Лёд и пламень

      Штатный эмпат департамента сбора Алан Хамфриз неоднократно утверждал, что паранойя нехарактерна для диспетчеров и приводил в качестве доказательной базы общую статистику консультирования отдела. Сложности в личной жизни, отсутствие карьерного роста, жалобы на бесчеловечное (а на что они рассчитывали, становясь шинигами?) руководство – эти и другие вопросы отнимали у эмпатов основное время, а вот именно паранойя – необъяснимый, трудно поддающийся терапии симптом – встречалась крайне редко. И все же Уильям Ти Спирс, даже полностью доверяя профессионализму наследника, временами сомневался: не паранойя ли отвечает за его бескомпромиссность, преданность деталям, желание максимально точно просчитать любую рабочую ситуацию. И не она ли рождает приступы ярости и гнева, встречать без страха которые, наверное, могли только Грелль и Алан.       «Всё под контролем. Ничего сверхсрочного произойти не может. О любом ЧП дежурный сообщил бы сразу». Уильям посмотрел на циферблат браслета: совещание затягивалось, Алан и Грелль уже должны быть дома. Но навязчивая мысль, что он что-то упустил, не давала сосредоточиться. Хорошо, что он успел выступить с докладом об итогах работы департамента за минувшую неделю одним из первых. «Да что же это такое!», - Спирс едва удержался от искушения стукнуть ладонью по рабочему календарю на столе.       Коллеги-руководители словно нарочно затягивали планёрку, находя все новые и новые темы для обсуждения: оценка эффективности последних модификаций Очков Жизни, апробация которых сейчас шла в профильном отделе, необходимость увеличения числа членов Общества вследствие положительной демографической динамики на земле, очередной выпуск в Академии и каковым будет долевое соотношение стажеров, направляемых в департаменты…       «Неужели это все не может подождать до завтра?!» Уильям злился, но считать его состояние за непроницаемой офисной маской мог только эмпат, а среди руководства таких специалистов не было. Даже старшие эмпаты Общего формально подчинялись шефу отдела, и скрывать свое беспокойство ему удавалось вполне сносно. Тем более, что, например, деление стажеров по департаментам его не касалось – в отличие от студентов общего потока, будущие оперативники проходили подготовку в специализированных группах с углубленным изучением боевых дисциплин и автоматически зачислялись в штат диспетчерского отдела после сдачи выпускных экзаменов и первого испытательного сбора.       Он настолько сосредоточился на борьбе с тревогой, что едва не пропустил окончание планёрки. Казалось бы, достаточно набрать комбинацию персонального вызова на браслете и спросить Алана, все ли в порядке. Младший не стал бы скрывать от него дурные новости, но вместо этого Уильям закрыл кабинет, сообщил дежурному об уходе по селектору и активировал телепорт.       Грелль обладает блестящей интуицией, Алан – эмпатией, он может только просчитывать ситуацию, делать выводы на основании собранных фактов. Он может только надеяться, что разум туманит пресловутая паранойя. Как много мыслей успевает промелькнуть в голове в доли секунды переноса.       Нет, не паранойя. Он понял это сразу, как только ступил из портала в прихожую. Слишком тихо для его дома. Конечно, это их дом, общий дом странной семьи трех шинигами, но ответственность за этот дом и семью он не мог разделить даже с Греллем.       Сатклифф. Он еще не знал, насколько серьезной была его ошибка, где именно он её допустил, но то, что она связана с Греллем, он не сомневался. Не снимая обуви – за подобное часовую нотацию мог получить даже их наследник – он прошел прямо в гостиную. Алан, который сидел в кресле у двери в смежную с гостиной спальню, словно на боевом дежурстве, вскочил тут же, подтверждая опасения Спирса.       - Уильям-сан!.. Я… я не смог с ним поговорить, – и опустил голову.       Уильям знал, что если эмпат отступил, то причина должна быть очень веской.       Он коротко кивнул, стиснул до боли плечо Алана и вошел в комнату.       В первую минуту Уильяму показалось, что он ошибся, что Грелля здесь нет. Во вторую он удивился первой догадке, потому что трудно не заметить ярко-красное пятно плаща на кровати. Он его не чувствовал. Алый шинигами создавал настолько характерную атмосферу, в которой эпатаж спорил с утонченностью, а едкий сарказм - с тонкой театральностью слов и эмоций, что он мог бы находить Сатклиффа, даже не опираясь на отпечаток рабочей ауры. Сейчас в комнате было пусто.       Грелль лежал, уткнувшись лицом в подушку, прямо, не свернувшись по давней привычке в клубок. Уильям подошел к кровати, схватил любовника за плечо, перевернул на спину.       - Грелль!       Пустой невидящий бесцветный взгляд, размазанная по лицу и подушке косметика.       «Вспоминай, что ты упустил, методичный Уильям Ти Спирс».       Обычный рабочий день. Кофе, работа со сводками, подготовка недельного доклада, ланч с Греллем, два совещания у руководства, утреннее и вечернее. Стоп. Квоты. Утренняя смена получила папки с делами не от него, а от Сатклиффа, который заменил его на распределении, пока Уильям был у начальства. Даже свою долю файлов он потом взял у Грелля машинально, полагаясь на опыт алого старшего диспетчера.       Что же там было сегодня? Ряд одиночных смертей по болезни, старости, два несчастных случая… И пожар в небольшом театре на окраине Лондона. Массовый сбор.       Спирсу захотелось схватить упрямца и вытрясти из него бессмертную душу.       «Что ты делаешь, Грелль?! Зачем? Ты же мог взять любое другое дело, оставить это мне или поручить паре кураторов со стажерами, пользы было бы больше».       Театр. Радость и постоянная боль алого жнеца, танец на осколках.       «Паранойя? Нет, Уильям Ти Спирс. Это вина. Это ты так спешил отчитаться на седьмом, что ознакомился с квотами только бегло. Ты знал, что это дело есть в списке и не подумал о том, что Сатклифф обязательно возьмет его себе, потому что игра с огнем – часть его натуры».       Несколько секунд на поиск решения, намного больше на подавление рвущейся к горлу ярости. Поправить очки, снять туфли, забраться на кровать, уложить Грелля себе на колени. Безвольное тело, отсутствие сопротивления.       «Да, все-таки Алан был прав, когда решил дождаться меня. Эмпат говорит с тем, кто в состоянии принять помощь. Грелль все еще не готов».       Что делать, когда бесполезно давить и убеждать?       - Было так тяжело? – спросил он, не надеясь, что Сатклифф ответит.       Он и не ответил. Дернулся только, словно от удара.       «Крайнее средство? Да. Ты же знаешь, как я не люблю говорить об этом, как меня злит твое стремление слышать это как можно чаще, словно сказанное столетие назад в комнате наверху «Старой пристани» постоянно стирается из твоей памяти, словно я мог бы отказаться от собственных слов и чувств. Но сейчас, когда другого выхода нет…»       Уильям крепче прижал Грелля к себе и произнес:       - Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя больше жизни, вечности, долга. Я живу тобой - твоим огнем, дикими выходками, флиртами, истериками, иронией. Да, ты доводишь меня своим упрямством, издевками, балансированием на грани… Но я схожу с ума, когда ты рядом, и еле сдерживаюсь, чтобы не кричать: «Ты только мой, Грелль Сатклифф!» Если бы ты знал, как я боюсь тебя потерять, если бы ты хотя бы на минуту мог представить, как я этого боюсь…       Он говорил тихо, время от времени целуя Грелля в висок и почти укачивая взрослого опытного шинигами. Обнимал его и думал о том, как несколько часов назад в языках пламени, которые жадно рвали полотнища задников, уверенно двигалась алая тень. Едкий удушливый дым, кто-то надеется спастись, прикрывает лицо первой попавшейся тряпкой, которая еще утром была расшитым золотом королевским лифом, обезумевшие люди мечутся по зданию в поисках выхода, пытаются докричаться, найти друг друга. Схема сбора определена еще в офисе – от тех, чьи шансы выжить минимальны, до объектов, почти коснувшихся заветных дверей выхода. Гримерки, узкие коридоры, сцена. Сверка со списком, замах, вердикт, новый переход. Прыжки и телепорты точно рассчитаны, применена техника ускоренного просмотра пленки. Жнец работает быстро, успевая накрыть всю охваченную огнем площадь. Ни одна из душ не потеряна.       А потом он пришел и упал на кровать.       Уильям говорил с ним об Алане, о том, как младшего недавно хвалил, оставив Спирса после совещания в кабинете, шеф управления безопасности Йорк. Признавался в том, что дороже Грелля и Алана у него ничего нет, что – кто поверит? – он не может заснуть, если Грелля нет рядом, если он не слышит его дыхания, не ощущает почти невесомой тяжести на правом плече…       Он не мог сказать точно, после которого по счету откровения алый шинигами задрожал в его руках. Так сходит лавина, от случайного неосторожного слова или камня, не вовремя попавшего под ногу – Уильям был на сборах в горах и знал это – нарастая с каждой секундой, грозя накрыть любого, кто окажется на её пути. Руководитель диспетчерского отдела Уильям Ти Спирс встретил её так же бесстрастно, как при работе в секторе. Грелль бил его кулаками в грудь, а когда он как можно плотнее прижал его к себе, стучал ладонями по спине.       - Я с тобой. Я всегда буду с тобой, – Спирс повторял это медленно и спокойно, чтобы не вызвать новую волну.       - Ты не понимаешь! Ты же ничего не понимаешь, не чувствуешь, Уильям Ти Спирс! Лёд, ты лёд, Уилл!       Первые слова, злые, горькие.       «Не молчи. Выкричись, говори, что угодно, только не молчи».       Сатклифф отбивался, вырывался, обвинял, но Уильям видел, что тело выдавало Грелля – незаметно для себя алый жнец стремился к нему в поисках защиты и понимания. Иногда направление движения говорит о нас больше, чем самые нежные признания.       Бурная истерика, которая сменяется дождем скорби и сожаления. Грелль уткнулся ему в плечо и плакал почти беззвучно, привычно разделяя боль с самым близким.       - Я прошу тебя впредь согласовывать со мной выбор квот, – Уильям чувствовал, что любовник достаточно успокоился для того, чтобы его услышать.       - Новые правила, дорогой? Ну конечно, как же мы без них проживем?! – процедил Грелль. – Где мои очки?       Уильяму не пришлось их искать. Инстинкты жнеца сильнее любых психологических кризисов. Последнее, что старший диспетчер успел сделать, оставаясь в сознании – отодвинуть самый ценный для шинигами предмет на край кровати, чтобы не задеть случайно.       Несколько секунд на окончательное возвращение, и алая оправа уже традиционно сдвинута так, чтобы беспрепятственно поглядывать на визави поверх очков. Взгляд главного аналитика холодный, язвительный, тон ему не уступал.       - Итак, мы говорили о правилах, Уилл? Тогда почему на ковре твои туфли, хотя нам с Аланом постоянно приходится выслушивать лекции по этикету и гигиене? – Грелль с трудом скрывал раздражение. – Ты Алана покормил?.. Я что, не могу заболеть? Уилл, я спрашиваю, вы без меня совсем есть перестанете?       Спирс не ответил, не считая нужным прерывать привычную риторику. Сатклифф отстранился, соскользнул на пол и подошел к шкафу. Алый плащ и рабочий костюм заняли свои место на вешалках, Грелль достал домашнюю рубашку и брюки. Одеваясь на ходу, он мрачно пообещал в сторону гостиной:       - Сейчас я и с ним поговорю. Алан!..       Уильям никогда не вмешивался в тонкую область взаимоотношений своих домочадцев. Слишком искренне, нежно, тепло. Такого от фривольно-циничного жнеца он не ожидал. Поэтому даже паранойя не могла бы заставить его сейчас волноваться о судьбе младшего после встречи с приходящим в себя алым шинигами. И чтобы не терять время, он достал рабочий блокнот: составил для себя расписание на завтра и список вопросов, которые нужно было обсудить с Греллем сегодня вечером. Мнение аналитика было очень ценным при подборе кандидатур кураторов для новичков - актуальная тема с учетом приближающегося выпуска Академии. Кроме того, ему хотелось узнать предварительные показатели увеличения объемов сбора, которые группа Сатклиффа вчерне - он это знал - уже подготовила.       Закончив, он заглянул на кухню. Алые волосы стянуты в хвост, чтобы не мешали готовить, темно-бордовый фартук не скрывает стройные ноги. Грелль быстро стучал ножом по доске, стряхивая нарезанные овощи в салатник, негромко объясняя что-то наследнику.       «Еще один средиземноморский вечер. Греческий салат, жареное мясо. Да, это снова мой дом».       Они обернулись почти синхронно. Эмпат лукаво улыбнулся, убеждая Уильяма, что все под контролем, а Грелль чуть не выронил нож из рук.       - Уилл, ты ходишь в обуви по квартире?!       - Мне нужно вернуться в офис.       - Ужин будет через 10 минут! – возмутился Сатклифф. – Ты не можешь сейчас уйти.       - Грелль, я успею.       - Ты всегда думаешь только о работе. Ничего не меняется, - Грелль отвернулся к плите, давая понять, что разговор окончен.       - Ты прав, - согласился Уильям и активировал портал. – Ничего не меняется. Надеюсь, когда-нибудь ты это поймешь.       Глядя на марево угасающего телепорта, Хамфриз укоризненно покосился на родителя:       - Грелль-сан, вы же знаете, что неправы.       Сатклифф с минуту молча перемешивал салат, добавляя соль и специи, потом обнял Алана и поцеловал в подставленный лоб.       - Осталось всего 9 минут, милый. Пора накрывать на стол. Fin