Под овечьей шкурой

– В тебе течет цыганская кровь, – иногда говорили матери Джима. И дело не только в том, что его мама была загорелой красоткой с волосами и глазами цвета смоли. Мама Джима любила погулять. Она раз десять поменяла место жительства и работу, прежде чем осесть в Дублине. Ведь в столице она нашла свою любовь. Или, точнее, одну из любвей. Мать Джима была женщиной энергичной, в ней горела Искра. Поэтому она не мелочилась и встречалась с пятью кавалерами одновременно. Но волей судьбы залетела именно от отца Джима. Род этого человека славился серийными убийцами. Поговаривали, что жажда насилия в его семье передается по наследству. Мать Джима находила этот факт неимоверно сексуальным. Вообще мама Джима была певичкой и танцовщицей, и она обожала свою работу. Во время одного из выступлений она извинилась и ретировалась со сцены, потому что надо было воспроизвести Джима на свет. Джиму и недели не исполнилось, а его мать вновь вернулась к своему ремеслу. Мориарти с первых своих дней показал, что талант матери ему передался. Он кричал целыми сутками, словно его резали, потом ел-спал, а затем снова начинал орать. – Может, он болен на что-то? – любопытствовала мама. – Разве что на голову, – отвечал отец. Отец Джима был писателем. Он любил придумывать всякие детективы с жестокими убийствами, насилием и растлением. Гораздо позже Джим узнал, что его отец воспроизводил все свои сюжеты в жизни. А мать ему охотно помогала... Первое, что помнил Джим, это большое поле с высокой мягкой травой. Родители бежали по нему с ним, а затем одновременно поднимали его за руки, даря невероятное ощущение невесомости и полета. Это было ощущение настоящей свободы. Когда Мориарти было два года, в их доме жило очень много котов. Они любили резвиться в ванной комнате и постоянно переворачивали мусорное ведро. А еще иногда царапали Джима за ноги. И двухлетний Мориарти сообразил, что надо бы этих существ прирезать. Правда, он так этого и не сделал. Слишком трудно было дотянуться до ножей. Зато Джим покидал несколько котят в унитаз, закрыл крышку и сидел на ней где-то полчаса. Вообще Джиму всегда нравилось мучить животных. Все псы в округе боялись его. А особенно Мориарти любил душить, давить, и выкручивать шеи птенцам. А затем отрывать им головы. В четыре года он часто вылезал на дерево и занимался этим увлекательным делом. – Нет, не убивай их! – кричал ему снизу какой-то мальчик, жутко плача при этом. Мориарти в ответ всегда усмехался и сбрасывал на этого дурачка остатки птенцов. С пяти лет Джим помнит Брэди и Иту – соседских детей, "друзей". Брэди никогда не нравился Джиму, но он всегда шел туда, куда надо Мориати, и делал то, что нужно Мориарти. Поэтому Джим терпел его. Они часто ходили пугать местных псов, детей и старушек. Правда, Брэди был страшно непунктуальным. Он почти всегда опаздывал на встречи с Джимом. Джим ждал его и злился. А когда Брэди все-таки приходил, Мориарти сначала орал на него, а затем хватал деревянную палку и усердно колотил ней "друга". Брэди всегда плакал. Но каждый раз возвращался. С Итой у Джима были якобы романтические отношения. Они иногда наблюдали за тем, как дядюшка Иты зажимал в углу свою подругу, а та вечно спрашивала: "Когда же мы поженимся?" "Заработаю денег, и поженимся", – отвечал дядюшка Иты. – А когда мы с тобой поженимся? – спрашивала Ита, хлопая большими глазками. – Вот насобираю денег, и поженимся, – горячо обещал ей Джим. Но Ита была дурочкой. Она не понимала, зачем Джим мучит животных и людей. Джим из-за этого ужасно злился и бил ее. Ита сначала заливалась слезами, но затем быстро приходила в себя и начинала колотить Джима в ответ. Джим любил, когда к ним домой приходили гости. Мама тогда делала вкусную стряпню и в процессе готовки напевала: – Ох, как хочу я Отравить всех вот этим. Пусть знают, ублюдки, Как давать мне советы. После того, как все было готово, они садились за стол и пели все вместе: – And we'll drink and drink and drink and drink and drink and drink and fight-yeah! and if i see a pretty girl i'll sleep with her tonight i'll drink and drink and drink and drink and drink and drink and fight... Мама обожала эту песню. Она с особой страстью выкрикивала "fight-yeah!" Если вечер был особо хорошим, мама с ирландских песен переходила на "Битлз", и тогда ее было уже не остановить. В гости к ним часто приходили дядя Шон и дядя Двейн. Дядя Двейн был очень умным. Он часто философствовал с дядей Шоном. Наводил тому кучу аргументов, на которые дядя Шон ничего не мог ответить. Тогда дядя Шон хватал дядю Двейна за плечи и со всей силы шарахал его затылком об стену. После этого дядя Двейн прекращал философствовать и во всем соглашался с дядей Шоном. Благодаря им Мориарти с ранних лет осознал ценность физической силы. Джим пошел в школу. Но он не учился с Брэди. Брэди вместе с родителями переехал в другой город. Позже Джим узнал, что в лет двадцать Брэди спутался с плохой компанией, и те убили его. В школе Джиму стало скучно. Он вырос и осознал, что убивать животных ему мало. Мориарти решил сделать, как отец: составить план настоящего убийства. Для этого Джиму надо было подыскать жертву. Однажды он сидел на скамейке и увидел какого-то старшеклассника, походящего на безмозглого спортсмена. Мориарти раздражали тупые. Он решил, что этот идиот подойдет. И тогда Джим совершил первое свое "убийство со вкусом", подсыпав яд бедному Карлу Пауэрсу, который и не подозревал о существовании своего убийцы. Но Джим часто думал о моменте, когда ему надо будет рассказать кому-то про это убийство. "Скучно стало – убил", – это как-то не интересно. Не интригует. И Джим решил говорить всем, что Карл его обижал. И все же преступление его не удовлетворило. Слишком легко. Без последствий. Детский сад. Мориарти точно покончил бы с собой от скуки, если б не Гарри Уотс – старшеклассник. Джим взгляда от него оторвать не мог. Элегантность и уверенность Уотса непреодолимо влекли его. Но Джим-то был в четвертом классе. И он понятия не имел, как надо выражать свои чувства. К счастью, Гарри заметил состояние Мориарти и сделал все необходимое сам. Однажды Гарри играл в футбол и почувствовал, что на него пялятся. Разумеется, это был Джим. Уотс бросил товарищей и подошел к нему. – Что ты пялишься?! – прорычал он. Мориарти не отвечал. – Что пялишься, спрашиваю! Говори, а то сейчас так тебе тресну, что не встанешь! И Гарри треснул. Джим тогда понял, что боль – это не так страшно. Нужно перетерпеть пару ее вспышек и все. Он долго лежал на холодной земле. Из губы хлестала кровь. Ее столько натекло, что Гарри перепугался. – Ладно, извини. Перестарался я, – сказал он и помог Мориарти подняться. Гарри играл в футбол прямо в школьной форме, в красивом сером костюме, который отлично сидел на нем. Джим решил, что он тоже так будет ходить, когда вырастет. – Родителям скажешь? – спросил Уотс. Мориарти помотал головой. – Молодец. В старших классах у Джима началась бурная любовная история с Итой. Точнее, ему было плевать на нее, но Ита возомнила себе бог весть что. Мориарти не понимал, как именно, но Ита догадалась, что его тянет к разрушению. Девушка все утешала его, говорила, мол, все хорошо, она будет рядом, они вместе это преодолеют... В общем, Джим там чуть не рыдал. Но он терпел Иту по той причине, что ему нужен был опыт секса... После убийства Карла Джим отнюдь не остановился. Просто ему хотелось убивать в массовых масштабах, а для этого надо было найти напарников. Работников, если точнее. Слуг. На первых порах Мориарти понятия не имел, где таких достать. Все произошло само собой. Однажды Джим шел по какому-то полуразрушенному кварталу и бросил бедняку несколько центов. – Спасибо, – проскрипел тот. И Джима осенило. Он остановился. – Хочешь еще? Таким образом, со временем Мориарти собрал отряд обозленных на мир и общество бродяг. Отчаявшиеся, он жаждали не столько денег, сколько разрушения системы, лишившей их всего. Джим приказывал им нападать на людей на улице, он останавливал машины, и бродяги убивали водителей, он стучал в незнакомые двери, ему открывали – и бродяги вламывались внутрь. Мориарти нравились эти маленькие авантюры. Ему было интересно входить в разнообразные образы, чтоб завоевывать доверие жертв. Когда он переодевался в девочку, водители на пустой ночной дороге останавливались всегда. Несколько раз он садился к ним, чтоб посмотреть, что будет дальше. Ему нравилось, когда мертвый водитель валился прямо на него. Вскоре Мориарти начал уезжать в соседние города, чтоб там вламываться в квартиры и грабить. И убивать. И жечь. Однажды его люди почему-то медлили. Взбешенный Джим зашел в детскую комнату, где они все столпились. – Чего стали?! – проревел он. Перед ним, возле стены, стояла маленькая девочка в белой ночнушке, с большими голубыми глазами и трогательными золотистыми кудрями. Она даже не плакала. Просто смотрела на Джима с наивным недоумением. Мориарти ни секунды не колебался. Он выхватил у одного из бродяг нож и сам доделал их работу... До Иты со временем дошло, что сделать из Джима благородного рыцаря ей не удастся. Мысль о том, что ее парень – Зло, просто уничтожала ее. После выпускного они переспали, и Ита спросила, не хочет ли Мориарти покончить с собой вместе с ней? Джим ответил: – Давай. Они долго сидели на перилах балкона. Красиво светили звезды. Ита что-то проповедовала. В конце концов, держа его за руку, она соскользнула вниз. Мориарти, понятное дело, отпустил ее и остался сидеть. Ночь была живописной, ему хотелось смотреть на небо. Тело Иты упало с пятого этажа и расшиблось о тротуар. Джим сопровождал ее полет продолжительным свистом. Посидев еще немного, он поднялся и ушел из того дома, весело напевая: – Чудо свершилось, Ита разбилась! Как же я счастлив, Можно жить дальше! После этого Джим переехал учиться в Лондон. В университете все считали его милым и стеснительным, но это неважно. Важны те три увлечения Мориарти, которые раскрыли его и сделали тем, кем он есть сейчас. Первого звали Брайан Коул. Он был одним из студентов и заинтересовал Джима своей хромотой. Мориарти всегда влекло все сломанное, дефективное. И поэтому он согласился погулять с Коулом раз-другой. Несмотря на свой физический дефект, Брайан оказался тем еще извращенцем. Мориарти впервые столкнулся с тем, что его хотят по самое не могу. Несколько месяцев Джим для приличия ломался, а дальше все-таки позволил Брайану затащить себя под одеяло. Проводить время вот так было довольно поучительно, впредь Мориарти иногда пригождалось. Наверно, они с Брайаном до сих пор ломали бы кровати, если б Коул каким-то образом не разнюхал о хобби Джима. Беда в том, что отец Брайана работал полицейским, и вершить правосудие было у этой семьи в крови. Ни на какие компромиссы Мориарти идти не собирался, и после всех скандалов Брайан решил разобраться с убийцей-Джимом раз и навсегда. У Брайана не было выбора, он хотел поступить справедливо. Наверно, он жил по какому-то кодексу. Джиму в память врезался момент, когда он, поколоченный, валялся на полу. Брайан стоял над ним и готовился нанести удар ножом. Он замахнулся, и Джим на мгновение подумал, что конец. Но потом случилось невероятное: Брайан застыл. Он просто остановился. Он смотрел в глаза Джима и не мог поверить, что этот человек способен на жестокость. Мориарти воспользовался моментом замешательства противника и зарезал его. Но он все-таки любил Брайана, и ему было как-то обидно... С тех пор Джим решил, что больше не будет убивать собственноручно. Это грязно. После окончания университета Мориарти удалось сколотить кое-какой капитал. Его криминальный бизнес зацвел. И тогда на горизонте замаячила Эрин Пинч. Она не любила Джима, и Мориарти на нее тоже было начихать. Но интрига состояла в том, что Эрин была авантюристкой и водилась с Джимом лишь по той причине, что хотела обчистить его до нитки. Мориарти это даже немножко захватывало. Он все ждал, когда она начнет действовать. И вот настала роковая ночь. Мориарти отлично знал, что Эрин сбежала, прихватив с собой кое-какую мелочевку с его сейфа. Скоро она поймет, что Джим надул ее, и станет весело. В ту ночь Мориарти принял наркотики и пошел гулять один. Ему стало интересно, что будет. Семейка Пинч зажала его в одном из райончиков. На самом деле люди Мориарти тогда были повсюду и только и ждали его сигнала, но Джим намеренно тянул резину, ему хотелось впечатлений. И тогда он встретил Себастьяна. Через пару дней Мориарти узнал, что Эрин мертва. Ему было плевать, как именно ее убили. Однако Пинчи так просто не сдались. Эта семья оказалась так же хорошо знакома с криминалом, как и Джим. Пинчи решили поступить по принципу "око за око". Джим не уточнял, что именно произошло, но в итоге их махинации его отец погиб, а мама оказалась в психбольнице. Мориарти приехал к ней, лишь когда она умерла. Он видел красные полосы на ее шее, руках и щиколотках. В тот день некий друг семьи рассказал ему о том, чем на самом деле занимались его родители. О том, как они убивали тех, кто им не нравился. Как они убивали, чтоб просто не скучать... Но Мориарти было все равно. Уже тогда он начал ощущать усталость, пресыщение миром. Третьим и последним стал Джозеф Брэдфорд. Он был художником. И когда Мориарти однажды прогуливался по набережной, Джозеф окликнул его: – Хочешь, нарисую тебя? Джиму было настолько тошно, что он согласился. Джозеф сделал эскиз. – Приходи завтра, я покажу тебе. Джим и сам не понимал, что заставило его послушаться. Но в результате он не пожалел. Брэдфорд показал ему портрет. Из него на Джима смотрело слепое, облезлое, облысевшее чудовище. – Это я? – Да. – Но в зеркале я кое-что другое сегодня видел. – В зеркале и на фотографиях ты видишь свою овечью оболочку. Я изобразил твою душу. – Интересно... И ты не боишься меня? – Почему это? Чудовище – ты. Ты должен сам себя бояться. Джозеф оказался не таким идиотом, как все остальные, с ним не надо было сюсюкать. Они переспали в тот же день, а потом Джозеф согласился помогать Джиму в его деле. – Я вижу тебя насквозь, – говорил он. – Ты монстр. И страшнее тебя я еще не встречал. Я хочу понаблюдать за тобой немного. Еще Джозеф говорил, что таких, как Джим, надо сжигать. И он на месте Мориарти покончил бы с собой. Джим от этой прямоты приходил в восторг. Однажды Джозеф подошел к нему и сказал, что он уходит: энергетика Джима убивает его, он больше не может находиться с ним рядом. Видеть Джима с самого начала было пыткой, и Джозеф уже устал от этих страданий. Мориарти выслушал и ответил, что он убьет Брэдфорда, если тот посмеет куда-то дернуться. Где-то через неделю Джим выехал на место со своими людьми. Клиент не хотел платить, и Мориарти было интересно взглянуть на разборку. Джозеф поехал с ним. Кто-то умудрился поджечь дом, в котором происходила перестрелка, и художник увидел Мориарти в снопах пламени. Джим просто стоял и наблюдал. В какой-то момент он глянул на Джозефа, и тот с ужасом отвернулся. – Прошу, убейте его кто-нибудь! – взмолился он, но никто не услышал. На следующий день Мориарти приказал привести художника, но ему сообщили, что тот застрелился. Мориарти все стремительнее разочаровывался в жизни. Джиму было тридцать, но морально он чувствовал себя так, словно ему за сто. Уныние заставило его шататься по сомнительным заведениям и забываться там в наркотическом бреду. Спал Джим тоже со всеми подряд. Его работникам было плевать, где его носит. Мориарти знал, что о его существовании время от времени вспоминал лишь Себастьян. Одной ночью Джим хотел вернуться в офис, но перед этим он так набрался в клубе, что не смог дойти и сел прямо посреди тротуара. В таком виде его и нашел Моран. Себастьян не собирался за ним ухаживать, он просто отвез Мориарти домой и там сорвался на нем. Снайпера бесило наплевательское отношение Мориарти. Он кричал на Джима, все пытался внушить ему, что не понимает, зачем Мориарти себя губит, и что с ним вообще происходит, и почему он ведет себя, как какой-то подросток?.. Джим жмурился, глядя на него, а затем выдал: – А ты вообще кто такой? – Моран, твою мать! Ты нанял меня пять лет назад! – А-а-а-а, – и тут Джима осенило. Он начал говорить, объяснять, жаловаться... Делал он это очень долго и едва разборчиво. – Ладно. Понял, – проворчал Себастьян. – Закрой уже рот. – Но это еще не все! – и тут Джим начал повизгивать на каждой фразе. Морана его высокие ноты просто из себя выводили. – Хорошо. Только закрой рот. Но Джим вознамерился излить душу до конца. – Ладно, только рот свой закрой!! – и тут Себастьян настолько разозлился, что схватил Джима за шиворот и со всей дури шарахнул его головой об стол. Раздался глухой звук удара. Джим безвольно упал на пол. Моран глубоко дышал и наблюдал за тем, как под головой его начальника быстро разрастается кровавая лужа. Но Мориарти был жив и даже в сознании. Себастьян определил это на глаз. Слава Богу, он тогда заткнулся и уже до утра ничего не говорил. Моран промыл рану на его темени и уложил на диван. Перед тем, как уснуть, Джим сделал попытку записать Себастьяна в отряд своих любовников, но Моран раз и навсегда поставил его на место: – Твой пол не отвечает моим предпочтениям. Дальше Мориарти скучал и мучился. Как бы он не пытался развлечь себя, жить было не интересно. Он терпел это серое существование довольно долго, пока не принял решение уйти. Ему тут больше нечего делать. Жизнь, однако, подбросила Джиму Шерлока. Мориарти не собирался менять своего решения, ведь его усталость никуда не делась. Но он подумал, что именно Шерлок поможет ему уйти красиво. Джим хотел найти некий идеальный момент. Достойный, чтоб быть последним в его жизни. ххх – И что из этого всего правда? – Ну, я действительно убил Карла Пауэрса, – ответил Джим. Шерлок закатил глаза. – Но я же рассказал тебе все, как ты и хотел, – шепнул ему на ухо Мориарти. – Может, отпустишь себя наконец? Он слегка приподнялся и поцеловал детектива в краешек губы. Тот не пошевелился. – Нет. Мориарти взял его руку и опустил ее себе на пояс. – Почему? – наивно спросил он, не прекращая ласкаться к Холмсу. – Тебе будет приятно. Шерлок резко поднялся и слез с дивана. – Что такое?! – рассердился Джим. Шерлок ответил не менее раздосадовано: – Ну зачем тебе этот секс?! Ты разве не понимаешь, что он испортит то, что есть между нами?! Нашу Игру! Какое-то время Джеймс пораженно таращился на него. – А-а, "Игру"! Так вот оно что! Конечно, Игра! – Не психуй! Джим в ответ смачно выругался. – Меня могут убить прямо завтра! И я хочу побыть с тобой немного хотя бы перед смертью! Разве это много, Девственник ты чертов?! – Успокойся, я сказал! – А-а-а, я все понял! – не унимался Джим. Его глаза блестели, а голос слегка задрожал. – Ты просто не хочешь признавать, что меня убьют! Не хочешь смиряться с поражением! Тебе лучше жить своими иллюзиями! Ты не хочешь со мной переспать, потому что до смерти боишься признать, что это будет в первый и последний раз! Я же знаю, что ты любишь меня, чертов идиот! И не надо делать вид, что ты не такой, как твой брат, и одних гляделок между нами тебе хватает! Шерлок решил молча уйти в свою спальню. Джим еще кричал какие-то проклятия, но быстро вымотался и ткнулся носом в подушку. И все же заснуть он не мог. Мориарти поднялся и, подкравшись к двери в спальню детектива, тихо постучал. – Шерлок, впусти меня, – шепнул он в тонкую щелочку. – Нет. – Мы просто поговорим. Я не хочу, чтоб все между нами кончилось вот так, – Джим надавил на ручку, но Шерлок держал ее с противоположной стороны. Мориарти не мог в это поверить. Он постучал громче. – Шерлок, зачем?! – Уйди, Джим, – вымученно попросил Холмс. Их разделял тонкий деревянный барьер. Шерлок опирался о него лбом, Джим – ладонью. – Шерлок, открой мне, я по-человечески прошу. – Нет... Мориарти со всей силы ударил по двери кулаком. – Перестань! – вскрикнул Шерлок. Но Джим ударил еще, а затем снова. Он представлял жалкое, беспомощное выражение лица детектива, и это придавало ему сил. Холмс с трудом справлялся с его напором. Наконец, Мориарти выдохся. – Много там крови? – спросил Шерлок после затянувшейся паузы. – Достаточно, – рвано выдохнул Джеймс, глядя на свои разбитые костяшки. – Извини. – Да ничего, – Мориарти присел на корточки и облокотился спиной об эту проклятую дверь. Они провели так полночи, пока оба, истощенные, не уснули прямо на полу.