Ты в моих венах

Я никогда не любила говорить о своей жизни, особенно о тех двадцати годах, что были до того, как я стала копом. Чтобы избежать еще больше боли, я возвела вокруг себя высокие стены, в задачу которых также входило удерживать людей на расстоянии. Любовь приводила меня в ужас, так же, как и семья — с тех пор, как мой отец осквернил для меня оба этих понятия. Я старалась сохранять дистанцию с коллегами, и неплохо с этим справлялась — ровно до того момента, как стала старшим агентом в отделе тяжких преступлений, и Патрик Джейн вошел в мою жизнь. Помнится, всего несколько недель после того, как Грейс присоединилась к команде, она попыталась заговорить о моем детстве, и я резко прервала ее простым: «Мы не обсуждаем здесь подобное». В то время мы и правда не говорили о личном, но с годами стало невозможно держаться на расстоянии. Не знаю, когда все вдруг изменилось, но мы не могли этого отрицать: каждый из нас был готов пожертвовать своей работой ради другого. Я перестала думать о них как о коллегах; они стали моей семьей, именно так я называла их в своих мыслях. Мы были связаны любовью, чем-то, что было крепче любых уз, и — да, это было дикое и опасное чувство. Тот тип любви, который заставлял нас быть непоколебимо преданными друг другу, отчаянными и неосторожными — далеко не всегда мы действительно задумывались о последствиях, вместо этого бросаясь за командой, куда бы нас ни занесло: хоть в ад, хоть на небеса. И (так же, как это было в случае с моим отцом) когда те, кого ты любишь, отделяются и уходят, это совершенно опустошает. Из книги «Тигр, тигр» автор Тереза Лисбон Стоя посреди отдела женского белья, Кейт нетерпеливо поглядывала на свои наручные часы. Еще на прошлой неделе она настояла на том, чтобы сходить за покупками вместе с Терезой. А все из-за импровизированной ревизии шкафчика для нижнего белья у подруги. Беглый осмотр его содержимого заставил Кейт прийти к неутешительному выводу: у Лисбон не было абсолютно ничего подходящего для медового месяца и образа новобрачной — если, конечно, белые хлопковые трусы и поношенные бюстгалтеры можно считать показателем. Это значило, что подруга нуждалась в долгом и запоздалом походе по отделу Victoria's Secret перед Большим Днем, не говоря уже о девичнике. Но Тереза опаздывала, что не было таким уж необычным явлением в последние несколько недель. Она вкладывала много сил, пытаясь как-то разобраться в том бардаке, в который превратилась ее жизнь. Одно лишь возвращение Патрика Джейна было достаточной причиной, чтобы вывести ее из равновесия. Но попытки Лисбон разобраться с этим, одновременно заканчивая планировать свадьбу и пытаясь поделить опеку лишь запутывали и усложняли ситуацию еще больше. В каком-то смысле Кейт открылась новая сторона Терезы — что-то, к чему она еще не полностью привыкла. Это была немного выбитая из колеи женщина, женщина, которая ни в чем не была уверена, которая позволяла другим давить на себя, была раздражена и взвинчена. И все это было совершенно не похоже на того человека, которого знала Кейт. Тереза Лисбон, с которой она познакомилась, была тихой, спокойной, старающейся оставаться в тени и вести скучную жизнь. И самое главное — она была грустной. Кейт не могла не задуматься о том, как началась их дружба. После смерти Красного Джона каждый, кто имел хоть какое-то представление о писательстве, воспользовался шансом издать свою версию «Полной истории Красного Джона». Черт, да даже спустя пять лет после того, как все это кончилось, Кейт узнала, что Си-Би-Эс всерьез задумывается о съемках телешоу, основанном на полном расследовании этого дела. Но сама она приняла решение сделать нечто совершенно иное. Всем было известно о пресловутой скрытности агентов касательно расследования, и также никто не знал, куда исчез Патрик Джейн. Но Кейт пообещала самой себе, что обязательно найдет способ связаться с кем-нибудь из команды, с кем-то, кто даст ей настоящий «взгляд изнутри» на дело Красного Джона, вместо той чепухи, что печатают в газетах. В конце концов она обнаружила себя стоящей у двери Терезы Лисбон, готовой молить об интервью, тогда как Чо, Ригсби и Ван Пелт дали ей отворот поворот, выразив это либо вежливым отказом, либо односложным: «Нет». Кейт не питала больших надежд на какой-то успех в тот день, поскольку, если уж остальная часть команды отказалась разговаривать с ней, с чего бы соглашаться лидеру? И уж точно Кейт не ожидала встретить очень мягкую и тихую женщину, которая также была очевидно беременна. Кейт знала наверняка, что именно убедило Терезу воспринять журналистку всерьез. Она предложила Лисбон шанс по-настоящему рассказать свое видение истории. «Я знаю: во всем этом таится нечто большее, чем то, что вы сказали на камеру на всех тех пресс-конференциях. Ваша команда не нарушила закон лишь потому, что Патрик Джейн манипулировал вами. Существует настоящая история о том, как все вы стали кем-то намного большим, чем просто дружелюбные коллеги, и все, чего я хочу — это дать вам шанс поделиться ею». Лисбон была заинтересована идеей наконец-то избавиться от того яда, что копился внутри на протяжении всех долгих лет, которые они потратили, преследуя Красного Джона. Поначалу все, что она готова была сделать — это дать несколько интервью, взяв немного времени на подготовку, чтобы рассказать кое-какие истории о своей работе. Это было одной из подобных встреч, когда Тереза начала говорить обо всем, что она сделала ради Джейна. То, как Лисбон говорила о нем, с мягкой улыбкой поглаживая свой растущий живот, заинтриговало Кейт. Но больше всего журналистка поразилась тому, как далеко зашла женщина ради мужчины, который, казалось, обращался со своей напарницей как с человеком второго сорта. Так что Кейт решила поддразнить Терезу, ожидая, что та посмеется в ответ и закатит глаза. — Так когда вы влюбились в него? Это задумывалось как шутка; Кейт не понимала, что попала в больное место. По крайней мере, не до того момента, как Лисбон сжалась как пожухлый осенний лист. Она тут же начала плакать, с резкими и громкими всхлипами, все повторяя и повторяя на грани истерики: «Я не знаю. Я не знаю. Я просто влюбилась». Кейт понятия не имела, как себя вести; единственной мыслью было поступить так, как делали они с сестрой, чтобы успокоить друг друга. Она сгребла Терезу в объятия, позволяя той наконец-то выплакать все свое горе. Какое-то время Лисбон все еще всхлипывала на ее плече, снова и снова признавая, что была влюблена в Джейна, что именно он был отцом ее нерожденного ребенка… и что он не вернется. Бутылка вина и долгая ночь привели к тому, что Тереза рассказала всю историю, с самого начала, не оставив без внимания ни единой детали. Так Кейт узнала о Кристине, а затем об Эрике, об исчезновении на шесть месяцев, о признании в любви, которое позже было так удобно позабыто, и о том долгом и тяжелом времени, связанном с Лорелеей Мартин. Под конец у Кейт было лишь одно желание — врезать этому мужику по яйцам. Последняя битва с Красным Джоном, долгая и изматывающая, как ни странно, казалась еще более мощной, поскольку на этот раз рассказывалась глазами любящей женщины, а не безэмоционального агента КБР. Будто на кону стояло куда больше. Признание на пляже и то, как Джейн бросил ее там, уехав в одиночку, изменили все, одновременно наполнив поступки консультанта смыслом и лишив их его. Но худшей частью истории стало ее окончание, когда демоны были побеждены, и пришло время для новой боли. В первый раз он вернулся, затем уехал, это повторялось несколько раз, затем Мексика, еще один раз, и наконец он уехал навсегда. Кейт растянулась на полу, выливая остатки вина в свой бокал, в то время как Тереза лежала на диване как раз над ее головой, спрятав лицо под подушкой. Обе были вымотаны, но сна ни в одном глазу, и все это в четыре часа утра. — Сколько из этого я выпила? — спросила Кейт, пялясь на опустошенную бутылку вина. — Абсолютно все — буркнула Тереза из-под подушки. — Я ведь беременна, помнишь? — Точно, — но Кейт все равно осушила свой бокал, прежде чем с размахом опустить его на ковер. — Значит, давай я подведу черту. Ты любила его десять лет, мирилась со всем дерьмом, что он устраивал, пожертвовала всем ради него, ждала его, а затем все кончилось тем, что он соблазнил тебя и слинял? — Что-то вроде того. Кейт покачала головой. — Это худшая история из всех, что я когда-либо слышала. Тереза тихонько захихикала. — Знаю, она ужасная. Довольно скоро они обе стали хохотать — это был тот самый смех, который появляется, когда ты слишком устал или слишком расстроен, чтобы плакать. — Но он правда любит меня, — объяснила Лисбон, снова начиная всхлипывать. — Правда. Просто он считает, что не должен быть со мной. — Это глупо. — Просто он такой. — Тебе надо забыть его, просто отпусти ситуацию. Тереза села, так, чтобы иметь возможность смотреть Кейт в глаза. — Не могу. Ты должна понять, что этот вид любви… он слишком мощный. Это та самая любовь, что заставила моего отца пить, та любовь, которая давала Джейну силы идти по следу монстра целых десять лет, это — та самая любовь, что связывает меня с ним. Это чувство не проходит, и никогда не пройдет, и если однажды Джейн вернется… не уверена, что буду в силах отказаться от него. Некоторое время спустя они обе уснули — Кейт на полу, Тереза на диване. Разбудил их звук выхлопной трубы автомобиля на улице. Это было одно из худших похмелий в жизни Кейт, но в то же время и начало чего-то удивительного. Позже, вернувшись домой, она обнаружила, что ее диктофон все время был включен. Вся эта длинная, ужасно красивая история любви была у Кейт на пленке. Так она решила прослушать ее заново, чтобы сделать заметки о том, как лучше ее преподнести. Она не собиралась выставлять Терезу в неприглядном свете, публикуя ее историю любви, но анализируя то, что можно напечатать и что нельзя, Кейт поняла: невозможно разделить историю любви и расследование. Те десять лет не были только лишь охотой на Красного Джона, но и в равной степени важности историей о том, как следователь и сломленный консультант полюбили друг друга. И именно в тот момент Кейт поняла: рассказчиком должна быть не она. Потребовалось немало времени и усилий, чтобы убедить Терезу стать соавтором этой книги. Кейт знала, что Лисбон не жалеет о принятом решении, как и сама Кейт, тем более после того, как их жизнь после выпуска книги изменилась в лучшую сторону. Тереза так же, как и Кейт, очень дорожила их дружбой. Кейт была с ней в момент, когда на свет появилась Дани, и была вторым человеком, который держал малышку на руках. Ничто не могло разрушить их связь. Она была в восторге, когда Тереза наконец-то согласилась снова начать ходить на свидания, и да, сначала она отметала все предложенные варианты, пока Кейт не познакомила ее с Крисом. Он казался настоящей внезапной удачей, и если бы Кейт не была на тот момент в серьезных отношениях, то сама бы ухватилась за этого парня. Но Крис действительно идеально подходил Терезе, прекрасно относился к Дани и не убил десять лет, подвергая ее эмоциональным мукам, поэтому Кейт испытала скорее облегчение, нежели счастье, когда подруга объявила о помолвке. Наконец-то ее прошлое осталось позади. Только вот Кейт не смогла выкинуть из головы слова Терезы той ночью: «Это никогда не пройдет и, если однажды Джейн вернется… не уверена, что буду в силах отказаться от него». Что ж, он вернулся, и Терезе вроде удается держаться, если держаться — значит, позволять ему проводить время с ней и их ребенком. Это расстраивало Кейт, ей совсем не хотелось, чтобы Тереза снова страдала. А он мог это сделать, в этом Кейт была уверена. Он мог легко ранить Терезу, лишь уйдя от нее в очередной раз. Он мог… Но стал бы? Кейт не была уверена, что тревожило её больше всего: то, что он мог уйти и тем самым причинить боль Терезе, или наоборот — остаться и разрушить все, что она пыталась создать. Она была оптимисткой по натуре, но когда дело касалось Патрика Джейна, включался режим реалистки. Казалось просто нереальным, что после пятнадцати лет страданий они наконец могли бы быть вместе. Это ведь не роман Николаса Спаркса с горько-сладким окончанием. Это была жизнь, и в этой реальной жизни Кейт не видела вариантов хорошего финала для этой истории. Единственное, что она видела, это то, как Тереза в очередной раз выпадает из колеи и вновь летит в пропасть. Эта женщина не могла просто забыть, что была влюблена на протяжении пятнадцати лет, тем более, имея от него ребенка. И даже если взять во внимание помолвку с другим мужчиной, разве этого достаточно, чтобы остановить Патрика Джейна? Почему-то Кейт в этом сомневалась. Наконец на эскалаторе показалась Тереза, слегка запыхавшаяся и, опять-таки, совершенно не похожая на женщину, которая на протяжении последних пяти лет была очень организованной. Кейт нравилось видеть Терезу такой легкомысленной, и нравилось бы еще больше, если бы все это могло закончиться хорошо. — Прости за опоздание, кое-какие дела задержали. — Опять Джейн? — Нет, это была Энни, — заверила ее Лисбон. — Энни, спорящая с тобой по поводу Джейна. Лисбон закатила глаза: — Не знаю, что не так с этой девочкой, ей будто нравится препираться со мной. — Ну, это, по сути, так и есть, — улыбнулась Кейт, — но я думаю, она просто хочет понять, какие у тебя на самом деле намерения в отношении него. — Что ж, тогда она может встать в очередь, — пробормотала Лисбон, оглядывая магазин. — Итак, ты фактически затащила меня сюда. Полагаю, у тебя на уме куда больше интересного, нежели болтовня о моей загубленной жизни. — Не знаю, мне все еще очень интересно, — усмехнулась Кейт, — даже приободряет, учитывая мое затянувшееся затишье в плане отношений. Лисбон застонала: — О, Боже, если ты продолжишь в том же духе, то я точно уйду. Кейт схватила подругу за руку и буквально потащила по магазину. — Давай, нам нужно положить в твой ящик для нижнего белья что-то не купленное в Wal Mart. — Это неправда! — запротестовала Лисбон. — У меня не настолько дешевое белье. — Ладно, тебе нужно что-то не серого цвета. — Веришь или нет, но я в состоянии купить себе нижнее белье, — проворчала Тереза в ответ. — Тебе определенно нужно что-то непрактичное, — усмехаясь, заявила Кейт. — Может быть, что-то красное, — в награду Кейт получила мрачный взгляд. — Стринги — тоже неплохо. — О Боже! — прошипела Лисбон. — Я не ношу стринги. — Почему? — Во-первых, они же до ужаса неудобные! — Ну, тебе не нужно носить их слишком долго. Лисбон прикрыла глаза, но губы ее дернулись. Кейт видела, что подруга едва сдерживает улыбку. — Может, мы найдем компромисс? Подберем что-то, что я смогла бы носить, а ты выберешь цвет? — С этим я могу согласиться, — сказала Кейт, уводя Лисбон от более пикантных к более простым, но все же сексуальным кружевным комплектам. Ей хотелось, чтобы Тереза начала носить актуальные цвета наряду с привычным черным. Насыщенный красный или темно-синий смотрелись бы великолепно вместе с изумрудно-зеленым, дабы сделать яркий акцент на глаза. Тереза просматривала нижнее белье, чувствуя себя немного смущенной из-за всего этого. На самом деле она не покупала бюстгальтеры и трусики с целью соблазнения мужчины вот уже пять лет, о чем Кейт уже успела догадаться, несмотря на то, что ее подруга ничего не сказала. — Так, ты давно этого не делала? — Я покупаю необходимые для себя вещи, — возразила она, — я просто не плачу непристойные деньги за шелк, который не буду часто носить, ведь есть куда более важные вещи, например, плата за обучение дочки в колледже. Теперь настал черед Кейт закатить глаза: — Ну да, ведь покупка приличного бюстгалтера действительно съест существенную часть сбережений на колледж Дани. Особенно сейчас, когда объявился её папочка, с трастовым фондом в разы больше твоего. Тереза снова залилась румянцем, должно быть, ей было ненавистно не только напоминание о возвращении Джейна, но и то, что он снова был слишком уж щедрым. Чего она ждала от человека, который, черт возьми, склонен к искуплению грехов, учитывая то, что для него это ничего не значит? — Я не собираюсь принимать его деньги, пока не удостоверюсь, что он не уйдет. — Даже ради Дани? Тебе стоит признать, что это будет непросто. — В данном случае деньги не имеют для меня значения, — напомнила она Кейт. — Это дело принципа. Я не могу взять от него что-то, не будучи уверена, что он останется. Если его не будет в наших жизнях, то я ничего от него не хочу. — Справедливо, — согласилась Кейт, — но тебе все еще нужна новая одежда, — она кивнула в сторону манекена за Терезой: — Может быть, это заведет Криса? Лисбон повернулся взглянуть, и Кейт рассмеялась от ее резкого вздоха. Манекен был одет в плотно облегающий кожаный комплект, который больше походил на наряд для доминантного порно. — Можно было бы прикупить и плетку, — предложила Кейт, хихикая. Плечи Терезы начали дрожать от смеха. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я развратила бедного воспитанного южанина? Теперь они обе смеялись над этой нелепой мыслью, как будто Лисбон смогла бы кого-нибудь по-настоящему развратить. Тереза закатила глаза. — Мне понравилась идея с плетью, очень бы пригодилась на работе на протяжении лет так десяти. Кейт подняла брови: — Для Джейна? Извращенно. — Ага, для Джейна, но не в таком ключе, — быстро добавила Тереза, щеки её полыхали. — Было бы здорово хлестать его каждый раз, когда он делал что-то невероятно глупое. — Однажды ты ему врезала. — Этого было мало, — ответила Лисбон. — Мне стоило врезать ему тысячу раз, а потом пнуть и выстрелить в него. Кейт усмехнулась: — У тебя все еще есть шанс. Тереза улыбнулась этой идее, но улыбка быстро пропала с ее лица, и она переключила все свое внимание на вещи. Но Кейт знала, что подруга думала вовсе не о нижнем белье для брачной ночи. Кейт была уверена, что Лисбон все это время думала лишь об одном человеке. Кейт попыталась сделать все возможное, чтобы вернуть подругу в нужное русло. — Тебе нужно подобрать что-то. Лисбон сосредоточенно разглядывала кружева и шелк перед собой, выбрав, наконец, комплект темно-синего цвета. Она смущенно смотрела на него, но в её взгляде читался и восторг. Кейт прищурилась, что-то в этом взгляде вызывало у нее подозрения. — Думаешь, Крису понравится этот? — Хм? — ответила Тереза, явно без внимания. — Я просто задумалась. — Явно не о Крисе, — заметила Кейт. — Ты притащила меня сюда, — ответила Лисбон. — Я даже не думаю, что мне нужно новое нижнее белье. Кейт не купилась на это. — О чем ты думала? Хотела бы знать, понравился бы этот комплект Джейну? Лисбон снова покраснела. — Это сущая нелепость. — Разве? Последний раз, когда тебе хотелось выглядеть сексуально, было с ним, разве нет? — Может, поэтому я и выхожу замуж за Криса, — выдала Тереза, — чтобы не было необходимости выглядеть сексуально. — Какой везунчик, — сухо ответила Кейт. Она прищурилась: — Я думаю, этот комплект милый. — Я не говорила этого, — ответила Кейт, — но уверена, ему понравится, если ты хотя бы попытаешься хорошо выглядеть для него. Если только ты не сделаешь это для кого-то другого. Теперь Тереза обернулась, бросив на Кейт осуждающий взгляд: — А для кого, по-твоему? — но на самом деле, этот вопрос был лишним. — Я не хочу иметь ничего общего с Джейном. — Ты уверена в этом? — Конечно, я уверена! Все, что ему когда-либо удавалось сделать, так это испортить мне жизнь. С чего бы мне хотеть еще больше страданий, когда я только из всего этого вырвалась? — Ты забываешь тот факт, что любила его на протяжении пятнадцати лет, — заметила Кейт. — Хочешь сказать, ты волшебным образом забыла его? Что ж, это определенно выбило Терезу из колеи, и она пошла по самому жалкому пути спасения: — Почему ты вообще заговорила об этом? Кейт посмотрела на подругу: — Может, потому что он вернулся в твою жизнь? Потому, что ты только о нем и говоришь последние две недели? И может потому, что однажды сказала мне, что никогда не сможешь забыть его? Тереза выглядела смущенной, что не было удивительным. Она пыталась забыть, как много рассказала Кейт, она также пыталась скрыть тот факт, что в ее лжи все эти годы было несколько пробелов. — Это было… это было много лет назад, тогда я была беременна Дани. Эмоции брали верх. — Ты любила его пятнадцать лет, — заметила Кейт. — Хочешь сказать, и это в прошлом? Теперь ее подруга выглядела немного раздраженной. — Он отец моего ребенка. Я не могу просто вычеркнуть то, что было между нами, и просто забыть об этом я тоже не могу. — Я вовсе не об этом тебя прошу, я лишь хочу, чтобы ты была честна сама с собой. — Я честна! — Прошу тебя, ты была так занята последние пять лет, пытаясь притворяться, что ничто не ранит тебя, будто совсем забыла, каково это — признать, что тебе не все равно. Что тебе действительно больно. Тереза отвела взгляд, на щеках появился румянец. Её разоблачили, и ей было стыдно. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь, Кейт. На самом деле, Кейт волновала только одна вещь. — Я хочу, чтобы ты наконец была счастлива. Они встретились взглядом. — Я была. — Нет, не совсем, — сказала ей Кейт, — ты была довольна, удовлетворена и старалась быть счастливой, но даже когда, казалось бы, ты должна была отпустить себя и быть счастливой… ты сдерживалась. — О чем ты говоришь? — Во-первых, твоя свадьба, если ты вообще хочешь называть её своей, потому что она, по сути, сестры Криса. Она выбрала цветы, место проведения, двух оставшихся подружек невесты, потому что Бог запрещает плохо организованную свадьбу. — Мне просто нет дела до свадеб, — ответила Лисбон, — это не важно, брак важен, а не празднование. — Брак с Крисом — тот, который тебе нужен? — Ты думаешь, я хочу замуж за Джейна? — Хочешь? — Нет, — быстро ответила она. — И даже если бы хотела, мы обе прекрасно знаем, что этому никогда не быть. Он, скорее всего, никогда больше не женится, или даже банально не позволит себе осесть. — Разве что ради своего ребенка, — закончила Кейт. Лисбон бросил на нее раздраженный взгляд. — Он не думает осесть, он просто пытается обозначить свою территорию. Ребячество, не более. — И ты ничем не лучше. — Я вовсе не такая, как он. Я не создаю себе врагов развлечения ради. — Ты, подобно ему, ведешь себя, как ребенок. Скажи мне вот что: ты видишь себя счастливой через год после этой свадьбы? А через пять? Десять? А как насчёт того, чтобы провести следующие десять лет с Джейном? И даже не пытайся убеждать меня, что он останется не у дел, потому что мы обе знаем, что это полная чушь. Я твоя подруга, Тереза, и я буду рядом, когда ты будешь выходить за Криса, если это действительно то, чего ты хочешь, но думаю, ты так долго пряталась от себя самой, что забыла о том, что действительно делает тебя счастливой. — Ладно! — Лисбон кричала, будто ей надоел весь этот разговор. — Да, он мне нужен. Я бы хотела быть с Джейном… но он не может сделать меня счастливой, Кейт… никогда не мог, — голос зазвучал мягко, с оттенком боли. — Все, что он когда-либо делал — это забирал. Он отнял у меня так много: годы, счастье, покой, сон, лучшие моменты в жизни моей дочери. Он отнял у меня все это, потому что никогда не позволял себе иметь то, что хочет. Я знаю, что сделало бы меня счастливой, Кейт… но это не Джейн. Джейн никогда не делал меня счастливой, он только заставлял меня плакать. — И ты никогда не давала ему настоящего шанса, — заметила Кейт. Она знала, что это правда, Джейн держал Лисбон на расстоянии вытянутой руки в течение многих лет… как и она его. — Я не могу воспользоваться этим шансом. Если я действительно отдам ему всю себя… тогда у меня ничего не останется, когда он уйдет. — Если он уйдет, — ответила Кейт. — Тереза, ты сделаешь себе только больно, если не используешь этот шанс. Именно используя выпавшие нам возможности, мы делаем нашу жизнь стоящей. Если бы ты не рискнула переспать с ним, в твоей жизни никогда не было бы Дани. Если бы ты не согласилась работать с ним, ты бы никогда не влюбилась в него. Он всегда был в твоих мыслях, даже если его не было рядом, он всегда был первым, о ком ты думала, едва проснувшись утром, и последним, прежде чем заснуть… и до сих пор это так. Тебе нужно рискнуть, иначе будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Воспользуйся шансом, Тереза. Возьми его и посмотри, куда это тебя приведет. Лисбон ошеломленно уставилась на Кейт. — Зачем ты это делаешь? Ты, та, которая познакомила меня с Крисом? Почему ты вдруг говоришь мне оставить его? — Потому что я не увидела. — Не увидела чего? Кейт пристально посмотрела на свою подругу. — Любви. Возможно, ты не хочешь признать, что любишь его, но это так. Он был тем, кто спас тебя; он подарил тебе жизнь, которая казалось невозможной. Он дал тебе любовь, Тереза. Тереза даже не смотрела на нее в этот момент, глядя прямо перед собой. Но Кейт знала, что та слышала каждое слово. Честно говоря, она была удивлена собой, она не думала, что когда-либо скажет Лисбон оставить жениха, но это случилось. Посреди универмага она велела ей вернуться к человеку, который разбил ей сердце. Не то, чтобы Кейт доверяла Джейну, она едва знала этого человека. Она просто знала, что Патрик занял каждую клеточку Терезы; она никогда не сможет жить полноценной жизнью, если в ней не будет Патрика Джейна. Она была его спасителем, а он… он был ее напарником. Это было настоящим центром расследования дела Красного Джона. Тереза покачала головой. — Мне нужно на работу. Ты можешь взять мне все, что, по твоему мнению, Крису понравится. Кейт смотрела вслед подруге, чувствуя, что проиграла еще одну битву, но надеясь, что на этот раз Патрик Джейн выиграет бой.