Without wings

Джон целовал его мягко, нежно, совсем невинно. Это было приятно, но это было не то, чего Шерлок хотел. Он усилил напор, целуя Джона настойчивее и притягивая к себе. Джон оттолкнул его. Так же мягко, как только что целовал. — Нельзя, Шерлок, — с сожалением покачал головой он. Шерлок сверкнул глазами: — Почему? — Я не человек. Для меня это противоестественно — так же, как для тебя летать. Каждому свое. Шерлок, невидяще глядя в стену, яростно покачал головой. Кажется, он даже не понял как следует, что Джон сказал ему, он слышал только «нет». — Понимаю, — ядовито прошипел он, — я всё понимаю... Если я недостаточно хорош для тебя, так и скажи. — Дело не в этом, Шерлок, — устало вздохнул Джон. — Я просто не могу... Я не могу и не должен. Извини, мой хороший. Он протянул руку, чтобы коснуться лица Шерлока, но тот отпрянул. На его лице не было ничего — научился скрывать эмоции, с горечью подумал Джон, — но в его глазах были боль и обида. Джон нахмурился. Он не знал, как помочь подопечному, и терпеть не мог причинять ему боль. — Я был бы рад иметь возможность ответить тебе, Шерлок, — печально сказал он, — но такое не в моей власти. Послушай... — Я не желаю тебя слушать, — бесцветно ответил Шерлок, леденея лицом. — Нет, послушай, — покачал головой Джон. — Ты одинок, ты страдаешь; твоя душа не стала бы звать меня, не будь ты на краю. Но я здесь не для того, чтобы... Не думай, что ты навсегда останешься один. Ты найдешь человека, вот увидишь. Сейчас я должен уйти... Попытайся понять меня, прошу. Джон подошел к Шерлоку, недоверчиво смотрящему на него исподлобья, и осторожно коснулся пальцами худой скулы. Осталось всего несколько дней, думал он, подожди немного. *** — Шерлок, — раздался привычный мягкий голос за его спиной. — Джон? — Шерлок аж подскочил, но его удивленный испуг тут же погас. - А, ты пришел. — Да, это всего лишь я. Джон заглянул в светлые глаза своего подопечного. — Ты причинишь ему ужасную боль. Возможно, он никогда не оправится. — Я спасу ему жизнь. — Похоже было, что Шерлок и сам в это не особо верил, но старался убедить себя и других. — Решать тебе, ты знаешь, — вздохнул Джон, — ангелы лишь наставляют. Но ты дороже ему, чем думаешь. Этот человек любит тебя. Ты разобьешь ему сердце. Шерлок выглядел таким, каким Джон его помнил по встрече со шприцем, совсем юным. Его бедный мальчик собирался причинить боль и себе, и своему человеческому Джону, которого так глубоко полюбил, — а ангел ничего не мог сделать. — Я должен. — Это будет трудно, но ты сильный. Ты выдержишь это, — подбодрил его Джон. Шерлок улыбнулся уголком рта. *** — Не надо, Шерлок, — голос Джона был по–настоящему испуган. Шерлок быстро обернулся и даже не стал скрывать разочарования. Он промолчал. Джон смотрел на него в бессильном сочувствии. Он чувствовал, как сердце его подопечного разрывалось на кусочки, и ничего не мог поделать. Его человеческий тёзка был так глуп. А эта свадьба была апофеозом. Глупость и жестокость. — Ты должен пережить это. И ты сможешь. Только одна ночь, потом будет чуть легче. Шерлок смотрел на него пустыми глазами и не верил. У Джона заболела грудь от невозможности ему помочь. — Едем домой, Шерлок, — умоляюще сказал он. — Не делай того, что задумал. — Я не могу, — пробормотал Шерлок, по привычке бледно улыбаясь уголком губ. — Я так устал, Джон. — Ты сможешь. Ты переживешь это, я знаю. Ты выживешь. — Джон обнял его, замершего, как изваяние горя. — Идем домой, — прошептал он. Шерлок еле заметно кивнул. Ведомый Джоном, он вышел к дороге и подозвал такси. *** Шерлок впервые за много лет горько рыдал, и его всхлипы причиняли Джону физическую боль. Но его мальчику необходимо было выплакаться. Джон знал, что он собирался сделать, уходя со свадьбы, и понимал, что слезы означают облегчение. В том замерзшем от боли состоянии Шерлок легко мог перешагнуть перила моста и спрыгнуть, и Джон бы вряд ли удержал его. Но сейчас Шерлок плакал, и это значило, что он позволил своей боли хоть частично выйти наружу. Это было почти хорошо. Слезы помогают душевным ранам затянуться быстрее, хотя Джон был уверен, что Шерлок не сможет исцелиться скоро. Слишком силен был удар. Ангел в очередной раз подумал, как глуп этот земной Джон. Шерлок попытался выправить дыхание и выпрямиться. Джон слышал, что он проклинает себя за слабость. — Это не та слабость, которая достойна порицания, — заметил он. — Слезы лучше, чем то, что ты задумал. — Это принесло бы облегчение. Умереть, уснуть... — Не смей даже думать, — покачал головой Джон, ласково касаясь рукой его узкой холеной ладони. — Смерть придет сама, и не тебе решать, когда умирать. — Я хочу этого, — спокойно сказал Шерлок. Джон молча притянул его к себе и обнял, целуя упругие темные кудри на макушке. — Я знаю, — пробормотал он. И это было правдой. — Неужели он совсем... я для него никто? — тоскливо спросил Шерлок. — Он любит тебя, милый. Но не признается в этом даже себе самому. Ты для него дороже всех. — Он не видел, что я испытывал, он ничего не заметил, — тихо проговорил Шерлок. — Ты так старался это скрыть. Шерлок задремал лишь к утру, и Джон растворился в воздухе, не желая уходить. Он чувствовал, что ещё нужен Шерлоку, но не мог нарушать правил. *** Иногда Джон почти ненавидел свою работу. Он был обязан постоянно быть рядом с подопечным, но проявляться только в крайних случаях. Вечный безмолвный наблюдатель. Джон думал, что сошел бы с ума, будь это возможно. Смотреть, молча смотреть, как его подопечный стреляет в это чудовище, ломает свою жизнь, смотреть в его раненные глаза и не иметь права проявиться, чтобы просто поддержать, сказать, что он не один... Опускаясь на колени, Шерлок пробормотал: - Ты ведь здесь, Джон? Ангел понял, что он обращался не к шокированному человеку за своей спиной, и осторожно коснулся его затылка, взъерошивая буйные кудри. *** И когда Шерлок в очередной раз разбивал собственное сердце на взлетной полосе, Джон не мог проявиться: знал, что вот-вот все относительно наладится. Но Шерлоку было больно не вот-вот, а сейчас. Неправильные слова, ненастоящие улыбки, лихорадочный блеск в глазах – и ничего не замечающий мужчина, которого его подопечный имел несчастье полюбить. И – ничуть не плачущий Шерлок в салоне самолета. И – почти счастливый Шерлок, спешно просматривающий видео с Мориарти. Все почти наладилось. *** На похоронах Мэри Шерлок вел себя как полагается, стараясь не расстраивать Джона. Ангел ожидал, что Шерлок будет сдерживать довольную улыбку, но Шерлок действительно не был рад ее смерти. В основном, из-за убитого вида солдатика. Хотя тот в основном смотрел не на жену, а на младенца в крохотном гробике, на девочку, так ни разу и не вдохнувшую воздух. На свою дочь. На свою мертворожденную дочь. Хранитель солдата судорожно кусал губы, и Джон успокаивал его, как мог. Сам он не мог радоваться – какого ангела обрадует смерть человека? – но и искренне скорбеть не мог, потому что видел, что это позволит, наконец-то, его подопечному стать счастливым со своим человеком. И действительно: не прошло и полугода, как Шерлок целовал Джона Уотсона, человека, который мог дать ему то, что ему необходимо. Целовал и получал поцелуи в ответ. *** - Скажи, это… это ты? Ты в человеческом обличье? – спросил Шерлок. Джон усмехнулся, не проявляясь (не положено!): - Нет, конечно. Но ангелы часто имеют облик половинок своих подопечных. Ангел Джона чем-то похож на тебя. - Джон его никогда не видел? - Джон не настолько проблемный, как ты. Иди к нему и не глупи. Надеюсь, у меня больше не будет повода появляться. - Ты же всегда здесь? – вдруг спросил Шерлок тоном того мальчишки, который когда-то сгорал от любопытства, упрашивая Джона показаться. - Всегда, не волнуйся. - Но я тебя вижу только раз в несколько лет. - Так положено. Только когда ты на краю. Ну все, он ждет тебя. Иди, милый.