Первый снег

На дворе было восемнадцатое октября. Примерно в это время обычно выпадает первый снег в Бэй Вью. Дети сразу выбегают на улицу, радуясь сему природному явлению. Джесси, взяв с них пример, мгновенно забежал в лифт и через минуту уже оказался на улице. Я старался хоть немного догнать его, но спускаться по многочисленным лестницам небоскрёба Маручо было отнюдь не простым занятием. Наконец выбежав на улицу, я, обессиленный и чуть ли не задыхающийся, принялся искать Джесси. Тот попался мне на глаза не сразу; среди толпы детей и взрослых он почти ничем не отличался от других. Я еле как распознал его по куртке, а после по волосам, торчащим из шапки. - Эй, Джесси! – крикнул я ему как можно громче, собрав все силы в один вдох. Тот обернулся на зов и, увидев меня, помахал мне рукой. Я понял намёк и не спеша поплёлся к другу, пытаясь побороть усталость. - Рен, нельзя ли побыстрее? – возмутился Джесси, скрестив руки на груди. - Заткнись. Ты не знаешь, через что я прошёл, - прокряхтел я, словно столетний старик. На лице Джесси появилась нечитаемая эмоция, похожая на одновременное удивление и веселье. - Ладно. Слушай, а что происходит? – спросил Глен спустя несколько секунд. – Почему все люди выбежали на улицу? Что-то лучилось? Авария или что? Я хотел было покрутить пальцем у виска, но затем вспомнил, что для Джесси свойственно не понимать, что здесь сейчас происходит. Пытаясь сделать безмолвный намёк, я посмотрел на небо. Как и ожидалось, он повторил за мной. - О, Боже мой, что это? – восторженно спросил Джесси, откинув голову и наблюдая за тем, как с неба падают маленькие белые хлопья. - Это снег, - спокойно ответил я, смотря на своего удивлённого друга. Джесси, словно маленький ребёнок, сначала пытался ловить снежинки языком. Затем, поняв по взглядам прохожих, что это не очень прилично, выставил ладонь перед собой и наблюдал, как маленькие хлопья тут же превращались в воду, не успев даже толком приземлиться на его горячую кожу. Его глаза горели от интереса. Разумеется, ведь он видел данное явление впервые. Я наблюдал за тем, как на ресницы Джесси падали снежинки, делая их чуть ли не белыми. Глен периодически моргал, ибо злосчастные кристаллики мешались глазам. В голове у меня пронеслось, что Джесси очень идёт зима. Розовые щёчки делают его лицо мягче и милее, красный нос – забавнее, а снежинки на ресницах – красивее. - Как же это прекрасно, - тихо, почти шёпотом произнёс Джесси. – Почему в книгах этого нет? Я ни разу не видел, чтобы где-нибудь упоминалось что-то подобное. - Я слышал, что в розовых соплях снег нынче не в моде, - без эмоций сказал я. – Сейчас в моде дождь. - Н-но я не читаю розовые сопли, как ты выражаешься! – смутился Джесси. - Ладно-ладно, не обижайся, - сделав примирительный жест, сказал я. – Пошли присядем. Не успев толком дойти до лавочки, мне неожиданно приспичило купить что-нибудь горячего. Я сказал об этом Джесси. Тот коротко кивнул, заодно дав мне деньги, чтобы я купил и ему тоже. Вернувшись с двумя банками горячего кофе, присел рядом со своим другом и вручил ему напиток. Он пытался согреть свои руки, дыша на них горячим воздухом. Едва его ладони коснулись горячей банки, как из уст вылетел протяжный облегчённый вздох. Джесси был явно рад тому, что я пришёл через столь короткое время. - Спасибо, - улыбнувшись, сказал он, лёгким движением руки открыв банку с кофе. – Так холодно… я читал о временах года на Земле в одной книге, и зима там тоже упоминалась. Там говорилось о том, что это время обычно действительно морозно, но не было ни слова о том, что можно так превратиться в лёд. Я оценил шутку Джесси лёгкой ухмылкой. Но на самом деле я слушал его краем уха, не вдумываясь толком в слова. Мне казалось, что зима сделала с Джесси что-то действительно невообразимое: его щёки напоминали два сочных помидора, ресницы были усыпаны снежинками, а нос, казалось, пытался догнать двух своих соседей. Эти новые черты сделали его лицо мягче, милее и невиннее. Нет тех язвительных ухмылок, сопровождающих его в повседневной жизни. Возможно, на них просто нет сил, ведь из-за мороза, бывает, не хочется шевелить ртом вообще. Но, в таком случае, разве не было бы замечательно, если бы мороз всегда и везде сопровождал Джесси? «Что за бред? – сразу подумал я, стоило последней мысли закрасться мне в голову. – Пора возвращаться домой. Я боюсь представить, что ещё у меня может возникнуть в голове от такого мороза». - Может, уже пойдём домой? - спросил я у друга. Но ответа не последовало. Джесси молчал, уставившись невидящим взглядом в какую-то точку. Он явно о чём-то думал. Его брови были немного нахмурены, а губы слегка сжались. Это придавало его лицу малую долю забавности. Серьёзным у него выглядеть бы в любом случае сейчас не получилось. Уже который раз за этот день я ловлю себя на том, что неприкрыто любуюсь Джесси. Мой разум, казалось, отключался, стоило мне только задержать свой взгляд на нём. Я не пытался скрыть свой интерес к его лицу за тенью от капюшона или чем-либо ещё, при этом понимая, что Глен может легко заметить это. Всё же он не такой уж глупый по части романтики и прочего. Я даже подозреваю, что он всё-таки читает розовые сопли. В Ганделии такого определённо не было. Может, из-за постоянных дел или просто потому, что Джесси изменился только сейчас. Меня всегда бесила его ухмылка, высокомерный взгляд во время битв и, пожалуй, коронный признак, отличающий Глена от других - манера речи. Не знаю, что меня из этих качеств бесило больше. Однако, несмотря на это, я общался с ним даже очень хорошо. Мы, можно сказать, стали друзьями. Но ничего больше, кроме как дружеские чувства, ни я, ни он не проявляли. Когда мы на достаточно долгое время прилетели на Землю, Джесси начал потихоньку меняться. Возможно, на него так повлияла обычная жизнь обитателей планеты: кто-то радуется, кто-то плачет, а кто-то вообще не знает ни дня без вечной суеты. Все смеются, работают, учатся, общаются, никому не подчиняясь. Их жизнь полна красок и воспоминаний, как счастливых, так и печальных. Никто не давит на них своим положением так сильно, как император Бародиус давил когда-то на ганделианцев. Да и сейчас всё хоть и стало гораздо лучше, но до такой жизни, как у землян, Ганделии пока не видать. Сегодня, видимо, ещё один день, когда внутри Джесси всё перевернулось. Конечно, ведь снег - действительно прекрасное явление. Большинство детей, увидев первый снег, мгновенно впадали в безудержное веселье и радость. Глен мне тоже тогда показался ребёнком: уж слишком у него было радостное и непорочное лицо. Казалось, что вот-вот и он побежит к остальной ребятне играть в снежки и лепить снеговиков. Так мы и просидели чуть ли не до вечера. Он всё время о чём-то думал, я же то наблюдал за детьми, играющими на специальной площадке, то любовался своим другом. Хотя я думаю, что друзьями всё же не любуются так, как я. Мне кажется, что если бы на месте Джесси был кто-то другой, то он давно бы уже вырвал мне глаза. Недопитое кофе уже давно остыло, и пить не было никакого желания. Я уже успел привыкнуть к морозу, тем более, что он с каждым часом становился всё меньше. Я не знал, что мне дальше делать. Смотреть на Джесси мне не надоедало, однако поговорить с ним о чём-нибудь было бы гораздо интереснее. Я уже изучил его лицо до мельчайших деталей, и теперь хочу посмотреть, не изменилось ли что-нибудь в его характере. Ну, а вдруг? - Джесси? Джесси! - позвал его я, слегка встряхнув его за плечо. - А? Что? - наконец очнулся Глен, тут же начав вертеть головой. - Прости, я просто задумался над кое-чем. - Долго же ты думал, - заметил я, облокотившись о спинку скамейки. Мне показалось, что щёки Джесси стали розовее, хотя подобные вещи можно списать и на погоду. Однако выражение его лица действительно стало смущённым. - Прости ещё раз, - тихо сказал он. Вроде изменений почти не было, за исключением отсутствия речевых оборотов. Возможно, в его голове пока не всё встало на свои места. Но вообще, если быть честным, я не хотел, чтобы эта грёбанная манера речи вновь вернулась к Джесси. - Мне кажется, пора возвращаться обратно, - сказал Глен. - А то ведь действительно можем простудиться. Согласившись с ним, я встал с лавочки, и потянувшись, направился к небоскрёбу. Джесси не спеша поплёлся за мной. Но, когда до нашего временного дома осталось не так уж и много, мне показалось, что Джесси остановился. Я тут же обернулся и удостоверился в этом. Он стоял, слегка трясясь. Было видно, что он замёрз. - Эй, Джесси, что случилось? - спросил я, хотя понимал, в чём дело. - Рен... я замёрз... - произнёс Глен дрожащим голосом. Его голова была опущена, но, подойдя ближе, я услышал, как стучат его зубы. Мне ничего больше не могло придти в голову, кроме как взять его за руку и сказать, что скоро мы дойдём до небоскрёба. Но В ответ Джесси лишь мотал головой, шепча, что он не может больше идти. Я не знал, почему не замёрз так, как он. Возможно, моя куртка была теплее, чем у него, и на руках были перчатки. Не зная, что ещё можно сделать, я решил согреть его. - Рен? - удивился Джесси. - Что ты делаешь? Я старался обнять его как можно крепче, чтобы побыстрее согреть. Мы были в не очень людной местности, и поэтому я мог сделать это без особой опаски. Внутри моего тела неожиданно стало тепло. Сердце охватило очень приятное чувство,и от этого я прижимал к себе Джесси всё сильнее. Дыхание медленно, но верно начало сбиваться, а сердце стало постепенно увеличивать свой ритм. Я чувствовал, что с Гленом творилось то же самое: его грудь под тонкой курткой вздымалось всё чаще, а руки как можно сильнее сжали мою спину. От понимания этого факта мне становилось ещё лучше. И, не сумев себя сдержать, я всё-таки начал дышать через рот. Неожиданно Джесси ослабил хватку и слегка отпрянул от меня, но не убирал руки с моей спины. - Спасибо, Рен, - тихо произнёс он. - Мне уже не холодно. И снова у него было это лицо. Снова эти красные щёки, снова этот забавный розовый нос... снова это прекрасная и милая мордашка. Я не знал, что двигало мною тогда. Мне просто очень сильно захотелось поцеловать Джесси. Его губы немного потрескались, и из маленьких ранок выступали небольшие капельки крови. Я максимально близко приблизился к лицу Глена и, смотря ему прямо в глаза, слегка дотронулся до его губ. Тот был очень удивлён такому повороту событий, но ничего, кроме мелких попыток вырваться, не делал, а вскоре и вовсе утих. Осмелев, я немного углубил поцелуй. Джесси совсем не сопротивлялся и даже начал неуверенно отвечать. Я не мог описать свои чувства в тот момент. Это было настолько прекрасно, что мне бы хотелось переживать это снова и снова. Сердце забилось ещё чаще, чем раньше, и мне казалось, что оно вот-вот пробьёт мою грудь и вырвется наружу. Ладони в перчатках сильно вспотели, несмотря на погоду. Абсолютно всё, что происходило со мной тогда, открытым текстом говорило, что мне нравится Джесси. Тот, в свою очередь, ничем не отличался от меня: его дыхание было полностью идентично с моим, а руки крепко обхватили в мою шею. От этого факта мне становилось ещё прекраснее. Я углублял поцелуй с каждой секундой, отчего чувства всё обострялись. Мои руки мёртвой хваткой вцепились в талию Джесси, однако хотели бы получить гораздо больше. Но каким бы ни было удовольствие, оно не может длиться вечно. Вспомнив о том, что нас вероятно ждут друзья, я неохотно отпрянул от губ Глена и заглянул ему в глаза. Его аметистовые очи ответили мне тем же, вглядываясь в яркий янтарь. Я не мог наглядеться на это бездонное фиолетовое море. Мне хотелось полностью утонуть в нём и никогда оттуда не выплывать. Не самая лучшая участь, но она бы того стоила. Когда мысли о друзьях снова появились в моей голове, я отошёл от Джесси, и, погладив его по щеке, произнёс: - Пойдём, Джесси. Нас уже заждались, наверное. Глен тепло улыбнулся мне в ответ, и, взявшись за руки, мы направились к небоскрёбу Маручо.