Помада.

      Прижать к стене, сделать больно, стереть с губ эту пошлую помаду. Сначала руками, стирая и размазывая рукавом рубашки, оставляя на лице алые, словно кровь, разводы. Затем губами, языком, слизывая оставшиеся следы. Прикусить до боли чужие губы. Толкнуть снова к стене, выбив весь воздух, и вновь прижаться к губам не оставляя шанса глотнуть хоть каплю воздуха. Перед глазами разноцветные круги, очки в темноте не помогают, скорее только мешают. Спина упирается в какие-то ящички, рука нечаянно задела...швабру? Да, видимо они в кладовке. Губы саднит от жадных поцелуев. "Надо выбраться" - единственная мысль в голове. Нана делает резкое движение вперед. Теперь руки драммера надежно прижаты к стене. Острое колено протиснулось между длинных ног. Подавшись навстречу, басист на удивление нежно и аккуратно стягивает зубами ненужные сейчас очки с Хиро и бросает куда-то в сторону. Драммер в его руках тяжело дышит. Он проиграл. Проиграл еще когда пару часов назад вышел на сцену с этой пошлой алой помадой. Проиграл, когда начал водить языком по своим губам. И совершенно и бесповоротно проиграл, когда согласился пойти за басистом после концерта, и был затолкан в ближайшую каморку с хоз.инвентарем. Глаза Хиро блестели в полумраке комнаты. Он все еще тяжело дышал, проводя язычком по губам, и болезненно хмурится. От каждого его движения сносит крышу. Колено, что все еще упиралось в пах, надавило чуть сильнее. Темные, почти черные глаза басиста ловили каждое движение своей жертвы. Хиро дергается, в попытках высвободиться. Ему больно, но это заводит еще больше. Губы сначала медленно и нежно касаются быстро бьющейся жилки на шее. Язык влажно и горячо обводит хрящик ушка, прикусывая мягкую мочку. Затем спускаются ниже, прихватывая кожу на шее. Из горла вырывается тихий стон. Он не был к этому готов. Руки холодеют от сильного захвата, наверняка останутся синяки, чужое колено не убирается с его достоинства, нажимая только сильнее. У Наны глаза хищника, садиста. Он пьет каждую каплю боли с наслаждением. Его губы, язык...Невозможно не ответить. Хочется. Да, теперь Хиро понимает, как чувствует себя жертва в лапах зверя, но...ему нравится это. Нравится как сердце бешено стучит о грудную клетку, как что-то екает где-то в районе желудка, и медленно перетекает к тому месту, где чужое колено упирается в его тело. Нравится чувствовать теплый язычок на своем ушке, сильные руки на запястьях. Нравится до безумия, до дрожи в коленях. Горячее дыхание вырывается из прикушенных губ. Нана наконец отрывается от его шеи и внимательно смотрит в глаза. Зрачки почти полностью заполнили собой радужку, делая глаза почти черными. Движение коленом вверх, затем вниз, глаза резко закрываются, затылок встречается со стеной, да так резко, что из глаз чуть искры не посыпались. Но боли нет, только дикое, какое-то звериное возбуждение. Ноги непроизвольно разводятся немного в стороны. Хиро наконец открывает глаза и смотрит в столь же черные омуты напротив. Не нужно слов, за них все скажут взгляды. Нана поднимает к лицу сжатые в своих ладонях чужие руки, целует выпирающие на запястьях косточки, и отпускает их.Ладони драммера холодные от долгого захвата, и немного дрожат, когда дотрагиваются до щеки басиста. Тело подается вперед, припадая к приоткрытым губам, руки обвиваются вокруг шеи, притягивая к себе. Колено, неожиданно больно врезается в сильно возбужденную плоть. Хиро тихо и протяжно застонал, не разрывая поцелуя. Это было последней каплей. Руки басиста, что все это время просто лежали на спине драммера, сжали того в объятиях, пробрались под тонкую влажную от пота футболку, царапая горячую кожу. Но и этого было мало. Хотелось больше. Дотронуться до этого горячего, желанного тела целиком, скинув такую мешающую сейчас одежду. Футболка драммера тут же полетела на пол. язык жадно проводил по выпирающим ключицам. Короткие ногти проходятся по нежной коже на ребрах. Руки спускаются ниже пытаясь справится с ремнем, высвобождая наконец уже влажную от возбуждения плоть. Хиро стонет, подставляется под ласки своего зверя. Нана - зверь, кусает, царапает, при этом тихо и утробно рыча на каждый новый стон драммера. Одна рука ласкает Хиро, другая пытается расстегнуть собственные тесные уже штаны. Руки Хиротаки трясутся, пальцы то и дело просто царапают пояс басиста, но он не сдается, пытаясь помочь. И вот бляшка со звоном расстегивается, молния опускается вниз. Пальчики оттягивают резинку белья и забираются туда всей ладошкой. Нана жмется к желанному телу, отстраняется всего на минуту, чтобы полностью стянуть мешающие сейчас штаны с бельем с драммера. Руки поглаживают бедра, чуть сжимая их, оставляя красные следы от пальцев. Приподнять немного и усадить на стоящую рядом железную коробку. Хиро вскрикивает от неожиданности, коробка оказывается до ужаса холодной, а на контрасте горячего тела и вовсе кажется что она изо льда. Драммер ерзает, пытаясь слезть, но его удерживают все те же руки, что теперь держали тело мужчины под коленями, прижимая спиной к стене и разведя ноги в стороны. Тела тесно прижаты друг к другу, сильная рука скользит по двум сжатым вместе членам, вырывая стоны и тяжелое дыхание. Рука движется все резче, сжимая, нажимая большим пальцем на красную, мокрую от возбуждения, головку. Нана толкается в собственную руку, скользит по влажному члену драммера. Ловит губами его вдохи, и кончает, когда цепкие пальчики хватают басиста за шею и проводят по ней ногтями. Но ему все еще мало. Хиро мало. Его всего. Нана собирает свою сперму в руку и, слегка отстраняясь, проводит влажной ладошкой между ягодиц драммера. Тот стонет в предвкушении, ведь одних ласк ему не достаточно. Басист знает как тот любит, медленно, долго, глубоко. Чтоб пробирало до костей, чтоб пальцы поджимались на ногах, а перед глазами мелькали бы пятна. Но сегодня все немного по другому. Сегодня ведет Нана. Нанахоши прижимается все еще возбужденным членом к телу, и входит одним резким движением. Сразу наполовину. И тут же начинает двигаться. Быстро хаотично, часто сбиваясь с заданного ритма. Двигается до тех пор, пока голова Хиро не закидывается назад, он жадно хватает ртом воздух, плоть влажно блестит в полумраке комнаты, кажется только тронь и она разбрыжет вокруг белые хлопья семени. Но еще рано, так решил басист. Он останавливает себя, едва сдерживаясь от новых быстрых толчков. Останавливается и дает отдышаться. Минута, две, мужчины замерли в темном пространстве, две фигуры слитые в одну. Совершенство. Хиро наконец приходит немного в себя. Даже пытается толкнуться чуть вперед, хоть в его положении это не так просто, однако Нана все еще не двигается. Только когда обеспокоенный уже драммер потянулся вновь к его лицу, тот улыбнулся краешком губ и медленно толкнулся вперед входя уже на всю длину. Хиро свел ноги за спиной басиста, пытаясь дышать как можно глубже. Но этого не было в планах Наны. Он подался вперед, накрывая чужие истерзанные уже губы своими, проводя по ним языком, проникая им внутрь. И снова медленное движение бедер. Он выходи почти полностью. И обратно, входя на всю длину, не выпуская рот драммера их плена. Снова лишая того драгоценного сейчас глотка воздуха. Голова кружится, движения становятся все быстрее. Одна рука крепко прижимает его голову к себе, другая, протиснувшись между телами, начала ласкать горячую плоть. Невыносимо, почти нереально. Так хорошо ему еще ни разу не было. Темп руки и движения бедер разные и разум не знает за кем следовать. Сознание на грани того, чтобы погаснуть, так сейчас не хватало воздуха. Нана наконец отрывается от его губ, перемещая внимание ниже, на шею. Бедра и рука начинают двигаться в одном темпе, резко, рвано, глубоко, доводя двоих до безумия. Басист протяжно стонет и наконец кончает в это прекрасное горячее и такое любимое тело. Двигает еще пару раз рукой вверх вниз и драммер следует за ним, едва не падая со своего постамента. Но Нана держит, он не даст упасть и Хиро это знает. В голове шум, тело словно ватное. Он не в силах даже глаза открыть, настолько ему хорошо. Нана рядом, не выпускает из цепких рук. Целует уже нежно, убирая с любимого лица мокрые темные прядки. Дотрагивается кончиками пальцев до истерзанных, искусанных им самим губ. Хиро наконец открывает глаза и смотрит на любовника. Теперь в глазах напротив нет зверя, тот удовлетворил свои потребности и теперь спокойно спит где-то внутри этого человека ожидая своего часа. В глазах теперь только теплота и забота. -Прости, теперь долго заживать будут, - голос хрипит, но он искренен. -Ничего, - Хиро не злится. -Сам виноват. Нечего было красить губы этой дурацкой помадой, - Нана фыркает и немного дует губки. Это так смешно выглядит, что драммер не удерживается и прыснув закатывается довольно громким смехом, закрывая лицо ладонями. - Что смешного? - Басист придерживает тело, и наконец выходит из него. Из растянутого прохода чуть сочится бело-прозрачное семя. Рука Наны тоже в сперме. Немного погодя все подсохнет и стянет неприятной коркой. Надо бы как можно скорее попасть в душ. -Ничего, - Хиро наконец сползает с железной коробки, на которой восседал, и опускается на пол в поисках своих вещей. Все же им стоит быстрее собраться, иначе их отсутствие может кто-то заметить. Хотя как объяснять свой вид Хиро тоже не знал. Оба растрепанные, лохматые. Его губы искусанные кое-где до крови, на запястьях расползаются синяки, на шее судя по ощущениям пару засосов. Нана тоже не лучше выглядит, расцарапанная шея краснеет тонкими царапинами, а довольный вид выдает его с потрохами. Нет, если они появятся вместе, тут только слепой не заметит чем они занимались. -Ты иди первый, я следом, - сказал драммер цепляя на нос найденные на полу очки. - Встретимся на стоянке. Сам виноват, сам и отвезешь меня. Нана улыбается. Он доволен. Направляясь к двери, останавливается рядом с мужчиной, тянет того за ворот футболки и мягко, едва касаясь губ, целует. -Жду тебя внизу. - Дверь каморки открывается и тут же закрывается, оставляя драммера одного. Как оказалось на стоянку басист попал вторым, ибо когда нашел свою машину на левом сиденье уже посапывал Хиротака. Сладкий, уставший после концерта и их бешеного секса. Любимый. Нанахоши заводит машину, поворачивается к соседнему сиденью, проводит рукой по влажным еще волосам и улыбается. Сейчас его чудо утомилось, да и он устал. Но еще немного, и настанет новый день, где можно будет все повторить, а может придумать еще что поинтересней.