Come undone.

- Кто я для тебя? - на выдохе произносит Санхёк, пристально глядя на сидящего перед ним мужчину. Но тот снова молчит, в очередной раз пропуская мимо ушей вопрос младшего и лишь со вздохом отрывается от планшета, чтобы посмотреть ему в глаза. Неотрывно и долго, будто в них скрыт ответ на этот сложный вопрос, который Лео слышит день за днем уже вторую неделю подряд. И он бы рад дать ответ, да только не знает, кто для него мальчик. А удерживать враньем не по тэгуновским правилам, как и отпускать тех, кто уже принадлежит ему. Хёк упрямый и хочет своих ответов, а уж в способности получать желаемое ему упорства не занимать. Там, где любой другой на его месте бросил бы все к чертям, он борется до победного конца, даже если цена будет неимоверно высока. Как, например, сейчас, ведь рядом с Чоном ему тяжело, а без него — совсем невыносимо. Ломает, сродни наркотической зависимости. Поэтому парень всеми силами старается их вытаскивать, в то время как Тэгун, наоборот, тянет на дно. Мужчина прищуривается, не разрывая зрительного контакта, и притягивает рядом стоящего Санхёка к себе на колени. А он и не сопротивляется вовсе, молча усаживаясь, ведь порядком привык к подобным выходкам. К холодному воздуху, обжигающему кожу, когда Тэгун дергает футболку вверх, за края, без труда стягивая ее с острых плеч, и проводит ладонью сверху вниз по спине, аккурат вдоль позвоночника мальчика. Пересчитывает каждую отчетливо проступающую косточку на чужом худом теле и очерчивает контур плеч кончиками пальцев, довольно усмехаясь, когда Хёк невольно вздрагивает, прикрывая глаза, и облизывает пересохшие губы. Он просто не может сказать «нет» Тэгуну, прекрасно понимая, что все это неправильно. Нельзя ломаться под давлением чужой воли, захлебываясь океанами черных глаз. Позволять от одной улыбки внутри всему переворачиваться, а сердцу — биться чаще, пропуская такт. - Ты особенный, Санхёки, - тихий шепот в ключицы, опаляющий кожу, вплоть до мурашек по телу. И хоть на признание в любви совсем не похоже, парень доволен хотя бы и этим. Всяко лучше холодного молчания Лео, пропитавшего воздух их совместной комнаты настолько, что труднее дышать с каждым новым вздохом, умирая на выдохе каждый раз понемногу. Хана лихорадит от простых поцелуев в шею, а Тэгун лишь ухмыляется и продолжает свою пытку, снова терзая чувствительную часть тела, и оставляет поверх старых уже новые метки, наплевав на то, что скажут другие, увидев мальчика в таком состоянии. Ему кружит голову одна мысль о том, как будут смотреться на Хёке отпечатки его пальцев. Парень прикрывает глаза, пока старший возится с ремнем его джинсов, расстегивает пуговичку, а следом за ней молнию и стаскивает мешающую ткань до колен, оставляя Санхёка фактически голым, любуясь подкачанными мышцами и изгибами тела. - Прекрасный, - на выдохе восхищается Чон, пока легкий румянец покрывает щеки парня. Старший говорил ему это уже не раз, но тот все не верит и как реагировать не знает. А Тэгун не теряет времени даром и прокладывает дорожку поцелуев от ключиц до сосков, легко прикусывает их и снова срывает с чужих губ приглушенный стон. Ночь обещает быть до безумия длинной, с небосводом, усыпанным мириадами звезд. Младшему кажется, что он совершает очередную ошибку, опускаясь сейчас почти на самое дно. Сжимает крепче ткань чужой рубашки в руках и лишь хватает ртом в беззвучном крике воздух. В голове навязчиво крутится слово «нельзя», но он посылает его и всю свою жизнь к черту за одну кошачью улыбку Тэгуна, от которой, кажется, давно сошел с ума. Санхёк потерялся, он отчетливо это понимает, как и то, что не сможет сказать «прощай». - Не отпускай меня, хён, никогда, слышишь? - тихо шепчет Санхёк лежащему рядом с ним мужчине. Ему хочется верить, что у старшего просто любовь такая, и он не привык к проявлениям нежности. - Спи, мелкий, - лениво отзывается Чон, притягивая ближе к себе паренька, и быстро прикусывает кончик языка, когда с губ почти срывается «никому не отдам». Тэгун понимает, что давно полюбил Хёка, а в том, наверное, бермудский треугольник сокрыт, раз никто не услышал его SOS азбукой морзе, пока Лео тонул, почти растворив себя в другом. А в океанах глаз младшего нет соленой воды, в нем на гладкой поверхности отражаются звезды. Они теплые, как и сам Хан, в этом старший не сомневается ни на миг, ведь для него Санхёк стал личным солнцем.