Никто не узнает.

Четверть пятого здесь, А мне не уснуть. Что ж ты гложешь меня, неразборчивая суть?             Сон медленно выпускает из своих объятий, заставляя проснуться. Ренарс распахивает голубые, ещё затуманенные сном глаза, но не шевелится. Чуткое ухо музыканта ловит звуки, за пределом палатки. За тонкой тканью мир только просыпается: птицы затягивают первые утренние трели, трава тихо шуршит под прикосновением лёгкого ветерка. Похоже, солнце ещё не взошло. Свет, проникающий в палатку, ещё лёгкий. Вскинув руку, Ренарс прищурился, вперив взгляд в циферблат наручных часов. Четверть пятого. Сон не шёл, а Ренарс упрямо пытался опять окунуться в недра Морфея, но вдруг до него долетела тихая музыка. Откуда-то снаружи доносился тихий голос гитары. Мгновенно распахнув глаза, певец сел, скрестив ноги и вслушался. С правой стороны от палатки доносилась только зарождающаяся под чьими-то руками мелодия. Она не была нежной и медленной, нет. Скорее, это был поток эмоций, вырывающийся из музыкального инструмента. Ренарс слушал, как с каждым разом мелодия становилась всё ярче и интересней, приобретала новые грани и оттенки. И вот исполнитель, видимо довольный результатом, прекратил игру. Заинтересованный солист группы Brainstorm тихо, пытаясь не издать ни шороха, выбрался из своего убежища. Посмотрев туда, откуда, как он предполагал, доносилась музыка, он увидел Найка. Найк сидел на траве рядом со своей палаткой. Синие джинсы обтягивали по-восточному скрещенные ноги. Зелёные кеды вместе с белой майкой лежали рядом. Волосы были собраны в неаккуратный пучок, но Борзова, видимо, это не волновало. Он склонился над тетрадью, лежащей на земле прямо перед ним. Одной рукой он быстро что-то записывал, исправляя и хмурясь, а другой придерживая на коленях гитару. Дописав, он отложил ручку и опять положил руку на инструмент, заново рождая музыку. Кауперс наблюдал, не отрывая глаз, за тем, как губы музыканта нервно сжимают травинку и что-то шепчут. Латвийскому музыканту больше всего сейчас хотелось сидеть рядом с ним, а лучше сзади. Прижаться грудью к его спине, устроив голову на плече. Смотреть, что он пишет, как играет, и молчать, просто наслаждаясь им. Ведь так хочется целовать его, чувствовать запах его волос, скользить пальцами по соблазнительно выступающим ключицам. От мечтаний Кауперса отвлёк резкий перелом в настроении Борзова. Вдруг лицо длинноволосого вместо напряжённого стало разочарованным, и он, отпихнув гитару, упал в траву, раскинув руки. "Бедняга,-подумал Ренарс.-Ужасное чувство, когда песня есть в голове, но ты не можешь его извлечь". Ренарс поднялся с земли и пересёк те десять метров, отделяющие рокеров. Опустившись на колени рядом с раскинувшимся на земле Борзовым. Солист Brainstorm обвёл нежным взглядом лицо коллеги, как будто пытаясь забрать всё переживания из головы друга. Скорее почувствовав, чем услышав присутствие кого-то Найк Борзов открыл зелёные глаза и выдавил из себя измученную улыбку. -Привет, Ренарс. Ты чего так рано поднялся? - он приподнялся на локтях, смотря снизу на друга. -Не могу больше спать,-грустно улыбнулся Кауперс.-А почему ты не спишь? -Я всегда рано встаю. А сейчас ещё песня крутится в голове, а написать не получается, даже половины нет. Чего-то не хватает, слова не складываются в текст. Найк протянул Рену тетрадь, указав на новые неровные строки. Кауперс внимательно вчитался в текст. -На перерождение нужно отважиться...-тихо повторил Ренарс одну из строк. Он поднял глаза и встретился со взволнованным взглядом друга. -Очень красивые стихи - Ренарс утопал в зелёных глазах.-Просто это не начало. -Я...я не понимаю...-Найк растерянно изучал лицо латвийского рокера. -Просто, эти стихи не подходят для начала песни, не находишь?- теперь уже тепло улыбнулся голубоглазый. Найк снова опустил взгляд в тетрадь, но Кауперс перехватил её и отложил в сторону. -Пошли, тебе нужно отвлечься, не думать об этом. Найк, всё ещё смотревший туда, где только что была тетрадь, кивнул. Мужчины спустились с зелёного холма вниз, в долину, к быстрой реке. Поднялся тёплый тихий ветерок. Потоки воздуха ласкали кожу, вплетались в волосы, заползали под одежду. Трава шептала на разные голоса приветствия новому утру, заросли камыша вдоль берега вторили ей. Птицы, подхваченные ветром, сорвались со своих мест и отправились навстречу восходящему солнцу. Этому природному голосу подпевало течение реки. Вода шептала, шурша в камышах, разбивалась брызгами о выступающие из воды камни. Глаза Найка заблестели зелёными искорками. Мужчина почувствовал близость яростной реки к его душе, его музыке. -Хочешь искупаться? - предложил Ренарс, заметив возбуждение друга. Тот лишь благодарно кивнул и, раздевшись до нижнего белья, шагнул в прохладные струи. Последовав примеру Борзова, голубоглазый отправился вслед за ним.       Тишина кричит в ответ,       Ничего прекрасней нет... Найк стоял по пояс в воде, раскинув руки в стороны и приподняв подбородок, будто пытаясь впитать лучи восходящего солнца. Первые оранжево-розовые лучи окрасили его лицо тёплым светом, ярко отображаясь в глазах, заставляя их светиться. Ренарс замер по колено в воде, не в силах пошевелиться. Сердце забилось быстрее, пытаясь выбить грудную клетку, стремясь к любимому им человеку. Скользя по расслабленной фигуре Найка, взгляд голубых глаз Кауперса остановился на всё ещё собранных в пучок волосах. Тихо подойдя к Борзову, Ренарс, дрожащей от волнения рукой, аккуратно распустил тёмные волосы рокера. На нежный жест Найк лишь мягко улыбнулся какой-то по-детски счастливой улыбкой, встряхнув головой. Волосы рассыпались, едва касаясь плеч, хлестнув латвийского музыканта по лицу.       Рвётся крик наружу и несёт поток,       Тело и душу обжигает ток... Ренарс провёл кончиками пальцев по шее за волосами, лаская нежную кожу, спустился к плечам, обходя выступающие косточки, а потом ниже, вдоль позвоночника. Почувствовав, как дрожит тело Найка под его прикосновениями, Кауперс улыбнулся. Ладони переместились на живот и скользнули выше. Млея от нежных прикосновений, музыкант прикрыл глаза и откинул голову назад. Подушечки пальцев Ренарса вырисовывали замысловатые узоры на его груди, пока Найк наблюдал, как восток становится всё ярче. Руки Кауперса сомкнулись на груди длинноволосого, притягивая его к себе ближе, заставляя облокотиться на себя спиной. -Почему ты думаешь, что тебе можно это делать? -ничего не выражающим, но слегка дрожащим голосом, поинтересовался Борзов. -То есть, ты этого не хочешь? - удивлённо спросил Ренарс, размыкая руки. -Хочу-Найк положил свои руки поверх рук Кауперса, не давая им исчезнуть.-Просто интересно, почему ты это делаешь. -Потому что влюбился...-Ренарс уткнулся лицом в тёмные пряди, глубоко вдыхая запах любимого тела.- Я люблю тебя.       Рассыпаясь на кусочки и клеточки       Выпускаю новые веточки... -Я...- казалось Борзов на мгновение потерял дар речи.-Я знаю, что писать! Тихий смех солиста Brainstorm заглушили густые пряди волос партнёра и рокот реки. Они так и стояли: Ренарс тихо смеялся, а Найк улыбался настоящей счастливой улыбкой.       В темноте вижу свет,       Ничего прекрасней нет... Вдруг Найк резко развернулся, оказавшись лицом к лицу с Ренарсом. Не сказав ни слова, он притянул голубоглазого к себе и накрыл его губы нежным поцелуем. Не успел Ренарс опомниться, как музыкант уже отстранился. Их пальцы сплелись. -Пошли,- Борзов потянул Ренарса к берегу. -Куда?       Через несколько минут они уже сидели у той же палатки. Найк облокотился спиной на грудь латвийской рок-звезды, читая вместе с ним новый текст, слегка закусив губу от волнения. -Почему в ядре огня?- спросил Ренарс, крепче обнимая зеленоглазого. -Потому что мне с тобой тепло, - улыбнулся Борзов. -Ты что, про меня писал?- развернул друга за подбородок Кауперс. Найк лишь улыбнулся, целуя тонкие губы латыша.       Кхм, кхм- послышалось чье-то покашливание, призывающее обратить к себе внимание целующихся музыкантов. Ренарс, понявший, что их заметили не за тем делом, попытался отстраниться, но Найк был определённо против. Он последовал за голубоглазым, устроившись на его бёдрах, и положив руку на затылок Ренарса, притянул его обратно. Когда их губы вновь соприкоснулись, Ренарсу стало уже всё равно. Сейчас для него не было никого, кроме Найка. Он притянул тёмноволосого ближе, обнимая его за талию. Шурик, смотри, им даже не стыдно!- деланно возмутился Лёва. -Да заткнись ты, не мешай им, - шикнул на него Шура, дав ему несильную затрещину. Борзов наконец оторвался от Кауперса и развернулся к уже почти продравшимся друзьям. -Да уйдите вы уже отсюда оба! -Ага, чтобы ты нам Ренарса растлил?- ухмыльнулся Лёва. -Эй! - возмутился латыш. -Да молчи ты!-вступил в игру Шурик.-За тебя печёмся! -Мне уже тридцать семь, не надо,-обиделся Кауперс. -Вот всегда так, мы же беспокоимся, а вы!- воскликнул Лёвчик. -Мы чего пришли...- решил остановить бессмысленную дискуссию Уман,-хотим исполнить "Касаясь земли", вы с нами? -Да, конечно,- кивнул Найк. -А я не пойду, - обиженно поджал губы Ренарс. -Ну и ладно! -ухмыльнулся Лёва.-Я у тебя Найка прямо на сцене уведу! Тут на плечи Бортника легли ладони кареглазого гитариста. -Повтори, - прошептал Уман у самого уха солиста. Лёва заметно побледнел и медленно развернулся к разъярённому другу. -Шурик... Шура, не кипятись. Я не это имел ввиду!- начал оправдываться Бортник. -А что ты имел ввиду?! -Ну Шура, чего ты? Я только твой, и всегда будет так-Лёва обхватил лицо Умана ладонями и притянул к себе, почти касаясь губами губ друга. -Докажи мне это! - хитро сверкнул глазами Шура. -Хорошо,-соблазнительно улыбнулся Лёвчик. Его губы накрыли губы Умана и утянули в горячий поцелуй. -Ну вы, ребята, даёте!- в один голос воскликнули Ренарс и Найк, когда солисты группы Би-2 соизволили отлипнуть друг от друга. Шура смущённо потупил глаза, а Лёва нахально улыбнулся. -Так что, как концерт?