури. Предвестник панической атаки. Я не была уверена, что сумею выдержать два приступа за один день, поэтому ужасно испугалась, когда появились первые тревожные симптомы. — Что? Либо я от волнения начала переходить с корейского языка на китайский, а потом с китайского на английский, либо этот парень издевался надо мной. Он специально прикидывался дурачком, делая вид, что не понимает моих слов? — Ты глухой? Позови доктора Чжана! — я начала переходить на визг, больно колотя парня кулаками по спине. Резко развернувшись, Сехун схватил меня за плечи и тряхнул так, что чуть не вышиб из меня дух. Он уже начинал злиться, а это не светило ничем хорошим. — Да успокойся же ты, истеричка! Говори медленней, а то ни черта не понятно! Я почувствовала, как меня покидают последние силы. Голова разболелась, а лицо О Сехуна вдруг поплыло куда-то в бок. К счастью, на наши крики прибежали доктор Чжан и его жена. — Что случилось? — обеспокоенно спросил мужчина. — Без понятия, — спокойно ответил Сехун, спрятав руки в карманы. — Эта ненормальная налетела на меня, словно фурия, начала что-то кудахтать, толкать и колотить… Психичка! Госпожа Чжан полностью пропустила мимо ушей слова Сехуна, оставив доктору Чжану самому разбираться с парнем, и мягко обняла меня за плечи: — Тебе плохо, дорогая? — она ласково погладила меня по голове. — Я… я в порядке, — еле выдавила я, прекрасно понимая, что мои слова далеки так же сильно от правды, как мудак О Сехун далёк от истинного джентльмена. — Но Тао… мы просто разговаривали, а он вдруг стал странно себя вести. — Ты прикасалась к нему? — быстро спросил доктор Чжан, направляясь в комнату парня. Этот вопрос застал меня врасплох: — Что? — Вспомни, Чжанми, может, ты случайно до него дотронулась? Я напряглась, пытаясь вспомнить, но мысли путались, не давая сосредоточиться. — Ну, да, наверное, — тихо сказала я, не понимая, как это связано со странным состоянием Тао. — Я случайно врезалась в него, но с ним всё было в порядке… Доктор Чжан задумчиво кивнул и скрылся в комнате парня, закрыв за собой дверь. Я прислушалась, но из-за закрытой двери не доносилось и звука. Даже Тао прекратил свой жалкий скулёж. — Всё, здесь больше не на что смотреть, — госпожа Чжан хлопнула в ладоши. — Все по своим комнатам. Оказалось, наши с Сехуном разборки и хриплые болезненные стоны Тао привлекли внимание не только главы семейства Чжан и его супруги, но и редко покидающую свою комнату Сяо Гуй. Она была похожа на маленького дикого зверька, с интересом наблюдающего за происходящим. Когда госпожа Чжан её заметила, девушка сразу же спряталась в своей берлоге. О Сехун недовольно закатил глаза, но всё же послушался женщину. Я тоже вернулась в свою комнату, чувствуя на своих плечах невыносимую тяжесть этого насыщенного дня. Меня не покидало предчувствие, что теперь моя жизнь кардинально изменится, а круговорот событий начнёт набирать скорость, пока я не врежусь в какое-нибудь очередное препятствие. Если подумать, то там, в Корее, всё начиналось примерно также. Сначала было затишье, а потом резко налетела буря из неприятностей, загадок и неожиданных открытий, за какие-то два-три дня полностью перевернувшая мою привычную жизнь. Сейчас на меня надвигалась новая буря, но вот только на этот раз не было никаких путей к отступлению. Я всё-таки умудрилась найти неприятности и здесь, в Пекине. Даже отыскала новых Чунмёна и Минсока в лице Ваниды и Сехуна. История повторялась, но я понимала, что должна справиться и выстоять, потому что возвращаться в старую жизнь не могла и не хотела. Приняв ванну (пришлось ради этого проскользнуть по коридору мимо комнат других чудиков, боясь, что они в любой момент откроют дверь и выглянут), я легла спать. Было ещё довольно рано, но я так устала, что очень быстро уснула. Из моей головы исчезли мысли о Ваниде, чудиках доктора Чжана, бедной Сяо Лин, Ким Чунмёне и якобы беременной Мири. Я провалилась в глубокий и спокойный сон, чтобы на утро снова проснуться от ужасного воя О Сехуна. Мне снова было нечего записывать в дневник снов. Наверное, можно было придумать для доктора Чжана какой-нибудь сюрреалистичный бред в духе авангардного кино, но я хотела быть честной перед человеком, который пытался мне помочь. Я никак не могла простить себя, что пришлось ему лгать о панической атаке, чтобы спастись от гнева этого чокнутого садиста О Сехуна. Отношения между мной, Тао и Сехуном резко изменились. Мы по-прежнему не разговаривали, но в нашем молчании теперь был скрытый подтекст. По крайней мере, мне так казалось. Тао за завтраком отсел от меня как можно дальше, Сехун же, наоборот, поставил свой стул так близко, что мог бы уже и вовсе забыть о нём и сразу сесть ко мне на колени. Тао старался не смотреть в мою сторону, но иногда я всё же ловила на себе его колючий взгляд, значение которого никак не могла разгадать. Между нами повисла завеса смущения и неловкости. А вот Сехун даже не пытался скрывать свою явную заинтересованность, постоянно пялился на меня, задевал локтём или плечом. Он пытался вывести меня из себя, поэтому делать вид, что не замечаю его назойливого поведения, было довольно сложно, но я пока справлялась. И всё же О Сехун вёл себя так по-детски тупо, что иногда мне хотелось его придушить. Парень оказался настоящим мастером доводить людей до белого каления. Он даже в школе постоянно путался у меня под ногами, не давая проходу. Со стороны казалось, что Сехун в меня влюбился, поэтому одноклассницы, почувствовав новую тему для сплетен, словно коршуны налетели на меня с вопросами. И только Ванида с Сяо Лин не относились к числу тех, кому была интересна моя личная жизнь. У Сяо Лин хватало своих проблем. Вокруг неё появилась «зона отчуждения», и девушка отвергала все попытки одноклассниц с ней заговорить. Никто не решался произнести имя Лухана или упомянуть смелое признание в любви, потому что на это было табу. Сяо Лин после публичного отказа замкнулась и не желала ни с кем разговаривать. Я могла себе только представить, чего ей стоило заставить себя придти в школу, чтобы сидеть на уроках и терпеть постоянные перешёптывания и косые взгляды. Ванида же делала вид, что она выше всех этих слухов, которые я старалась опровергнуть. Но теперь я уже знала, что девушка не так проста, как кажется, поэтому начала наблюдать за её поведением даже внимательней, чем раньше. И могла точно сказать, что при одном упоминании имени О Сехуна она вся обращалась во слух. — А твоя подружка не станет ревновать? — не выдержала я, когда О Сехун в очередной раз толкнул меня плечом, делая вид, что школьный коридор для него слишком узкий. — В классе принцесс уже все болтают, что мы встречаемся. Вот только, хочу заметить, способ ухаживать за девушками у тебя какой-то варварский. Меня настораживало, что Сехун так резко сменил тактику. Теперь он вёл себя как влюблённый придурок, который не знает, как признаться в любви понравившейся девушке. Но я-то прекрасно знала о том, насколько это поведение отличалось от истинного облика О Сехуна. Я развернулась и собиралась уйти, но парень схватил меня за руку и притянул к себе, совершенно не беспокоясь о том, что нас видят другие ученики. — О, она обязательно будет, — блаженно улыбнулся О Сехун. — И тогда тебе конец. Знаешь, с самого начала тебе нужно было бояться не меня, а её.