Мой

В комнате было жарко. Кожаные жгуты впивались в кожу, оставляя яркие красные полосы на запястьях. Такие же, словно от ударов кнута, полосы были на спине и ягодицах мужчины. Шею, плечи и грудь покрывали засосы вперемешку с укусами, а живот был уже испачкан семенем. Руки, привязанные к кровати, саднили и болели, на щеках ещё не просохли слёзы, но Китай всё равно стонал и прогибался при каждом толчке. С искусанных губ слетали просящие и совершенно развратные стоны, ноги невольно разводились ещё шире. — Р-россия… Ммх... Россия двигался резко и грубо, не жалея свою жертву, но и не стремясь причинить ей особой боли. Это была месть, и Иван собирался насладиться ею до конца. А Китай уже не просто стонал, а почти плакал от желания. Странно, но эта грубость России возбуждала его. Эти резкие глубокие толчки, укусы и хриплый шёпот в ухо: — Ты мой, ясно? Ни Америки, ни Англии и ни ещё кого-либо… Только мой. Этот секс продолжался уже более четырёх часов, оба мужчины кончали уже не раз, но им всё равно было мало. Это было безумно, дико и пробуждало лишь ещё большее желание. Китай обхватил ногами бёдра России, притягивая его ближе и прижимаясь обнажённой кожей к телу любовника. Россия же в свою очередь впился в губы брюнета властным, страстным поцелуем, глотая стоны и чувствуя металлический привкус крови во рту. Горячие, мокрые от пота тела переплелись в эту безумную ночь, стремясь быть ещё ближе, чувствовать друг друга ещё острее. Китай запрокинул голову, кончая и обнажая соблазнительную шею, и Россия не смог не воспользоваться предложением, проводя языком по белоснежной коже и собирая губами солёный пот. Ещё пара толчков и вот уже Россия прогнулся, входя как можно глубже и изливаясь внутри Китая. — Мой, — уверенный шёпот в губы. — Твой…