Ненужный омега.

Pov Максим. Все что я сейчас хотел это сдохнуть, пройти все круги ада, лишь бы забыться. Мой, омега, уже не мой. Он счастлив с другим, не его истинным, а своим мужчиной, который его действительно любит. Альфа, что его защищает, в не причиняет боль. Мысли мерно поплыли к тем моментам, как альфа бережно прикасался к омеге, как смотрел. Дурак, что за дурак он был, когда причинил боль своей паре. Да еще и вовремя течки, у которой были последствия с плохим концом…. - Стоп!?.. – альфа ведь говорил, что Дар не может иметь детей, откуда течка? Я не понимаю? Но ведь…. Не уж, то эта козлища обманула меня, тогда…. Вылетел из машины от поразившей меня догадки. Ринулся в подъезд, на родной уже шестой этаж. Вот передо мной дверь моего мальчика. Вот я трясущимися руками жму на дверной звонок. Вот дверь открывается и на пороге стоит мой омежка. Он в одной кофточке, которую пытается натянуть и прикрыть свои ножки. Ооо эти ножки, они выбили из меня весь дух. - Максим…? – было произнесено совсем беззвучно, а карие глаза наполнились удивлением. Утробный рык сам вырывается из горла, малыш испугался и поддался назад, параллельно попытался закрыть дверь, но я не дал этого сделать. Прохожу в небольшой коридор, глубоко вдыхаю запаха, альфы нет, значит ушёл. Вот же додумался, бросить омегу одного в таком состоянии. Дарий же, смотрит на меня как кролик на волка, слёзы уже покрывали лицо, но всхлипов не было. Закрывают дверь. Щелчок замка, поворот, подхватываю Дария, поворот налево, комната, диван. Простыни на нем все измяты, одеяло на полу. Малыш в моих руках дрожит, аккуратно чтобы не уронить омегу поднимаю одеяло, и покрывают им, временную (диван), кровать. Опускаются омегу, начинаю стаскивать с себя пиджак и рубаху. Наклоняюсь и наконец-то целую, столь манящи и сладкие губы, стараюсь вложить в свой поцелуй всю нежность и любовь. Ротик малыша приоткрывается, и я углубляю поцелуй. Прохожу по ровному ряду зубов, провожу по небу. С губ моего малыша слетает стон, который тут же поглощаю. Вылизав его ротик и под конец, пососав язычок, отстранился, и перешел на шею. Моя метка на том же месте, до сей пор помню, как обезумел от удовольствия, кусая его. Но сейчас я не решился повторять пройденное, вместо этого я стал вылизывать столь сладкую кожу на его шее. Постепенно опускаться к его ключицам, а от туда на грудь, к соскам. Прихватываю один губами, слегка прикусываю и тут же зализываю. Дарий подаётся вперед и стонет. Спускаюсь на живот, оставляю пару засосов возле пупка. Обхватываю его член рукой и начинаю надрачивать. Подхватив рукой ногу, вылизываю ямку под коленкой. Черт так много хочется сделать, доставить такое удовольствие, чтобы он кричал, а на утро, совсем без голоса, просил молоко, для расслабления связок. Почувствовав, как малыш напрягся, через минуту ощутил на моей руке его соки, подношу руку к лицу и начинаю слизывать. Но как только до омеги дошла суть того что я делаю он тут же пытает завернуться в одеяло. Но кто ему даст. Из под одеяла торчала аппетитная попка, за которую я тут же принялся. Огладил одно из полушарий и припал губами к сжимающемуся колечку мышц. С губ омеги тут же сорвался стон удовольствия. Вылизывая мягкие стеночки, внутри омеги я представлял, как там окажется не мой язык, а член. Со стороны Дария уже слышались стоны и всхлипы, он уже умолял, чтоб я дал ему больше, а кто я такой, чтоб отказывать своему сокровищу. Стянув с себя брюки, с нижнем бельём и вернувшись, перед моими глазами предстала картина как омежка, стоя в колено-локтево, сам себя растягивает. Как его пальчики погружаются в анус и как он их разводит. Рот наполнился слюной и я её кое-как, сглотнув, стал сам себе надрачивать. Заметив это, мой малыш вытащил свои пальчики, из ануса и развел свои полушария, тем самым приглашая меня в себя. Признаться, я сначала опешил, а потом и вовсе разозлился. Он думает, что я его возьму как собаку. Резко перевернув его на спину, придавил собой. Хочу ему доставить удовольствие, которое сможет зачеркнуть прошлое. Но карие глаза были полны слез и моё сердце, сжалось от боли. - Дарий? Дар... Солнце мое - появились всхлипы.- Прошу не плачь любимый. Да любимый. Я давно это понял и признал, но боялся что после сделанного он, никогда не примет моих чувств. Отведя от лица руки, что теряли нежную кожу, я поцеловал его глаза и перешёл на губы, вовлекая в танец языков, страсти. Огладив тело, остановился на аппетитной попки, и стал её мять в своих руках. Когда Дарий относительно успокоился, я приставил к его анусу член и стал медленно входить. Войдя полностью, приостановился, чтобы дать ему привыкнуть. Разорвав поцелуй от ни хватки воздуха, омежка стал быстро покрывать мое лицо мимолетными поцелуями. Бедра неуверенно поддались вперед, вырывая у меня стон. Терпения уже на нуле, но медленно выхожу и делаю пробный толчок. Прямом попадании по простоте дает о себе знать не только стон моего сокровища, но и мурашки, что появились на светлой коже. Руки поползли, вверх оглаживая все ещё мягкие бока, хотел переплести наши пальцы, но понял что руки омеги над его головой. Смотрю на его лицо, глаза зажмурены, ротик приоткрыт. - Макс…. – протяжно стонет малыш. И меня просто сносит, делаю толчки все быстрей и быстрей. Дарий уже во все горло стонет, так как я и хотел, выгибаясь и неуверенно подаваясь вперед. Наши пальцы все же удалось переплести и сейчас наши глаза над одном уровне. Мои голубые и его карие. Как небо и земля. Необычное сравнение, в столь интимный момент. Не разрывая зрительного контакта, мы продолжали движение, из-за столь приятных ощущений не только для тела, но и души, сердца, оргазм накрыл одновременно. Глубокий толчок и я кончаю в Дария, выходить даже в мыслях не было. Мой малыш кончил без прикосновений, сжимаясь меня в себе. Узел распирал его нежные стеночки и когда он это понял, то резко дернулся. - Тише. Маленький мой, – прижимаю к себе тельце и переворачиваюсь на спину, устраивая омегу на себе. - Зачем? – всхлипывав и пряча лицо за волосами, омега подложил под себя руки в попытки уменьшить соприкосновения наших тел. Но когда все же поборов свой приступ, Дар поднялся, усаживаясь на моих бедрах и со слезами на глаза посмотрел в мои. – Зачем?! Зачем ты это сделал. Снова…. Хочешь посмеяться надо мной! Снова! – кулачек омеги ощутима, ударил по моей груди, а следом упали пару капель слез. Аккуратно поднял руки и начал стирать влагу, приподнявшись, чмокнул в губы. - Люблю. Больше жизни. Прошу прости за всё, – шептал я каждый раз целуя моего мальчика, стирая слезы и поглощая всхлипы. Так длилось какое-то время, пока от очередного, на этот раз до безумия нежного, секса мы не уснули. ****** Настойчивый звонок в дверь заставил одного их спящих подняться. Аккуратно переложив хрупкое тело, что лежало на более подкачанном. Максим встал на ноги и, обмотав себя простыней, что за время секс марафона, успела оказаться на полу, пошел открывать дверь. На пороге его ожидал парень. Мальчик лет пятнадцати с удивлением посмотрел на мужчину, своими голубыми глазами. Максим сначала не понял кто перед ним, но осмотрев юного альфу, заметил знакомые черты своего омеги. Разрез глаз, не большой прямой нос, а самое удивительное, что кроме черт омеги были и его. - Здравствуйте…. – ошарашено произнес мальчик, успев догадаться, кто перед ним. Глеб не ожидал, что вернувшись пораньше из школы он встретит не своего любимого папу, а отца о встречи с которым он мог только мечтать. Лишь увидев один раз мужчину, когда был в гостях у дяди Дани, мальчик запомнил его. Тогда ему было десять, он поехал в гости к другу папы на каникулы, полагая, что проведет их как всегда незабываемо. Как неожиданно в гости к дяде нагрянул не известный мужчина и начал кричать, что если тот не скажет где его омега, тому житья не будет. Маленький альфа хотел взбунтоваться и защитить дядю Даню, но увидев взрослого альфу и почувствовав запах, что слабо ощущался, на папе омеге, завис. Тогда он не вышел из своего укрытия, не смог показаться на глаза незнакомому альфе. Но позже Глеб понял, что альфа хоть и был не знаком, но был его отцом. Поспешив рассказать об этом папе, мальчик лишь получил чупа-чупс и запрет на подобные темы. Так он и прожил пять лет, лишь надеясь когда-нибудь получить ответы. И вот, ответ стоит перед ним. От него пахнет теперь не только жасмином, но и кофе, что создает какой-то уют. Пахло еще течкой отца, но Глеба, ни когда не интересовал запах папы, ведь, сколько он помнил его, тот всегда окутывал теплом и нежностью. Делал все, чтобы юный альфа был счастлив. Пропустив Глеба в дом, Максим прикрыл дверь в зал, где спало его сокровище, и прошел за мальчиком на кухню. Тот уже успел поставить чайник и приготовить две больших чашки. - Ну, что будем знакомиться, – на правах старшего, подал голос Макс.