Верность

      Утро было отвратительно свежим и чистым. В ветвях пели птицы, совсем рядом плескались глубокие речные воды, цветы благоухали. Вдалеке просыпался кракен, трубным голосом распугивая чаек и заставляя Хаархуса поморщиться. До чего же он не любил этих тварей, заползающих на корабль и крушащих все своими щупальцами… Он поклялся себе, что когда-нибудь доберется до него.       Хаархус дико устал. Они шли всю ночь, не останавливаясь, и преодолели этот отрезок пути в относительной безопасности, так как разбойники и разведчики эльфов, орудующие поблизости, не решались напасть на ломящуюся через лес элитную группу демонов. А Иноэль, хоть и посвежела после нескольких дней, проведенных в избушке друида, до сих пор не оправилась от битвы с Матерью Рощи. Дело было не только в яде алтарной искры, но и в том, что зрелище погибающего древа причинило невыносимую боль душе ангела. Хаархус заставил ее ехать на гаргулье, чтобы сберечь силы, и то она согласилась только после того, как демон пригрозил усадить ее на тварь. Вид шевелящихся на спине существа человеческих останков настолько охладил ее пыл, что она согласилась. На исхудавшем лице ее были написаны скорбь и смирение со своей судьбой.       Порой Хаархуса раздражали сожалеющие и сочувствующие взгляды девушки, потому что он знал, что не смог до конца очиститься от скверны в своей душе. Он был демоном и действовал, как демон. Вид пылающих развалин на месте опрятных, крытых гигантскими листьями эльфийских домиков вызывал в его душе удовлетворение, так как он частично, но отомстил за клевету и слепоту эльфов, подтолкнувших его к бездне. И все же, горечь собственных ошибок заставила его многое пересмотреть в жизни. Он четко и ясно видел свою цель – помочь ангелу сбежать. Это был вопрос чести – оставить Бетрезена без вожделенного дара огромной силы, давшей бы ему освобождение. Он понял всю глубину своей ответственности за то, что сделал со своей возлюбленной сестрой. Может быть, тогда его Артаниель перестанет лить слезы в чертогах Галлеана… - Устроим привал, - скомандовал Хаархус, и весь отряд вмиг остановился, как вкопанный. - Ооо, наконец-то, - простонала одна из суккубов. Сложив уставшие крылья на спине, она потянулась, как кошка. Вторая демонесса опустилась на колени, стягивая с нее сапоги. «Опять, наверное, лягут спать вместе,» - подумал Хаархус, помогая Иноэль слезть с гаргульи. Раньше за подобные проявления любви он переломал бы обеим крылья, но не теперь. Он безразлично смотрел, как одна девушка прижимается к другой, засыпая. Возможно, в прошлой жизни суккубы были сестрами, и даже теперь, когда их души пожрал огонь, они все еще предаются своей странной любви.       Тварь тупо повалилась на траву и захрапела. Она устала настолько, что даже ее постоянная жажда крови притупилась. Рядом улеглась ониксовая гаргулья, которую Иноэль зачем-то погладила по носу. Гаргулья в ответ что-то шуршала своим каменным голосом.       Хаархус позволил себе усмехнуться – аватар Бетрезена озверел бы, увидев такую ерунду в демонских рядах. Но аватара Бетрезена рядом не было, и отряд мог немного потешить свои полузабытые в огне и муках чувства.       Сидя на часах и глядя в пламя костра, Хаархус чувствовал, как его клонит в сон. То и дело в костре ему мерещились глаза Артаниель и глухая, сосущая боль будила его. В глубине подсознания он надеялся на мир в своей душе после того, как узнает правду, но как бы не так. Смоляные слезы умирающей Матери Рощи жгли его хуже всех пыток Бетрезена. Кто-то мог подумать, что он дважды предатель, но была еще одна душа, которую он предал. Его собственная, страдающая, расколотая им самим.       Сквозь пение птиц вдруг послышался вой огня, какой бывает только при открытии врат в Бездну. Хаархус встрепенулся, ожидая увидеть подкрепление, но это был только его вор-подручный Приам. Выглядел он весьма потрепанным: одно крыло почти разорвано, на бедре довольно глубокая рана, кровь на броне… выйдя из портала со свертком в руках, он не удержался и упал на одно колено. Хаархус мигом подлетел к нему, кликнув Иноэль, чтобы та занялась его ранами. Приам мог принести вести от Бетрезена, плюс он был одним из самых верных соратников названного принца Бездны. - Приам! Кто нанес тебе все эти раны? И почему ты… улыбаешься?       Потрошитель поднял голову и в глазах его, обращенных на покровителя, светилось такое обожание, что Хаархус оторопел. - Я сделал это! – несмотря на все свои раны, Приам говорил ясным, громким голосом, - Я добыл тот самый единственный клинок, достойный быть в ваших руках, господин! Вот он! За ним пришлось нырнуть в Бездну и вернуться снова. Это мой трофей. И я мечтаю вручить его вам. Взгляните.       Приам развернул сверток и глаза Хаархуса стали величиной с два золотых. - Я узнаю меч. Более того… прекрасно помню его владельца. Ты… убил его? У меня есть лишь одна вещь, столь же необходимая тебе, как этот клинок – мне. Твоя свобода. Отныне ты не мой слуга. Больше твой дух не принадлежит демону. Уходи.       Расслабившись под действием целительной магии Иноэль, Приам позволил себе придвинуться ближе. - Благодарю покорно. Но я служил вам, а не Легионам. И лишь потому, что это единственное мое желание и моя страсть. Даже свободный, я буду служить… лишь тебе.       Хаархус, здорово польщенный словами своего слуги, взял в руки Милосердие – а именно так называлось это оружие - взвесил его в руке и сделал пару взмахов. Воин буквально почувствовал, как под действием магической силы меча чувства его обострились, метаболизм ускорился, и он начал подмечать малейшие детали происходящего вокруг. И в данный момент он заметил наконечник стрелы, направленный прямо на Приама. Чертов эльф, похоже, знал, что броню Хаархуса ему не пробить, а вот убить недолеченного, к тому же полуголого Приама – запросто. Не мешкая, он встал прямо перед вором и стрела, звякнув, упала у его ног. Суккубы тут же превратили беднягу шершня в импа и принялись щекотать, глупо хихикая. Тот, итак уже полумертвый от губительного действия магии на его разум, повалился на землю и затих. Препротивное зрелище…       Почувствовав легкое прикосновение к своей руке, Хаархус резко развернулся к Приаму. - Спасибо, господин. Ты сегодня уже спас меня от смерти, подослав ко мне сосуд, и теперь я… - Зови меня Хаархус. Ведь я больше не господин тебе. А девушку зовут Иноэль, - поведя плечами, оборвал его демон, - Тебе уже лучше? - Да, благодарю еще раз, Хаархус.       Кивнув Иноэль и дождавшись, когда она уйдет спать под крыло своей новой подруги гаргульи, он уставился на Приама. Тот сидел у костра, грея руки. На левом крыле его остался шрам, но, по крайней мере, он снова сможет летать. Хаархус чувствовал прилив сил и уже не сомневался, что найдет портал и выберется с этих земель. - Могу я остаться с тобой? – прошептал Приам, красные глаза его горели даже при дневном свете. - Воля твоя, - пожал плечами Хаархус и сел рядом, уставившись на огонь и снова ожидая увидеть в его языках лик Артаниэль. - Господин мой, - «Снова он завел свою старую песню», - подумал Хаархус раздраженно, - Я хотел бы отблагодарить тебя за мое спасение. - Ты и так уже много для меня сделал, Приам. - Но… я вижу, что ты в смятении… мне кажется, я мог бы заставить твои кошмары исчезнуть… хотя бы на этот день.       Хаархус даже не стал упираться и говорить, что никаких кошмаров у него нет. Он просто смотрел в пламя, не двигаясь. Мрачный и непоколебимый. Он был единственным, кого Приам - умелый вор, мощный демон высокого звания - уважал и даже по-своему любил. Хаархус всегда был честен и прям с ним, он говорил все, что думает прямо ему в лицо, а не изголялся, как другие. Однако, были у него и свои тайны, и Приам его понимал. Он сам когда-то был обычным смертным со своими страстями и секретами, из-за которых, возможно, и угодил в лапы Бетрезена. Этого он не помнил. Внезапно, его сожженное сердце пронзило такое сильное сочувствие к демону, что он сам испугался этого совершенно не присущего демонам чувства. И в этом виновна была не магия Иноэль.       Приам осмелился положить руку на плечо предводителя. Мгновение назад его взгляд был спокоен и решителен, сейчас же он словно дал трещину, показав истинные чувства: глубочайшую боль и скорбь. Это внезапное сочувствие от Приама, тоже демона с искореженной судьбой, вскрыло его. Приам даже почувствовал, как горячие слезы текут по его лицу и это стало самым настоящим потрясением и откровением для него. Все демоны приучаются с цинизмом смотреть на вещи, дабы изгнать боль и вину из сердец своих, но с этими двоими явно было что-то не так. Обычно прекрасно владеющий собой Хаархус мелко трясся, пытаясь справиться с собой, но, кажется, ему это было не по силам. Он слишком устал. Он все бы отдал сейчас, чтобы вымолить прощение у Артаниель, но это было невозможно, потому что он никогда ее больше не увидит. Если только не сумеет спасти свою душу, доставив Иноэль в безопасное место… - Господин…то есть, Хаархус… Я здесь. Я рядом. Я весь твой. И буду верен тебе до конца дней своих. И я убью любого, кто посмеет причинить тебе боль, - неловко бормотал Приам, осторожно накрыв его все еще побаливающим крылом.       Хаархус отстранился от него, горько улыбаясь. Бедный верный Приам. По сути, он должен был убить самого Хаархуса, потому что никто не смог бы причинить ему большую боль, чем он сам. А Хаархус должен был убить Приама за то, что тот только что видел его слабость. Все в мире встало с ног на голову… - Приам, - начал Хаархус, взяв лицо демона в свои ладони, - Спасибо. К тебе у меня доверия больше, чем ко всем демонам, вместе взятым. Могу я попросить тебя кое о чем? - Конечно! Проси все, что угодно. - Мне нужно доставить Иноэль к одному древнему порталу. Не спрашивай, зачем. Если так случится… если так случится, что сама тень Бетрезена станет у меня на пути, не мешкай, отведи Иноэль туда и позаботься о ней. Для меня это важно. - Пусть все Легионы встанут у меня на пути, я не предам тебя! Я с радостью умру за нее, господин!       Хаархус даже улыбнулся рвению своего верного слуги. - Приам, мне совсем не нужно, чтобы ты умер. И все равно – спасибо.       От улыбки взгляд демона сделался совсем теплым, насколько мог быть таковым взгляд пылающих глаз из-под стальной маски. Но для Приама он был высшей наградой. Он как-то совсем по-свойски и без лишнего стеснения прижался к Хаархусу, и тот явно был не против. По его виду Приам понял, что тот совсем не прочь заняться чем-то более соответствующим его демонической сущности, но при этом с другим подтекстом, более... чистым, что ли.       Действуя как заправский инкуб, Хаархус начал мягко и спокойно оглаживать напряженные мускулы потрошителя, при этом многозначительно глядя на губы Приама. Он даже снял с себя маску. Опаленное огнем лицо Хаархуса вызвало бы отвращение у большинства смертных, но для Приама господин был красивее тысячи тысяч демонов-соблазнителей. Любой другой демон просто порвал бы уже Приама, но теперешний Хаархус был не таков. Он терпеливо ждал ответной реакции со стороны потрошителя и получил ее в виде глубокого и страстного поцелуя.       Сказать по правде, Приам здорово истосковался по теплу чужого тела, так как времени на соблазнение хорошеньких послушниц у него не было (впрочем, как и желания). Да и Хаархус делал это не только из-за симпатии к Приаму. Ему нестерпимо хотелось перебить чем-то жуткую боль в груди и он почти с отчаянием впивался в губы вора. Вскоре обоим совсем снесло башню, и они забряцали доспехами, покатившись по траве. «Чшш,» - прошептал принц бездны, встревоженно оглядываясь на спящую армию. А потом указал головой в сторону кустов, при этом очень надеясь, что там не засела парочка эльфийских отморозков.       Доспехи Хаархуса, словно живые, разошлись на металлические полосы и совершенно беззвучно распались. Они были как вторая кожа, несмотря на то, что состояли из крепчайшей стали, и позволяли Хааурхусу передвигаться быстро и бесшумно, практически не стесняя движений. При этом они были невероятно прочными, и часто помогали ему выйти сухим из воды.       Но Приама совершенно не занимали эти его доспехи. Он смотрел на красную кожу с отметинами от бичей извергов, на его подтянутое, гибкое тело, твердые мускулы и чувствовал, как сгорает от желания. Он очень надеялся на то, что демоны не тронули его естество. И вздохнул с облегчением.       Вор вздрогнул от прикосновения Хаархуса к своему животу, и понял, что сам до сих пор сидит в одежде. Раздеться стало просто жизненно необходимо, будто каждой поре его тела не хватало свежего воздуха. Конечно, получалось у него это не так изящно, как у Хаархуса, но ему было наплевать: сердце билось, как сумасшедшее и требовало, одного: Хаархуса. Мигом содрав с себя штаны и сапоги, он прижался к военачальнику, жадно целуя его. Изящные, горячие ладони скользили по его испещренной рунами коже, и Приам вздрагивал от удовольствия, но не осмеливался громко стонать, дабы не обнаружить их убежище. - Господин, но я хочу сам доставить вам наслаждение… - Замолчи, - отрезал Хаархус, и стремительно, едва ощутимо пробежался пальцами по его крыльям. Мало кто знал, но крылья демонов были очень чувствительными; фактически, их можно было считать эрогенной зоной. А тут он еще и провел языком по нежной перепонке, и Приам выгнулся и застонал, не сдерживаясь. - Инквизицию мне на голову, у нас же нет смазки, - проворчал Хаархус, остановившись на самом интересном месте. - И не нужно, - Приам поднялся на колени и подтянул господина к себе за бедра. Хаархус расслабился, прижавшись спиной к дереву. - Превосходно, Приам… у тебя отлично получается, - шептал демон, иногда глухо рыча от удовольствия. Приам прямо балдел от его голоса, отсасывая ему так увлеченно, что Хаархусу через некоторое время пришлось самому отстранить его. - Иди сюда, - увлекая потрошителя на траву, проурчал Хаархус. Приам закинул ноги ему на плечи, чувствуя, как демон осторожно растягивает его. Приаму уже было очень хорошо, и он жаждал поскорей воссоединиться со своим хозяином, почувствовать внутри себя его ярко и отчетливо. Было немного больно, но вор был привычен к боли, а вот удовольствие – другое дело. Оно накрыло его с головой, позволяя полностью отдаться ощущениям, плавать на мощных толчках Хаархуса. Его руки снова гладили его крылья, язык гулял во рту и не было ничего на свете лучше, чем это. В таком экстатическом состоянии он не пребывал уже давно, так же, как и Хаархус, которому происходящее помогло хотя бы на время забыть о вине, и ошибках, терзающих его сердце.       Когда все закончилось, Приам остался сторожить, давая измученному телу и разуму господина отдых. Сидя рядом и укрыв его своими крыльями, он зорко смотрел по сторонам. Впервые за долгое время он ни о чем не жалел и был почти счастлив, а Хаархус не видел снов.