Carpe Diem

Семнадцатилетние – важная дата для любого волшебника, но для Гермионы это был поистине ужасный день. Сегодня она – Гермиона Джин Грейнджер стирает память родителям лишь из-за того, что эта чертова рептилия по имени Волан Де-Морт снова объявился. В этом году будет война, она уверена. Потому и приняла такое сложное решение. Ее рука дрожала, когда она собиралась произнести заклинание. Сегодня она больше не сможет вернуться в свой дом. Она больше не сможет кинуться в объятья своей матери. У нее не будет теперь мамы. – Обливиейт. Девушка чуть ли не со слезами на глазах произнесла заклинание, после чего ее родители и не вспомнят, что у них была дочь. Никогда. Со всех фотографий было стерто лицо Гермионы. Она с дикой и режущей болью вышла из дома, аккуратно закрыв дверь. Теперь ее родители всегда будут думать, что у них есть собственный маленький бизнес, и что они никогда не смогут завести детей. Она недолго постояла на крыльце, но опомнившись, она решила все-таки трансгрессироваиь к Гарри. Она сжала ручку чемодана в своей ладони, и с хлопком аппарировала. – Гарри?… – она будто шептала слова в пустоту. Казалось, что никого нет в квартире. Она аккуратно приоткрыла дверь в его дверь, но увидев друга она расслабилась. Гарри задумчиво смотрел на колдографию своих родителей, там они смеются, танцуют, еще живые… Из ступора его вывело прикосновение Гермионы. – Гермиона! Как ты зашла? – он ошарашено смотрел на подругу, недоумевая. – Это было очень просто. Она ведь не закрыта, глупый! – она с улыбкой потрепала его по каштановым волосам, через силу улыбаясь. Ей совсем не хотелось улыбаться. Сейчас ей хотелось где-нибудь сесть, в угол и плакать. Плакать долго и навзрыд, задыхаясь. Она с трудом подавила в себе желание разрыдаться и начала тормошить друга. – Гарри, собирайся, ну же! Скоро ведь отъезжаем! А мы еще у тебя дома! – Узнаю старую-добрую Гермиону-заучку! – он лишь ухмыльнулся, с добротой в глазах посмотрев на нее. В Поттера тут же попала подушка, и от неожиданности он упал на кровать. – Грейнджер! Ты что себе позволяешь? – он кинул в нее подушку и рассмеялся. * * * Гермиона, облокотившись на стекло, смотрела куда-то в пустоту. За окном поезда шел дождь, кажется уже не первый час. Она была полностью в своих мыслях. У нее перед глазами мелькал тот момент. Момент, когда она стерла родителям память. Гермиона помотала головой, будто надеясь, что это поможет отбросить все плохие мысли в сторону. Она перевела взгляд на своих друзей. Гарри и Рон активно обсуждали что-то. Прислушавшись, она поняла, что друзья как всегда беседуют про квиддич. – Гермиона, ну скажи, что я прав! – рыжий тряхнул подругу за плечо, обиженно смотря на нее и Гарри. – Рон, то, что ты говоришь – абсурд! Ты действительно думаешь, что если исполнить все 700 нарушений игры, то тебе ничего не будет?! – брюнет смотрел на рыжеволосого с некой усмешкой, но однако он был очень зол на Рона. «Они всегда спорят о квиддиче. Неугомонные мальчишки!» – про себя думала Гермиона. Она улыбнулась и ласково посмотрела на них. Два друга сидели спиной друг к другу, надув губы. – Господи, да перестаньте вы! Вы всегда ссоритесь из-за ерунды! – Гермиона решила встать, но тут поезд резко усилил скорость, от чего гриффиндорка упала на двух парней, и все залились смехом. * * * Поезд уже давно прибыл, и гриффиндорцы первыми вышли из вагона, вдохнув чистый воздух. Они вышли быстрее всех, потому что не хотели, чтобы все кареты были заняты до того, как они выйдут. Они сели в карету, запряженную фестралами. Гарри рассказывал друзьям про них, ведь только он реди них пережил смерть. Пока. Война уже началась, но Министерство Магии старательно скрывало эту новость, думая, что никто не догадается об этом. Уже через 15 минут золотая троица ввалилась в Хогвартс. – Ах, как же я скучала по родным стенам. – Гермиона дотронулась рукой до стены, воспоминания нахлынули на нее теплой волной, от чего она улыбнулась. – Грязнокровка, еще не время улыбаться. Она услышала недалеко от себя саднящий голос. Кто же это мог быть? Конечно Малфой. – Малфой, еще одно слово и я тебя… – Рон не успел договорить, потому как Гермиона молча дернула его за руку и потащила к Гарри. Они все вместе прошли в Большой Зал, сели за свой стол и принялись смотреть на распределение студентов. Как только Волшебная Шляпа сказала последнее слово, а последний первокурсник сел на свое место, на столах появилось горячее, и все с нетерпением принялись за еду. – Рон, ты можешь не чавкать?! – Гермиона с раздражением посмотрела на Рона, но тот лишь поднял на нее свои виноватые глаза. – Пфрости Грфемина..пфросто курица очень фкухная. – он опустил глаза и вновь принялся за еду. Когда все горячее было съедено, Альбус Дамблдор встал. Тут же весь зал замолчал. Первокурсники с восхищением уставились на директора. – Итак, дорогие мои ученики! Я спешу поздравить Вас с началом учебного года! – в зале тут же все начали аплодировать, но директор поднял руку, дав понять, что нужно замолчать. – Но в связи с тем, что начинается война, я спешу сообщить Вам о некоторых изменениях в правилах. Итак, мои дорогие. С сегодняшнего дня запрещается выходить за пределы школы после отбоя. Так же запрещается ходить в Запретный Лес. Наказания за ослушания будут чрезмерно жестокими. А сейчас на Ваших столах появится десерт, а затем Вы все проследуете в свои гостиные! – директор приветливо улыбнулся и под грохот аплодисментов сел за свое место. * * * – Трезвенность. – Гермиона шепнула пароль портрету Полной Дамы. Дверь со скрипением отодвинулась, и девушка ввалилась внутрь. Она попрощалась с друзьями, пожелав всем спокойной ночи, проследовала в свою спальню. Как всегда заняв кровать у самого окна, девушка разделась, сходила в ванную и легла в кровать. Она долго не могла заснуть, разглядывая свой золотисто-красный балдахин. Она перевернулась на бог, отворачиваясь от света луны. Морфей постепенно забирал ее в свои объятия. Гермионе казалось, что завтра будет очень трудный день. Но, отбросив эти мысли в сторону, девушка поспешно заснула.