Отступление

      От бескрайнего залива так и веяло ледяной прохладой, разрезавшей насквозь одежды, забиравшейся под теплый свитер и обращавшей все на своем пути в лёд. Мартин стоял, подставив лицо штормящей природе, ощущая его поцелуи на обветренных бледных щеках и не смея пошевелиться. Наконец, когда бушующая стихия затихла, он медленно развернулся и пошел к дому. Сотни историй – комичных и глупых – говорили о том, как мужья «забрасывают» своих жен, полностью уходя в работу. О том, как им нет дела до женских сантиментов и их глупых слез, бесконечно стекающих по скулам, и том, как же они ничтожны в своих сантиментах… Ему не хотелось возвращаться в тот дом, где, вопреки толстым стенам и ворсистому ковру, в котором утопали нагие ступни, разило еще большим холодом. Он неспешно миновал скалистые уступы, обмытые солеными морскими всполохами, поднялся на самую вершину и оттуда, замирая, бросил взгляд на их временное жилище. Сейчас он осознавал, что их побег – спешный, суетный, нелепый – был последней каплей в безбрежном океане равнодушия. Но только Мартин все еще питал к своей благоверной нежные чувства. Он подолгу молчал, пряча лицо в высоком вороте свитера, в складках шарфа, в ночном сумраке, чтобы только она не видела, сколько ужаса и боли скрыто за его прозрачно-голубыми глазами. Теперь он знал, что их отпуск был не чем иным, как его попыткой склеить вместе давно разбитую вазу. Но осколки ранили, а Кейт будто ничего и не замечала.       Он вернулся в дом, повесив мокрый от утренней мороси плащ на крюк, стянул резиновые сапоги и, задержавшись в холле, прислушался. Он вновь слышал эту четкую дробь Её смуглых пальцев по клавиатуре макбука. Кейт писала статью за статьей, спасаясь в ней от всего того, что пришлось пережить их паре. Ребенок, который никому оказался не нужен. Вечная тишина вместо крика. И вяло текущее время, провисающее шатким мостом меж их давно распавшимся браком.       Стараясь не шуметь, Мартин сделал несколько шагов в направлении гостиной, подкрадываясь к мулатке и опуская бледные пальцы на ее хрупкие плечи. Как он и ожидал, девушка не дрогнула и не обернулась, а лишь выдала напряженную, уставшую улыбку с кратким «Чуть позже, милый..». Чертово «чуть позже» длилось уже полгода, за которые Кейт и слова светлого не бросила в его адрес, словно муж стал чем-то вроде… домашней утвари. Вещи. Бессмысленного объекта, к которому надо просто привыкнуть. Он размял ее плечи, нашептывая что-то о том, как им обоим важно отдохнуть, обратить внимание друг на друга, прогуляться и «бла-бла-бла», но это ничуть не повлияло на юную журналистку. – Ты ведь видишь, что мы и так с тобой…. – она замялась, набирая последнее слово и, ставя точку, закончила предложение: – …отдыхаем. – Все, что мы здесь делаем – это лжем друг другу, - Мартин был уверен, что она проигнорирует его слова, поэтому осмелился продолжать, как ни в чем не бывало. – Я не требую от тебя быть ласковой и нежной. Здесь кругом – ледяная пустошь, север, край мира. И мне зябко от того, что ты предпочитаешь технику с городскими заботами моей компании. Её пальцы застыли в миллиметре от клавиш прежде, чем девушка отвлеклась от работы и, сохранив документ, обернулась назад. Странно…. Она же думала, что весь этот разговор был только что. Ведь он стоял прямо за ее плечами, прикасался к ней, говорил что-то о ледяном ветре… «Холодно», - в пустоту прошептала Кейт, переводя взгляд за серое окно, где ветер ретиво трепал развешенные вещи на бельевой веревке. – Мартин?.. В тот день она в последний раз видела его на краю скалистого обрыва.