Косые взгляды. Это самое малое, что перепадало на участь Сакуры в последние полгода. Иногда презрение социума перерастало в открытое отвращение, и люди не стеснялись сказать ей пару «ласковых» слов вслед. Порой даже продукты в магазине не стремились передать ей лично в руки, а просто кидали на прилавок, не заботясь о сохранности хрупкой еды. Всё лишь бы она побыстрее убралась отсюда.
Родители и те поступились родством с ней, когда она нарушила правило «приличных людей». Вот уже целых шесть месяцев. Шесть невообразимо долгих месяцев она открыто стала изгоем общества из-за своих чувств. А всё из-за чего? Она просто влюбилась в того, в кого не должна была, и любовь её оказалась взаимной. Полюбить собственного сенсея — в мире шиноби это считалось непростительным, если ученик ещё не достиг совершеннолетия. А Сакуре ждать целых два месяца до этого дня. Да и есть ли толк в этом? Люди уже сложили свое видение и не будут его менять просто так.
Да и любовь не считалась бы запретной, если бы не та ночь, проведённая с любимым. Сладкая, запоминающаяся, первая ночь любви в её жизни, от которой она не откажется даже под самыми адскими пытками.
Несмотря на всё это, она была счастлива, по-настоящему счастлива. Плевать она хотела на разговоры тех, кто не имеет отношения к её жизни. Те, кто не могут принять их отношения, её мало волновали. В отличие от него.
Какаши понимал, какую ответственность он взял на себя, когда впервые поцеловал губы, которые так желал. Он не жалел, ни о чём не жалел, и не хотел, чтобы его любовь усомнилась в этом. Проводя долгие мучительные ночи за раздумьями, он думал о том, как упростить её жизнь. Как заставить людей признать её, не заставлять больше страдать.
Да, когда они шли под руку по городу, Сакура вела себя как обычная влюблённая: радовалась, улыбалась и словно не замечала того, что творится вокруг. Но он видел, видел её насквозь. Видел, как больно ей от того, что она не может войти в отчий дом, видел, как друзья, ведомые «стадным чувством» избегают подругу детства. Только Наруто было плевать ровно так же, как и им. Он, наверное, был её единственным мостом, проходя по которому, она всё ещё не разочаровалась в людях.
И он нашёл выход. Что в мире шиноби может заставить общество зауважать человека? Авторитет, конечно, только он. Он подумал о том, что если он станет влиятельным, то Сакура как возлюбленная этого уважаемого человека станет неприкасаемая. Конечно, он и так был весьма знаменит, но, видимо, этого было недостаточно.
— Он опять на задании? — раздражённо спросил Наруто, неожиданно заглянувший в дом к своему сенсею, где теперь проживала и Сакура.
— Угу, — сопровождая этот звук кивком, девушка осторожно разливала чай по фарфоровым чашкам, которые неохотно передала ей мать.
Глядя на них, Сакура вспоминала момент, когда она только сюда переехала. Дом был пуст и холоден. Не смотря на свои большие размеры, из-за мрачной обстановки дом казался каким-то отчужденным. С её появлением стены стали светлеть, деревянные полки медленно, но верно заполняться ненужной, но очень милой утварью. Только вот беда — не было красивой посуды, на которую у Харуно был некий фетиш.
Тогда, спустя месяц её пребывания здесь, когда Хатаке был на задании, в дверь её нового дома постучался незваный гость. На пороге с грозным видом стояла мать Сакуры, в руках сжимая большой пакет.
Flash back
— Пустишь или на пороге оставишь стоять? — грозно спросила женщина, всем своим видом демонстрируя недовольство.
— Проходи, — робко ответила крайне удивлённая Сакура, пристально вглядываясь в мамино лицо, пытаясь понять, с какими намерениями пришла женщина.
Пройдя в дом, Мебуки изучающие осмотрелась, после чего самостоятельно нашла вход в кухню, где и решила остановиться.
— Как я и думала, шаром покати! — поставив пакет на стол, возразила женщина.
— Мы не успели всего купить, — стоя у порога, ответила розоволосая.
В ответ на её слова послышалось тихое шипение матери, Сакура отчётливо понимала, что такая реакция последовала после раздражающего слова «мы». Но ничего поделать с этим не смогла. Каждый имеет право на своё мнение.
— Вот, — раздражённо доставая из пакета разнообразную посуду, в числе который были милые фарфоровые чашки, сказала женщина. — Как человек я отказываюсь тебе помогать, но как мать я не могу остаться в стороне. Живёте как нищие, даже дуршлага не имеете.
Голос её был зол, скорее разгневан, но всё это было из-за чересчур обеспокоенного материнского сердца. Которое болело и ныло от того, как поступила её дочь. Она предала семью, в какой-то степени даже опозорила, но она была, есть и остаётся её маленькой Сакурой. Разве может мать поступить иначе?
— Спасибо за стартовый «капитал», — улыбнулась девушка, не двигаясь с места. — Я обязательно исправлю ситуацию и куплю всё необходимое со временем. У нас всё будет, мам, не беспокойся.
Опять это разрывающее на части душу «у нас». Когда её дочь отождествляла себя с тем, кто даже не подумал о том, как тяжко придётся маленькой звёздочке, Мебуке становилось мерзко. Она хотела крушить и метать всё на своём пути. Ей было проще принять эту ситуацию, если обвинить во всём его, и просто злиться на неё.
— Одумайся, дурочка! Он же тобой поиграет и бросит, а твоя репутация больше не будет такой, как раньше! А как же больница? Карьера медика? — стараясь вразумить дочь пока ещё не поздно, спросила женщина.
— Цунаде-сама запретила мне появляться в больнице, но это не мешает мне оттачивать свои навыки и дальше. И он не бросит меня, он будет рядом, — это не звучало как оправдание, это звучало как факт. И ты либо принимаешь это, либо нет.
В какой-то степени такое хладнокровие и уверенность дочери восхищало женщину. Глядя на неё сейчас, она понимала, что Сакура костьми ляжет, но не позволит растоптать своё счастье людям, но выдержит ли она? Не сломается ли?
— А как же мы? Мы — я и отец? О нас ты не думаешь? — это были последние козырные карты, которые она достала из рукава. Возможно, она сможет сыграть на её любви к родителям и вернуть Сакуру домой.
— Я люблю вас и Какаши люблю. Не заставляйте меня выбирать, — холодно ответила девушка, скрестив на груди руки.
В этот самый момент в комнату вошёл Хатаке. Усталый и измотанный после миссии, он никак не ожидал увидеть на пороге дома, мать своей любимой женщины. От удивления мужчина смутился и в какой-то степени растерялся. Он просто не ожидал столкновения с ней.
— Ты обязан сделать всё, чтобы о ней не судачили кому не весть, это твой долг. А пока я проклинаю тебя, Хатаке, за то, что ты сотворил с ней. И не приму ваши отношения, пока она не будет счастлива.
Сказав это, женщина быстрым шагом покинула дом, громко хлопнув дверью. Обескураженный таким обвинением, Хатаке смирно стоял, боясь пошевелиться. Он знал, что она права, он накликал на девушку столько проблем, что сейчас его самого изнутри прогрызает вина. Он опять натворил дел, и как же теперь с этим справится?
Однако в ответ на его мысли, он почувствовал, как Сакура подошла к нему и крепко обняла со спины, не желая отпускать его из своих объятий.
— Как бы то ни было, мне плевать. Я тебя люблю, Какаши, не думай что ты в чём-то виноват.
End flashback
— А он не перебарщивает? Ты его вообще дома-то видишь? — спросил Узумаки, попивающий жасминовый чай, всерьёз задумавшись о том, что его сенсей сильно перегибает палку.
— Редко, в последнее время он взваливает на себя слишком много работы. Вернувшись с миссии, побыв дома пару часов, идёт на другую, — устало пожав плечами, ответила другу Сакура.
Какаши и правда не жалел себя совершенно. Она не понимала к чему он так утруждает себя, совершенно забывая о ней. Она хочет больше времени проводить с любимым. Чаще чувствовать его тело, поцелуи. Да в конце-то концов, без интима тоже туго! Но он не преклонен, работает как проклятый, а на вопрос «Зачем тебе это?» молчит либо отнекивается.
— Да уж, хорошо, что ты медик, можешь восстановить его силы в раз! — лучезарно улыбнулся парень, скорее намекая далеко не на дзюцу. - Ты, кстати, знаешь, Цунаде-сама намеревается сложить полномочия Хокагэ, и сейчас, насколько мне известно, рассматриваются подходящие кандидатуры.
Широко распахнув глаза, девушка чуть было не подавилась чаем. В связи с тем, что круг её общения резко уменьшился, она мало что знает о ситуации в деревни, а то, что Пятая хочет уйти в отставку, так вообще для неё нонсенс.
«Наверно, саке и управление вещи не совместимые», — подумав про себя, девушка улыбнулась своим мыслям. Она всегда уважала внучку Хаширамы и была безумно благодарна ей за знания, что она передала ей. И даже совсем не злилась за то, что Сенджу выгнала с позором её из больницы. Всё же нрав у Цунаде что надо, и такой поворот событий был вполне ожидаем.
— И ты, как я понимаю, надеешься, что в числе рассматриваемых кандидатур? — склоняя голову набок, язвительно спросила девушка.
— Я точно знаю, что там есть! — самоуверенно ответил Наруто.
— Боюсь, брать будут из наиболее опытных, — выдохнула девушка, допивая любимый напиток.
— Если не меня, тогда Какаши-сенсея, он тоже в списке, — стукнув по столу, словно пытаясь предугадать события, сказал Узумаки.
— Боюсь, что он точно не станет Кагэ, и причина тому сидит перед тобой, — указав на себя ладонями, Сакура горько усмехнулась.
Она давно свыклась с мыслью о том, что она теперь выродок общества. Ей было абсолютно фиолетово до того, что говорят о ней люди. Но вот мысль о том, что из-за неё у Какаши могут быть проблемы, её сильно огорчала.
Товарищ по команде даже не знал, что ответить на столь весомый аргумент. Он потерялся в догадках и не мог подобрать правильные слова. Когда молчание стало превышать позволительный лимит, спасло от неловкой тишины появление хозяина дома.
Когда Какаши пришёл на кухню, казалось, что его одежда, порванная и грязная, дымиться от недавнего сражения. А сочащаяся из открытых ран кровь, как бы намекала на то, что он очень спешил домой и даже не подумал о собственном здоровье.
— Привет, Наруто! — махнув своему ученику, сказал седовласый.
— Привет, сенсей. Кажется, тут нужно срочное обследование! Сакура-чан, оставляю его на тебя! — решив, что ему тут явно не место в данный момент, Узумаки быстро скрылся за порог дома, не желая мешать парочке провести время вместе.
На лице Сакуры отразилось яростное негодование за опрометчивые действия своего возлюбленного. Безмолвно подойдя к нему, она хотела было ухватиться за него, чтобы помочь добраться до кровати, но вместо этого сильные руки шиноби притянули её тело. Срывая с себя маску, Какаши жадно впился горячем поцелуем в её алые губы, наслаждаясь желанным поцелуем после недолгой разлуки.
Сакура не сопротивлялась, не смотря на злость закипающую у неё внутри, она робко поддалась его требованию и молча насладилась поцелуем, зная, что взбучку устроит потом. Оторвавшись от него, девушка остановила свой взгляд на его лице.
Как удивленна она была, когда впервые увидела его лицо без маски. Оно было молодое, совершенно не соответствовало возрасту сенсея. Его лёгкая улыбка на тонких губах провоцировала экстаз где-то глубоко в её душе. И даже сейчас измотанный битвами он улыбался так же легко, как в её воспоминаниях.
— А теперь быстро ложись, мне нужно залечить раны! — скомандовала она, пальцем указывая на диван.
— Как прикажете, — иронично ответил он, медленно перебираясь в назначенное место, ожидая пока Сакура наберёт небольшой тазик с водой и подойдёт к нему.
— Ты вообще стараешься уклоняться? — сложив необходимую печать и зажигая зелёный свет в руках, спросила девушка, медленно латая каждую рану на теле Какаши.
— Хотел побыстрее закончить, — уклончиво ответил мужчина, вырываясь из рук любимой, чтобы снять непригодную кофту.
— Ты знаешь, это может войти в привычку и отразиться на интимных ипостасях жизни, — желая проучить Хатаке, Сакура нарочно пошутила по этому поводу, желая проверить реакцию своего возлюбленного.
— Ах ты, поганка. Иди сюда! — притянув девушку за руку, улыбнулся мужчина, взваливая её тело на свою грудь.
— Что ты собираешься делать? — радостно захохотала она.
— Напомнить тебе, что в том, о чём сказала ты, я люблю не торопиться, — облизав губы девушки, мужчина запустил свою руку под кофту Харуно, медленно опускаясь до бёдер, которые сжал с силой, выпуская наружу затаившуюся страсть.
Она была готова отдаться моменту ровно тогда, когда Какаши поцелуями покрывал её ключицу, прокладывая дорожку к её груди, но тревога, бушующая в сердце, остановила её резко и безотлагательно.
— Погоди, — уткнувшись ладонями в его грудь, розоволосая сползла с его тела и вернулась на пол, приседая на корточки.
— Что случилось? — только что отбивающее такт чечётки сердце, резко сменило свой темп на едва ощутимый. Его пугало её смятение не из-за того, что она не хочет быть близка с ним, а из-за того, что он не знает, что кроется за гримасой её лица.
— Зачем ты это делаешь? — вдруг спросила она, поднимая свои зелёные глаза, навстречу его непонимающему взгляду.
— Делаю что? — уточнил он, желая чётче разобраться в проблеме.
— Всё это? Этот нескончаемый поток миссий, из-за которых ты редко бываешь дома, неужели тебе всё равно на то, что я здесь жду тебя совсем одна? — пытаясь обратить на свою персону больше внимания, спросила она.
Характерная черта, которую за долгие полгода заметила Сакура за своим избранником, что он всегда улыбается. Своей улыбкой он пытается разрядить обстановку даже тогда, когда ситуация напряженна до предела. Иногда это бесило, иногда забавляло, но со временем она по улыбке стала понимать его чувства.
Вот и сейчас он опять улыбается, стараясь показать, что ему не всё равно, но получается, откровенно сказать, хреново. И не потому, что ему всё равно, а потому, что ему приходится пытаться. Он не понимает, что нужно ей. Видит беспокойство в её душе и старается избавиться от него, ведь первое, что приходит в голову, это ненависть общества.
— Сакура, — громко выдохнул он, морально подготавливая себя к разговору, который он старательно откладывал. — Ты же знаешь, у меня есть серьёзная причина, по которой я так себя загружаю.
— Какая? Я разве не заслуживаю знать ответ? — с мольбой в глазах, спросила она.
— Пойдём, — коротко ответил он, вставая с дивана.
— Куда? — не понимая такого резкого перепада в действиях, удивилась она.
— Нам нужно купить домой чай и сахар, а заодно я покажу тебе причину, — быстро достав из шкафа чистый свитер, Какаши накинул его на грязное тело и потянул за руку Сакуру.
Сложно говорить об этом, ему в действительности было бы легче дать объяснение, если она сама всё поймёт, хотя если честно, очередной раз терпеть то, на что он сейчас подписывался ему не доставляло радости.
Покинув дом, парочка направилась к магазину за вышеупомянутыми продуктами. Харуно удивлённо таращилась на Какаши, не понимая, что он хочет ей показать. Она так устала от его поведения, ей было больно смотреть на то, как он, фактически, уничтожает себя на миссиях и берёт сложные заказы, не жалея себя. И, возможно, она бы успокоилась, знай причину, но поскольку этот ответ был для неё тайной, голова болела всё чаще, недомогания стали неотъемлемой частью дня красавицы-медика, а усталость и вялость были обязательной нормой её здоровья.
Проходя по оживлённой толпе и крепко сжимая в руке ладошку Сакуры, Какаши озирался по сторонам, замечая, как толпа вновь заливается гулом осуждения. И нет, говорили не о нём, а о ней. Он совсем не понимал, почему оскверняют только Харуно, словно это она совершила страшное преступление, почему не он? Боги знают, как он хотел, чтобы в словах «Вот, смотри, идёт эта. Ну, та, что своего сенсея соблазнила. Позорище!», звучало его имя. Но по каким-то причинам всё было иначе.
В магазине, как и всегда, продавец не удостоил чести взглянуть на Сакуру и недовольно выхватил из её рук деньги, словно боясь заразиться страшной болезнью. А девушка, будто бы не замечая таких оскорбительных действий, взяла купленное ею, и покинула магазин.
Вернувшись домой, она разобрала вещи, но так и не поняла, что хотел ей показать Какаши. Где та самая причина?
— Ну и? — поспешила она, стараясь поскорее разобраться.
— Я не могу, не могу, Сакура, — подойдя к своей любимой, Хатаке крепко обнял девушку, чего она совсем не ожидала. — Я не могу слышать то, что они говорят о тебе. Это моя вина, я во всём виноват, а страдаешь ты. Ты не показываешь, но я знаю, тебе больно, а я хочу, я пообещал себе и твоей матери сделать тебя счастливой.
В его словах она слышала столько боли, что уже и позабыла о том, как чувственен бывает Хатаке. Голос почти срывался, и лишь она сдерживала его от слёз. Она и предположить не могла, что он так переживает за её репутацию, на которую сама Харуно давно «положила». Она выбрала его, не свою жизнь, что была до, а то, что есть сейчас, но как оказалось, он не в силах терпеть это.
Как больно закололо в её груди, его слова складывались в очень неутешительную картину, и она не хотела в это верить. Но это были его слова — не её фантазия. Ему и правда больно и невыносимо.
— Какаши, я счастлива, когда ты рядом, не сомневайся в себе, — крепко обняв его в ответ, она сказала это с какой-то грустью.
— Я не могу, Сакура, не могу, — устало сказал он, носом зарываясь в её волосах.
«Я не могу» — как больно делают эти слова любящему сердцу. Кто знает, что он имел ввиду? Возможно, смысл слов был совсем иным, но сейчас разбираться не хотелось. Она думала о том, что неужели Хатаке был одним из тех, кому так важно, что говорит общество, совершенно не подозревая, что важное ему совершенно не это?
***
Так вновь пролетали дни. Ничего не изменилось в их жизни с момента последнего разговора. Прошёл уже целый месяц, а им удалось обмолвиться всего парой слов. Любовное ложе медленно остывало от одиночества обитания Харуно. С каждым новым рассветом самочувствие девушки становилось всё хуже. Эта душевная боль с боем прорывалась к телу, и кажется, стала побеждать в войне. Даже медицинские техники не помогали хоть как-то улучшить здоровье.
Тот разговор, те слова запомнились ей и не выходили из головы. Ей было сложно принять что, не смотря на свою любовь, Какаши не может терпеть все то, что выливает на неё общество. Проводя часы в раздумьях, девушка пыталась найти решение проблемы в одиночестве, не желая впутывать любимого. Сейчас ей так хотелось поделиться своими тревогами с мамой, но она не стала бы слушать. Да и нужно ли ей давать лишнее обоснование её давних слов?
Сакура была сильной, наверно, даже слишком, и возможно, это и было камнем преткновения. Она бы не выбрала его, бойся она того, что скажут люди. Она была счастлива, когда понимала, что он здесь, он рядом. И не люди сейчас делали её печальной, а он. Точнее его отсутствие.
«Меня не будет два дня, прости, что придётся оставить тебя одну. Но послезавтра наступит тот день, когда ты, наконец, будешь счастлива»
Прочитав записку, которую ей передал Паккун, внутри у девушки словно что-то оборвалось. Словно та самая последняя тонкая нить оборвалась после его слов.
«Неужели он решил оставить меня?»
Мысли — опаснейшие убийцы нашего сознания, которые безжалостно режут нас на куски, с особым пристрастием доставляя нам боль. Одна такая сейчас убивала Сакуру. А что ещё думать девушке, которая узнала, что её мужчина устал терпеть презрение в её сторону, а после почти не появлялся дома?
Голова закружилась пуще прежнего, и сейчас Харуно не противилась этой боли. Пусть она её заберёт прежде, чем люди заберут у неё Какаши. Она более не испытывала злости, нрав её поубавился в последнее время, теперь только безграничное ничего.
В глазах появились чёрные мошки, которые быстро расфокусировали зрение. Веки наливались свинцом, а ноги перестали контролироваться мозгом.
В некогда пустой квартире раздался глухой звук, словно что-то тяжелое упало замертво. Никто не поможет, никто не отнесёт в больницу. Никто даже не подотрёт слёзы почти бездыханной девушки, которые самопроизвольно капают из закрытых глаз.
***
— Сакура-чан! Сакура-чан! Открывай же! — стучался в дом непоседливый Наруто, возмущающийся тем, что вот уже пару минут он всё ещё стоит на пороге.
— СА-А-А-КУ-У-У-РА-А-А-А! — протяжно прокричал парень, барабаня в дверь, как кролик лапой. Но и после этого ответа не последовало.
«Странно, она вроде бы дома должна быть. Эх, как она может где-то гулять, когда сегодня такой важный для нас день?! Новый Хокагэ!» — подумал парень и мысленно разозлился на девушку, которая где-то прохлаждалась.
Решив не тратить время, он направился к своему сенсею, который два дня назад прибыл в город, для того, чтобы узнать, где носит его возлюбленную. Насколько он знал, он должен был быть, в резиденции Хокагэ, поэтому, не раздумывая, отправился туда.
Оказавшись в кабинете, который, как оказалось, был занят не только одним Хатаке, но ещё и многочисленным количеством других шиноби, а так же Пятой и тайным советом, парень скривился в ухмылке, понимая, что жуть как не вовремя.
— Наруто! Ты чего здесь забыл?! Это тайное совещание! — закричала Цунаде, кулаком хлопая по столу.
— Простите, я просто хотел спросить у Какаши-сенсея, не видел ли он Сакуру, — почесывая затылок, сконфужено улыбнулся парень, но уходить без информации он не намеревался.
— Она дома, — спокойно ответил Какаши, поражаясь тому, что Узумаки не смог до этого додуматься самостоятельно.
— Эм… Я только что от туда. Минут десять в дверь тарабанил, никто не открыл, — повисла пауза, перерастающая в недоумение, а до тревоги так вообще рукой подать было.
Сложив необходимые печати, Хатаке призвал своих верных псов, которым ранее поручил следить за передвижениями Сакуры вне дома.
— Паккун, Сакура никуда не выходила из дома? — встревожено спросил он мопса.
— Нет, как получила записку, так и сидела дома, — строго ответил пёс.
— Проверь её, — приказал шиноби, распустив при этом других псов.
В кабинете повисла тишина, ещё никогда и никто не видел Хатаке Какаши — копирующего ниндзя в таком серьёзном расположении духа. Казалось, что если сейчас кто-то шевельнётся, то тёмная аура сгустившаяся над мужчиной, порвёт того неверного в пух и прах, от этого все и сидели, смиренно выжидая возвращения собаки.
Его не было не больше полутора минут, но даже она казалась вечностью. Казалось бы, куда она могла пойти? Что с ней могла приключиться в доме? Но что-то упрямо сверлило разум мужчины очень нехорошим предчувствием.
Когда, наконец, пёс предстал перед ними в пелене дымки, не все сразу увидели его морду, однако все находившиеся в комнате отчётливо слышали его сбившееся дыхание.
— Какаши, беда, — всего два слова, два каких-то простых слова, и прежний мир не существует.
— Что?
— Сакура там лежит на полу без сознания, холодная, и я не могу услышать сердцебиение, — почти после каждого слова, пёс жадно глотал воздух, и наверное не потому, что он бежал, а из-за паники, которую испытал.
Как в двух словах описать чувства человека, которому только что сообщили, что его любимая, лежит бездыханно там, где он ее оставил?
Обречённость
Мрак
Все в ужасе уставились на Хатаке, ожидая его дальнейших действий, а центр внимания парализовало от страха. Страха ворваться в дом и понять, что её больше нет. Нет света, которым она была, нет его единственной любви, за которую он отчаянно сражался с обществом, да и с самим собой.
Отрезвила его резкая пощёчина, которую он получил ни от кого бы то ни было, а от Цунаде, которая стояла перед его лицом, готовая убить его прямо сейчас.
— Приди в себя, идиот! Быстро отправляемся к вам домой! — пылающая решимостью, она подняла его с пола и вместе с ним, Наруто, Гаем и Саске, что так же находились в том помещении, перенеслась к парадной двери их дома.
Былой страх, окутавший Какаши совсем недавно, смыло напрочь, поэтому без раздумий снеся дверь ногой, мужчина первым вбежал в дом, пытаясь найти свою любимую. Решив, что она может быть в спальне, он поднялся туда, тогда, когда остальные принялись обыскивать другие комнаты. Так же без разговоров выбив дверь, ему предстала страшная картина.
На полу, возле кровати, в позе эмбриона лежала Харуно. Её розовые волосы потускнели и уже не отражали в себе солнце, белая кожа сейчас отливала синим цветом, а алые губы приобретали бежевый оттенок, словно их обескровили. Подлетев к ней, Хатаке приподнял ее с пола и ужаснулся, почувствовав насколько она холодна. А ведь за окном сейчас бабье лето.
— Сюда! — истошно прокричал он, глядя на закрытые глаза, своей любимой. Поправляя её волосы, он прижимал девушку к себе, стараясь не замечать, что её тело как обмякшая ватка.
— Нет, нет, нет, не уходи, — прикасаясь губами к её лбу, он шептал эти слова как заклинание, которое возможно поможет ей.
Вдруг его сокровище нагло выхватили из его рук. Он уже хотел было убить того, кто осмелился сделать это, как увидел яркий зелёный свет на руках Цунаде, светивший над телом его возлюбленной.
Сейчас он был удивлён не меньше. Он никогда бы не подумал, что она поможет той, которую презирала всё это время. Которую опозорила как медика и как человека просто тем, что прогнала со двора больницы.
— Почему? — только и сорвалось с его уст, внимательно всматриваясь в действия женщины, всё ещё не доверяя ей.
— Потому что гладиолус! Закрой рот и помоги мне отнести её в больницу, она жива, но каждая минута может быть последней.
***
Прошло два дня с того момент, как Сакуру транспортировали в больницу. Ей выделили самую лучшую палату, и сама Цунаде следила за тем, чтобы уход за ней был на высшим уровне. Ещё чуть-чуть и девушку нельзя было бы спасти. Всё это время Какаши не отходил от своей возлюбленной даже по самым неотложным делам. Лишь раз ему пришлось отлучиться по крайне важному делу, но после он тут же вернулся к ней.
Как объяснила Цунаде, у Сакуры случился сильный панический приступ на почве длительной депрессии. Увы, но наша психика влияет на здоровье куда сильнее, чем мы думаем. Два дня Харуно пролежала на полу без сознания, и если бы не Наруто, крайне вовремя решивший проведать свою подругу, то исход мог быть летален.
Только Богам известно, как он был благодарен Сенджу за то, что она так трепетно занималась своей бывшей ученицей, что сама не замечала, сколько времени провела за изучением анализов её крови и лечением клеток. И всё же он недоумевал, почему вдруг она так резко передумала. Почему так легко забыла всю ненависть, что таилась в её душе.
— Почему ты помогла ей? — переходя на личности, спросил он блондинку, стоявшую над розоволосой девушкой, подключенной к аппарату обеспечению жизни.
Она не торопилась с ответом, ей было очень сложно дать объяснения своему поступку, и возможно, он не правильно истолкует. Ведь у каждого есть своя причина для того или иного поступка, а к тому же все люди — лгут.
— Не пойми меня не правильно, я просто проверяла насколько ваши отношения серьёзны. Я думала, что если это игрульки, она выберет больницу, а не тебя. Но чёрт возьми, эта девчонка пошла наперекор всем, чтобы быть с тобой, — усмехнулась она, словно восхищаясь внутренней силой своей подопечной. — Что же могло довести её до такого состояния?
«Проверка?» — подумал он, и наверное, стоило бы разозлиться, но сейчас его это не волновало. В данный момент все его мысли занимала она. И теперь уж точно плевать, что скажут, он добился того, к чему так долго и изнурительно шёл, теперь он сможет сделать её счастливой. Ей только нужно очнуться, и он сможет обо всём ей рассказать.
— Ясно, — ответил Хатаке, дабы не проявить бестактность по отношению к Цунаде, которая, в свою очередь, обошла его со спины, намереваясь покинуть комнату, но прежде, перенаправив чакру в пальцы, сильно сжала его плечо.
— Если она так из-за тебя настрадалась, убью, — грозно прошипела женщина и оставила их наедине, понимая, что с минуты на минуту Харуно очнется, и им будет что обсудить.
— Какаши? — хрипло послышался голосок девушки, медленно возвращающий себе сознание.
— Да, Сакура, это я, — забыв о предупреждении, что всего минуту назад отвесила ему Пятая, он нежно ухватил Сакуру за ладонь, покрывая поцелуями её ослабленную руку.
— Что произошло? — спросила девушка, пытаясь вспомнить случившееся.
— Ты была без сознания два дня, Цунаде еле вернула тебя к нам, — его голос дрогнул. Он не хотел произносить слово смерть. Ведь он никогда не забудет её лица, не выражающего эмоций. Он никогда не забудет страх, который он испытал. И говорить о смерти теперь для него табу.
— Точно, записка, — медленно собирая по осколкам воспоминания, ответила Харуно потирая лоб. — Ты не ушёл?
— Куда я должен был уйти? — недоумевающее спросил он, а после увидел, как изумрудные глазки любимой, наполняются слезами.
Он никогда не видел, как она плачет, а она ни разу не давала себе слабины. Но чувствуя, что он сейчас здесь и рядом, она просто не могла больше держать всё то, что довело её до грани смерти в себе.
— Я думала, что ты меня бросаешь, та записка… — очередной всхлип прервал её на полу слове и не дал закончить мысль.
Шокированный Какаши даже не знал, как реагировать на её действия, слова, чувства. Он не понимал, почему она думает, что он хочет бросить её, когда он так сильно её любил. Ему было непонятно, откуда в голове этой маленькой красавицы такие осквернённые мысли?
— Сакура, почему ты думаешь, что я хотел от тебя уйти? — решив не строить долгие и красивые предложения, он просто озвучил свои мысли, стараясь разобраться в том, что произошло. Ведь получается, что причина её состояние, точнее вина, его.
— Тогда, месяц назад, ты сказал, что больше не можешь терпеть то, как ко мне сейчас относятся люди. Ты сказал, что больше не можешь, а потом стал пропадать на миссиях, впрочем, как и раньше. Разве ты не пытался меня игнорировать? Ответь мне, Хатаке, я ведь даже спросить у тебя об этом не могла, тебя не было рядом, — периодически меняя свой тон с обвиняющего до тона полного отчаянья, Сакура перестала плакать и ожидающе посмотрела на возлюбленного.
— Господи, какой же я дурак, — пересев на больничную койку, мужчина прижал к себе девушку. — Ты всё не так поняла.
— Тогда объясни! Объясни мне, наконец, я уже устала думать! — собрав немного сил, она оттолкнула его, желая смотреть в глаза, когда тот будет объясняться.
— Да, я правда не мог больше терпеть того, как к тебе относятся. Поэтому решил, что если изменю свой статус в обществе, тогда и к тебе изменится отношение. Я не хотел, чтобы тебя презирали, понимая, что во всём виноват я. Я поэтому загрузил себя работой, чтобы поднять свой социальный уровень, зная, что в ближайший год Цунаде-сама хочет отойти от дел. У меня была цель, и я её добился, — поворачиваясь спиной к девушке, Какаши показал надпись, которая красовалась на спине, написанная на жилете: «Шестой Хокагэ»
«Он всё это делал для того, чтобы получить этот ранг?» — сказать, что девушка поразилась, ничего не сказать. Её лицо даже не стремилось скрыть удивление от новости и объяснений, свалившихся на её голову.
— Но, ты же не хотел быть Кагэ, — вспоминая былые дни, сказала девушка.
— Раньше у меня не было причин желать это место, а сейчас у меня был стимул, чтобы от тебя, наконец, отстали, и ты была счастлива, и у меня получилось, — нежно улыбнулся он, понимая, что теперь он смог внести ясность в ситуацию, которая сложилась сама собой.
Почему-то он думал, что Сакура понимает причину его загруженности, наверное, таков мужской рассудок, другого объяснения он подобрать не мог. А Сакура же, просто диву давалась тому, что ее мужчина ради неё решился на такой отважный шаг, всё лишь для того, чтобы реабилитировать ее.
— Какаши, я так рада за тебя, но мне это не нужно для того, чтобы быть счастливой, — помотав головой в разные стороны, девушка горько усмехнулась, тому сколько же на себя взвалил Какаши только потому, что изначально не понял одну простую вещь. — Единственное, что делает меня счастливой, это ты. Люди могут говорить всё, что угодно, но это моя жизнь, и пока в ней есть ты, рядовой шиноби, Хокагэ или же просто продавец рамена, я буду счастлива.
На последних словах, Харуно улыбнулась мягкой улыбкой, чувствуя, как бремя недопонимания падает как с её, так и с его плеч. Впервые за долгое время они смогли достичь гармонии и понять друг друга. А вы говорите любовь! Она разрушает границы! Она их только создаёт, баламутит воду, смазывая чёткость картинки. Эта ваша любовь морочит сама себе голову, периодически забывая своё предназначение.
Сняв с лица маску, Хатаке провёл тыльной стороной ладони по посветлевшей щеке Сакуры, со всей нежностью глядя ей глаза. Она сильная, он и раньше это знал, однако сейчас, он, наконец, смог это принять. В эту самую минуту уединения их душ он, наконец, понял всю силу её любви и был готов отдать всего себя взамен.
— Я хочу, чтобы ты родила мне ребёнка, мальчика, девочку, не важно. Я хочу называть тебя матерью моих детей, — не осознавая, почему ему хочется сказать именно это, Какаши продолжал говорить. Кажется, что сердце завладело рупором, при этом нагло испинав мозг и громко и отчётливо говорило то, что сейчас транслируют его уста. — Хочу, чтобы люди знали тебя как супругу шестого Хокагэ, хочу всегда быть с тобой.
— Не забудь свои слова, Хатаке. Как только меня выпишут, я заставлю тебя на себе жениться, — весело улыбнувшись своим словам, превознемогая боль, Сакура потянулась за сладким поцелуем своего любимого, даже не подозревая о том, что Цунаде, которая была здесь незадолго до её пробуждения, решила дать молодым возможность здраво решить свои проблемы, утаив от них кое-что очень важное. Она решила на время сохранить в секрете то, что под сильным и несомненно выносливым сердцем Харуно зародилась маленькая жизнь, которую будущие родители не дадут на растерзание обществу, помня ошибки прошлого.
