Краски Питера

      В руках я держал буклет одной из своих выставок, которая должна была состояться сегодня. Сейчас шел последний этап подготовки. Мой пиар-менеджер Эвелина крутилась без остановки. Отдавая последние распоряжения по поводу особенных на ее взгляд мелочей в интерьере, она подбежала ко мне и сунула в руки список приглашенных:       - Посмотри, Мария Свинцова, хозяйка милого, домашнего ресторанчика в центре. Мы с ней договорились, что она придет сегодня. У нас есть шанс провести там презентацию твоей картины, - она мне весело подмигнула, поправила свои короткие светлые волосы и добавила, - мы должны ей понравиться. Рейтиг возрастет прилично. Покоришь еще пару десятков нужных людей. Все, готовься, встречаемся вечером. И, кстати, надень свой синий галстук.       В семь часов все начали собираться. Мужчины в смокингах, девушки в нарядных платьях; все ходили важно и внимательно рассматривали картины. Моей задачей было произнести вступительную речь, начинающуюся со слов: "Уважаемые дамы и господа..." и заканчивающуюся фразой: "Приятного вечера", ходить, разговаривать с приглашенными, мелькать лицом и в неформальной обстановке раскручивать их на деньги.       В семь двадцать, когда все с шампанским в руках стеклись к мини подиуму, я, поправляя свою синюю удавку, начал:       - Уважаемые дамы и господа! Я рад приветствовать Вас на своей выставке. Здесь Вы сможете увидеть мои последние на сегодняшний день картины. Надеюсь, Вам понравится. Приятного вечера, - я, как всегда, "не расплываясь мыслью по древу", был краток, за что и получил свою долю аплодисментов.       Все, сбившись в пары или кучки, стали разбредаться. Ко мне подошла Эвелина:       - Так, я вижу, слова опять застряли где-то? Ты это произносишь всегда и везде. Мне просто интересно, что должно случиться, чтобы ты изменил своей привычке говорить пять предложений? Ты не на тесте, где допустимы ответы: "Да", "Нет", "Не знаю". Ты на собственной выставке. Как хозяин, как творец, мог бы порадовать народ.       -Как личность творческая, я имею право ничего не делать. К тому же, эта речь им сто лет сдалась, - заявил я ей.       - Ты не прав. Всему тебя надо учить. И если бы ты ничего не делал, то не стоял бы сейчас здесь в развалку. Я не спорю, что картины важнее речи, но и она создает особое впечатление о тебе. Образ, понимаешь? Многие приходят сюда не только посмотреть твое творение, но и тебя самого. Красивый, высокий брюнет. Вон девушка с подругой, я слышала, говорили о тебе. Она, между прочим, дочь успешного бизнесмена. Иди, прояви чуточку внимания, будь галантен.       - Не хочу я. Настроения нет.       - Хватит уже теребить галстук, - женщина незаметно ударила меня. Потом вздохнула, взяла меня под руку и сказала, - пошли, будем внедрять тебя в общество.       Эвелина чувствовала себя как кошка в собственном доме; она осторожно проходила мимо всех, здоровалась, советовала, кивала, договаривалась о встрече - настоящий профи. Я шел за ней, ничего не говорил, кивал в два раза реже.       Мы подошли к двум девушкам. Одна из них, брюнетка с короткими волосами, заметила нас первой и смачно толкнула подругу. Та, видимо дочь бизнесмена, поправила свое обтягивающее платье и, переступая как пингвин на одном квадратном сантиметре, повернулась к нам:       - Здравствуйте, - она широко улыбнулась.       Зубы все, как один, - вдруг подумалось мне.       - Павел Балябин, - представила меня Эвелина.       - А это Ева Ольховская со своей подругой Владиславой Чайкиной.       Я посмотрел прямо на грудь блондинки; как и ягодицы, она была подчеркнута вырезом одежды. Девушка перехватила мой взгляд и подмигнула.       - Вам нравится? - я взял инициативу в свои руки.       - Да, очень. А вы прям как Билибин. Балябин, Билибин, - она закусила и приподняла губу.       Я ей улыбнулся. Эвелина решила нас покинуть. Ева сделала знак своей подруге, которая, кивнув мне, взяла шампанское и скоро скрылась из поля нашего зрения. Мы остались одни. Три минуты прошло в пустом разговоре, когда блондинка смело взяла меня за руку и повела к самой дальней картине.       - А это ваша? - она кивком головы указала на девушку, изображенную на моей первой картине.       Ева говорила совершенно не об искусстве, этим вопросом она уточняла, один ли я или нет.       - Моя, - ответил я и стал ждать реакции.       Девушка не успокаивалась:       - И где же она сейчас?       - Не знаю, - честно ответил я. - Может, сидит дома, может, ходит по магазинам.       Младшая Ольховская решила перевести тему:       - А где Вы начинали? Италия, Франция?       - Питер.       Тут на горизонте появилась Эвелина и на этой трогательной ноте, когда интерес ко мне поутих, она забрала меня. На прощание я кивнул и посмотрел на ноги блондинки сзади.       - Ты - моя спасительница, - шепнул я Эвелине.       Она усмехнулась и напомнила:       - Не радуйся. Скоро приедет Мария Свинцова. Ты помнишь?       - Помню, - хмыкнул я и сделал несколько шагов назад к своей первой картине.       На большом полотне, в розово-бело-сером свете, была нарисована молодая девушка. Кудрявые, пышные, темные волосы, большие карие глаза, легкие веснушки на шее, сломанный с одной стороны зонт, жакет, которым она прикрывала тонкие плечи - все это я изобразил максимально точно, тонко и аккуратно. Толпа же вокруг нее была размытой, серой волной, нарисованной десятками мазков.       Девушка смотрит из толпы, она одна из них, но в тоже время и другая. Одна из сотни, но одна.       Да... Эту картину я так и назвал: "Девушка и толпа". Именно с нее началась моя карьера и подъем по профессиональной лестнице. Меня заметили и предложили выставить полотно на одной из выставок; я согласился, и вот результат. После этого моя деятельность стала приносить пользу и мне, и современному искусству.       Спустя полчаса на телефон пришло смс от пиар-менеджера:       "Она уже тут. Я ее встречаю. Быстро к выходу. Пулей".       Положившись на свои ощущения, я расстегнул пиджак, снял галстук и с гордо поднятой головой направился к выходу. Там увидел Эвелину и девушку в длинном платье. Она стояла спиной ко мне. Эвелина заметила меня и на ходу представила:       - Павел Балябин - современный русский художник.       Женщина довольно посмотрела на меня, как на собственное произведение воспитания.       Девушка кивнула, поздоровалась и протянула руку. Она была удивительно похожа на прототип моей героини. Как одна капля росы на другую. Я удивился, но не растерялся и ответил приветствием.       Проходя мимо столов, предложил ей бокал вина, она согласилась. Мы пошли по галерее. Эвелина говорила, Мария поддерживала, я наблюдал. Девушка оказалась воспитанной и образованной.       Казалось, что именно с нее я писал картину, но каков шанс встретить незнакомого человека дважды? Я колебался, но внутренне был уверен, что это она. Когда все необходимые темы были уже подняты и опущены, договор заключен, я, не теряя больше ни минуты, спросил:       - А вы были в Питере?       - Да, была, - она внимательно посмотрела на меня.       - Я езжу туда каждый год. У меня там живет сестра. И я каждый раз прихожу в места художников.       Наша пара (Эвелина, как всегда, почувствовав "момент", удалилась) оказалась около холста "Девушка и толпа". Мария взглянула, приоткрыла глаза, повернулась ко мне и скромно спросила:       - Это, случайно, не я?       - Похоже, что это случайно Вы, - ответил я. - Может быть, мы сходим в ближайший ресторан, так сказать, подтвердить наше сотрудничество?       - Возможно, - она засмеялась. * * *       Спустя месяц после нашей второй встречи, на очередной из выставок, к своей речи я прибавил: "Поприветствуйте, Мария Свинцова - особенный гость и хозяйка этого чудного заведения". Продолжение следует...