Инар и Ратх. Истории о...

Тяжело шагая, Ратх медленно поднялся по ступеням, тщательно вытер ноги о коврик, отпер дверь ключом и прошел в темный коридор. Чутко прислушался, определяя, все ли в порядке и не бодрствует ли Инар, но в квартире царила абсолютная по городским меркам тишина, вполне приличествующая трем часам ночи. Глубоко вдохнув, орк задержал дыхание и медленно, чтобы не шуметь, выпустил воздух из легких. Тихонько прикрыл и запер входную дверь, повесил на вешалку форменную полицейскую куртку. Очень хотелось немедленно прямо в коридоре скинуть одежду и залезть под душ, так чтобы вода лилась прямо на голову, остужая ее и освежая мысли, но сначала надо обязательно увидеть Инара, услышать как он дышит, убедиться, что с ним все в порядке. Это желание было очень острым, болезненным и почти паническим, и Ратха пугал его собственный страх. Не теряя ни минуты, он неслышно прошел в гостиную, собираясь направиться из нее в спальню, но остановился на пороге, привлеченный неярким пульсирующим светом, тянущимся из угла зала через плотную темноту ночи. Там, в кресле около окна спал, выронив на колени планшет с включенным фильмом, Инар. Видимо, боролся со сном сколько мог, ожидая его возвращения, да так и уснул. Ратх стоял и смотрел на босые ступни, изящную длинную шею, разметавшиеся по спинке кресла черные волосы - и ржавый гнутый гвоздь, засевший в сердце еще с середины смены, вновь начал ворочаться, причиняя пугающую, заставляющую чувствовать себя беспомощным, боль. Пикси его знает, почему именно сегодняшнее происшествие заставило эти давно и тщательно скрываемые чувства вырваться наружу. Быть может, накопилось просто, а может от того, что у найденной сегодня в парке мертвой девушки были такие же разметавшиеся по мокрой от росы и крови траве длинные черные волосы. Стоя над ней в ожидании наряда, Ратх никак не мог избавиться от мучительного видения, будто это Инар лежит перед ним всего в нескольких шагах от дороги, в изорванной одежде и с перерезанным горлом. Вновь тяжело вздохнув, орк взял из шкафа плед, забрал планшет с колен молодого человека и аккуратно укрыл его, а потом еще долго сидел у его ног, прямо на полу и неотрывно смотрел, вслушиваясь в его ровное и спокойное дыхание. Как могут быть люди такими хрупкими? Они словно тонкий фарфор, чуть сжал - и в руках лишь осколки. Конечно, Инар не был чистокровным человеком, в его жилах текла пусть и очень сильно разбавленная веками, но все же кровь исчезнувшего народа - эльфов. Да вот только, на взгляд Ратха, она не дала своему обладателю ничего, кроме вызывающей красоты и изящества, которые лишь привлекали к нему повышенное и отнюдь не всегда доброжелательное внимание. Эта кровь дарила Инару прекрасные сны и ужасные видения. Возможно, именно она не позволяла ему склонять голову перед трудностями. Но в остальном он был обыкновенным, очень хрупким человеком. Безумно любимым хрупким человеком... Ратх никогда не признавался Инару в том, что порой до дрожи боится оставлять его одного, ведь это словно самая важная часть тебя, та, без которой ты не можешь жить, гуляет где-то отдельно, совершенно беззащитная. В тяжелой, словно ватой набитой голове сама собой всплыла песенка, которую орк слышал еще ребенком, проникнув без спросу в чужой шикарный сад, чтобы полакомиться яблоками. Записанный на пластинку и оттого чуть дрожащий, легкомысленный женский голос доносился из открытого настежь окна. Протяжный и какой-то странный, будто не от мира сего, он пел: "Не влюбляйся, милый, в эльфа, что самой весны прекрасней, твое сердце не способно столько выдержать любви..." Грустно усмехнувшись непрошеным воспоминаниям, Ратх потер лицо широкими грубыми ладонями, поднялся и, с трудом заставив себя оторвать взгляд от спящего, все же направился в ванную комнату. "Не влюбляйся, милый, в эльфа"... - тихо повторил орк в темноте коридора и тряхнул головой, силясь отогнать прочь разъедающий душу страх.