Утешение

Влажный, шершавый язык скользит по открытой шейке, клыки почти не задевают чуткую кожу, но вскоре врезаются в матовую плоть, отчего струйки крови, словно атласные ленты по гладкому, белоснежному шёлку, скользят вниз, оставляя за собой влажный след. Боль пронзает тысячей мельчайших иголок, которыми, словно бы кто-то, по одной иголочке, прокалывает мельчайшие частички всего тела. Непрошеные слёзы наворачиваются на прикрытые от невыносимого стыда глаза юноши, содрогающегося под мощными толчками огромного пса. Мысли сгорают в безжалостном огне, охватившем разум безудержным вихрем, когда массивными лапами пёс непреднамеренно оставляет неглубокие, но кровоточащие бороздки на боках парня. Это сводит с ума своей неправильностью и противоестественностью. В то же время это чертовски заводит. - Чёрт… - шипел он почти неслышно, цепляясь тонкими пальцами за ковёр, чтобы хоть как-то унять бьющую изнутри дрожь. Всё тело трепетало от хаотичных толчков в порядком порванное отверстие, кожаный ремешок поводка давно выскользнул из влажной ладони, да и само животное в какой-то миг просто стало неконтролируемым, поэтому надобность в тщетных попытках сдержать его отпала сама собой. Короткая, жёсткая шерсть покалывала чувствительную кожу вдоль хребта на спине, частое дыхание собаки пробуждало волну мурашек, разбегающихся по всему телу, но всепоглощающий жар и неутолимая жажда греха принуждали покоряться и терпеть. Он мог это остановить, но не хотел. Парень выгибался дугой, кое-как избегая болезненных укусов, которые почему-то стали казаться ему пьяняще-сладкими, отрезвляющими. Развратные стоны срывались с его губ против воли, но никто не мог их услышать, поэтому упрёка он ожидал лишь со стороны собственной подавленной гордости. Псу было наплевать на его состояние и его возгласы: он лишь наслаждался моментом, доступностью своей временной шлюхи, а людей поблизости не было. Некому было осудить аморальность этого поступка. Очередное резкое движение пробудило крик, разнёсшийся эхом по просторной комнате. Но звуки тяжёлого метала, разбавляемые частым дыханием пса, затопляли помещение. Солнечные лучи лились в светлую, богато обставленную комнатку. Перед глазами в окне виднелся кусочек лазурно-голубого неба. Всё это раздражало своей жизнерадостностью. Хотелось дождя с разрушительной грозой, хотелось хмурых небес, с укором взирающих на землю. Хотелось осуждения, чтобы хоть кто-то остановил от глупости, но было некому. Он смог смириться со своими низкими желаниями. Он послушно раздвигал ноги чуть шире, заводил руку себе за спину и одобрительно поглаживал своего насильника по лохматой ноге, иногда подтаскивая его ближе к себе, а тот порыкивал от удовольствия и с большей прытью долбился в доступное тело своего хозяина. Движения были нетерпеливыми, порой они отзывались острой болью во всём теле парня, но извращённое наслаждение пересиливало эту боль. Челюсть собаки сжалась на плече юноши. Он почти заскулил от обжигающей боли, попытался вырваться, но хватка собаки оказалась слишком крепкой. Ещё несколько мощных толчков, пронизывающих болевыми ощущениями, и это закончится. Капли пота потекли по вискам, а иссиня-чёрные волосы прилипли к коже. Неприятно. Собачьей спермой вскоре заливает изнутри, и почти сразу распирающий стенки кишечника член, уже не столь твёрдый и напряжённый, выскальзывает из сочащегося кровью и мутноватой собачьей спермой отверстия. Рухнув на мягкий ковёр спиной и согнув ноги в коленях, он посмотрел устало на своего недавнего любовника, который с чистой совестью и чувством выполненного долга направлялся в сторону кухни. - В точности как мой бывший… - грустно усмехнулся парень, прикрыв глаза ладонью и закусив нижнюю губу. Он тоже получил удовольствие от этого соития, но только ему потребовалось ещё немного времени после того, как пёс насытился его телом. Ладонь несильно сжала колом стоящий член, рывком скользнула вниз, а затем стремительно вверх. Пара идентичных движений, повторившихся ещё несколько раз. А дальше сокрушительный оргазм, агония, охватившая всё тело, не желающая отпускать до последнего. Вновь стыд заставил покраснеть и внутренне возненавидеть себя. Но это пройдёт. Животные сейчас лучше людей: у них есть хоть капля души...