Ей всего 17 лет

Роман ЫнХёка и Айю – что за нелепость. КюХён не понимает и не одобряет. Да и как же? Ей же ведь всего 18! Он уверен, что ДжиЫн просто не смогла устоять перед ЫнХёком, перед этим опытным ловеласом, не смогла противостоять его ненавязчивому, но преследующему вниманию, его некрасивой, но влекущей улыбки, его незаметным, но смущающим своей чувственностью прикосновениям. Она ведь совсем юна, чиста и неопытна. КюХён хмурится, замечая, как ЫнХёк при всех оказывает девушке знаки внимания. Спрашивает хёна, зачем? А в ответ лишь получает добрую усмешку и похлопывание по плечу. Не понимает. Но как-то случайно, заскочив в студию забрать забытый диск, он невольно подсматривает за чем-то более чем личным. Он видит горящую от блаженства улыбку Айю, когда та мурлычит детскую песенку в объятиях ЫнХёка, видит светящиеся любовью глаза хёна, когда тот зарывается в её волосы. Счастье, увиденное им, кажется столь сокровенным, интимным, что ему стыдно так, что захватывает дух. Счастье лишь для них двоих. Счастье, что не показать другим. Он тихо закрывает дверь и сам не может сдержать улыбки. Поэтому в перерывах между всё тем же молчаливым неодобрением и колкими шутками КюХён завидует. Совсем чуть-чуть. И вот теперь он сидит и смотрит, как девочка в белом сарафанчике напротив него уплетает кремовые пирожные, запивая их клубничным молочным коктейлем. В её маленьком ротике пропадают одно за другим приторно-сладкие десерты. Она жмурится от удовольствия, что-то приговаривая. И кажется, совсем не замечает его. Ким ЮЧжон всего 17. КюХён не понимает, что он забыл здесь, с ней. Что он, черт возьми, творит. И вообще он прямо сейчас готов с криками кинуться прочь. Он – тот, кто так рьяно выступал против подобных отношений, сейчас готов разлететься на тысячи осколков от переполняющих его чувств. Противно и гадко осознавать то, что он поступился собственными принципами. Страшно от мысли, что он может ранить её, страшно, что он не сможет защитить её, прежде всего от самого себя. Но симпатия, привязанность, влюбленность, словно плющом, незаметно окутывали его душу. Чем больше он сопротивлялся, тем сильнее они сжимали его сердце. И долго Кю не мог признать своей растущей любви к этой девочке, стараясь принять щемящее сладостно-ожидающее чувство за братскую заботу. Однако, ради него самого, ради этого дитя ему пришлось это сделать. И вот, словно читая его мысли, ЮЧжон поднимает голову от любимых пирожных и улыбается ему, удивительно ярко, солнечно. Ёе улыбка не ослепляет и не обжигает, а дарит тепло, которое он искал и не находил у других. На её ещё по-детски пухлых щечках – крем. На её губах – молочный след. Она – совсем ребенок, говорит каждый её жест, каждое её слово, всё вокруг неё. И это приводит его в отчаяние. Но одно только… «Оппа». Из её уст – слишком нежно, слишком притягивающе. Голос бархатом проходится по скованному напряжением сердцу. КюХён обреченно вздыхает и роняет голову на стол. Да, никуда он не уйдет. О них пока знает только ЧанМин. Узнал он совершенно случайно со стороны Кю, намерено со стороны Макса, который уже давно подозревал что-то интересное в поведении друга. И добился-таки своего. Признание оказалось непростым, но КюХёну стало легче. Друг его понимает, пытается помочь и даже…по-дружески издевается. Совсем недавно библиотека книг Кю пополнилась весьма ценным экземпляром, подарком Макса – «Лолитой» Набокова. Чуть ли не задыхаясь от смеха под испепеляющим взглядом Кю, ЧанМин заверяет его, что это весьма известный американский автор прошлого столетия, а уж какой шедевр эта книга – словами не описать. Кю щурится, приглядывается, пролистывает, пытается уверить себя, что ничего предосудительного в подозрительной книге нет, заставляет себя поверить в искренность друга, дабы уж не совершить «другоубийство». Удивительно, но несмотря на сомнительный литературный вкус ЧанМина, книга правда оказывается очень даже неплоха. А Ким ЮЧжон с каждым днём всё хорошеет и хорошеет. Черты лица становятся нежней, изящней. Волосы всё мягче, шелковистей. Её голос своими глубокими, интимными интонациями начинает сводить парня с ума. А Кю с каждым днём замечает всё больше и больше совсем не невинных взглядов, бросаемых в сторону малышки. Его малышки. Парень пытается поговорить с ней об этом серьезно. Он раздражен, а она лишь смеётся и продолжает красить ему ногти ярко-розовым лаком. Всё так и идет своим чередом. Цветущую весну сменяет жаркое лето, а затем махровым одеялом золотых листьев мир накрывает осень. Не за горами последние мероприятия года – награждения, церемонии. Спеть с ней дуэтом? Да. Да! Конечно, да! В порыве, захлестнувшей его радости, КюХён готов кинуться на шею и расцеловать продюсера, предложившего новую идею для выступления на предстоящей церемонии. Совсем на него не похоже. Эмоции под контролем, но странное ощущение ожидания нового поворота, крутого виража со скрипом забирается в его душу через темноту заднего входа его сознания. С другого конца коридора доносится знакомый мягкий голос, и Кю будто освещает светом, что заполняет его до краев. Дверь захлопывается. Только вот… он совсем не думает. Не подумал. Да. Недооценил он Ким ЮЧжон. И сейчас усиленно делает вид, что красный – это природный цвет его лица и он особенно хорошо гармонирует с цветом его зеленой рубашки, а целующая его в щеку Ким ЮЧжон – всего лишь часть сценария. Определенно. А маленькая проказница, мягко обхватив его руку, прижимается к нему и задорно машет в зрительный зал. Их песня ведь продолжается. И это лишь первый припев. Окидывая взглядом место своей группы, КюХён молча стонет. Даже сквозь музыку он, кажется, может слышать ехидные смешки ЫнХёка, а его чересчур самодовольный взгляд, наверняка, будет сниться ему в кошмарах. Аплодисменты ему. Браво. За кулисами её ждет наказание. Кю отомстит, уж что-что, а в том ему нет равных. Ловит её, уже почти сбежавшую от него, и целует. На этот раз в губы. Ведь сегодня Ким ЮЧжон - 18 лет.