Пересадки.

В голове лишь гул. Ничего не слышу, не вижу и не чувствую. Вдох-выход. Открываю глаза. Слышу отголоски ревущего зала. Аплодисменты. Вижу одну светящуюся дорожку. Улыбка Пелагеи. Все получилось. В горле встает ком, начинает подташнивать. - Давай познакомимся, прекрасное создание! – я понимаю, что начинаю что-то говорить, но своего голоса не слышу. - Я очень рада, что ты со мной. А я с тобой. - Пелагея улыбается, встает и раскрывает руки для объятий. Иду к ней. Ноги подкашиваются. Чувствую чужие руки на своей спине. Тепло. - Ты такая молодец! У тебя все получилось. - шепот прямо в ухо. Чувствую неприятную волну мурашек по телу, от такого близкого вторжения в личное пространство. Дальше все обрывается. Я не понимаю как дошла до Нагиева. Тот отпустил пару стандартных шуточек. Наконец-то можно ехать домой. *** - Настеныш! Ты опять сделала не так! - Пелагея встает со своего кресла, подходит ко мне со спины и обвивает руками мою талию. Надавливает куда-то в область солнечного сплетения. - Вот так! А теперь возьми эту ноту опять. Я издаю вопль умирающего лебедя и начинаю кашлять. Пелагея разочарованно цокает и снова садится в свое кресло. Звукачи бросают свои пульты и гогочущей толпой выходят из студии. Как обычно покурить. Разочарованно провожаю их взглядом. Тоже бы сейчас с удовольствие покурила. - Настеныш ну что же ты так! Как же бесит это ее: "Настеныш!". Прямо как гвоздем по стеклу. И в общем она меня бесит. Такая правильная, умная. Все может, все умеет. Настроение сразу к чертям. Хочется домой. Хочется исчезнуть. Как задолбал этот проект. Как задолбала Пелагея. *** - Как же я ненавижу метро! Терпеть не могу эти пересадки. Я со всего размаха плюхаюсь на диван в студии, так, что Пелагея на том конце дивана ощутимо подлетает. Какая же она худенькая. - Покупай машину, Настеныш. - Пелагея хихикает, зная, что больше чем пересадки, я ненавижу только пробки. - Это пытка какая-то эти нескончаемые переходы. Пелагея улыбается смотря на меня. А я вдруг начинаю нервничать. - Почему ты так улыбаешься, Поль? - Ты милая. - Пелагея отворачивается и утыкается в телефон. Краем глаза замечаю, что открыта переписка. В собеседниках высвечивается большими буквами: "Димка" Чувство нервозности с космической скоростью перетекает в чувство бешенства. Опять этот "Димка". Она ведь не вылезает из телефона уже неделю. А я уже неделю не понимаю почему меня это бесит ... *** Пелагея смеется над очередной шуткой Нагиева, заглянувшего на репетицию, оператор шипит что-то около приличное, борясь с камерой, я жую жвачку выдувая большие розовые пузыри. Стандартный рабочий режим. Я набираю полные легкие воздуха и старательно дую. Резиновая субстанция угрожающе раздувается. Через секунду, липкая масса с характерным треском лопается и застывает на моем лице. Пелагея заливается громким хохотом. - Ребенок мой! - приобнимает меня сзади за шею и чмокает в макушку. Табун приятных мурашек разбегается по всему телу. - Иди умывайся. - она легонько хлопает меня по мягкому месту. Я направляюсь в сторону уборной и чувствую, что улыбаюсь как идиотка во все тридцать два. Вот же дура. *** Телефон настойчиво вибрирует в кармане пальто. Я даже не хочу его доставать. Я и так знаю кто это. Пелагея. Я сижу на лавочке в метро. Спину, даже через плотную ткань пальто, неприятно холодит каменная стена. Поезда один за одним проносятся с оглушительным грохотом. Бесит. Люди снуют туда-сюда, бросают на меня мимолетные, безразличные взгляды. А я реву. Слезы уже жгут щеки, а я все реву. Не знаю, что со мной происходит в последнее время. Просто хочется пореветь. Этот проект меня доконает. Вечные съемки, репетиции. Эти ее: "Настеныш! Давай еще раз. Давай лучше! Давай сильнее!" Достало все. Точнее, в глубине души я знаю кто меня достал. Но не признаюсь сама себе, что думаю о ней постоянно. Просто хочется плакать. И эти пересадки дурацкие. Ехать до студии еще 40 минут. И переходить два раза. Терпеть не могу пересадки. *** - Поль, мне не нравится, когда ты называешь меня "Настеныш". Я даже не смотрю на нее, сижу отколупываю лак на большом пальце. Немного неловко. - Почему? - в голосе слышится явное разочарование и по-моему даже обида. - не знаю, не нравится и все. Бесит прям. Я прикусываю язык, слишком поздно понимая, что сказала это в слух. Сердце начинает колотиться где-то в горле. Смотрю на нее, а она улыбается. Вся неловкость исчезает за секунду и в груди снова разливается бешенство, которое стало таким родным за все время съемок этого проекта. - Ну ты же самый натуральный “Настеныш”. – она подходит ко мне сзади, снова обнимает за шею и упирается подбородком мне в макушку. – Любимый мой, мимишный Настеныш! Ну если тебе не нравится, больше не буду так называть, обещаю. - Называй уже как хочешь. – я сдаюсь под напором этой бесконечной доброжелательности и нежности по отношению ко мне. Она удовлетворенно хмыкает и снова чмокает меня в макушку. - Вот и договорились. *** Опять сижу реву. На этот раз дома. Я такая дура. Не понимаю, что же со мной такое. Я о ней думаю. Постоянно. Она мне снится уже которую неделю. На репетициях сердце колотится так, что я не слышу, иногда, собственного голоса. При виде ее меня начинает колбасить. А на сцене, я стараюсь вообще на нее не смотреть, потому что если я увижу ее глаза и улыбку, мне кажется, что я разревусь прямо перед камерами. Что же я за невротичка такая. Телефон начинает противно вибрировать. Открываю сообщение. Конечно же это Поля. “Ты, сегодня, собираешься вообще приезжать?!” Смотрю на часы. Ну да, опоздала всего лишь на час. Еще же ехать. Быстро набираю ответ: “В метро”. Начинаю собираться, в то время как на дисплее снова высвечивается белый конвертик: “Взяла бы такси. Я же помню про твою любовь с пересадками. Целую. Жду.” Смотрю на экран, вытирая со щек остатки слез. И я тебя … целую. *** - Настеныш, что с тобой? – Пелагея с тревогой смотрит на мое заплаканное лицо. - Тяжело. – я сегодня крайне немногословна. Просто задолбалась уже реветь. Мы сидим на диванчике, в нашей любимой студии. Сегодня тут непривычно пусто. Все уже разошлись, а Пелагея задержала меня, чтобы поговорить. - Милая, я тебя не узнаю. Ты стала такая замкнутая, неразговорчивая. И мне кажется, что это только со мной ты так. В чем дело? Я иногда даже твой взгляд поймать не могу. Я смотрю на нее, точнее мой взгляд приковывают ее губы. Ярко красная помада. Я из последних сил борюсь со своим абсолютно сумасшедшим и неправильным желанием. Молчу. Она сверлит меня взглядом. А я молчу. - Насть, ну что с тобой? Ты же была такая веселая, жизнерадостная. В чем же дело, ну? Может тебе со мной некомфортно. - Да. – черт черт черт. Снова сказала быстрее, чем подумала. Но уже поздно. Взгляд Пелагеи тускнеет. - Почему? Уже поздно что-либо придумывать. И я как обычно делаю то, что первое приходит мне в голову. Быстро прижимаюсь к ее губам. Все мысли испаряются. Так хорошо. Я даже не сразу понимаю, что она начинает отвечать мне. А когда понимаю, сердце ухает куда-то в желудок, делает кульбит и застревает в горле. Я отрываюсь от нее и вылетаю из студии. *** Я, закутавшись в одеяло, бездумно листаю инстаграмм. Взгляд падает на нашу с ней фотографию. Боже мой, что же я наделала? Как по мановению волшебной палочки на экране выплывает белый конвертик. Поля. Будь что будет. Открываю и не верю своим глазам. - Ты меня любишь? Меня трясет. Страшно. Глаза начинает щипать. - Я по тебе скучаю. Я перестраховываюсь. - Ну а дальше что? - Разве не понятно? - Для меня нет. Это не означает любовь. А для меня только это важно. Любовь не подтверждается одним лишь твоим скучанием по мне. Я задумываюсь лишь на секунду. Понимание приходит внезапно. - Я знаю одно, что всегда скучаю по тебе так, что готова сорваться и поехать к тебе куда угодно. Даже если ехать с пересадками … - отправляю сообщения, отбросив все свои дурацкие сомнения. - Я тебя тоже люблю. И я улыбаюсь.