Suddenly

      Они встречались столько раз, и все время теряли друг друга. Невыносимо помнить человека, его улыбку, запах, то, как твои пальцы скользят по скулам, слегка надавливая на румяные щёки. Невыносимо знать, что тот, кого ты ищешь всю свою сознательную жизнь – тебя даже не помнит. Это тяжело, но Эрик понимает, что готов терпеть. Он понимает, что из-за Чарльза стоит страдать. Понимает, что так надо, ведь иначе – нет смысла.       На этот раз - 60-е годы XX века.       Он, словно одурманенный, мчится в Нью-Йорк из Германии, обременённый лишь одной мыслью - найти его, Чарльза. Эрик рыщет, словно охотничья ищейка, по полупустым улицам, театрам, галереям и заброшенным паркам. По всем тем местам, где когда-либо встречался с Ксавье, ведь это его проклятье - любить того, кто тебя не помнит. Любить с каждой жизнью всё сильнее и сильнее.       На этот раз всё иначе. Чарльз находит Эрика первым. Сидя в очередном баре и запивая тоску крепким виски, Леншерр не замечает ничего вокруг, желая лишь утопить своё одиночество в такой нужной порции алкоголя. Ксавье сидит напротив, откровенно разглядывая незнакомца и не решаясь действовать первым. Он пытается привлечь внимание громким смехом и томными взглядами, но мужчина, словно специально, не поднимает даже голову, не награждает вниманием источник шума. Отчаявшись, Чарльз понимает, так не пойдёт. Собрав всю волю в кулак, он решительно встает и направляется к Эрику. И вот, вот оно! Тот наконец-таки, словно уловив краем глаза это движение, окидывает мужчину беглым взглядом. А потом смотрит в упор, слегка приподнявшись с места. Губы чуть приоткрылись, обнажая ряд белых и ровных зубов, волосы слегка взъерошены, а взгляд из скучающего превращается в сумасшедший. Но это нисколько не смущает профессора, а лишь наоборот, добавляет храбрости. Кивнув своим мыслям, он садится рядом с Эриком, неотрывно смотря в его глаза. Тот не издаёт ни звука, лишь ошарашено наблюдает за действиями оппонента. Не выдержав, Ксавье подаёт голос первым: - Мне показалось, что Вам не помешает собеседник.       Эрик молчит, не зная что сказать. Его Чарльз, его милый и румяный Чарльз сидит напротив и смотрит, не узнавая, не догадываясь о том, что они уже встречались. И не раз. - И Вы решили, что годны на эту роль? – каждое слово сквозит злобой. Он чертовски напряжён и рассержен, ведь жизнь обошлась с ним несправедливо, наделив даром помнить все свои встречи с Чарльзом, и можно ли назвать это даром? Нет, скорее проклятьем. Да, это определённо оно, ведь иначе не скажешь.       Сконфузившись и не ожидая такой агрессии, Ксавье потерял былую решительность и как-то смущённо поправил волосы, тихо произнося: - Простите мою бестактность, я не думал, что моё общество может стать обузой. - О, только не надо этих манерных фраз! – Он оскалился, видя смущение голубоглазого мужчины.       В ответ Чарльз лишь одарил Леншерра своей улыбкой. Боже, как же хочется его ударить, закричать, растолковать кем они были друг для друга в течение нескольких веков, поцеловать, сорвать одежду, зашептать о вечной любви и надеяться на то, что Профессор всё вспомнит, словно по взмаху волшебной палочки. Но Эрик сдерживается и лишь кивает головой в сторону выхода. Чарльз всё понимает без слов. Медленно поднимаясь, он направляется к двери и, неловко переступая с ноги на ногу, ждёт. Эрик встаёт следом, и вот он уже прижимает Чарльза к кирпичной стене здания, а холодный ветер остужает раскрасневшуюся от волнения кожу, блёклый фонарь создаёт ощущение таинственности и сказочности происходящего. Не дав опомниться, Леншерр впивается зубами в шею, нервно и судорожно дыша, пытается понять - реально ли происходящее, или это очередной кошмарный сон? Он помнит каждый стон, каждый всхлип, что издавал Чарльз, находясь под ним в течение всех прожитых жизней. Эрик знает как доставить ему удовольствие, как свести с ума длительными ласками, или заставить молить о разрядке. Он изучал его тело вдоль и поперёк часами напролёт, выучил наизусть, как таблицу умножения. И вот, ведя рукой по пояснице, чуть царапая кожу, слышит подтверждающий рык. Близость Чарльза ломает что-то внутри, заставляя хаотично передвигать губами по шее, он забывает о своей злобе и разочаровании, не сокрушается более на судьбу, ведь он нашёл его вновь. И не будет отпускать, до последнего цепляясь за жизнь.       Ксавье вырывает Леншерра из мыслей, похотливо ерзая бёдрами. Это словно импульс, и Эрик молниеносно реагирует на движение. Вжимает его в стенку, расстёгивает ширинку и резко дергает вниз за пояс брюк другой рукой, оголяя плоть. Ни секунды не медля приспускает ненужную ткань боксеров и касается возбуждённого члена. Плевать, что Эрик мечтал при встрече медленно и нежно заняться любовью с Чарльзом, словно извиняясь за то, что каждый раз не может найти его раньше. Плевать, что это всего лишь грязная стенка захудалого бара. Плевать на всё. Присутствие голубоглазого одурманивает. Леншерр, почувствовав, что Ксавье теперь в его власти, решил не думать об этике и, горячо дыша прямо в ухо любовника, провёл несколько раз ладонью по члену. Чарльза словно окатило холодной водой, он прогнулся, подаваясь навстречу коротким ласкам. Мужчина помедлил, давая возбуждению внутри разлиться приятной волной по всему телу. Он аккуратно обхватил член ладонью и начал спокойно двигать рукой по стволу, шепча при этом, как казалось Ксавье, несвязные слова: «Мне так тебя не хватало… Как же я скучал, малыш…». Голос Эрика завораживал. - Умф, ах, продолжай… Продолжай! – Молил Профессор.       Эрик послушно опустился на колени, попутно проводя рукой по бедру. Он аккуратно прикоснулся губами к головке и посмотрел на Чарльза. Встретившись с ним взглядом, открыл рот и вобрал в себя возбуждённую плоть. Медленно двигая языком по стволу и чуть посасывая головку, он неотрывно смотрел в глаза любовника. Это напоминало отрывок из порнографического фильма, что еще сильнее возбуждало обоих. Осмелев, Ксавье положил руку на голову мужчины и начал медленно насаживать на свой член, при этом стараясь не толкаться в рот Леншерра со всех сил. Его руки не давили, а лишь направляли, удваивая то удовольствие, что дарили ему губы Эрика. Откинув голову назад, он позволил себе расслабиться и передал инициативу партнёру. Леншерр незамедлительно этим воспользовался, схватив за ягодицы и прижимая к себе сильнее. Ждать не было сил. Он яростно начал мять упругую задницу и посасывать член, вбирая на всю длину и изредка сжимая горло, ведь Чарльза это всегда сводило с ума. Так же и на этот раз: краснощёкий, с прилипшей ко лбу чёлкой, он выглядел воистину прекрасно, закатывая глаза от удовольствия. Эрик усилил темп и, разведя ягодицы чуть в сторону, осторожно проник одним пальцем внутрь. Ксавье словно прошибло током, ему было плевать на боль. Желание – вот что было на первом месте. Спустя какое-то время Леншерр начал осторожно водить пальцем, растягивая и лаская. Когда Чарльз начал откровенно стонать, он, не выдержав, добавил ещё два пальца, желая как можно скорее растянуть податливое тело. Чарльз, словно послушная кукла, насаживался, скуля и требуя большего, и Леншерру окончательно снесло крышу. Поднявшись и наспех стянув с себя джинсы, он резко повернул Ксавье лицом к кирпичной постройке. Времени на нежности больше не осталось. Сплюнув на руку, он размазал слюну по члену и, приставив к разработанному отверстию, резко вошёл. Эрик чувствовал, как зажался Чарльз, чувствовал, как тесно внутри него и это придавало уверенности в том, что всё происходящее – реальность. Обхватив одной рукой член профессора, он начал вколачиваться в размякшее тело, при этом лаская и перебирая яички. Удовольствие нарастало с каждой секундой. Чарльз, такой вспотевший и разморенный, довольно улыбался, прислонившись лбом к стенке. Пару движений и вот он уже стонет. Ещё движение, и он выгибает спину, и кажется, что она вот-вот сломается. Ещё толчок, и ещё один. Чарльз рычит, упираясь руками в стену, начинает сам насаживаться на член, тихо скуля. Всё это картина маслом. Наслаждение кроется совсем близко и стоит лишь… Толчок, ещё толчок. Закусывая губы, Ксавье не пытался больше удержаться на поверхности реальности, он падает в омут наслаждения, обильно изливаясь в руку Эрика. Ещё какое-то время Леншерр безостановочно вколачивается в него, рыча как зверь и хрипло шепча что-то на немецком. Толчок, и вот он достигает оргазма, заполняя всё внутри Чарльза спермой.       Отдышавшись и придя в себя, Эрик понимает, но не сразу, что сейчас всё иначе. Теперь не он нашёл Чарльза, а тот нашёл его, потерянного и отчаявшегося. И это меняет всё. Он точно знает, что Ксавье вспомнит, даже если на это уйдёт не один день.