Ассорти из страха

Симпатичная брюнетка за прозрачной стеклянной стеной, отделяющей тренажерный зал от зала для степ-аэробики, имеет весьма заигрывающий вид и смотрит из-под ресниц с заметным интересом; Крис некоторое время равнодушно подпирает собой тренажер, а потом оглядывается, надеясь, что внимание адресовано не ему, а кому-нибудь сильно сзади. Нет — сзади стена, а в этой части зала Крис находится вообще один. В такие моменты он думает на английском языке, и в голову не приходит ничего иного, кроме «as always». В первые дни, когда Ифань приходит в один из престижных спортивных центров в качестве инструктора, он ещё вежливо улыбается в ответ на знаки внимания со стороны женщин; вскоре это дело ему надоедает, и он не сдерживает привычной ледяной маски на лице и не мрачного, но предупреждающего и отчасти насмешливого взгляда. Промахивается, правда, и здесь — внимание никуда не девается, а лишь множится усилиями ещё и каких-то смазливых парней из танцевальных секций. Крис в один момент даже перестает по привычке стаскивать с себя надоевшие за время занятий футболки, предпочитая мучиться в жаре и с остервенением минусовать градусы на сплит-системах. В отдельные минуты, когда совсем клинит, Крис умудряется прикидываться веником, не знающим ни черта «этого вашего корейского» - прокатывает, правда, только с новенькими, которые и знают только, что Ифань китаец. А что на трех языках говорит — лично он предпочитает умалчивать, как и о многом другом. На работе Крис никогда не заводит никаких личных контактов — лишь на стороне и совсем ненадолго, удивляясь тому чувству отвращения, которое наступает сразу после первого разговора или, раз уж на то пошло, секса. В таких ситуациях Крис вообще не понимает, чего ему нужно — явление само по себе непривычное для человека, всегда себя понимающего от «А» до «Я» и с полной конкретикой. Ифаня это раздражает ну очень сильно. -Сто один, сто два, сто три, - в перерывах между личными клиентами Крис не находит ничего необычного в том, чтобы позаниматься самому — отчаянно ноет поясница и внезапно лопатки, и он старается максимально растянуть и разогреть мышцы. В последний раз такое было только на грани его двух жизней — во время перерождения в птицу. Крис помнит — больно не было совсем, только лопатки ныли, а во рту чувствовался какой-то невероятно приятный привкус после того, как он, уже невидимый, смотрел на испуганные лица людей, не понимающих, что произошло секунду назад. Если через пару подходов лопатки успокаиваются и перестают жизнь собственной жизнью, то поясница упорно продолжает ныть, несмотря на все упражнения и растяжки. Крис уже сбивается со счета и просто на автомате повторяет движения, как слышит позади себя негромкий мелодичный голос: -Плечо. Ифань оборачивается — рядом стоит, протирая руки полотенцем, стройный невысокий парень, и смотрит на Криса довольно равнодушно и безо всякого выражения. Кажется, тоже работает здесь — правда, совсем недавно, и Крис не может навскидку вспомнить, кем. Он вопросительно приподнимает брови. -Потяни плечо, - уточняет молодой человек и, закинув на шею полотенце, показывает пару коротких движений. Ифань думает, что, скорее всего, этот — танцор. Уж сильно гармонично двигается, чтобы быть кем-либо другим. - Только без фанатизма и несильно. Крис пожимает плечами и, ни говоря ни слова, интереса ради проделывает, что велено — эффекта никакого нет, да и парень качает головой. Потом подходит и, придерживая Криса за запястье, сам заводит его руку за спину, с силой надавливая на лопатку. Боль в пояснице проходит секунды через четыре. Молодой человек одобрительно кивает и делает пару шагов назад, а Ифань задумчиво прислушивается и присматривается к самому себе. -Вообще не там болело, - признается он в пустоту, а парень дергает плечом, отворачиваясь. -Неважно, где болит, - отзывается он. - Важно, где находится источник боли. И, улыбнувшись Крису в зеркало на противоположной стене, выходит из тренажерного зала. Ифань пару секунд смотрит перед собой, только потом осознавая, что снова не заметил, в какую сторону ушел этот человек — то ли в танцевальный зал, то ли в сторону бассейна, то ли вообще к администратору. Зато вспоминает, что каждый работник в центре обязан носить бейджик с именем и указанием профильной специальности — туда, конечно, Ифань смотреть даже не думал. И возвращается к шеренге тренажеров, где второй волной за вечер начинают собираться различные клиенты. Вообще Крису, конечно, никогда сильно не нравился бар в этом спортивном центре, но и особой ненависти «меню» не вызывало — разве что всегда было сложно тыкнуть пальцем в небо и заказать напиток с какой-нибудь очередной гадостью. Что сегодня? Кардамон? Лесная мальва? Гибискус? Гуарана? Настойка календулы? - … Воды, пожалуйста. Бармен, типичный для этого места стройный молодой человек, кивает; перед Ифанем спустя секунду появляется высокий бокал, запотевшая от холода бутылка минералки без газа и разноцветная трубочка. Её Крис двигает подальше, равно как и бокал — пьет прямо из бутылки, не заботясь и горле и чувствуя, как оно немеет от ледяной жидкости. Мимо снуют то разодетые, то полураздетые люди — их просто адское множество, и Криса это раздражает. До конца его рабочего дня ещё полчаса, и Ифань, стараясь не смотреть по сторонам, исправно минут пятнадцать изучает кислородные пузырьки в бутылке с водой. -Кто это? - равнодушно спрашивает он у бармена, когда замечает в поле зрения «мальчика с полотенцем». Тот, уже одетый в «гражданское», переговаривается совсем рядом о чем-то с ребятами из танцевального, и Крис думает, что не прогадал, наверное. -Лэй? - рассеянно переспрашивает бармен, у которого на бейджике указано - «Чен». - Массажист же. Говорят, руки золотые, хотя я что-то не вижу толпы народу. Крис не удивляется, когда высокий стул рядом вертится, и на него легко вспрыгивает вышеупомянутый. То ли у него слух хороший, то ли также имеет привычку пить какую-нибудь категорически полезную для здоровья гадость в этом баре. Цвет яркой серебристой куртки заставляет Ифаня щуриться, когда отблики попадают в глаза. -Клиентура динамит? - хмыкает Чен, пока Лэй, уложив подбородок на кисти рук, рассматривает стойку с названиями коктейлей. Останавливается на каком-то банановом. -Нет, ну специалист я, конечно, хороший, - спокойно улыбается он. - Но дорогой. Чен вновь хмыкает. Крис чувствует, что ему очень хочется закатить глаза к потолку, но сдерживается и только по-прежнему тянет уже потеплевшую воду. Этот парень, который Лэй, оказывается вообще не навязчивым и потребности в разговоре, видимо, совсем не чувствует, что несказанно радует порядком уставшего Криса — Ифань все никак не может понять, почему в теле такая слабость, учитывая, что день был абсолютно обыкновенным. Он лишь изредка кидает на Лэя спокойные взгляды — тому же, кажется, интересно наблюдать, не вернулась ли к Ифаню боль, успокоенная странным растяжением плеча. Не возвращается. Даже не думает. Игра в гляделки получается у них вялая и без азарта, а Крис прикидывает, что имя у этого парня с вероятностью на девяносто процентов ненастоящее. Лэй сидит у барной стойки всего минут десять и с последним глотком коктейля поднимается, бегло посматривая на часы. Прощается с Ченом и даже, кажется, кивает Крису, на что тот внимания не обращает, полностью погрузившись в себя и будто пытаясь что-то уловить в лицах людей вокруг. Вид такой, словно уловить не может; взгляд — ищущий и тоскливый. Лэй уходит. Крис выжидает ещё требуемые ровно пять минут до конца рабочего дня, быстро переодевается в тренерской и, покидав в сумку нужные вещи, выбегает из спортивного центра, забыв предупредить сменщиков о своем уходе. Или не захотев. Чтобы добраться от клуба до дома, Ифаню требуется обычно всего минут двадцать неспешным шагом на запад, но сегодня он уходит в противоположное направление, сосредоточенно всматриваясь в асфальт под ногами. Он слабо чувствует нечто отдаленное — для Ифаня это почти неощутимый импульс, хотя на деле этот сигнал довольно силен. Крис закрывает глаза и зло скалится, когда в очередной раз приходит одно и то же воспоминание, которое он ненавидит всем сердцем. … У этого странного парня волосы интересного серо-розового цвета, а крылья за спиной, скорее всего, орлиные. Он смотрит на Криса прищуренными глазами, взгляд которых напоминает то ли рентген, то ли сканер. Ифаню, во всяком случае, кажется, будто ему через минуту выдадут пару снимков его черепной коробки. -Типичный силовик, - говорит этот орлиный кому-то второму за его спиной. - Ментальности кот наплакал, и я не знаю, как он сможет управлять своей способностью. Он не чувствует. Тот, который за спиной, имеет уж больно любопытный и совсем не сочувствующий вид. Крылья у него красивые и черно-белые, и Крису почему-то вспоминаются морские чайки. «Не чувствует». Прошло немало времени, прежде чем Ифань понял, о какой чувствительности говорил нашедший его крылатый — ни о чем ином, как о распознавании демонов. И Крис решил научиться. Сначала назло; потом осознал, что без этой ментальности, как её называют, практически никуда. Особенно, если твоя способность завязана с ней намертво, а природа решила гнусно поиграться. Крис старается не открывать глаза и пытается сосредоточиться, даже несмотря на удивленно поглядывающих на него прохожих; он чувствует, но чувствует довольно слабо. Впрочем, Ифаня радует и такой расклад, если вспомнить, что в первые полгода бытия крылатым демоны постоянно заставали его врасплох. А сейчас с каждым разом все легче, проще и ярче. Крис срывается с места в одну секунду, когда сознание буквально взрывается от нахлынувших ощущений — в несколько прыжков-шагов преодолевает полупустую проезжую часть, не обращая внимания на красный свет, и бежит на другую сторону по наитию, мало осознавая разумом, куда направляются. Ноги несут сами, а Крису остается только радоваться, что физическая подготовка позволяет часто вытворять такие фокусы, как непредвиденные пробежки по городу на предельных скоростях. Ифань резко тормозит только тогда, когда уже собственно глазами видит беспросветную черноту в арках домов; он ровно полторы секунды думает, затем залетает во дворы, на ходу материализуя крылья. Чутье подводит только в одном — демон оказывается не один, а несколько. Пара мелких тварей и одна довольно крупная, то и дело меняющая склизкую форму. Крис абсолютно спокоен в таких стычках и точно знает, что нужно сделать, чтобы потратить минимум сил на уничтожение; требуется только одно — источник силы. Который вряд ли может найтись в этом пустынном дворе небольшого района на другом берегу Хангана. Отступая медленными шагами, Крис цепляет взглядом какое-то ярко блеснувшее около демонов пятно, и позволяет себе вновь закрыть глаза в попытке почувствовать теперь уже источник. Активация распознавания 45%. Источников силы не найдено. Активация 60%. Слабый импульс. Активация 95%. Источник найден. Вкусно. Вообще безумно вкусно — такого страха Ифань не пробовал уже давно. Тягучего, скрытого и до потери дыхания панического, но очень уж хорошо замаскированного. Крис открывает глаза и бьет — очень точно и экономично, одним ударом разрывая мелкого демона на отвратительные куски. Со вторым все тоже довольно просто — он оказывается даже слабее первого. Детеныш. Забив на испачканные в черной жиже белые кроссовки, Крис оборачивается и и прикидывает, каким образом было бы удачнее разобраться с демоном покрупнее — тут же усмехается, думая, что все тактики давно проработаны. Тем более видно, что и крупный уже загибается — нужно просто доделать чью-то работу. Ифань и доделывает — элементарно руками разрывает на две части верхнюю часть тела демона с претензией на голову — там, где находятся глаза. Они с противным звуком лопаются, и красная жидкость глазных яблок льется на ладони, обжигая их и оставляя на коже следы, похожие на кровавую сетку. Боль жуткая, но Крис не позволяет себе даже скривиться, чтобы не потерять сосредоточенности — обводит взглядом пространство вокруг себя и, не увидев больше ничего примечательного, быстро уходит, прикидывая, чем в перспективе можно успокоить эти ожоги. От боли мысли о неожиданном источнике силы уходят на второй план, как и о том, куда делся тот, кто основательно потрепал эту троицу демонов. Крису, впрочем, это не очень интересно. Перед сном Крис промывает кровавую сетку на коже раствором борной кислоты и старательно бинтует обе ладони, надеясь, что к утру эта дрянь исчезнет. Спит он на удивление легко и спокойно, ни разу не проснувшись, но ожоги все равно не проходят, и на работу приходится идти, сменив испорченные бинты и сунув руки в перчатки. В спортзале вопросов ему никто не задает, и перчатки отправляются в сумку; только Лэй, встретив Криса в общем зале, с легким интересом приподнимает брови. -Яичницу жарил, - почему-то чувствует потребность оправдаться Крис, а потом дико на себя злится, когда Лэй, иронически хмыкнув, кивает. И ускользает как всегда так, что сложно заметить, в какую сторону он исчез. До вечера Ифань мучается и даже позволяет себе таблетку обезболивающего, когда нечаянно в раздражении бьет руками по металлическому тренажеру; едва ли не шипит и старается больше ни к чему не прикасаться. Вспоминаются слова Лэя о том, что «неважно, где болит, а важно, где находится источник боли». Ифань пробует понять самого себя исходя из этой нехитрой теории, но на время сдается, когда сознание начинает пробуксовывать. Вечером в тренерской к нему подходит Лэй и, мимолетно коснувшись пальцами забинтованной ладони, говорит, что источник этой боли давно уничтожен. Крис пожимает плечами. Почти каждый день по дороге с работы Крис встречает какую-нибудь хрень, с которой приходится разбираться грубой силой — то мелкие демоны, то уличные гопники, то сексуальные извращенцы, при виде которых у Ифаня сначала, образно говоря, выпадает глаз, а потом начинаются вспышки неконтролируемой злости. Он честно не понимает, какого черта вся эта сволочь лепится именно к нему и именно вечером. Ему начинает казаться, что в какой-то момент демонов становится действительно в разы больше, импульсы — сильнее и чувствительнее; на порядок возрастает ментальность и способность чувствовать, а как следствие — его способность. В один прекрасный день после боя с крупным демоном даже прилетает парочка из соседнего Кансогу, интересуясь, какого дьявола здесь происходит. Ифаню, в общем-то, параллельна их реакция. Район-то чужой. -Насрать, - миролюбиво отвечает он, и сероволосого, которого зовут Аурой, как Крис запомнил, порядочно кривит. Второй молча ржет и разводит руками — мол, поняли-приняли. Никаких конфликтов. Ифань со вторым крылатым знакомится поближе и они даже пару раз охотятся вместе где-то на границе районов — Усан оказывается веселым парнем, и Крису в некоторой степени становится проще в бою, где раньше существовал только один вектор — уничтожь как можно больше за как можно меньшее количество времени. Ауру, кажется, это знакомство отчасти настораживает, но в конечном итоге он ничего не имеет против. Руки у Криса заживают полностью дня через три, и он забывает и про странную стычку, где получил ожоги, и про неведомый источник силы в той драке. Срабатывает то ли фирменная птичья регенерация, то ли пара почти случайных прикосновений Лэя во все той же проклятой тренерской, в которой, как оказалось, обитают ещё и массажисты. А Крис меланхолично начинает думать, что волшебники, наверное, все же существуют. Пусть и не в Англии и не в Хогвартсе, но существуют. В какой-то из четвергов Лэй не приходит на работу — его нет день, два, три, и в первое время Ифань не обращает на это никакого внимания. Осматривается вокруг только на четвертый день и ловит себя на чувстве, появившемся в одно мгновение и похожем то ли на тоску, то ли на ощущение пустоты или недостатка чего-либо. Словно жил у тебя рядом с домом соловей — пел и жил, жил просто так, вроде и рядом и одновременно нигде; ты привык к нему и стал ощущать как часть жизни, а он в один день взял и улетел. Или умер где-нибудь. Крис ощущает это примерно так. По вечерам намного дольше сидит в баре, разговаривая с Ченом и отчего-то не решается спросить администратора про отсутствие Лэя, а когда спрашивает, то получает короткий ответ, который заглушается музыкой из телефона стоящего рядом человека. Второй раз Ифань не переспрашивает. У Ифаня получается где-то на неделю забыть обо всем, что не касается работы или стычек с демонами — он существует размеренно, спокойно и как всегда расчетливо в плане затрат энергии. На седьмой день он все же вдруг осознает, что не знает даже, где Лэй живет — наверное, можно было бы навестить. Крис помнит неплохую такую традицию, когда школьные друзья посещают своего заболевшего одноклассника, сопровождая свои посещения кипами домашних заданий и фруктов. А в магазине вертит в руках пару журналов о фитнесе и книг о массаже, но снова вспоминает, что не знает даже адреса. Кладет назад на полку. Спрашивать ничего ни у кого не хочется, и Крис даже не знает - почему. Где-то внутри плещется смутное и неудовлетворенное чувство благодарности. А ещё через день начинает жечь ладони и тянуть поясницу, будто и не было никогда этих странных прикосновений, за которые сейчас Крис отдал бы слишком многое, чтобы думать о них. -Клиентура пробуксовывает, - замечает как-то Чен, а Крис никак не может вспомнить, в связи с чем он когда-то слышал уже эту фразу. - У массажистов. Скучают по маленькому китайскому волшебнику, что ли? Ифань вскидывает на Чена недоверчивый взгляд и заставляет себя не оборачиваться назад в бесполезных поисках; думает, что, наверное, очень глупо выглядит со стороны, если вообще как-то выглядит. С еле заметной кривой улыбкой, отражающейся в поверхности металлического шейкера, Крис думает, что неплохо бы хоть раз посмотреть на самого себя, находясь в теле другого человека. В эту ночь ему впервые за много дней снится длинный, но беспорядочный сон — отчего-то Гуанчжоу, Ванкувер, рок-концерты в Оттаве и Лэй. Снится его спокойный взгляд и полуулыбка; снятся тонкие запястья и мимолетные прикосновения, которые в реальности можно посчитать по пальцам одной руки, но во сне они бесконечны. Крис чувствует их буквально на физическом уровне — кончики пальцев Лэя касаются его шеи, плеч, лопаток, выводят замысловатые узоры на бедрах. Очерчивают контуры глаз и губ, ласкают кадык и ключицы почти невесомыми прямыми линиями. Просыпается Ифань утром раньше будильника на пять минут — тело напряжено до предельного уровня, и он долго стоит под холодным душем, чтобы хоть как-то взять себя в руки. Помогает мало, и приходится снимать напряжение собственноручно — перспектива ласкать самого себя Криса не прельщает, но иного выхода он не видит, упираясь лбом в холодную плитку ванной комнаты и медленно подстраиваясь под свой сбивчивый ритм. Разозлившись на самого себя и едва не разбив о стену одну из стоящих в зале китайских ваз, Крис звонит в спортивный центр и берет два дня отгула — не дожидаясь ответа на том конце провода, бросает трубку, параллельно отключая все имеющиеся в доме телефоны. В себе он разобраться не может. Если подумать, то это - самое паршивое для человека, который всю жизнь был способен понимать себя от «А» до «Я» с полной конкретикой. В эти двое суток он только слушает музыку, перечитывает собрание сочинений Рю Мураками и боится заснуть, чтобы не запутаться в себе ещё больше. Приходит непрошеная мысль, что если в его, Криса, дом когда-нибудь вновь прилетит соловей, то он, Крис, отловит его и привяжет на лапку колокольчик, чтобы не потерялся. Ифань не знает, к чему все это и, что главное, зачем; просто решает, что ему надоело мучиться черт знает из-за чего. На работу он выходит ровно через обещанные два дня. Молча проходит в тренерскую и, не глядя по сторонам, скидывает с себя куртку и футболку, чтобы переодеться. Облокотившийся на подлокотник кресла Лэй выглядит очень уставшим. -Привет. -Ага, - кивает Лэй, склоняя голову набок. Становится похожим на птицу. - Привет. Когда Крис поднимает взгляд и видит его перед собой впервые за эти несколько паршивых дней, не происходит ничего, что могло бы назваться облегчением, радостью или просто удовольствием; Крис просто видит и воспринимает все как повседневное явление. Стыда не ощущает тоже. Треснувшую китайскую вазу становится нестерпимо жаль. Лэй, уже переодетый в легкую футболку и джинсы, легко перебирается в кресло и устраивается на нем, гибко согнув ноги; наблюдает за Ифанем из-под спадающей на глаза длинной челки и изредка сдувает её, когда совсем мешается. Ифаню к вниманию не привыкать, так что он умудряется даже не перепутать изнанку футболки, хотя под таким взглядом это вполне возможно. Он, Крис, вообще не понимает, что за чертова хуеверть происходит вокруг, и почему этот странный парень с на девяносто пять процентов ненастоящим именем никак не выходит из головы — то ли гормональный фон с какой-то радости нарушился, то ли энергетические поля шалят, то ли демонов на улицах стало слишком много. Крис усмехается: не знаешь кого винить? Во всем виноваты демоны. Дождавшись, пока Ифань полностью соберется и растреплет и без того неуложенные волосы, Лэй так же легко поднимается с места и выходит из тренерской первым. -Неважно, где болит. Вообще вот неважно. Крис задерживается на пороге, отставая от Лэя, и, немного погодя, согласно кивает. Где-то внутри плещется смутное и неудовлетворенное чувство благодарности, но треснувшую китайскую вазу все равно по-прежнему жаль, хоть уже и основательно меньше. В будний день утром и после двенадцати в спортивном центре нет почти никого из посетителей, что, впрочем, не удивительно. Обслуживающий персонал и тренеры спокойно занимаются кто чем желает, разве что танцоры все также не вылезают из своего зала — кажется, ставят какой-то номер на фестиваль. Из всех знакомых Крис цепляет взглядом только Лэя — хочется думать, что непроизвольно и почти случайно, но себе врать Крис не очень любит. Другим — пожалуйста, мастер на любую ложь. Себе — увольте. Лэй весь день с кем-то разговаривает и постоянно находится в кругу знакомых — то и дело слышатся всякие там «как дела», «все ли в порядке» и «ну, отдохнул?». Ифань ловит себя на мысли, что у него не возникло даже идеи спросить о чем-нибудь подобном, хотя он почти уверен, что увидел сегодня Лэя первым. Сам Ифань почти весь день до появления стартовой волны посетителей просиживает с Ченом, лениво переговариваясь с ним обо всем, что приходит в голову и имеет хоть какую-то дискуссионную ценность. -The Killers в Токио скоро дают концерт, - вдруг говорит Чен, протирая и без того зеркальные бокалы. - Я бы слетал. -Я был, - отзывается Крис, в отражении этих самых бокалов наблюдая за Лэем. Перед глазами почему-то проносятся канадские пейзажи. Крис вспоминает. - В Торонто. Мне было одиннадцать лет. Чен уважительно хмыкает. Ифань правильно прикидывает, что сегодня они с Лэем будут уходить домой одновременно поздно — в тренерской нет ни единой живой или неживой души, когда они оказываются там, и Ифань судорожно пытается вспомнить, что он вообще хотел сказать или сделать. А внутренний голос, скотина, вовсю выгибает брови и истинно докторским почерком выписывает глицинчику для улучшения памяти. Видимо, Крис выглядит уж сильно озадаченным, потому что Лэй не может сдержать улыбки. -Ты хотел что-то сказать? - смеется он, а Крис возмущенно кривится, но все равно кивает. -Да. Пару секунд задумчиво рассматривает Лэя и каким-то макаром затесавшуюся на подоконник игрушку из AngryBirds. Красную такую. - … Спасибо. Ифань думает, что вот сейчас полегчает и пройдет ощущение того, что он просто обязан что-то сделать; не проходит ровным счетом ничего, а Лэй становится серьезным. И пожимает плечами. -Да было бы за что. Лэй разворачивается и закидывает в сумку вещи, а Крис чувствует, как что-то внутри паникует и бьется будто бы о стенки сосуда, стремясь вырваться наружу; он чувствует, что вся эта словесная дрянь не для него и не про него, и вообще он как забыл, что хотел сделать, так до сих пор и не вспомнил. Крис успевает отловить Лэя за рукав куртки ровно за полсекунды до того момента, как он откроет дверь, чтобы выйти — осторожно разворачивает лицом к себе и, проведя кончиками пальцев по щеке, касается его губ своими. Не целует — просто касается. Прежде чем пойти домой, Крис, казалось бы, исхаживает вдоль и поперек весь Курогу, и даже цепляет траекторией Кымчхонгу — крылатых там нет, так что никаких неудобств не возникает. В Курогу возвращается уже за полночь, не ощущая времени и едва ли не оглохнув от громкости музыки в наушниках. Единственный альбом The Killers на риплее уже раз, наверное, пятый. Полностью. Этой ночью по чьей-то неосторожности в Курогу загорается какой-то ночной клуб — Ифань находится недалеко от него, но гари не чувствует, только крики людей и сирены скорой помощи. Впрочем, его это занимает мало — куда важнее и приятнее то, что находится чуть глубже. Активация поиска источников — 27%. Источники найдены. Вот так легко и просто — хватает совершенно ничтожных с точки зрения Ифаня процентов его способности, чтобы уловить бездонный, темный и колышущийся океан страха, обуревающего людей. Незамедлительный подъем уровня силы, закономерное возбуждение и обострение чувствительности — Крис жалеет, что сегодня демонов не предвидится. Это, пожалуй, могла бы быть веселая вечеринка. Часа два, пока паника не испаряется, Ифань наслаждается этим полубезумным страхом — питается им, как чем-либо материальным. Сегодня вкус страха напоминает чем-то шоколад со сливками. Пробивается ещё что-то мятное, свежее, но удивительно тягучее — сквозь всю гамму ощущений Крис узнает и этот страх. Тот, который питал его во время боя с тремя потрепанными демонами. Крис смеется и думает, что не нужен все же, наверное, этот дебильный глицин для памяти. Домой он возвращается только под утро. В пелене окружающего его страха Ифань чувствует себя немного опьяненным — наверное, только по этой причине он решается подойти к Лэю на следующий день, пусть уже и совсем вечером. -Позволь, я кое-что попробую, - Крис подходит к Лэю совсем близко, и тот заметно напрягается, но шага назад не делает. - Можно? И, не дожидаясь формального разрешения — а Ифань отчего-то уверен, что в любом случае его получит — касается губами шеи Лэя где-то за ухом, спускаясь вниз, к ключицам, и прижимается к яремной впадине, вдыхая запах кожи. Лэя словно пробивает электрическим разрядом; он старается не двигаться и дышать как можно ровнее, но получается плохо. Крис прислушивается больше даже не к биению сердца, а к потоку страха — смутно знакомого, свежего, мятного и тягучего страха. Кожа у Лэя удивительно гладкая. -Чего ты боишься? - тихо спрашивает Крис, не отрываясь от своего медленного изучения. Его голос звучит на пол-октавы ниже и глубже — Лэй чувствует противную сухость в горле. -Ничего. - Он не знает, откуда в ответе столько уверенности и иронии. Само как-то. Крис одобрительно хмыкает и, прижавшись ухом к груди Лэя, слушает стук его сердца. -Скажи мне, - начинает он, будто сейчас только вспомнив, что давно хотел узнать. - Как тебя зовут? -Лэ... Ифань, по-прежнему не поднимая головы, вскидывает руку и вертит в воздухе кистью — мол, давай не будем друг другу врать, нехорошо это. Лэя тянет в улыбку, и он не считает нужным сдерживать её. -Исин, - отвечает полсекунды спустя, и Крис, помедлив, отстраняется, напоследок легко куснув выступающую кость ключицы. Ему просто до жути оказывается интересно изучать этого парня полностью — начиная от кожи и заканчивая вкусом его страха. Знакомого уже просто до смешного. Ифань кивает и, закрыв глаза, отворачивается, думая, каким образом можно получше запечатлеть в памяти последние пару минут. Было, конечно, приятно. -Я думал, - хрипло и с сарказмом доносится сзади голос уже пришедшего в себя Исина. - У тебя были намерения посерьезней. Сарказма, впрочем, в этом выпаде примерно столько же, сколько и умело скрываемого смущения. Крис убирает руки в карманы и пожимает плечами. -Нет, ну можем и потрахаться — если хочешь, конечно. И смотрит на Лэя через плечо. Тот теряется. -Со мной? -Нет, о чем ты, - веселится Крис. - Иначе зачем бы я предлагал? У Исина расширенные глаза и зрачки, а губы приоткрыты от удивления. Ему вспоминается, какой численности женская армия ежедневно уделяет внимание этому китайскому инструктору в тренажерном зале, который сейчас стоит перед ним и нахально улыбается. Лэй качает головой. -Ты ненормальный. Крис никогда не думал раньше, что шеи или плеч можно касаться таким образом, чтобы заставить совершенно прозаическим образом возбудиться в месте, расположенном куда более ниже. Совершенно упускает из вида тот момент, когда не он изучает Лэя, а Лэй начинает изучать его; впрочем, ощущается это все настолько естественно, что Крис не имеет ничего против. И думает, что интересно как-то у Исина получается так умело ласкать даже через одежду. -Можешь, снимешь уже хоть что-нибудь? - спрашивает Ифань ненавязчиво, дергая плечом, обтянутым тонкой футболкой. Исин кладет подбородок на крисово плечо и засовывает руки в передние карманы его джинсов. -Не могу, - грустно отвечает он. - Мне всегда было неудобно возиться с ремнями и застежками на чужих штанах. Крис закатывает глаза и думает, как бы прямо сейчас не заржать — осторожно высвобождается из объятий Лэя и собственноручно принимается расстегивать тяжелую пряжку ремня. Решив, что в таких делах не мелочатся, походя стягивает с Исина рубашку, даже не потрудившись разобраться с пуговицами. Едва ли пробежавшись пальцами по его груди и животу, Крис быстро понимает, что он, Исин, может показаться субтильным разве что на одном фоне с ним — невероятно строен и гибок, как кошка. -Знаешь, мне не нравится твой стиль в одежде, - невнятно бормочет Крис, проводя губами во волосам Лэя. -Как будто тебя это сейчас должно волнов... - … Тебе лучше ходить просто раздетым. Возразить Лэй ничего не успевает, потому что в обычно равнодушных глазах Криса слишком много интереса, который он не замедляет облечь в действия, практически мгновенно дезориентируя и в пространстве, и в ощущениях, где остается только неконтролируемый хаос. -Ты ненормальный. Лэю кажется, что он уже говорил когда-то это слова, но все не может вспомнить — кому. Ифань нахально ухмыляется и согласно кивает, запрокидывая голову назад, чтобы лучше видеть Исина — сам Ифань сидит на полу около кровати, оперевшись на неё спиной. -Вообще верно, - задумчиво говорит он, вертя в руках невесть где найденную зажигалку. Крис считает, что курить после секса — банально и неинтересно, особенно если учесть, что он по жизни ненавидит запах сигаретного дыма. - В принципе, мы квиты. Это же не я боялся залететь без презерватива... Лэй закрывает сначала один глаз, затем, подумав, второй. -Иди на хрен, - беззлобно отвечает он, потягиваясь на постели и проводя руками по разгоряченному телу. Вставать не хочется, да и не надо, наверное. -Я уже ходил сегодня, - отзывается Ифань и тихо веселится, уткнувшись носом в собственное плечо. - Вернее, вчера. Да и сегодня... Ифань трясет головой и ошалело думает, что они уже чертову всю ночь даже не пытаются вылезти из спальни, хотя в теории в его, крисовской, квартире существует не только она. Лэй, судя по виду, размышляет примерно о том же, закинув руки за голову и рассматривая потолок. С Лэем совершенно легко и ненапряжно — здесь не требуется заливной болтовни, как с девушкой, или какого-то определенного стиля поведения, чтобы не облажаться; с ним просто до одури легко молчать и понимать при этом, что все идет своим чередом. Лэю не нужно ничего доказывать и показывать, а ещё он спокойно дает изучать себя, бездумно и совершенно как-то счастливо улыбаясь. Это Криса немного смущает. Какое счастье может быть в одной, пусть и удивительно долгой, встрече? Несколько раз за эту ночь Ифань чувствует уже знакомый мятный и тягучий страх — теперь нет вообще никаких сомнений насчет его источника; он шепчет что-то успокаивающее на ухо Исину, пока тот закрывает глаза и болезненно сжимает пальцами его плечи. Крису очень сложно правильно идентифицировать все ощущения, накатывающие с каждой секундой, и даже много позже он не может до конца восстановить порядок в собственном мироощущении. Все мешается — наслаждение, спокойствие, боль, сладость, соль, страхи. Все это — один разноцветный коктейль в красивом высоком бокале. Пожалуй, чувствительность как она есть начинает восстанавливаться только сейчас, когда Лэй минут пятнадцать даже не шевелится, а Крис наблюдает за неровным огоньком газовой зажигалки. Явственно чувствуется присутствие демонов в Курогу. Просто до абсурда вовремя, думает Крис и дергается, когда слишком близкая активность черной твари умудряется перекрыть даже смутно видимые сознанию теоретические источники страха, которые Крис уже элементарно натаскан чувствовать изначально благодаря природе своей способности. Возникает ужасное желание вскочить и, не объясняя ничего, по-быстрому покрошить демона под предлогом, что, де, вышел за молоком в круглосуточный. Именно это Крис и делает, быстро что-то объясняя и то и дело сбиваясь от уже бурлящего в крови адреналина. По-настоящему хороших битв у него, по сути, не было слишком давно, чтобы оставаться спокойным. Он даже не в первого раза попадает в узкую штанину джинсов. -Демоны, что ли? - будничным тоном интересуется Лэй с постели, перевернувшись на живот и уложив подбородок на сложенные кисти рук. -Ага, - отвечает Крис, рыская по полу в поисках ремня и в спешке через голову натягивая первую попавшуюся футболку. - Я скоро вернусь. И, схватив с кресла худи и ключи от квартиры, вихрем вылетает в коридор. Оттуда слышится сначала грохот сваливаемой обуви, затем ругань сквозь зубы и, наконец, подозрительная тишина. С неестественно выпрямленной спиной, словно шест проглотил, Крис снова возвращается в комнату. -Что. Лэй делает вид, что ровно ничего не понимает и вообще случайно оказался полуголым в чужой постели. Смотрит на Криса с умело сыгранным удивлением. -О чем ты? Крис, не говоря ни слова, выразительно показывает что-то руками и дико кривится. -Ты вот прямо сейчас что сказал? - Кажется, Ифань сейчас думает, какой из мемов больше подойдет ему в этой ситуации — выходит, что фу-фэйс. Лэй пожимает плечами и улыбается. -Ну как что. Демоны, говорю? Иди, я подожду, не против. Не люблю на них один ходить — все равно не получается ничего, кроме как немного потрепать. Не по этой я части. Ифань внимательно выслушивает все, что говорит Исин; с минуту стоит, не двигаясь, а потом оседает в кресло, склонив голову набок. Спокойно очень. И начинает ржать — громко, от души и пугая дворовых собак на улице.