Диверсия

Tameiki majiri no mainichi kotoba mo denai Utsumukikagen ashita no ima wo kangaeterunda Dare ni mo shiraretaku wa nai sonna himitsu ga Boku ni arunara sekai ga mawaru supi-do kawaru kana Kore to itte torie ga nakutatte (kokoro no naka) Totemo heiwa sore ga suteki sa Bokura ga ikiru michi furikaereba hora ne takusan no Shiawase ga yondeiru yorokobi afure egao koboresou Boku no kokoro no naka ni iru tenshi ga utau "Kimi no jinsei, kimi ni nani wo kitai shiteru no kana?" (с) Yoshida Jungo – Sekai yo Warae

Рыжий, Лорд и Слепой прятались на чердаке. Они встретились здесь случайно: Лорд шифровался от Рыжей и полагал, что здесь его можно искать в последнюю очередь; Рыжего спугнула она же, пообещав навестить его и справиться о самочувствии; а Слепой вообще часто здесь замуровывался, когда девичьи делегации во главе с его поклонницей еще только начинали выступление в сторону мужского корпуса. Слепой учил Рыжего шрифту Брайля, Лорд курил и рисовал кракозяблу в блокноте Шакала. Кракозябла выходила печальной, и на морде ее отчего-то было написано смертельное уныние. Лорд поминутно сокрушался по этому поводу и пытался перерисовать кракозяблину гримасу, отчего та становилась еще более удрученной. — Слепой, нам должно быть стыдно, — высказался Рыжий во время перекура. — Два вожака не могут отвадить от себя одну-единственную барышню. — Сфинкс обещал спровадить ее до обеда, — флегматично отозвался Слепой, просеивая в руке чердачную пыль. — Выдержка у него, однако… — подал голос Лорд. - Он на привилегированном положении любимой детской игрушки — ностальгическая милашка, на которую, по большому счету, начхать. Он называет это иммунитетом. Этот механизм в четвертой наладился очень быстро. Как только разведка в лице Бандерлога Лэри приносила вести о перемещениях Рыжей по направлению в гости — Слепой мгновенно испарялся, спуская на поклонницу Шакала и Сфинкса. Этот взрывной в своей противоречивости дуэт действовал на хрупкую девичью психику Рыжей как дихлофос, и эффект держался в среднем два-три дня. Когда Курильщик, пару недель понаблюдав за этими маневрами, спросил, почему бы им просто не попросить Рыжую больше не приходить, Рыжий со Сфинксом так синхронно сбледнули с лица, что Македонский потянулся к аптечке. — Все девушки — инопланетные роботы, — наставительно сказал Табаки. — И декодер человеческого языка у них в голове повредился во время аварии звездолета… Он навешивает наивному Курильщику еще много лапши, но общий посыл его вполне ясен и сводится к тому, что если такую темпераментную даму, как Рыжая, ранить в самое сердце — Слепой с Лордом будут угнаны в сексуальное рабство по бренным трупикам безвинных и виноватых. * Перед обедом Слепой с Лордом, как заправские шпионы — поодиночке и скрытно, — пробрались в четвертую, прихватив с собой Рыжего. В комнате обескровленные Сфинкс и Шакал восстанавливали душевные силы самым радикальным способом — экспериментальными зельями Стервятника. Сфинкс сидел на полу, запрокинув голову, и глушил какое-то подозрительное зеленоватое пойло из зажатой в зубах стеклянной фляжки. Табаки валялся на постели, драматично закатывая глаза, и, постанывая, прижимал ко лбу тыльную сторону ладони. Стервятник сидел тут же, на столе, и, насвистывая «London bridge is falling down», в компании Македонского колдовал над компрессом. Выплюнув пустую бутыль, Сфинкс в двух словах и паре крепких выражений пояснил, что более на Рыжую их ядреная смесь клинического занудства и полоумного бреда не действует. — Боюсь, — констатировал Рыжий, — что пора предпринимать какие-то более эффективные меры. * Мозговой штурм по контрнаступлению собрался в тот же день после обеда. Из Кофейника приволокли стратегический таз с выпивкой, а Стервятник отжалел горшочек свежих самокруток. — Надо ее как-нибудь естественно отвадить… Чтобы она нашу комнату — а еще лучше, весь наш этаж, — как лепрозорий за милю обходила. — Точно. Мы же Чумные, в конце концов… — Давайте скажем, что он болен! — Да я, в общем-то, и так… — Вообще-то, мы тут все… — Ёлки!.. Поскольку главным объектом девичьих притязаний был Слепой, в первую голову сконцентрировались на его дискредитации. Табаки заявил, что самым безотказным средством будет сфабриковать ему аллергию на девушек. Но Сфинкс возразил, что на это Рыжая не поведется, потому что в таком случае после Длинной он должен был тут же незамедлительно издохнуть. Сам Слепой саркастически заметил, что не для того вводил новый закон, чтобы остаться без девушек самому и насовсем. Тогда Шакал предложил аллергию на рыжих, но тут уже возмутился Крысиный вожак. — Может, стоит у самих девушек выяснить, что их может раздражать… — внес коррективу Горбач, — ну, как-нибудь из-под прикрытия? Обсуждение оживилось, и к утру, спустя полтаза, план был готов. * * * Рано утром три взъерошенных красноглазых упыря вломились в Гнездо и в шесть рук выволокли заспанного помятого Стервятника. — Это похити… увороще… кража? — поинтересовалась Большая Птица, сгруженная на колени Шакалу. Он лег всего два часа назад, выбравшись из лап Ральфа под утро, затраханным до полной невменяемости, и еще плохо соображал и владел языком. — Нет! Это люди в черном! — бодро проорал у него над ухом голос Табаки, и Стервятник, зажав уши, упал на пол четвертой. — Вообще это явно люди в хламину, — флегматично отозвался с верхней полки Слепой, — но ты почти угадал. Держась за голову, Стервятник вскарабкался по ноге Македонского и обозрел комнату. На столе сидел Рыжий, копошась в куче каких-то побрякушек. Сфинкс перекапывал граблями ворох тряпок в углу, по полу ползали Лэри с Горбачом и, поминутно сгоняя Нанетту, чертили на завалявшемся куске обоев загадочную стратегию. Стервятнику в несколько голосов объяснили, что общим согласием и с вожаческого благословения «идитенахуйпридурки» решено было провести шпионскую диверсию в тылу врага с подрывом авторитета Слепого. Вопреки ожиданиям, идея принадлежала Лорду. Шакал по этому поводу долго убивался и причитал, что теряет хватку. Потерявший терпение Черный высказал состайникам вселенское презрение и удалился, гордо укатив за собой Курильщика. А Рыжий сказал, что они все ебанутые, никуда не ушел и предложил ради такого дела прибегнуть к радикальной маскировке: для осуществления этого самоотверженного проекта двое должны прикинуться девушками, чтобы выяснить у настоящих девушек, какие мелочи и в каком количестве смогут отвратить их от альфа-самца, и по возможности распустить о нем парочку непрезентабельных слухов. Лэри настаивал, что обыкновенные девушки — это банально, а лучше прикинуться феминистской организацией, и страшно обижался, когда ему доказывали, что это те же зубы, только в банке. — Ну а я-то что?.. — спросил Стервятник и повернулся к Табаки. — Как что? Загримируешь! — А ты что? — обратился он к Слепому. Из-за перегородки кровати, вяло помахивая, всплыла бледная рука. — А я залег повыше и прикидываюсь мертвым, чтобы и меня в этот дурдом не впутали. * Отправить договорились Лэри как самого ушлого сплетника и Македонского как умилительную кроткую лапочку. На самом деле, эти двое были единственными, кого Рыжая запросто могла не узнать. Выступать решено было после завтрака. * Никогда еще Стервятник не проклинал свои невеликие навыки визажиста так витиевато и чистосердечно. Обложившись гримом и косметикой, он сидел посреди комнаты и пытался нарисовать девочку на мужественной морде Лэри. — Нужно выбрать одежду, в которой их можно было бы хоть отдаленно за девушек принять… — задумчиво ворчал Горбач, отбраковывая тряпье. — В хиджаб его запакуйте — вообще не ошибетесь, — язвил со своего насеста Слепой. Рыжий осматривал отобранные вещи, проверяя на повреждения. — Вот тут слегка порвано… Слепой, иди сюда, надевай. На тебе удобнее будет. Лорд подбирал обувь, примеряя на Сфинкса. — Да в эти и я-то с трудом влезу, а у Македонского лапа еще больше! Македонский с Табаки, добыв завтрак для остальных, сидели на кровати, и Шакал, высунув от усердия язык, наносил фиолетовый лак на ногти дракону. До собирательного образа настоящих леди оставалась пара штрихов, когда дверь четвертой внезапно распахнулась… и на пороге нарисовалась Рыжая. Все застыли: Стервятник с кисточкой в зубах, раскрашенный Лэри, Сфинкс на каблуках, Македонский с маникюром и Слепой в платье. — Что такое? — спросил он, повернувшись к двери. — Кто там? Из-за спины Рыжей показался Черный и прислонился к косяку, отсвечивая демонстративно скучающей физиономией. — Я же говорил. Рыжая убито всхлипнула и убежала, закрыв лицо руками, едва не своротив коляску с Курильщиком. Невинно насвистывая, Черный прошел на свою кровать. — Всего-то делов…