Алладином буду я!

1. Кодза пытался прийти в себя. “Добегался” – бродила мучительная мысль в его сознании. Только что сэр Крокодайл знатно приложил его о камень мостовой, а теперь еще и уселся на его грудную клетку. - Сэр? – недоуменно сказал Кодза, вглядевшись в черты “предателя”, именно им он считал Крокодайла. Теперь же перед ним хоть и находился тот же самый человек, был он одного возраста с Кодзой, может, лишь немногим старше, и потусторонней силой Свода от него совсем не тянуло. - Все, малец, догонялки кончились. Ты меня достал, ей-богу, - сообщил молоденький сэр Крокодайл. – Рос только что прислал сообщение, что Виви отправилась к Подземельям Орри. Тебе это о чем-то говорит? Кодза с трудом кивнул. - Но зачем? И зачем ты мне это говоришь? Ты же знаешь, что я… - Брошусь за ней? – Крокодайл усмехнулся. – Именно поэтому я и готов рассказать все, что знаю. Но в ответ… Ты поедешь с нами. - Куда? – тихо и напряженно спросил Кодза. - К подземельям Орри. Кодза поджал губу, собираясь огрызнуться, но Крокодайл уже поднялся с него и протянул ему руку. Предводитель повстанцев сел, оглядываясь вокруг. Его люди были живы. - Виви - моя сестра. Думаю, ты мог бы мне поверить. На этот раз. - Поверить тебе значит поверить и Дофламинго! - Да. В этот раз придется поверить и ему, - уверенно кивнул Крокодайл, все еще держа руку. Правильно сделал. Фыркнув, Кодза сжал ее, и его рывком поставили на ноги. ** Король Росинант прислал отнюдь не сообщение. Перед Дофламинго и Крокодайлом предстала сама Моне. Некоронованная Королева Корразона. Говорят, Росинант предлагал ей закрыть этот вопрос раз и навсегда не один раз, но Моне не соглашалась, говоря, что не имеет на это права. Чего она ждала? Росинант предполагал, что она хочет снова увидеть Судзуран. Увидеть живой и здоровой. Будто это избавит ее от бремени, возложенного на нее? - Я гляжу, - довольно строго сказала Моне, как всегда ослепительно прекрасная в своих одеждах и магических брюликах, которых хватило бы на борьбу с парой десятков Хорпхе, при этом сама маг даже пальцем бы не шевельнула, - ты успешно изгнал тьму из своего сердца, сэр Донкихот. Раньше, до войны с магами, господа волшебники имели право обращаться к Императорам и вельможам не добавляя титулов. Кроме того, даже сейчас в ее голосе ощутимо звучало презрение и ощущение собственного превосходства. Моне никогда не простит ему гибель своих сестер и племянницы. Даже зная, что последняя как раз вполне себе жива. Кристальные очень щепетильны в вопросах долга. Даже смерть не должна помешать его исполнить по их мнению. Дофламинго медленно кивает. Маг такого уровня в самом сердце их замка – никакое хорпхе не спасет. - За тебя все время кто-то платит. Не думаешь ли ты, что пора расплатиться по долгам? – холодно сказала Моне. Ее голос был не просто ледяным, он наметал снег, который колючий ветер тянул по полу тронного зала. Лед – тоже кристалл. Самый, пожалуй, легкий в управлении. Только Дофламинго знал, на что способна эта снежная дева. - Что случилось? – небрежно спросил Дофламинго, мучительно думая, что еще могло случиться в мире и без того вставшем на дыбы. Моне подняла на него глаза. Желтые, волнующие, ведьминские глаза охотничьей птицы. Она дернула шнуровку, поворачиваясь к ним спиной, и платье упало с ее плеч. По левому плечу плыл в небесах змеиный дракон. Демонический знак Империи Дзина извивался, налившись ядовито зеленым цветом. Эта тварь казалась вполне живой. Таковой она и была. - Так всегда бывает… - глухо сказала Моне, - когда появляется кто-то из Семьи. Сущность настолько тяжелая, что Знак приходит в движение. Ее служка помог Королеве вернуть платье на плечи. Дофламинго поежился. Он догадывался, что Моне не просто так отвечает за Храмы Творца на Севере, и не просто так отказывается стать Королевой Корразона, но… Он никогда не думал, что увидит этот Знак так близко. - И? - Этот кто-то… Увел Виви. - Зачем? – Крокодайл едва не потерял голос. – Мы никогда не враждовали… Моне сурово смотрела на сэра. - Айши вернулся. И жаждет забрать то, что, как считает, принадлежит ему. А нужен ему Тоя. Дитя Свода. Реинкарнация Гарсии, брата Итомии. - Он имеет на это право, - поджав губы, сообщил Крокодайл. В этом вопросе они всегда расходились с Моне. - Да, конечно, имеет. Подумаешь, Нижний Мир рухнет к чертям собачьим, - хмыкнула Моне. – На Тое держится Граница. И Виви нужна ему, чтобы взломать ее. Не удивлюсь, что Айши убедит Луффи помочь. Сейчас у Повелителя Джиннов вполне достаточно сил для подобного. - Мы как-то можем это остановить? – спросил Дофламинго. – Почему вы не попытались остановить этого Айши на своей территории? Моне передернуло. - Он скрывает свою силу. Победить демона ранга Ремии, над которым оказалась не властна клятва верности… Как ты себе это представляешь? - А как ты тогда представляешь себе победу над ним, вот интересно, - поразился Дофламинго. Наличие такого древнего существа на их территории трудно укладывалось в сознании. Моне усмехнулась. - Даже боги уязвимы. Не говоря уж о демонах. Как только он будет проходить одну из Граней, он станет уязвим. Это будет наш первый и последний шанс. Единственный минус, что Луффи и его люди будут не на нашей стороне. Надеюсь, потом я смогу им все объяснить. У нас нет выбора. Айши и Тоя должны умереть. Крокодайл прикусил губу. - Ты понимаешь, что ты хочешь сделать? - Я хочу убить Паука, - с силой сказала Моне. – И я сделаю, чего бы это ни стоило! ** - Мы заберем Виви и уберемся куда подальше, - сообщил Крокодайл Кодзе. Да, он собирался помешать Моне. Убить Паука? Да пусть рухнет весь мир! Убийство тех, кто умеет создавать Своды, было для Крокодайла равносильно смерти части своей души. Нет. Он не собирался поддерживать ее. К удивлению Крокодайла, Дофламинго оказался на его стороне. - Умрет Паук, умрут все Кристальные. Моне не может этого не понимать… Просто она рассчитывает, что их гибель даст остальным жителям Нижнего Мира спастись. - Надежда – глупое чувство, - заметил тогда Крокодайл. Это была любимая фраза Тои. - Я не могу дать Судзуран погибнуть. Этот глупый план я пресеку в зародыше, - уверенно сказал Дофламинго. - Кодза, нам надо спешить, - это был голос Пелла. – Я проведу вас к подземельям, господа. Пелл Хаябуса отвесил поклон, положенный дворцовым этикетом и протянул им руки. Крокодайл знал, кого можно легко убедить помочь им. Он все прекрасно знал, потому что кое-кто из междумирья щедро делился своим знанием. Моне никогда не жила в Своде, и, конечно, не могла знать, что же представляет из себя Дитя Свода. Когда-то у Итомии был брат-близнец, когда-то столь давно, что об этом знал только его клан. Чтобы спасти один из миров, в ситуации похожей на эту, Гарсия уничтожил свою душу, разорвав ее на миллионы кусочков. Он сделал это ради тех, кого поклялся защитить. И защитил, ценой своей жизни, своей вечности. Свод – всего лишь кокон, в котором Итомия растил душу своего брата, кропотливо собирая ее обратно из чужих воспоминаний и кусочков душ своего клана. И этот кокон, в котором бьется живое сердце, на самом деле центр Свода. Уничтожить его? Не останется ничего. Совершенно ничего и нигде. Моне слишком идеализирует Королей Свода, говоря о них как о мудрецах, способных пожертвовать собой ради мира. Никогда там не было мудрецов. Хитрецы и эгоисты были. Гарсия пожертвовал собой ради тех, кого любил, только и всего. Крокодайл знал, что Итомия не позволит убить Тою. Своего брата и своего же сына. Уничтожить его кропотливый труд целой Вечности. И тот, кто будет твердить о его мудрости, получит самый опасный урок в жизни. Для Итомии никогда и никто не был важен, кроме его клана. Крокодайл вспоминает свою матушку, легконогую Вейзе, прекрасно ее понимая. Она содержит этот Кокон пока в нем есть необходимость. Но на самом деле Королева жаждет его отпустить. Больше всех она ждет того момента, когда подарит своему детищу свободу. Из Троих Королей Свода, Вейзе, может, больше всех думает о нижнем Мире. Но, если говорить о Пауке, то Паук о людях не думает. Это триединое существо, которое вместе с момента создания Вселенной. И как только Айши доберется до Тои, родится новый, молоденький и еще неопытный Паучок, которому старый Паук подарит Свободу. Итомия и его клан только и ждут, когда Луффи решит помочь Тое. Конечно, просто по доброте душевной, конечно, не понимая, что он творит. Но Крокодайл был на стороне Тои. В конце концов, это его брат. Старший брат, который вытолкнул их из Кокона, позволив просто жить. И самое меньшее, чем Крокодайл мог расплатиться, это вернуть Тое свободу. Пелл просил их поспешить. По небу пронесся очередной раскат грома, больше похожий на рев. - Быстрее! – попросил он снова, вытягивая свои руки ладонями вверх. Сейчас он нарушит условие, на основании которого он находился в этом мире, но так как Равновесие уже покачнулось, Пелл надеялся, что эта провинность покажется мелочью на общем фоне происходящего. Мысль, что Айши вернулся, будоражила Хаябусу, поэтому думать об одном из своих бывших Царей было довольно просто. Оставалась только одна беда. Пелл не знал, как выглядит Айши сейчас, не знал, что гложет его. И оставался огромный риск, что их выбросит со смещением во времени. Именно поэтому, хоть руки Крокодайла и Кодзы коснулись его ладоней, а остальные, кто желал отправиться в путь, уцепились за этих двоих, Пелл немного помедлил, устранив из сердца волнение и пустые мысли. - Я хочу попасть к Айши. К тому самому Айши, что хочет спасти Тою. Что вернулся в этот мир ради него! – скрутив эту мысль внутри себя, он позволил мерцанию унести себя и цепляющихся за него людей прочь, оставляя на песке легко уловимый запах каленого металла. 2. Как только они оказались в степи Фандарра, Крокодайл понял, что они опоздали. Несмотря на все старания Пелла. Или, быть может, успели? Смотря с какой стороны взглянуть. Над степью стояла Звонкая тишина. Сам воздух был пронзительно чист. Моне и Росинант появятся здесь лишь спустя пару часов. Наверное, это будет довольно смешной эпизод в их жизни, если у них останется время оглядываться на нее и смеяться. Они стояли в степи в гордом одиночестве, наблюдая, как небо над ними закручивается в лиловую спираль, а трупы солдат Акромарии медленно растворяются, поднимаясь к этой воронке. Где-то среди них находится и Акаину. Во всяком случае сердце Верго билось. На его стук Крокодайл, а с ним Дофламинго, и двинулся. Верго умирал, глядя в небо. Его рука, поднятая вверх, медленно исчезала, становясь единой с воздухом. Крокодайл молчал, хотя Сакадзуки его заметил. В этот момент вздрогнула сама Земля. Верго рассмеялся из последних сил. - Какая глупая смерть… Какие глупые мечты… Крокодайл усмехнулся в ответ. - Нет. Ты был глупцом, потому что следовал за чужими мечтами, хотя надо было следовать за своими. - Что ты знаешь о чужих мечтах? – тихо бросил Верго. - Что ты знаешь о своих? – парировал Крокодайл. – Иди. Тебе пора. Твою душу уже забрал меч Короля Свода. Ты более над собой не властен. Здесь пела Черная Колыбельная Эфирного Мага. Здесь новый Алладин открыл себе пусть во Свод, чтобы начать свою Легенду, либо положить конец всем другим.